Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 19

Кейт Тиммонс обещает Сантане помощь и поддержку. Доктор Роулингс обнаружил тайное убежище беглецов. Тиммонс вырывает признание у Сантаны в наезде. Роулингс терпит фиаско.

Сержант Гордон остановил машину рядом со зданием городского суда, в котором располагалась и окружная прокуратура. Сантана вместе с Крузом вышли из автомобиля.

— Куда вы собираетесь вести ее? — спросил Круз. Полисмен неопределенно махнул рукой.

— Мистер Тиммонс распорядился, чтобы вашу жену привели к нему.

Круз решительно зашагал рядом с ними.

— Я тоже пойду к окружному прокурору. Гордон с сомнением покачал головой.

— Извини, Круз, но ты же сам знаешь, что так нельзя. Я должен доставить в кабинет окружного прокурора только задержанную, а не все ее семейство.

Круз остановился.

— Да, пожалуй, ты прав. В таком случае, я отправлюсь в участок. Может быть, там кто‑нибудь есть. Мне надо переговорить с моим помощником.

Гордон проводил Сантану в приемную Тиммонса. Открыв дверь в кабинет окружного прокурора, он жестом пригласил войти туда Сантану. Она вошла, низко опустив голову. Тиммонс сидел, развалившись в своем кресле.

— А вот и ты, — без особого радушия сказал он. — Стюарт, ты можешь быть свободен, я справлюсь сам.

Гордон кивнул и, удалившись, закрыл за собой дверь.

Окружной прокурор поднялся из‑за стола и медленно подошел к Сантане.

— Да, такие дела, — неопределенно протянул он. — Садись, Сантана.

Тиммонс попытался взять ее под руку, но она резко отшатнулась.

— Что с тобой? — недоуменно протянул он. — Не надо так нервничать. Присаживайся, в ногах правды нет.

Она отрицательно покачала головой.

— Не трогай меня. Скоро здесь появится Круз. У нас есть несколько минут.

Тиммонс изобразил на лице глубокое сочувствие.

— Сантана, я прошу тебя, сядь. Так нам будет легче разговаривать.

Немного поколебавшись, она выполнила его просьбу. Усевшись на стул перед рабочим столом окружного прокурора, она достала из сумочки носовой платок и вытерла слегка вспотевшие ладони. Тиммонс тоже взял стул и сел рядом с ней, изображая таким образом неофициальность происходящего.

— Мне бы хотелось узнать кое‑что у тебя перед допросом, — доверительным тоном сказал он.

Она бросила на него гневный взгляд.

— О чем мы можем разговаривать? Мне известно, что ты выдал ордер на мой арест. После этого ты еще хочешь что‑то добиться?

Тиммонс успокаивающе поднял руку.

— Но ведь это мой долг, у меня не было другого выбора. Ты не должна сердиться на меня. Ты сама понимаешь, что подпись окружного прокурора должна стоять на любом ордере. К сожалению, обстоятельства сложились так, что я вынужден был это сделать. Ты не должна за это держать на меня зла.

Она гордо махнула головой.

— А я и не держу на тебя зла. Ты — единственный, кто видел Иден на шоссе. Ты оставил лежать ее там на шоссе беспомощной, ты должен понести ответственность за то, что произошло. Ты должен ответить за это, а не я. Ты.

Тиммонс выдержал паузу, чтобы она поскорее успокоилась.

— Хорошо, Сантана. Об этом известно еще кому‑нибудь? Ты рассказала о том, что произошло в тот вечер мужу или кому‑то другому?

Отвернувшись, она сказала:

— Не рассказывала, но расскажу.

Тиммонс почувствовал громадное облегчение, у него еще есть шансы выпутаться. И он непременно должен воспользоваться этими шансами.

— Сантана, — он подсел к ней поближе, — а теперь я прошу тебя немного помолчать и выслушать меня. Я тебе сейчас все объясню.

Она нервно теребила в руках носовой платок.

— Что ты объяснишь мне? Как избежать судебного преследования? — насмешливым тоном спросила она. — Ну, давай, объясняй, я слушаю.

Он сделал вид, что не обращает внимания на ее тон.

— Я помогу тебе, — тихо произнес он. — Я замну это дело, ты не должна беспокоиться. Все будет хорошо.

Она нервно засмеялась.

— Любопытно будет услышать, как ты собираешься замять это дело. Ведь ты же окружной прокурор, ты обязан выступать обвинителем.

Он поднял руку.

— Погоди, Сантана. Да, я — окружной прокурор, я в состоянии помочь тебе. Но если ты уличишь меня, если ты заявишь, что я был вместе с тобой в машине, то не удастся спастись ни тебе, ни мне. Выбирай.

Она резко вскинула голову и гневно закричала:

— Спасти меня? Да ты понимаешь, что говоришь? Отчего меня надо спасать? Что я такого наделала? Я виновата только в том, что слепо доверяла тебе. Это же ты выходил из машины и осматривал место происшествия. Ты сказал, что на дороге была просто рытвина. Ты сел в машину, и мы спокойно уехали. Я же совершенно не знала о том, что мы сбили Иден.

Тиммонс потерял самообладание. Вскочив со стула, он стал ходить по комнате и размахивать руками.

— Сантана, да я тоже не знал об этом. Я посмотрел, вокруг ничего не было видно. Вспомни, какой был туман. Что там можно было разглядеть? Неужели ты думаешь, что я оставил бы человека в беде после того, как сбил его машиной.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Не знаю, может быть, ты и способен на это, я уже ничего не знаю. Вокруг происходит такое, что я уже сомневаюсь в самой себе.

Он наклонился над ней, стараясь выглядеть как можно более убедительней, и произнес:

— Сантана, ты должна доверять мне, у меня есть план. Я знаю, как тебя можно спасти.

Она тоже вскочила со стула и стала нервно метаться по комнате.

— Я вообще ничего не понимаю, что происходит. Я не понимаю, что ты задумал. Почему ты все свалил на меня? Ты просто используешь меня, как и всех остальных.

Он подскочил к ней, схватил за руку и насильно усадил на стул.

— Сядь и успокойся! — заорал Тиммонс.

Она рухнула на стул, как подкошенная и, громко всхлипывая, стала вытирать слезы носовым платком. Тиммонс немного отдышался.

— Ты слышишь меня? — спросил он. — Ну, так вот, если ты сделаешь так, как я тебе посоветую, то все будет нормально. От этого зависит вся твоя будущая жизнь, и даже будущее Брэндона.

Она утихла.

— Да, — уже более уверенно сказал Тиммонс, — ты не представляешь себе, как опасна ситуация. Сейчас ты находишься на краю пропасти. И если ты не захочешь, чтобы я подал тебе руку, ты рухнешь вниз. Вся твоя жизнь покатится под откос. Ты ничего не сможешь сделать без моей помощи.

Она обхватила голову руками и сокрушенно прошептала:

— О боже, что мне делать?

Тиммонс уселся перед ней на краешек стола.

— Слушай внимательно все, что я говорю, и тогда все будет по–другому. Вместе мы сможем помочь друг другу, по одиночке — погибнем.

Она растерянно посмотрела ему в глаза.

— Кейт, ты будешь на моей стороне?

— Я буду направлять тебя, — несколько уклончиво ответил он.

Она нервно раскачивалась на стуле из стороны в сторону.

— Я не знаю, Кейт, я даже не представляю, что тебе ответить, ведь Круз тоже хочет помочь мне, но я не смогла объяснить ему всего, что произошло с нами в тот вечер. Сейчас он придет сюда. Давай, мы расскажем все о том, что тогда случилось.

Окружной прокурор озадаченно потер переносицу.

— Ладно, Сантана. Только давай сделаем вот что. Мы представим Крузу собственную версию происшедшего, хорошо?

Она непонимающе мотнула головой.

— Как это, собственную? Ты уже что‑то придумал?

Тиммонс кивнул.

— Мы оба хотим помочь тебе, и я, и Круз. Но Круз — простой полицейский инспектор, он бессилен, он, даже если бы и хотел, ничего не смог бы сделать, к тому же, он не сделал того, что было в его силах. Он мог бы по–другому взглянуть на показания свидетелей. Но он не предпринял ничего для того, чтобы защитить тебя. Ты понимаешь, о чем я говорю? А я могу тебе помочь. У меня в руках власть и влияние. Помни, в этой ситуации только я могу выручить тебя.

Она снова вскочила со стула и в панике начала метаться по кабинету.

— Я не знаю, кому из вас доверять, Кейт. Сначала ты говоришь одно, потом совершенно другое. Я просто схожу с ума от этой неопределенности.

Он подошел к ней.

— Я понимаю тебя, Сантана. Я уже давно понимаю тебя. И все остальные поняли, — сказал он. — У тебя есть с собой таблетки, которые ты принимаешь? Ты взяла их с собой?

— Да, да, конечно.

— А где они?

Она махнула рукой.

— Там, в моей сумочке.

— Я думаю, что тебе надо успокоиться, — сказал он, подавая ей сумку. — Выпей таблетку. Это поможет тебе.

Трясущимися руками она полезла за таблетками.

— У тебя есть вода?

Тиммонс внимательно следил за тем, как она открывает пузырек.

— Да, сейчас я подам.

Дрожащими руками Сантана долго не могла открыть пробку.

— Я боюсь, Кейт. Я не хочу потерять Брэндона. Ты не представляешь, как много он для меня значит. Он — огромная часть моей жизни.

Тиммонс наливал в стакан воду из графина.

— Ты не должна его потерять, — уверенно сказал он. — Вот, возьми воду, запей.

Она с некоторым недоумением посмотрела на излишне заботящегося о ее здоровье окружного прокурора, но таблетку проглотила.

— Вот и отлично, — сказал он. — А сейчас постарайся собраться с мыслями. Нам обоим надо выпутаться из этого дела. Садись, мы продолжим наш разговор.

Перл поковырялся ключом в замке и распахнул дверь.

— Итак, Келли, добро пожаловать в мой дом, — произнес он на французский манер. — Антрэ жэ ву при, мадмуазель.

Энтузиазм и веселое настроение Перла однако не успокоили Келли. Она грустно шагнула через порог и, пройдя в комнату, задумчиво остановилась возле окна. Перл захлопнул дверь и радостно подскочил к ней.

— Дорогая, я забыл тебя поздравить! — воскликнул он.

Она удивленно обернулась.

— С чем?

Он восхищенно сказал:

— Твой разговор с родителями произвел на меня неизгладимое впечатление. Я просто восхищен. Ты молодец! Похоже, что ты, действительно, совершенно здорова. Ты абсолютно аргументированно объяснила им свою позицию. Ты продемонстрировала, что умеешь добиваться намеченной цели.

Келли грустно улыбнулась.

— А мне кажется, что я вряд ли убедила их, но себя я смогла убедить, и это уже успех. Ты знаешь, Перл, ты можешь смеяться, но мне тоже кажется, что я действительно выздоровела.

Он нежно провел рукой по ее прямым русым волосам, которые ниспадали на плечи, словно тонкий лен.

— Как же я могу смеяться? — проникновенно сказал Перл. — Наоборот, я и сам уверен в этом.

Она с благодарностью взглянула на него.

— Я хочу помочь тебе выяснить все о Роулингсе и о судьбе твоего брата.

Он печально вздохнул и опустил голову.

— Ну, ладно, не грусти, — сказала Келли. — Пойдем, Оуэн, наверное, уже беспокоится.

Перл вскинул голову.

— Ах да, Оуэн. Конечно же, идем.

Они направились к двери, которая вела в маленькую комнату в глубине квартиры.

— Оуэн! — еще не успев открыть дверь, воскликнул Перл. — Мы идем!

Они шагнули через порог и испуганно замерли. В комнате стояли доктор Роулингс, а также Оуэн и Кортни в цепких руках санитаров.

— Так–так–так, — радостно приветствовал их доктор Роулингс, — наконец‑то наши беглецы появились. Вы заставляете себя ждать, это очень нехорошо. Я и так сердит на вас. Ну, что ж, любопытно будет послушать ваше объяснение.

Окружной прокурор озабоченно прохаживался по кабинету.

— Сантана, не надо нервничать, успокойся, — говорил он. — Все самое худшее, что могло случиться, уже позади. Теперь нам нужно сосредоточиться и найти конкретную возможность решить все без особых проблем.

Слезы на ее глазах уже высохли. Сантана сидела на стуле, внимательно слушая Тиммонса. Он остановился рядом с ней.

— Во–первых, тебя никто не отправит в тюрьму. Во–вторых, ты должна твердо запомнить, я — единственный, кто в состоянии помочь тебе. И еще. Запомни, твердо запомни это, и ни при каких обстоятельствах не упоминай об этом. Меня не было в машине, я не видел Иден и, слава богу, она не видела меня. Поняла?

Она кивнула.

— Хорошо. Я буду поступать так, как ты говоришь. Но почему ты думаешь, что никто не знает о том, что ты был рядом со мной в машине?

Тиммонс усмехнулся.

— Да если бы Иден видела меня, она бы сразу же сообщила об этом прямо там, в больнице. Никто ведь не мешал ей это сделать. А раз она ничего не сказала, значит, просто не знает. Мне, конечно, придется повозиться, чтобы успокоить полицию и нейтрализовать Круза. Но я сумею замять это дело.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Ты собираешься сделать это в одиночку? Тебе будет очень тяжело, ведь я же беспомощна. Я абсолютно ничем не могу помочь тебе. Даже Круз не верит мне.

Тиммонс успокаивающе поднял руку.

— Нет, ты отнюдь не беспомощна.

Он подошел к столу, взял какую‑то бумагу и протянул ее Сантане.

— Вот, посмотри.

Она непонимающе мотнула головой.

— Что это?

Тиммонс положил бумагу ей на колени.

— Посмотри.

Она быстро пробежалась по строкам напечатанного на пишущей машинке документа и растерянно пробормотала:

— Ведь это же признание в совершении наезда.

Сантана швырнула бумагу в руки Тиммонса с такой поспешностью, как будто боялась замараться.

— Ты что, хочешь, чтобы я это подписала?

Он уверенно кивнул.

— Да. Запомни все детали и поставь внизу свою подпись.

Она нервно взмахнула руками.

— Да ты что, Кейт, спятил? Зачем мне это подписывать? Ведь здесь сказано, что я признаю свою вину?

Тиммонс спокойно поднял упавшую на пол бумагу. Смахнув с краешка документа пыль, он укоризненно покачал головой.

— Сантана, ты не понимаешь, какую важность эта бумага имеет для тебя. Это признание должно спасти тебя от тюрьмы, неужели тебе хочется попасть за решетку?

Она истерично выкрикнула:

— Я ни за что, никогда в жизни не подпишу это признание. Как я могу это сделать, если я не виновна в наезде на Иден?

Она истерично рассмеялась.

— Кейт, неужели ты думаешь, что я полная дура? Да, может быть, я нервная, неуравновешенная женщина, но я же не идиотка, чтобы подписывать собственный приговор?

Тиммонс помрачнел.

— Похоже, ты не поняла ни одного слова из того, что я тебе только что сказал. Только признание спасет тебя от тюрьмы.

Сантана решительно отмахнулась.

— Ни в коем случае, только не это. Если я подпишу это признание, то меня обязательно посадят в тюрьму. Я в этом ни капли не сомневаюсь.

Тиммонс покачал головой.

— Напротив. Ты не единого дня не проведешь в камере. И вообще, мне кажется, что ты собираешься погубить нас обоих. Но я рискую только своей карьерой, а ты потеряешь свободу и собственного сына.

Она испуганно посмотрела на него.

— Но я не хочу потерять Брэндона. Это было бы самое ужасное, что могло бы случиться в моей жизни.

Тиммонс мстительно улыбнулся.

— Так вот, если ты не подпишешь это признание, то ты потеряешь сына вместе со свободой. Неужели ты думаешь, что кто‑то поверит в то, что твой автомобиль случайно выскочил на обочину? Суд даже обойдется без совещания. Судья в две секунды вынесет обвинительный приговор, тебе нужен друг, работающий в этой системе. Если ты утонишь меня, то у тебя не останется никого. На Круза ведь ты не можешь надеяться. Он до сих пор не поверил ни одному твоему слову, и нет никакой уверенности в том, что он поверит в то, что ты скажешь на суде. Тем более что там будет совершенно иной разговор. Суд присяжных заседателей — это двенадцать полных идиотов, которыми, словно куклами, распоряжается судья. Ты вряд ли сможешь убедить хоть одного из них в своей невиновности, если судья будет прямо противоположного мнения. Тебя ожидает весьма веселая перспектива отправиться в женскую тюрьму. А ты знаешь, что такое женская тюрьма? Это отнюдь не дом отдыха. Там ты познакомишься и с насилием, и с полным произволом, и со всей прочей грязью. Там ты быстро забудешь о своих пристрастиях и любви к творчеству. Там ты вообще обо всем забудешь. Ты будешь мечтать только об одном — чтобы выжить.

Окружному прокурору удалось сделать свое дело — он запугал Сантану до такой степени, что она снова разрыдалась. Тиммонс ожидал, пока она успокоится, расхаживая по кабинету.

— Ну, что? — наконец сказал он. — Тебе улыбается такая перспектива? Теперь ты понимаешь, что означает не послушаться меня и остаться в одиночестве.

Глазами, полными слез, она безнадежно посмотрела на окружного прокурора.

— Ты уверен, что признание спасет меня от тюрьмы? — дрожащим голосом спросила она.

Она исступленно замотал головой.

— Да, да, кому же это знать, как не мне, окружному прокурору? Сколько раз тебе можно повторять одно и то же?

— Но я не понимаю, как этот документ может помочь мне?

Он в изнеможении простонал.

— О боже, ты еще сомневаешься. Вся проблема в том, что тебе совершенно неизвестна механика судопроизводства. Понимаешь, имея это признание на руках, я смогу торговаться. Я пойду к судье, и он даст разрешение отпустить тебя на свободу под залог. Как окружной прокурор, я смогу это устроить. Судья сделает все, что я ему скажу. Ведь я же главный государственный обвинитель. Он прислушивается к моему мнению.

Она обхватила голову руками и обреченно сказала:

— Боже мой, как тяжело все это. Я не понимаю, что происходит. Я не уверена в том, что твой план сможет сработать. Я знаю, что я рискую потерять Брэндона. Если меня посадят в тюрьму, он узнает, что его мать — преступница.

Он так сморщился, как будто надкусил горький каштан.

— Сантана, да ты не окажешься в тюрьме. Я позабочусь об этом. Разве я смогу подвести тебя после того, что между нами было? Неужели ты думаешь, что это возможно? Подпиши эту бумагу, и все будет в порядке.

Она поднялась и сделала несколько неуверенных шагов по комнате. Окружной прокурор понял, что на нее уже начала действовать таблетка. Глаза Сантаны сверкали каким‑то безумным огнем, рукой она нервно теребила волосы.

— Я так одинока, — низко опустив голову, чуть слышно выговорила она. — Мне не на кого положиться.

Тиммонс подошел к ней и, осторожно взяв за руку, доверительно заглянул ей в глаза.

— Сантана, поверь мне, это не так.

На этот раз она не вырывалась и не протестовала. Воспользовавшись этим моментом, Тиммонс обнял ее и прошептал на ухо:

— Я с тобой. Мои чувства по отношению к тебе остались прежними.

Она прижалась к нему, как замерзший котенок.

— Ты все еще любишь меня?

Он жарко дышал ей в ухо.

— Да, конечно. Я люблю тебя и буду любить.

Она положила голову ему на плечо, и с горечью сказала:

— А Круз не любит меня. Он даже никогда не говорит об этом. Как будто ему неприятно сделать такое признание.

Тиммонс поцеловал ее в щеку.

— Я с тобой, — тихо сказал он. Она шмыгнула иском.

— Ты сказал, что любишь меня.

Он рассмеялся.

— Да, конечно, ведь мы по–прежнему нужны друг другу.

Он все‑таки хорошо сыграл свою роль, потому что, внимательно посмотрев ему в глаза, Сантана кивнула.

— Да, я верю тебе.

Тиммонс рассмеялся еще громче, на этот раз совершенно искренне.

— Ну, вот и отлично! — воскликнул он. — Значит, мы понимаем друг друга. Будь хорошей девочкой, подпиши этот документ.

Она смотрела на него, как завороженная. Не понимая, что делает, Сантана взяла протянутую ей бумагу в руку, положила перед собой на краешек стола и поставила свою подпись под текстом заявления.

Перл решительно шагнул вперед.

— Негодяи, отпустите Оуэна и Кортни!

Роулингс повернулся к санитарам и едва заметным движением головы распорядился, чтобы их отпустили. Один из санитаров быстро направился к двери и захлопнул ее за спинами Келли и Перла. Роулингс по–хозяйски прошелся по комнате.

— Ну, что ж, проходите. Чувствуйте себя, как дома, — сострил он. — Келли, я уже, честно говоря, начал скучать по тебе, мы так давно не виделись.

Перл с ненавистью посмотрел на него.

— А что вы здесь делаете? — сквозь зубы спросил он. — Как вы нашли мое убежище?

Роулингс удовлетворенно потер руки.

— За свою жизнь я сталкивался и не с такими загадками, — с улыбкой ответил он. — Это было не так уж и сложно сделать.

Перл посмотрел в сторону, где стояла Кортни.

— С тобой все в порядке?

Она растирала запястье, на котором остались следы грубых пальцев санитара.

— Да, не беспокойся, Перл. Когда я сюда пришла, они уже были здесь. Извини, Перл, но я ничего не смогла сделать. Меня заперли здесь вместе с Оуэном.

Перл обеспокоенно посмотрел на Роулингса.

— Что вы сделали с моим другом Оуэном?

Тот безразлично пожал плечами.

— Ничего. Как видишь, он жив и здоров. Только немного напуган.

Мур съежился так, как будто какая‑то огромная тяжесть навалилась на него сверху и не давала разогнуться. Роулингс, немигающим, как у удава, взглядом смотрел на Перла. Тот, не скрывая своей ненависти, сказал:

— Что вы на меня так смотрите? Пытаетесь загипнотизировать? Не бойтесь, я не упаду. Я никогда не окажусь в вашей власти.

Роулингс издал, короткий смешок.

— А знаешь, Перл, я как‑то раньше и не обращал внимания на то, что вы вероятно похожи с братом. Странно, почему это не бросилось мне в глаза в то время, когда ты был еще в моей клинике? Действительно, тот же овал лица, те же волосы. Только глаза, глаза у вас разные.

Перл предостерегающе вскинул руку.

— Я еще выясню, что вы сделали с моим братом. И вы, милейший доктор, за все заплатите мне. Ох, как дорого заплатите.

Перл попытался сделать шаг навстречу Роулингсу с явно выраженным намерением вцепиться ему в глотку, однако стоявший сзади него санитар резко схватил его за плечо и рванул назад. Перл пошатнулся, но устоял на ногах. Роулингс отреагировал на этот порыв Перла с демонстративным равнодушием.

— Все в порядке, — сказал он санитару. — Я не думаю, что этот молодой человек станет совершать сейчас глупости.

— Мой брат не был самоубийцей, — угрожающим тоном произнес Перл. — Я еще отомщу вам за его смерть. Вы будете долго жалеть о том дне, когда впервые решили причинить кому‑то зло. Я накажу вас от имени всех тех, кто стал вашими жертвами.

Санитар по–прежнему держал Перла за плечо. Роулингс развел руками.

— Ну, что ж, я слышал немало подобных речей, и они меня отнюдь не пугают. К тому же, это вполне объяснимо, вы сейчас очень расстроены, молодой человек. Вам ведь должно быть хорошо известно, что со мной лучше не портить отношения. Если вы будете проявлять склонность к сотрудничеству, то мы быстро сможем восстановить результаты лечения, достигнутые кропотливым трудом.

Кортни не выдержала и закричала:

— Что вы хотите от него?

Роулингс вкрадчиво засмеялся.

— Мне нужно многое.

Он подошел к полке и снял оттуда книгу в потертом кожаном переплете.

— Я надеюсь, вы не расстроитесь, но пока мы вас ждали, у нас было время кое‑что выяснить о вашей личности, мистер Брэдфорд.

Перл почувствовал, что еще одна минута, и он вцепится в глотку этому негодяю. И вряд ли присутствие санитара за его спиной помешает этому.

— Да, кстати, — приторно улыбаясь, продолжил Роулингс. — Я не нашел у вас писем Брайана, куда вы их подевали? Хотя… К чему они мне теперь.

Перл угрожающе взмахнул рукой.

— Я бы посоветовал вам, дражайший доктор, реже упоминать это имя. Как бы вы ни старались, но вам, мой дорогой друг, так или иначе, придется ответить за его смерть. Я приложу к этому все силы.

Роулингс как‑то по бабьи захихикал.

— Ответить и понести наказание придется тебе и твоим сумасшедшим друзьям, — тонким голосом пропел он. — Надеюсь, вы уже догадались, что сейчас мы вернемся в больницу?

Келли решительно вскинула голову.

— Никогда. Мы туда не вернемся.

Роулингс благостно зажмурился.

— Боюсь, что вы находитесь во власти величайшего заблуждения. Ну, что ж, придется вернуть вас в реальный мир. Санитар, давайте‑ка начнем с этой симпатичной блондинки.

Здоровяк, стоявший за спиной Перла, снял руку с его плеча и потянулся к Келли. Перл заорал:

— Не трогай ее!

Воспользовавшись секундным замешательством санитара, Перл двинул локтем ему в живот. Тот громко охнул и согнулся. Следующим ударом Перл послал его в нокаут. Второй санитар, который стоял рядом с Муром, успел схватить его за руки и удержать, но Кортни, оставшись без присмотра, бросилась к двери.

— Перл, бежим! — закричала она.

Роулингс растерянно наблюдал за тем, как беглецы беспрепятственно покидают дом. Сейчас в его руках остался только Оуэн Мур.

Когда Круз вошел в приемную окружного прокурора, на столе, болтая ногой, сидела Джулия Уэйнрайт. Она держала перед собой папку с документами, бегло просматривая их.

— Джулия! — воскликнул Круз. — Сантана уже здесь.

Джулия кивнула.

— Да, я знаю, она сейчас у Кейта. Но он почему‑то не пустил меня туда. Не знаю, о чем они там разговаривают, но это вызывает у меня, честно говоря, большие подозрения.

Круз тяжело вздохнул и с подозрительностью посмотрел на дверь кабинета окружного прокурора.

— Послушай, Круз, — обратилась к нему Джулия, — может быть, ты уже знаешь, меня назначили адвокатом Сантаны. — Я буду защищать ее на завтрашнем судебном процессе.

Круз обернулся.

— Нет, я еще не знал этого. Но, в общем, я рад.

— Я хотела переговорить с ней и узнать, согласится ли она, чтобы я защищала ее? Но, к сожалению, окружной прокурор опередил меня. Он даже не сообщил мне, когда ее привезли сюда.

Кастильо сокрушенно покачал головой.

— Ты еще не говорила с ней?

Джулия поднялась.

— Пока еще не успела. Хотя, насколько я знаю, она здесь уже довольно долго.

Круз возмущенно рубанул рукой воздух.

— Что за чертовщина здесь происходит?

В это время дверь кабинета открылась, и оттуда в приемную вышел сам Кейт Тиммонс. По лицу его блуждала радостная улыбка, глаза сверкали каким‑то странным блеском. Тиммонс походкой в вразвалочку подошел к Крузу и, держа в руке какую‑то бумагу, радостно помахал ею перед носом Кастильо.

— А вот и ты, Круз. Наконец‑то. Где ж ты так долго пропадал? — не скрывая ехидства, произнес окружной прокурор.

Круз не скрывал своего раздражения.

— Где Сантана? Мне нужно поговорить с ней, — требовательно произнес он.

Тиммонс многозначительно посмотрел на бумагу, которую держал в руке.

— Не торопись, Круз, всему свое время. Сантана сейчас дает показания.

Джулия удивленно воззрилась на Тиммонса.

— Что? Что она делает?

Окружной прокурор уверенно кивнул.

— В этом нет ничего противозаконного, Джулия. Сантана решила рассказать мне обо всем прямо сейчас, не дожидаясь допроса.

Джулия возмутилась.

— Все показания должны сниматься в присутствии адвоката и никак иначе.

Круз напряженно подался вперед.

— Моя жена еще здесь, в твоем кабинете?

Тиммонс торжествующе улыбнулся.

— Да. Но вряд ли ей сейчас нужен муж. А вот хороший адвокат ей понадобится. Джулия, ты ведь хороший адвокат?

Кастильо подозрительно посмотрел на Тиммонса.

— Я не понимаю, к чему такая спешка, Кейт? Зачем так торопиться, что нарушаются все нормы процессуального законодательства?

Тиммонс скептически посмотрел на Кастильо.

— Ишь ты, как заговорил. Давно ли ты стал думать о нормах права? Но вообще, если тебя интересует, на то есть причины. Во–первых, я хочу, чтобы Сантана не испытала сильный стресс и поскорее избавилась от моральной тяжести по поводу этого дела.

Джулия удивилась.

— А что, разве есть возможность сделать этот процесс быстрым? Ты думаешь, что не понадобится больше одного судебного заседания?

Вот тут‑то окружной прокурор и выложил свой главный козырь. Он снова продемонстрировал Крузу и Джулии документ, который держал в руке. И, как бы между прочим, заметил:

— Она во всем призналась.

Джулия побледнела.

— Что она сделала?

Тиммонс протянул ей бумагу.

— Вот, она подписала признание. Можешь убедиться в этом сама. Только попрошу вас быть очень аккуратными с этим документом. Он будет подшит в дело на самом видном месте.

Круз экспансивно замахал руками.

— Я не понимаю, что здесь происходит, Кейт. Зачем ты мутишь воду, и какую рыбу ты пытаешься поймать в этой мутной водице.

Окружной прокурор спокойно покачал головой.

— Нет–нет, нет, я не собираюсь никого ловить. Все абсолютно законно и суд это подтвердит.

Джулия передала Крузу документ и сказала упавшим голосом:

— На почитай, она действительно признала свою вину. Я ничего не понимаю, здесь есть какая‑то загадка.

Круз ошеломленно вчитывался в строки документа.

— Да, действительно, она целиком и полностью признала свою вину. Но что или кто заставил ее сделать это.

Круза терзали догадки и сомнения, но ни что‑то подтвердить, ни что‑то опровергнуть он сейчас не мог. Он вообще чувствовал себя абсолютно бессильным. Это был какой‑то злой рок. Судьба накатывалась словно гигантский каток, давя и круша все на своем пути.

— За ними, в погоню, — завизжал Роулингс.

Санитар, державший Оуэна, швырнул его в сторону и бросился к двери. Но не прошло и минуты, как он вернулся обратно.

— Не удалось их догнать, — он развел руками. — И Капник и обе дамы исчезли. Наверное, они нырнули куда‑нибудь в подворотню. Но я не знаю, где их искать.

Роулингс злобно пнул ногой ножку дивана.

— Прекрасно, великолепно, только этого нам и не хватало.

Он обернулся к испуганно жавшемуся в угол Муру и ткнул в него пальцем.

— Оуэн, из‑за тебя мы потерпели фиаско. Ты за это ответишь.

— Из‑за меня? Почему? — захныкал Мур. — Я делал все, о чем вы меня просили, доктор Роулингс.

Роулингс сурово взглянул на пациента.

— Я бы на твоем месте не стал оправдываться, Оуэн, — угрожающе произнес он. — Ты знаешь об их дальнейших планах? Расскажи мне обо всем. Отвечай и быстро.

Мур едва не заплакал.

— Нет, я уже один раз предал своих друзей, с меня достаточно, — заныл он.

— Оуэн, — повысив голос, прикрикнул на него Роулингс, — вовсе нет, ты должен сообщить мне все.

Мур умоляюще воскликнул:

— Доктор, вы отпустите меня домой, как обещали?

С садистским наслаждением Роулингс отрицательно покачал головой.

— Свобода, Оуэн, дорого стоит. Как правило, так просто ее не купишь, но если ты готов сотрудничать с нами, я подумаю о том, чтобы проявить по отношению к тебе снисхождение.

Немного поколебавшись, Мур сказал:

— Хорошо, я расскажу вам обо всем. Они собирались взять на пристани катер и отправиться в Мексику. Они должны разыскать какого‑то Макинтоша.

Роулингс рассмеялся. То есть это даже был не смех, а какой‑то дикий несдержанный хохот. Его словно выворачивало изнутри. Он хохотал, хлопал себя по ляжкам, сгибался и разгибался.

— Почему вы смеетесь? — обиженно спросил Мур. — Я говорю чистую правду. Я больше ничего не знаю, но то, что знаю, я уже сказал. Вы должны верить мне.

Немного успокоившись, Роулингс воскликнул:

— Разумеется, Оуэн, ты говоришь правду. Отлично. Я ни капли не сомневаюсь в твоих словах.

Санитары с недоумением взирали на радостно хохотавшего доктора Роулингса.

Наконец, он повелительно махнул рукой.

— Ладно, Оуэн, спасибо тебе за помощь. А теперь убирайся!..

Мур, не веря своим ушам, изумленно вытаращил глаза.

— Вы меня отпускаете, доктор? Я могу отправляться домой? Мне можно идти прямо сейчас?

Улыбка на лице Роулингса сменилась холодным прищуром маленьких глаз.

— Нет, — сухо сказал он. — Я отпускаю тебя в погоню за твоими друзьями. Задержи их. Ты знаешь, где спрятан катер?

Мур едва не разрыдался от собственного бессилия.

— Да, знаю. Знаю… — униженно произнес он. — Катер находится на причале Кэпвеллов. Они собирались отправиться в Мексику оттуда.

Роулингс удовлетворенно кивнул.

— Вот и отлично! Тогда беги туда и постарайся отправиться с ними.

Мур растерянно побрел к выходу с низко опущенной головой.

Он уже взялся за дверную ручку, когда Роулингс окликнул его.

— Оуэн, не забывай о том, что ты должен информировать меня о каждом их шаге. Будешь сообщать обо всех действиях своих спутников. Помни о том, что я пристально слежу за тобой. И даже если ты вознамеришься удрать, я все равно доберусь до тебя. У меня длинные руки… Я достану вас даже в Мексике. Для меня это ничуть не сложнее сделать, чем в Соединенных Штатах. Мексиканская полиция всегда охотно сотрудничает с нашей. Не забывай об этом.

Мур сгорбился сильнее обычного, будто слова Роулингса падали на него сверху как крупный град.

— Я… я не знаю, — пробормотал он. — Я не хочу.

Роулингс сурово посмотрел на него.

— Оуэн, не забывай, что я совсем рядом. Мне ничего не стоит добраться до вас. Кстати, я именно это собираюсь сделать, когда вы найдете эту таинственную личность по фамилии Макинтош. Я обязательно присоединюсь к вам, чтобы встретиться с ней.

Будь сейчас Оуэн в другом душевном состоянии, он бы понял, что доктор Роулингс проговорился. Да, Макинтош была женщиной, точнее, его бывшей супругой. Но пока никто из беглецов не знал об этом.

Мур сейчас был занят собственными тяжелыми мыслями, чтобы обратить внимание на оговорку доктора Роулингса.

— Я не желаю следить за ними, — едва набравшись смелости, произнес он.

Скрипнула дверь и, спустя несколько мгновений, Оуэн вышел из квартиры.

Роулингс проводил его презрительным взглядом.

— Не хочешь следить, но будешь, — уверенно сказал он. — Иначе, я устрою тебе такую веселую жизнь, по сравнению с которой изолятор в моей клинике покажется тебе раем.