Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 18

Келли скрывается в гостинице. Встреча с родителями. Окружной прокурор застает Джину в своем кабинете. Джулия Уэйнрайт собирается выступить адвокатом Сантаны Кастильо. СиСи пытается вернуть дочь в больницу доктора Роулингса. Шпион среди беглецов.

Кортни открыла своим ключом дверь квартиры Перла и вошла в прихожую.

— Келли, — позвала она.

В квартире стояла тишина.

— Келли, — еще раз крикнула девушка, — не бойся, это я, Кортни.

Наконец из маленькой комнаты рядом с кухней донесся голос Келли:

— Мы здесь. Кортни, помоги нам, по–моему, здесь защелкнулся замок.

Кортни немного поколдовала над дверным замком и спустя несколько мгновений распахнула дверь.

— Ну, слава богу, — облегченно вздохнула она, — а то я уж думала, что здесь снова был доктор Роулингс и отвез вас назад в больницу.

Келли улыбнулась.

— Нет, мы сидели тихо, как мышки. Есть какие‑нибудь новости?

Кортни пожала плечами.

— В общем, пока все складывается нормально. Келли, ты сейчас поедешь со мной, а Оуэн пока останется здесь.

Оуэн напуганно посмотрел на Кортни.

— А как же я?

Девушка поспешила успокоить его.

— Оуэн, я скоро приеду за тобой. Тебе не придется долго оставаться одному.

Келли нерешительно посмотрела на Оуэна.

— Ты сможешь подождать меня здесь?

Тот водил головой из стороны в сторону, боязливо глядя то на одну девушку, то на другую.

— Ничего, я попробую. Я уже привык находиться в больнице один. Однако, здесь совсем другое дело. Если меня здесь обнаружат, я не знаю, что со мной будет.

Келли посмотрела на Кортни.

— Послушай, а нельзя ли нам поехать вместе? Ты представляешь, каково ему здесь будет оставаться в одиночестве?

Кортни отрицательно покачала головой.

— Так решил Перл. Я думаю, что мы должны довериться ему.

Келли опустила голову.

— Ну, хорошо, — едва слышно сказала она, — мы уходим прямо сейчас?

Кортни направилась к двери.

— Да, пошли.

Кортни остановила машину возле небольшой гостиницы в центре города.

— Здесь не слишком много народу, — объяснила она, — не то, что в отеле «Кэпвелл», здесь вас никто не увидит.

Они прошли через небольшой холл и поднялись на второй этаж. Кортни достала из сумочки ключ и открыла дверь. Это был не слишком просторный, но чистый и хорошо обставленный мебелью номер. Келли с любопытством осмотрелась.

— А я думала, что Перл будет ждать нас здесь, — сказала она.

Кортни неопределенно махнула рукой.

— Он скоро должен прийти. Пока что тебе придется побыть одной. Только никому не открывай дверь. У Перла есть свой ключ и у меня тоже.

Келли с озабоченным видом прошлась по комнате.

— Все‑таки меня беспокоит то, что мы оставили Оуэна одного. На этой квартире небезопасно находиться. В любой момент снова может появиться Роулингс.

Кортни пожала плечами.

— Я думаю, что Перлу виднее. Он так задумал. Похоже, он надеется, что Роулингс больше не вернется в его квартиру. Оуэн приедет позже.

В разговоре возникла неловкая пауза, прервать которую осмелилась Келли.

— Ты сердишься на меня, Кортни? Мы двоюродные сестры, но я чувствую твою неприязнь, — смущенно сказала она.

Кортни наигранно улыбнулась.

— Нет, я не сержусь.

Но Келли убежденно кивнула.

— Сердишься, я вижу.

— Келли, понимаешь, — она некоторое время молчала. — Ну, в общем, да, я очень расстроена из‑за того, что сейчас для Перла на первом месте ты, а не я. Мне очень жаль, что так получается, но я ничего не могу с собой поделать.

Келли отвернулась.

— Это не так, Кортни, это всего лишь видимость, — нерешительно сказала она. — Да, действительно, сейчас мы много времени проводим вместе, но это не значит, что Перл совсем позабыл о тебе. Он помнит и любит тебя. Впрочем, зачем я это тебе объясняю.

Кортни неопределенно пожала плечами.

— Может, ты и права, а, может быть…

Губы ее задрожали, и чтобы не разрыдаться, она поспешно покинула номер. Келли осталась одна. Несколько минут она задумчиво стояла у завешенного жалюзи окна, разглядывая вечернюю улицу и огни проносившихся мимо автомобилей. Затем, словно что‑то вспомнив, Келли направилась к столику, на котором стоял телефон. Набрав номер, она приложила трубку к уху и стала ждать. Скорее всего, дома никого не было, потому что телефон долго не отвечал. Когда Келли собиралась уже положить трубку назад на рычаг телефонного аппарата, она услышала голос Розы Андрэйт, их служанки:

— Дом Кэпвеллов.

Келли уже открыла рот, чтобы что‑то сказать, однако затем бросила трубку, словно обжегшись. Почувствовав странное волнение, Келли тяжело опустилась на диван. Сердце ее ходило ходуном, руки дрожали. Она несколько мгновений пыталась прийти в себя, но еще одно событие заставило ее вскочить с дивана и спрятаться за шкафом. Сначала раздался тихий стук в дверь, а затем Келли услышала звук поворачиваемого в замке ключа. Когда спустя несколько секунд она услышала скрип открывающейся двери и звуки шагов, Келли отважилась выглянуть из своего убежища. Издав глубокий вздох облегчения, она вышла из‑за шкафа.

— Мама, папа! — воскликнула Келли.

Перл привел в номер СиСи и Софию. Келли бросилась на шею матери, осыпая ее поцелуями.

— Как я рада тебя видеть, мама, я ужасно соскучилась. Какие вы молодцы, что пришли.

София прижала ее к себе, поглаживая ее по голове, словно маленького ребенка.

— Келли, наконец‑то нам удалось увидеться.

Затем Келли бросилась на шею отцу.

— Папа, ты совсем не изменился. По–моему, даже седины в волосах у тебя стало меньше.

СиСи нежно поцеловал ее в лоб.

— Мы ужасно волновались, дорогая, ведь целые сутки никто не знал, где вы находитесь. От тебя не было ни единой весточки.

Она виновато потупилась.

— Простите, я хотела позвонить вам и все рассказать, но боялась. Я даже сейчас набирала ваш номер, но когда ответила Роза, мне стало страшно, и я бросила трубку. Простите еще раз.

СиСи ласково потрепал ее по голове.

— Ну, ничего, хотя нам изрядно пришлось понервничать.

Келли улыбнулась.

— Но ведь мы увиделись. Это Перл привел вас сюда?

При упоминании этого имени СиСи едва заметно поморщился.

— Да, он пришел в наш дом.

Келли с благодарностью взглянула на своего спутника.

— Спасибо тебе, Перл.

Тот удовлетворенно улыбнулся.

— Не за что.

СиСи подозрительно посмотрел на него.

— Келли, объясни мне, а при чем здесь он? Это он заставил тебя сбежать из больницы?

Она широко улыбнулась.

— Нет, я сама решила это сделать. А Перл подкрепил меня в этом намерении. Папа, ты не представляешь, как мне тяжело там было. Там больных не лечат, а убивают. Я больше не могла там находиться, папа.

СиСи с сомнением покачал головой.

— Мне трудно сказать, дочка, может быть, ты и права. Но мне действительно не нравится то, что ты сбежала. По–моему, можно было сделать как‑то по другому.

София, которая с нежностью смотрела на Келли, не выдержала и вновь заключила ее в свои объятия.

— Подумать только, наша дочь вернулась, — со слезами на глазах сказала она. — Келли, как я по тебе соскучилась. Ты даже не представляешь, мы с отцом все время думали о тебе и очень беспокоились. Я даже не знаю, что сказать. Перл, я очень благодарна тебе.

Он молча улыбнулся. СиСи рассудительно взмахнул рукой.

— Ну, ничего. Слава богу, что кошмар уже закончился.

Он взял Келли за руку и стал гладить ее ладонь.

— Да, папа, ты прав, кошмар закончился, — сказала Келли, — то есть, нет, мы еще не можем сказать, что все позади. Но мне уже лучше, и Перл мне очень помог в больнице, в отличие от доктора Роулингса. Хотя я пока не уверена, что смогу дать показания в суде.

СиСи нахмурился.

— Мы вылечим тебя.

Но Келли решительно помотала головой.

— Нет, я больше не вернусь в больницу. Об этом не может быть и речи. Я не для того оттуда сбежала.

София встревоженно воскликнула:

— Нет, нет, мы не собираемся возвращать тебя в клинику доктора Роулингса, мы подыщем тебе другое лечебное заведение.

Келли снова упрямо мотнула головой.

— Нет, нет, мама, ты не понимаешь, о чем я говорю. Я вообще больше не вернусь ни в какую больницу. Еще неизвестно, как они отнесутся к тому, что я отказывалась от лечения. Все врачи одинаковые, я не понимаю, чем они руководствуются при вынесении диагноза. Я не знаю, как им объяснить, что убежав из этой больницы, я спасла жизнь себе и Перлу.

СиСи и София обменялись встревоженными взглядами.

— Ты серьезно не намерена больше возвращаться лечению? — настороженно спросил Ченнинг–старший.

— Да. Папа, послушай, я должна уехать отсюда. Нам пора прощаться, и не говорите никому, что видели меня.

СиСи ошалело хлопал глазами.

— Что?

Оставшись один в квартире Перла, Оуэн Мур долго бродил из угла в угол, не находя себе места. Затем он остановился возле столика, на котором был телефон, и дрожащей рукой поднял трубку. Набрав несколько цифр номера, он заикающимся голосом произнес:

— Линию десять, пожалуйста.

Судорожно прокашлявшись, он некоторое время ждал ответа, а потом, услышав в трубке знакомый голос, сказал:

— Алло, это Оуэн. Да, но сначала я хотел бы узнать — вы собираетесь сдержать свое обещание, доктор Роулингс?

Джина остановилась у двери кабинета окружного прокурора и задумчиво приложила палец к губам.

— Любопытно, что еще за документы лежат у него на столе, — пробормотала она. — Пожалуй, надо вернуться.

Это было ошибкой с ее стороны. Когда она снова наклонилась над столом, ковыряясь в стопках бумаг, в кабинете появился Кейт Тиммонс. Джина была так увлечена своим делом, что даже не услышала позади себя тихих шагов. В следующее мгновение Тиммонс схватил ее сзади и зажал рукой рот. Она попыталась завизжать, но изо рта ее вырывался лишь сдавленный хрип.

Круз на мгновение задумался.

— Послушай, Стью, — обратился он к офицеру, — у нас есть пару минут времени?

Тот пожал плечами.

— В общем, да. А что?

Круз выразительно посмотрел на Сантану.

— Я хотел бы переговорить с женой.

Гордон понимающе кивнул головой.

— Хорошо, я подожду возле машины.

Круз с благодарностью произнес:

— Спасибо, это не займет много времени.

Когда офицер вышел за порог, Кастильо закрыл за ним дверь. Сантана металась по гостиной, не находя себе места. Круз сумрачно покачал головой.

— Ну, вот и все. Я не ожидал, что это произойдет так быстро.

Она метнула на него испуганный взгляд.

— Ты думаешь, что я специально совершила этот наезд на Иден?

Круз сокрушенно покачал головой.

— Я уже ничего не думаю. Просто мне казалось, что Пол будет помалкивать, однако вышло все не так, как я ожидал. К сожалению, обстоятельства складываются против нас, и я ничего не могу поделать.

Она с горечью воскликнула:

— Да, Пол оказался не таким, как ты думал. Ты слишком часто принимаешь желаемое за действительное, Круз. А на самом деле все не так.

Он расстроенно махнул рукой.

— Ты же мне ничего не объяснила, Сантана. Я вообще не понимаю, какого черта вы оказались на шоссе в такое неподходящее время.

Она в истерике закричала:

— Ты даже не знаешь, что произошло на самом деле, но все равно думаешь, что я сделала это нарочно! Ты подозреваешь меня в том, что я сбила Иден преднамеренно. Что я подстерегла ее на этом шоссе и наехала машиной. Откуда же у тебя такая уверенность в этом, если ты еще не слышал, что думаю об этом я?

Круз вспылил.

— Неважно вообще, что я сейчас думаю. Объясни же мне, что случилось. Я хочу узнать об этом хотя бы сейчас, пока у нас есть немного времени. Если ты мне ничего не расскажешь, я уже вряд ли смогу помочь тебе. Для этого я должен знать правду, всю правду! — выкрикнул он на одном дыхании.

Сантана сглотнула слезы.

— Ты все равно не поверишь мне. Все бесполезно. Что бы я ни говорила, ты принимаешь это лишь за мое желание выгородить себя.

Он решительно взмахнул рукой.

— Это твоя обычная отговорка.

Сантана молча отвернулась. Плечи ее вздрагивали от сотрясавших ее рыданий. Круз подождал, пока она немного успокоится, и произнес:

— Сантана, я читал все отчеты с места происшествия, показания Иден и свидетелей. В отчетах дорожном полиции с места происшествия указывается, что после того, как был совершен наезд, машина остановилась, и водитель выходил из машины. Я не знаю, может, ты и не заметила Иден. Сантана, я не смогу тебе помочь до тех пор, пока не узнаю всей правды, пойми это.

Размазывая по щекам слезы, она повернулась к мужу.

— Я не нуждаюсь в твоем покровительстве! — истерично выкрикнула Сантана. — Все равно ты не веришь ни одному моему слову. Для тебя важно все: показания каких‑то свидетелей, отчеты с места происшествия, заключения экспертов — все, что угодно, только не мои слова. На самом деле, ты даже слышать меня не хочешь, а делаешь это только из желания продемонстрировать свою честность. Ты веришь только сплетням, я же вижу. У тебя это на лбу написано. А ты не допускал, что свидетели могут ошибаться, экспертиза неверно интерпретировать улики, нет? Ты не думал об этом? Ты во всем видишь только мой преступный умысел.

Кастильо потрясенно махнул рукой.

— Сантана, ну почему между нами все так сложно?

Она застонала, прикрыв лицо руками.

— О боже, Круз, когда ты, наконец, что‑нибудь поймешь? Я больше ничего не собираюсь объяснять.

Она заметалась по комнате, затем схватила сумочку и выбежала за порог.

— Офицер, я уже готова, простите, что заставила вас ждать.

Гордон, который мерил шагами площадку возле дома, направился к Сантане.

— Миссис Кастильо, я бы посоветовал вам взять с собой вещи.

Она прикусила нижнюю губу.

— Вы так думаете? Хорошо, сейчас я соберусь. Гордон поднялся по лестнице на крыльцо и остановился в дверях.

— Я должна уехать, — упрямо повторила Келли, — мне нельзя больше находиться в этом городе, а то меня найдут и отправят назад к Роулингсу. Там я не выдержу. Я обязательно что‑нибудь с собой сделаю.

СиСи растерянно развел руками.

— Но ты не можешь сейчас уехать, Келли, ты еще не вылечилась до конца.

Она пыталась доказать отцу свою правоту, но безуспешно.

— Папа, мне необходимо скрыться отсюда. Поверь, я хочу поскорее выздороветь. Я и так уже почти здорова.

— Тебе обязательно нужно вернуться в больницу. Хорошо, пусть не к доктору Роулингсу. Я найду для тебя другого врача.

Перл решил встать на сторону Келли.

— Мистер Си, ей не нужен врач. Она практически здорова. Все, что ей сейчас необходимо, это чтобы ее оставили в покое.

Кэпвелл–старший метнул гневный взгляд на своего бывшего дворецкого.

— А тебя, Перл, никто не просил вмешиваться, — сурово произнес он. — Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты помалкивал.

Когда тот умолк, СиСи повернулся к дочери и возбужденно продолжал:

— Келли, ты не должна никуда ехать. Это может только повредить тебе. Клянусь, что я в судебном порядке добьюсь решения о твоем переводе в другую больницу. Ты не должна уезжать отсюда, тебе нужно остаться. Иначе, я ничем не смогу помочь тебе, неужели ты этого не понимаешь?

Келли тяжело вздохнула.

— Папа, пока ты будешь выбивать это постановление, меня увезут обратно к Роулингсу. Разве ты не понимаешь, что он опасен?

Перл снова вмешался в разговор.

— Мистер Си, вы слепо доверяете ему. Я знаю, я собственными глазами видел, что творится у него в больнице. Роулингс не способен помочь Келли. Он может только навредить ей. Это человек, которого за версту нельзя подпускать к больным. Если же в его руки попадают здоровые люди, он предпринимает все для того, чтобы и их сделать неврастениками и психами.

СиСи раздраженно махнул рукой, но в этот момент София решила заступиться за дочь.

— Ты напрасно упрямишься, — сказала она, обращаясь к мужу. — Мне кажется, что они правы.

Она подошла к дочери и ласково погладила ее по голове.

— Дорогая, ты просто чудесно выглядишь. С тех пор, как мы видели тебя в последний раз, ты сильно изменилась в лучшую сторону. Я гляжу на тебя и не могу нарадоваться.

Келли уверенно кивнула.

— Ну, конечно, все правильно, это потому, что мне на самом деле стало лучше. Я уже практически здорова. Я отвечаю за свои слова.

Но СиСи по–прежнему упорно не желал прислушиваться к мнению других. Ему втемяшилось в голову, что Келли поступает неправильно, и он не мог переубедить себя, да, в общем, и не хотел этого делать.

— Келли, я не могу не доверять мнению специалиста только потому, что ты сбежала из его клиники, — тупо повторил он. — Почему ты не хочешь меня понять?

Она безразлично махнула рукой.

— Папа, ты можешь думать все, что угодно. Ты все равно не знаешь того, что известно мне.

— Ты должна вернуться, — талдычил СиСи, — ты не можешь уехать.

Келли вышла из себя.

— Ты не можешь меня заставить вернуться туда. И даже не уговаривай, это абсолютно бессмысленно, я уезжаю с Перлом.

В доказательство своих намерений она подошла к Перлу и встала за его спиной.

Окружной прокурор всем телом навалился на Джину и, заткнув ей рот, прошипел на ухо:

— Тихо, не ори.

Она несколько раз попыталась вырваться, но бесполезно. Одной рукой он обхватил ее, словно железным обручем, а другой зажал рот.

Будучи не в силах освободиться, Джина применила последний способ защиты, который оставался в ее распоряжении. Она изловчилась и укусила Тиммонса за палец. Он бешено заорал и выпустил ее из своих объятий. Тяжело дыша, она обернулась.

— Кейт, это ты? Господи, боже мой, а я подумала, что какой‑то преступник ворвался в твой кабинет и хочет убить меня.

Окружной прокурор замахнулся на нее кулаком.

— Ты что здесь делаешь?

Она гордо вскинула голову.

— Ну–ну, потише. Веди себя пристойнее. Что за обращение с дамой? Кулаками размахиваешь.

Он стал растирать укушенное место.

— Я тебя спросил, что ты делаешь в моем кабинете? Признавайся, ты что, шпионишь за мной?

Она проигнорировала его вопрос.

— Ты напугал меня до смерти. Твое счастье, что мне не удалось вырваться сразу. Я бы подняла здесь такой шум, что сбежался бы, наверное, весь город.

Она поправила прическу и съехавшую набок и обнажившую плечо блузку.

— Ты не увиливай! — заорал окружной прокурор. — Я тебя спрашиваю, что ты делала в моем кабинете? Что ты здесь ищешь? Копалась в моих бумагах?

Лишь появление Джулии Уэйнрайт в кабинете окружного прокурора спасло Джину от расправы.

— А, привет, Кейт, — с облегчением вздохнула она, останавливаясь в дверях. — Как я рада, что наконец‑то удалось найти тебя. Где ты пропадал?

Тиммонс сейчас выглядел так, как будто перенес схватку с борцом сумо. Его волосы были взъерошены, лицо раскраснелось. Он тяжело дышал и дул на палец.

Увидев Джулию, он недовольно спросил:

— Тебе чего здесь надо? По–моему, ты уже могла бы отправиться домой. Время вообще‑то уже довольно позднее.

Джулия язвительно улыбнулась.

— Но сам ты, как я вижу, на работе. У меня тоже есть дела. Мне нужен рапорт о наезде, совершенном Сантаной Кастильо. Но прежде я бы хотела поговорить с Крузом. Пока ее не привезли сюда, мне нужно ознакомиться с документами.

Тиммонс торопливо взглянул на Джину, и одного этого взгляда для нее было достаточно, чтобы понять, что произошло.

— Сантану арестовали? — с горящими от безумного любопытства глазами она взглянула на Джулию. Тиммонс поспешно воскликнул.

— Я сейчас принесу тебе все материалы по делу.

Джулия улыбнулась.

— Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты сделал это побыстрее. У меня совершенно нет времени. Надо еще ознакомиться с показаниями свидетелей и заключениями экспертизы.

Сделав вид, что только сейчас заметила Джину, Джулия одарила ее ослепительной улыбкой.

— Привет, а ты что здесь делаешь в такое время? Или для свидания с окружным прокурором у вас не нашлось другого места, кроме его кабинета?

Но Джине было сейчас не до словесной перепалки с Джулией. Все мелкие неприятности подобного рода отошли для нее сейчас на задний план. Произошло самое главное, то, чего она так ждала такое долгое время — соперница в борьбе за Брэндона была в полушаге от тюремной решетки. Это открывало весьма обширные возможности и рисовало заманчивые перспективы. Наконец‑то планы Джины начали осуществляться. Она так долго мечтала об этом. Разумеется, в такой обстановке мелкие комариные укусы, вроде едких замечаний Джулии, были абсолютной ерундой для Джины. Она совершенно спокойно проигнорировала эти питюки.

— Просто невероятно, Сантана в тюрьме, — пробормотала она задумчиво.

Затем повернулась к Джулии.

— Ты будешь ее адвокатом, Джулия? Да, адвокат ей сейчас понадобится.

Джулия пожала плечами и отвернулась.

— Я пока не решила, браться мне за это дело или нет. Мне пока еще неизвестны все обстоятельства наезда.

Джина внутренне ликовала, но старалась держать себя в руках. Виляя бедрами, она прошлась по кабинету вальяжной походкой.

— Джулия, а почему ты сомневаешься? — с мстительной улыбкой на устах полюбопытствовала она. — Ты же выиграла процесс Дэвида Лорана? Теперь можно и проиграть.

Джулия, конечно, не могла стерпеть такое.

— Джина, ты меня убедила. Я беру это дело из‑за одного только желания сделать тебе удовольствие.

Джулия обратилась к окружному прокурору, который, мрачно насупившись, сидел за своим столом и с дотошным вниманием изучал следы зубов Джины на собственном указательном пальце.

— Кейт, мне пора идти, оставь, пожалуйста, все у меня на столе в кабинете. Потом я как‑нибудь загляну к тебе. Пока.

Не дожидаясь ответа, она покинула кабинет Тиммонса. Джина не удержалась от едкого замечания.

— По–моему, мисс Уэйнрайт проявляет инстинкт самоубийцы. Только идиот или сумасшедший может сейчас защищать Сантану. По–моему, это безнадежное дело, и ни одному адвокату не удастся добиться даже того, чтобы ее просто выпустили под залог.

Она повернулась к окружному прокурору и одарила его обворожительной улыбкой.

— Если, конечно, сторона обвинения не будет слишком настойчива. Ведь ты наверняка попытаешься обелить Сантану? Или я ошибаюсь?

Тиммонс скривил лицо в гримасе глубокого отвращения. Озабоченно разглядывая начавший опухать палец, он буркнул:

— Ты что здесь делала? Я так и не услышал от тебя ответа? Какого черта ты рыскала по моему кабинету?

Она элегантно опустилась на стул перед его столом, вытащила из сумочки сигареты и закурила, пуская кольцами клубы дыма.

— Это касается именно того дела, о котором только что шла речь, — улыбнулась она. — Мне было очень интересно, почему окружной прокурор так стремится защитить Сантану. Я хотела убедиться в том, что ее посадили в тюрьму.

Тиммонс вскочил из‑за стола и стал возбужденно расхаживать по кабинету. Он захлопнул дверь, оставшуюся открытой после ухода Джулии Уэйнрайт, и, остановившись у порога, обличительным тоном воскликнул:

— Джина, тебе говорили, что ты похожа на гиену? Ты готова броситься на любую падаль в надежде хоть чем‑то поживиться. Знаешь, где‑то неподалеку, на задворках какого‑то ресторанчика я видел большую помойку. Не лучше ли тебе было отправиться туда?

Джина невозмутимо вдохнула дым ментоловой сигареты и, выдержав эффектную паузу, махнула рукой.

— Прекрати, Кейт, меня на это не купишь. Такие дешевые уловки годятся разве что в разговоре с Сантаной. Это она может дергаться и визжать от каких‑то слов. Меня на это не купишь.

Как ни странно, это произвело впечатление на окружного прокурора. Хотя ничего странного в этом не было, потому что Джина сказала правду. Она действительно относилась к тому довольно редкому типу женщин, которые готовы выслушивать любые обвинения и оскорбления в свой адрес и даже игнорировать откровенные угрозы, лишь бы добраться до собственной цели. Джина была не из породы гиен или, если поискать более подходящее определение, из породы падальщиков, нет, Джина была самой настоящей хищницей, которая активно пользовалась тем, чем ее одарила природа — зубами и когтями. Тиммонс, как человек довольно не глупый, согласился с ее словами. Уже более спокойно он произнес:

— Мы с Сантаной знакомы давно, с самого детства. Ты же понимаешь, что я не могу оставить в беде человека, которого знаю со школьной скамьи.

Джина брезгливо скривилась.

— Кейт, все это старая песня. Я слышала все это не один десяток раз. Выросли вместе, — кривляясь, передразнила она его, — мы друзья. Что за чушь? Я знаю тебя не первый день, и никогда не замечала за тобой особой сентиментальности. Это наводит на мысль, точнее сказать, на подозрение о том, что ты что‑то скрываешь. Очевидно, тебе многое хотелось бы скрыть.

Тиммонс криво усмехнулся.

— Неужели? Я так не думаю.

Джина закинула ногу за ногу и, выпуская дым изо рта, сказала:

— А я так думаю. Я даже уверена в этом. Я уверена в том, что тебе известны гораздо более любопытные подробности об этом наезде, чем те, о которых можно прочитать в материалах дела. Может быть, ты расскажешь мне о них? Я тебя очень внимательно слушаю.

Тиммонс нахохлился, как будто его внезапно ударили по голове чем‑то тяжелым.

— Я вообще не собираюсь с тобой разговаривать, Джина, — глухо сказал он. — И не понимаю, почему ты сидишь в моем кабинете. По–моему, твое место за дверью.

Она торжествующе засмеялась.

— А я знаю, почему ты ведешь себя так, Кейт. Мне известны все подробности твоей интрижки с миссис Кастильо. Если пожелаешь, могу рассказать любой интимный момент из вашей совместной биографии. Я была свидетельницей таких занятных событий, что мало кто из прессы откажется узнать о них. Хорошо было бы тебе помнить об этом, Кейт, я отнюдь не дочь прислуги и вполне сумею распорядиться таким пикантным материалом.

Тиммонс с плохо скрытой ненавистью посмотрел на Джину.

— Если ты такая сообразительная и информированная, — угрожающе произнес он, — то, надеюсь, что у тебя хватит ума не вредить мне.

Она рассмеялась.

— Отчего же, Кейт? Я собрала на тебя неплохой компромат. Я испытала бы большое наслаждение, увидев эти материалы в прессе.

Сантана захватила с собой теплую вязаную накидку и вышла в прихожую, где ее ожидали полисмен Гордон и Круз.

— Я готова, — сказала она.

Как ни странно, она выглядела довольно спокойно. Очевидно, с нее упал груз тяжкой необходимости все время лгать, изворачиваться и прятаться. В общем, ее лицо выражало даже какое‑то удовлетворение. Пока ее еще не увезли, Круз взял жену за локоть и отвел в сторону.

— Послушай, Сантана, пока ты еще здесь, я тебя очень прошу, расскажи мне о том, что случилось тем вечером. Ты же понимаешь, как мне необходимо знать это.

Выразительно посмотрев на мужа, она медленно высвободила свой локоть и холодно сказала:

— По–моему, мы уже все обсудили. Нам больше не о чем разговаривать. Извини, Круз, мне надо идти. Полицейский офицер уже и так слишком долго ждет.

Она уже направилась было снова к двери, но Круз задержал ее.

— Погоди, Сантана, если это был нечаянный наезд, то есть ты се сбила случайно и даже не подозревала об этом, почему ты так злишься? Твое поведение вызывает у меня очень много вопросов.

Она резко вскинула голову.

— Круз, я устала повторять тебе одно и то же. Я устала объяснять тебе, что я ни в чем не виновата. Я не могу убедить тебя. Может быть, когда я окажусь в суде, ты убедишься в том, что я была права. А сейчас все эти слова абсолютно лишние. Ты просто хочешь подтвердить собственными догадками, а не узнать правду. Я в этом деле помогать тебе не собираюсь.

Круз вскипел.

— Да я пытаюсь понять тебя.

Она снова дернулась к выходу, но Круз крепко держал ее за руку.

— Пусти меня, — нервно воскликнула Сантана.

— Подожди.

Он обернулся к полицейскому, который уже демонстрировал признаки явного беспокойства, и просительно поднял руку.

— Стив, послушай, ты не мог бы оставить нас еще на пару минут? Это очень важное дело, и мне хотелось бы все‑таки переговорить с женой.

Гордон довольно неохотно кивнул.

— Ну, хорошо, постарайтесь не задерживаться.

Но Сантана резко толкнула мужа и закричала:

— В этом нет никакой необходимости, это ни к чему. Офицер, идемте.

Крузу пришлось довольно грубо схватить ее за руку и рвануть на себя. Сантана едва не упала.

— Прекрати истерику. Я не хочу, чтобы ты ехала в таком состоянии. Постой здесь и успокойся.

Из глаз ее брызнули слезы, она стояла посреди прихожей, размазывая по щекам слезы.

— В любом случае ты не сможешь повлиять на события, — сквозь всхлипывания сказала она.

Сержант Гордон счел за лучшее удалиться. Присутствие на семейных скандалах было одной из рутинных особенностей его работы, и его уже тошнило от подобных сцен.

— А я никак не собираюсь влиять на события! — кричал Круз, размахивая руками.

Он попытался взять ее за руку, но она взвизгнула и отскочила в сторону.

— Ты не сможешь ничем помочь мне, отойди, Круз.

Она отвернулась и, достав из сумочки носовой платок, стала вытирать глаза. Круз немного поутих.

— А я думаю, что ты нуждаешься в помощи, — уже более спокойно сказал он.

Вытерев лицо, она сунула под локоть сумочку, подняла упавшую на пол накидку и, гордо вскинув голову, направилась к двери. На мгновение задержавшись рядом с Крузом, она сказала:

— Что бы ты ни думал и ни собирался делать, это уже неважно. Я ухожу. Позаботься о Брэндоне.

Она вышла за порог дома и сказала прислонившемуся к стене полисмену:

— Мы все выяснили, можно ехать.

Гордон нахлобучил фуражку, достал из кармана запаянную в пластик инструкцию и монотонным голосом произнес стандартные фразы:

— Вы имеете право на адвоката, вы имеете право сохранять молчание. Все, что будет сказано вами во время следствия, может быть использовано против вас на суде. Вы имеете право на два телефонных звонка…

Она перебила его, не дослушав.

— Вы будете надевать на меня наручники?

Гордон растерянно обернулся и посмотрел на застывшего с каменным лицом на пороге собственного дома инспектора Кастильо.

— Нет, миссис Кастильо, пока, пожалуй, не буду. Если, конечно, вы своим поведением не вынудите меня сделать это.

Она молча направилась к машине. На Круза сейчас было страшно смотреть. На лице его не было ни единой кровинки. Казалось, что он страдает от приступов тяжелой болезни. Мелкие бисеринки пота покрывали его лоб, глаза налились кровью, губы сжимались и разжимались, словно он пытался что‑то сказать. Нервно потоптавшись у порога, он, наконец, решительно захлопнул дверь и быстро зашагал к полицейской машине.

— Гордон, подождите, я с вами.

Келли отступила на шаг и дрожащим голосом сказала:

— Папа, мама, я думала, что могу доверять вам. Мне хотелось увидеть вас перед отъездом и попрощаться. Сейчас я жалею о своем легкомысленном порыве. Как оказалось, все это было напрасно. Отец, ты приехал сюда только для того, чтобы заставить меня вернуться в больницу, да? У меня складывается такое впечатление, что ты слышишь только самого себя или доктора Роулингса. Почему ты не обращаешь внимания на то, что говорю тебе я. Ведь я твоя дочь, я сама побывала там, в этом аду и мне совершенно незачем врать. Ты хочешь, чтобы со мной там случилось что‑нибудь ужасное? София взмахнула рукой.

— Келли, погоди, ты слишком поспешно делаешь выводы. Не надо обвинять отца в таких страшных вещах. Он ведь желает тебе только добра.

СиСи только и смог, что выдохнуть.

— Ну, разумеется.

Но Келли недоверчиво посмотрела на мать.

— И при этом он хочет, чтобы я отправилась обратно в больницу. Тут что‑то несочетаемое, мама. Нельзя желать мне добра и одновременно хотеть моего возвращения к Роулингсу. Как этот врач–садист может помочь мне?

— Вот именно, — добавил Перл, — ей ни в коем случае нельзя туда возвращаться.

СиСи попытался объяснить все Келли:

— Дорогая, ты хоть понимаешь наше положение? Тебе известно, почему тебя поместили в больницу?

Она спокойно посмотрела в глаза отцу.

— Да, папа, я знаю, что совершила ужасный поступок, и я боялась о нем вспоминать, но сейчас я готова нести ответственность. Я уже совсем здорова.

СиСи возбужденно подался вперед.

— Но мы с мамой готовы защитить тебя.

Келли с сожалением помотала головой.

— В этом может не оказаться ни малейшего смысла, если я попаду опять в лапы доктора Роулингса. Папа, ты плохо знаешь этого человека. Он пытался физически уничтожить, раздавить меня, он терроризировал меня и запугивал. Меня пичкали там такими лошадиными дозами лекарств, что любой нормальный человек давно бы мог свихнуться. Если его не остановить, то он причинит вред еще не одному десятку больных. Я говорю так уверенно об этом потому, что сама перенесла слишком многое. И он относился так не только ко мне, а ко всем остальным. Как мне еще убедить вас?

Перл согласно кивнул.

— Она говорит чистую правду. Все верно. Роулингс не целитель душ, он ненавидит людей. Мы с Келли хотим доказать это. Если нам удастся собрать материалы, изобличающие доктора Роулингса в том, что он применяет неправомерные методы лечения, его могут отправить за решетку. К тому же, он виноват не только в этом, но, к сожалению, у нас нет необходимых улик, чтобы доказать это. Вот почему мы сейчас скрываемся и намерены предпринять кое–какие шаги. Мы выведем доктора Роулингса на чистую воду, я вам это обещаю.

Но СиСи, как это ни удивительно выглядит, вместо того, чтобы успокоиться и прислушаться к словам дочери, разъяренно заорал:

— Перл, в качестве частного лица ты проник в эту клинику. Ладно, бог с тобой, ты закрутил эту карусель, ты оказался в эпицентре событий. Это твои личные проблемы. Но мне не нравится то влияние, которое ты оказываешь на мою дочь. Я уверен, что не будь тебя рядом, она думала бы совершенно по–другому. Келли, у тебя еще неустойчивая психика, ты легко поддаешься влияниям со стороны. Прошу тебя, одумайся, тебе сейчас нужно позаботиться о собственной судьбе, а не о том, как расправиться с доктором Роулингсом, пусть даже его методы лечения неправомерны и недопустимы. У тебя есть гораздо больше собственных забот, подумай об этом.

СиСи произнес это с такой яростью, что Софии даже пришлось предостерегающе потянуть его за руку.

— Успокойся, СиСи, ты слишком разволновался. Не стоит так близко принимать все это к сердцу.

Келли возбужденно воскликнула:

— Отец, ты неверно о нем судишь. Перл единственный, кто помогал мне в больнице, поверь мне.

София постаралась остудить разгоревшиеся страсти.

— Келли, успокойся, мы переведем тебя в другую больницу. Мы можем пригласить комиссию для проверки состояния дел в больнице доктора Роулингса, призвать его к ответственности. Мы можем даже уволить его. Мы немедленно начнем действовать. Не бойся, что это затянется надолго.

СиСи устало протер рукой глаза.

— Келли, послушайся мать. Поверь, мы все желаем тебе только добра. Если ты вернешься, так будет лучше для всех и, в первую очередь, для тебя самой. Ты не должна бояться, что с тобой что‑нибудь случится. Мы не оставим тебя одну.

— Нет, мама, если я хоть на один день попаду туда назад, то он со мной расправится. Слушай внимательно — Роулингс способен на все. Он пытался подвергнуть Перла электрошоковой терапии, чтобы запугать его. Ты что, считаешь меня сумасшедшей?

СиСи потрясенно посмотрел на дочь.

— Келли не говори так.

София убежденно кивнула.

— Мы постараемся сделать все, чтобы оградить тебя от малейших неприятностей. Давай спокойно обсудим это.

— Отлично! — воскликнула Келли. — Так значит, вы хотите задержать меня, насильно оставить здесь? Если вы сделаете это, я никогда не прощу вас, и вы потеряете меня навсегда.

СиСи и София растерянно посмотрели друг на друга. Им еще ни разу не приходилось видеть дочь такой решительной и непокорной.

— Ну, так вот, — закончила Келли, — я ухожу. Мне здесь больше нечего делать. Я надеялась, что мне удастся добиться от вас понимания, но теперь вижу, что ошибалась. Очень жаль, прощайте.

Она быстро направилась к выходу и исчезла за дверью. Перл с сожалением посмотрел на ее родителей и бросился за ней.

По дороге к дому Перла, где сейчас оставался один Оуэн Мур, Кортни остановила машину возле небольшой продуктовой лавки. Перлу и его спутникам необходимо было что‑то перекусить, и она решила купить немного еды. Загрузив продукты в большой бумажный пакет, она затем направилась к дому. Руки Кортни были заняты, и поэтому ей пришлось немного повозиться с ключом, чтобы открыть дверь. Войдя в квартиру, она крикнула:

— Оуэн! Не бойся это я, Кортни. Я уже все приготовила.

В гостиной никого не было. Поставив продукты на стол, она направилась в комнату рядом с кухней. Открыв дверь, она шагнула через порог и испуганно застыла на месте. Кроме Оуэна в комнате находились доктор Роулингс и два широкоплечих санитара из его больницы. Когда Кортни вошла в комнату, один из них бросился к двери и захлопнул ее за спиной девушки. Второй крепко держал за руку Мура. Надменно сложив руки на груди, Роулингс приветствовал Кортни ехидным замечанием:

— А вы, наверное, подруга мистера Капника? Я уже видел вас в своей больнице. Добро пожаловать домой.

Она растерянно смотрела на Мура, который стоял, низко опустив голову.

— Что все это значит?