Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 23

Беглецы направляются в Мексику. Признание Сантаны. Окружной прокурор теряет самообладание. Круз не верит жене.

С самого утра океан был спокоен. Покачиваясь на волнах, яхта скользила вдоль берега. После наполненного бурными событиями предыдущего дня, Келли уснула лишь под утро. Уже давно наступил день, а она все еще беспокойно ворочалась в постели. Ее сон напоминал скорее мучительное забытье.

Перл спустился с кормы в каюту и, склонившись над столом, начал изучать карты. Вычислив местоположение яхты и направление ее движения, он проложил маршрут и на мгновение задумался. Конечной точкой их путешествия должен был стать небольшой мексиканский городок Энсенадо, в нескольких километрах от границы. Келли спала здесь же, в каюте. Спустя несколько минут он услышал какие‑то странные звуки. Она беспокойно ворочалась на постели, что‑то бормоча во сне. Наконец, он смог разобрать отдельные слова.

— Нет, не надо, отпусти меня, что ты делаешь? Дилан, не надо.

Перл обеспокоенно присел на постель рядом с Келли и погладил ее по руке. Она вдруг испуганно вскочила и широко раскрытыми от ужаса глазами посмотрела на Перла.

— Что со мной? Я куда‑то падала.

Он мягко улыбнулся.

— Ничего страшного, успокойся, все в порядке. Я рядом с тобой. Тебе просто что‑то приснилось. Это всего лишь сон, только сон.

Она растерянно посмотрела по сторонам.

— Что? Где мы?

Перл прижал ее руку к груди.

— Все хорошо. Мы уже на яхте. Мы удрали от докторов, медсестер и санитаров. Все будет отлично. Только успокойся.

Она вытерла рукой вспотевший лоб.

— Правда?

Он кивнул.

— Я обещаю тебе. Пока я с тобой, ничего страшного не случится. Никто не сможет причинить тебе вреда.

Она обняла его за шею и крепко прижалась к плечу.

— Перл, обещай мне, что ты не покинешь меня. Не бросай меня. Ты мне так нужен. Я не знаю, что со мной будет, если я останусь одна.

Он погладил ее по волосам, успокаивающе шепча ей на ухо:

— Это просто невозможно, Келли. Как же я могу бросить тебя? Я несу за тебя ответственность.

Несколько мгновений она молчала, прижавшись к нему. Затем, отпустив руки, Келли отодвинулась в сторону и озабоченно потерла лоб.

— Ну, что? С тобой уже все в порядке? — спросил Перл.

Она вдруг порывисто вскочила и, оглядываясь по сторонам, прошлась по каюте.

— Я вспомнила, — нерешительно сказала она. — Да, я, кажется, все вспомнила. Кортни арендовала эту яхту. А вчера мы сумели сбежать от санитаров и добрались сюда на резиновом катере.

Перл радостно улыбнулся.

— Да, да, молодец, ты все вспомнила. Роулингс остался в дураках. Пусть они теперь попробуют схватить нас в открытом море. На борту мы в полной безопасности.

Келли вдруг снова изменилась в лице. С выражением крайнего беспокойства она стала метаться по каюте.

— Эй, эй! — воскликнул Перл. — Ну, что такое снова? Что тебе пришло в голову? Тебе не нравится ехать в Мексику?

Келли ошеломленно покачала головой.

— Нет, мой сон.

Перл доверительно обнял ее за плечи.

— Твой сон? Тебе приснилось что‑то ужасное, да? Я слышал, как ты бормотала во сне.

Едва слышно она произнесла:

— Мне было очень страшно, Перл. Я совершила что‑то ужасное. Я даже не могу пока вспомнить, что.

Она на мгновение задумалась. Перл молчал, стараясь не давить на нее. Он ждал, пока она сама что‑нибудь вспомнит. В этот момент на лестнице раздались шаги, и в каюту спустился Оуэн. Перл предостерегающе поднял руку и приложил палец к губам.

— Тс–с.

Мур растерянно замер у двери. Перл осторожно повернул девушку к себе.

— Келли, ты не должна так переживать. Всем снятся кошмары. Забудь об этом. Нет, еще лучше будет, если ты расскажешь мне обо всем. Твои страхи развеются, вот увидишь.

Она нерешительно взглянула на него.

— Перл, поверь мне, это было очень страшно. Иногда я боюсь себя больше, чем доктора Роулингса и больницы.

Он проникновенно посмотрел ей в глаза.

— Я знаю, ты боишься вспомнить, почему ты попала в эту больницу. Наверное, только что тебе приснилось что‑то связанное с этим.

Она кивнула.

— Да, меня трясет даже от одной мысли об этом.

Перл мягко улыбнулся.

— Может быть, я смогу помочь тебе?

Она снова бросилась в его объятия.

— Перл, — шептала Келли, — помоги мне. Я должна справиться с этим. Но в одиночку у меня ничего не получится.

Он прижал ее к себе.

— Теперь многое изменилось, Келли. Прежде ты была наедине со своим страхом. Но эти времена позади. Они не вернутся, никогда.

Из глаз у нее покатились крупные слезы.

Сантана размахивала клочками только что разорванного ею заявления.

— А почему бы и нет? — воскликнула она. — Я расскажу вам все, что случилось в тот вечер. Я ничего не утаю. Может быть, вы сочтете меня сумасшедшей, но я все равно не стану молчать.

Все вокруг пребывали в полной растерянности. Судья Уайли даже опустилась в свое кресло. Первой пришла в себя Джулия. Она подскочила к Сантане, и доверительно сказала:

— Погоди, не надо так торопиться. Может быть, тебя нервирует обстановка? Я попробую как‑нибудь уладить…

Но Сантана нервно взмахнула руками.

— Нет, я хочу, чтобы все знали правду. Сколько можно лгать и изворачиваться? Я уже устала от этого.

Джулия настойчиво обратилась к ней:

— Отлично, отлично, давай сначала выйдем в коридор, отдохнем и все обсудим.

Джулия повернулась к судье.

— Ваша честь, моей подзащитной нехорошо. Вы видите, в каком она состоянии. Я прошу у вас сделать перерыв.

Тиммонс поспешно подхватил:

— Ваша честь, я тоже присоединяюсь к этой просьбе стороны защиты. Миссис Кастильо надо успокоиться, она сейчас не в состоянии отвечать за свои слова.

Сантана оскорбленно вскинула голову.

— Со мной все в порядке. Почему вы считаете меня ненормальной? Я знаю, что говорю и целиком и полностью отвечаю за свои слова, вы просто боитесь того, что я сейчас расскажу.

Джулия подошла к судье и еще раз повторила:

— Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы вы объявили перерыв. Моя подзащитная не в состоянии контролировать свои поступки.

Но судья неожиданно проявила упрямство.

— Мисс Уэйнрайт, хочу напомнить вам о том, что это предварительное слушание. Можно обойтись без всяких формальностей. Миссис Кастильо может решить сама, нужен ли ей перерыв или нет.

Джулия нерешительно посмотрела на подзащитную.

— Но, ваша честь…

Судья махнула рукой.

— Если вам нужен перерыв, то я, конечно, могу предоставить его. Если же в этом нет жгучей необходимости, тогда мы можем продолжить слушание дела. Я хотела бы узнать у миссис Кастильо, как она сама настроена.

Сантана энергично взмахнула рукой.

— Да, я готова продолжать. Мне хотелось бы побыстрее сделать признание.

Круз ошеломленно смотрел на жену. Ее состояние, нервное возбуждение сейчас внушали ему опасение. К тому же, она наглоталась таблеток и явно близка к нервному срыву. Однако, как ни странно, Сантана все еще держала себя в руках.

— Итак, господа, я прошу вас садиться, — сказала миссис Уайли. — Мы должны выслушать обвиняемую.

Тиммонс выглядел не просто встревоженным. Его щеки побледнели, губы пересохли. Он неотрывно следил за Сантаной, которая снова уселась на свое место.

— Той ночью, — дрожащим голосом начала она, — когда произошла авария на мысе Инспирейшн, я была не одна. Раньше я говорила, что находилась в машине одна, но это было не так. Я солгала. Я боялась сознаться.

Она опустила голову и прикрыла глаза руками.

— Мне было стыдно. Мне и сейчас стыдно. Но я уже перешагнула через этот рубеж.

Она вдруг неожиданно умолкла и, достав из сумочки носовой платок, промокнула слезы, выступившие в уголках глаз. Судья Уайли озабоченно посмотрела па нее.

— Миссис Кастильо, могу я спросить вас?

Сантана вскинула голову.

— Да.

Судья не сводила с нее глаз.

— Скажите, вы наблюдаетесь у врача? Может быть, нам прописан какой‑то курс лечения?

Сантана перепуганно пробормотала:

— А в чем дело?

— Причина, по которой я спрашиваю, — продолжила миссис Уайли, — достаточно проста. Вы только что принимали лекарства. Вы не могли бы рассказать нам, что это за медикаменты?

Джина Кэпвелл, которая была непосредственно замешана в этом деле, встревоженно вытянула шею. Стараясь не упустить ничего из того, что сейчас будет сказано. Сантана растерянно улыбнулась.

— Я никаких лекарств не принимаю, кроме таблеток от аллергии. По–моему, они так безобидны, что не стоит даже спрашивать об этом.

Но судья проявляла завидную настойчивость.

— Простите, а что это за таблетки? Антигистаминные?

Сантана пожала плечами.

— Да, кажется, антигистаминные. Я знаю точно, что они облегчают мои страдания. Вы знаете, ваша честь, аллергические заболевания очень затрудняют жизнь.

Миссис Уайли с сомнением покачала головой.

— Не знаю, известно ли вам об этом, миссис Кастильо, однако некоторые антиаллергические таблетки такого рода вызывают замедленную реакцию под воздействием алкоголя, даже в самой ничтожной его дозе. В ту ночь вы тоже принимали эти таблетки?

Кейт Тиммонс и Джулия Уэйнрайт обменялись обреченными взглядами. Джулия сокрушенно закрыла лицо руками и опустила голову. Да, если судья уцепилась за эту тему, то она своего уже не упустит.

— Итак, скажите мне, вы употребляли эти таблетки в тот вечер?

Сантана растерянно развела руками.

— Но я принимаю эти таблетки каждый день по несколько раз. Они же абсолютно безвредные. Каким образом они могут повлиять на мое состояние?

Судья тяжело вздохнула и сделала несколько пометок в протоколе заседания.

— Ну, хорошо, оставим эту тему на некоторое время, — сказала она спустя несколько мгновений. Итак, мы начали с вашего заявления о том, что в машине с вами в тот момент находился кто‑то еще. Итак, кто это был?

На лице Тиммонса не было ни единой кровинки. Сгорбившись в кресле, он низко опустил голову. В зале воцарилось напряженное ожидание, несколько мгновений Сантана колебалась, не в силах произнести это имя. Потом, наконец, собравшись с силами, одним духом выпалила:

— Кейт, Кейт Тиммонс.

В зале раздался шум. Все взоры обратились на окружного прокурора. Репортеры тут же принялись строчить что‑то в своих блокнотах, остальные громко переговаривались между собой. Миссис Уайли пришлось призвать к порядку, чтобы восстановить в зале тишину.

— Спокойствие! — воскликнула она после удара молотком. — Тише, тише!

Окружной прокурор выглядел, как затравленный волк. Растерянно обернувшись по сторонам, он поднялся со своего места и угрожающе произнес:

— Что? Что она говорит?

Она вызывающе посмотрела на него.

— Я сказала то, что ты слышал и ни словом больше. Стараясь держать себя в руках, он подошел к ней.

— Я ничего не понимаю. Это предварительное слушание. Но это не означает, что ты можешь болтать все, что попало. Это серьезное обвинение. Я протестую, ваша честь.

Судья успела только предостерегающе поднять руку, но Сантана немедленно воскликнула:

— Я говорю правду, ваша честь!

Тиммонс, забыв о правилах поведения в суде, заорал:

— Я не могу это слушать! Какая наглая, откровенная ложь! Она призывает меня в свидетели! Классический случай.

— Мистер Тиммонс, сядьте! — воскликнула судья.

Но окружной прокурор распалялся все больше и больше. Размахивая руками, он расхаживал возле стола судьи.

— Она просто пытается увильнуть от ответственности. После того, что стало ясно, что ей не уйти от наказания, она хочет переложить вину на другого.

Судье Уайли пришлось напрячь все свои голосовые связки, чтобы утихомирить его.

— Мистер Тиммонс! — рявкнула она. — Сядьте! Ваше поведение недопустимо.

Окружной прокурор, наконец, умолк и, тяжело дыша, вернулся на свое место.

— Я удивляюсь вашему терпению, — сказал он, опускаясь на стул. — Эта женщина невменяема. А вы, вместо того, чтобы отправить ее к врачу, выслушиваете ее бредовые замечания.

Миссис Уайли вскипела.

— Господин окружной прокурор, если вы не возражаете, я хотела бы вначале выслушать до конца миссис Кастильо, — размахивая рукой, заявила она. — Прошу вас, сохраняйте спокойствие или покиньте зал.

Тиммонс обозленно посмотрел на судью.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Я буду молчать.

Подождав, пока в зале воцарится тишина, судья снова обратилась к Сантане:

— Миссис Кастильо, мы внимательно слушаем вас. Запомните, нас интересует только правда.

Сантана оскорбленно вскинула голову.

— Я не лгу. Клянусь вам. Я знаю, что вы, может быть, не верите мне, потому что я долго скрывала правду, но больше я не в состоянии этого делать.

Судья кивнула.

— Хорошо. Изложите нам весь ход событий, начиная с того момента, как вы сели в машину. Где и в котором часу это произошло?

Сантана тяжело вздохнула.

— Я вообще не собиралась в тот вечер садиться за руль, но на поездке настаивал Кейт.

Окружной прокурор демонстративно всплеснул руками и довольно неестественно расхохотался.

— Ну, вот, опять эта чушь. Да вы только послушайте, что она городит.

Судья грохнула молотком по столу.

— Мистер Тиммонс, я призываю вас к порядку. Еще одна такая выходка, и я вынуждена буду выставить вас из зала заседаний.

Он тут же умолк.

— Да, это так, — упрямо повторила Сантана. — Кейт настаивал на этой поездке. Он умолял меня поехать с ним. Я отказывалась, потому что ждала мужа с сыном. Они ужинали в ресторане. А Кейт уверял меня, что этот разговор займет несколько минут. И я согласилась…

Она на мгновение умолкла, затем добавила:

— … к большому моему сожалению.

Окружной прокурор скривил лицо в презрительной гримасе, но не произнес ни слова. Судья сделала несколько пометок в протоколе заседаний.

— Ну, хорошо, что было дальше? Вы сели в машину и направились в сторону мыса Инспирейшн?

Сантана сокрушенно замотала головой.

— Мне было тяжело управлять автомобилем. Я плохо себя чувствовала. К тому же, спустился густой туман. Вы же помните, что было в тот вечер. Я весь день чувствовала недомогание и вообще была очень расстроена. Этот разговор с Кейтом обещал быть не очень приятным.

Судья удивленно посмотрела на нее.

— Почему же это?

Сантана вскинула голову.

— Я думала, что мы с ним пришли к соглашению, и не хотела снова возвращаться к этой теме. А он настаивал на том, что мы должны были поговорить об этом еще раз. Мысли об этом мешали вести мне машину. Я должна была сдерживать эмоции. Кейт все время напоминал мне, чтобы я следила за дорогой. А затем он схватился за руль, потому что я начала съезжать на обочину.

Сантана умолкла, словно ей было тяжело говорить. Судья повернулась к ней.

— А потом? Что было потом? Вы съехали на обочину?

Сантана судорожно сглотнула.

— Да. А потом я услышала удар, и ужаснулась. Я не смогла ничего разглядеть из‑за тумана, но побоялась выйти из машины. Я попросила Кейта сделать это. Он пошел посмотреть, что там произошло, и, вернувшись, сказал, что колесо просто попало в выбоину и больше ничего.

Судья подозрительно посмотрела на окружного прокурора.

— И что? Мистер Тиммонс ничего не сказал о том, что вы сбили человека?

Сантана отрицательно покачала головой.

— Нет, он больше ничего не сказал. Я поверила ему. Он уверял меня в том, что это колесо просто попало в выбоину. Это все, о чем он говорил.

Тиммонс не выдержал.

— А я и не мог ни о чем говорить! — воскликнул он, — всплеснув руками. — Меня там вообще не было в этой машине.

Судья угрожающе подалась вперед.

— Мистер Тиммонс, ведите себя спокойно.

Он умиротворяюще выставил вперед ладони.

— Хорошо, хорошо, извините, ваша честь.

Судья снова повернулась к Сантане.

— Ощущение удара по живому телу не похоже, когда колесо попадает в выбоину, понимаете, миссис Кастильо? Это разные вещи. Я не знаю, как это можно принять одно за другое. Вы что, были не в состоянии критически оценить услышанное?

Сантана начала всхлипывать.

— Я… Я предпочла поверить ему. Я была в таком состоянии, что почти ничего не соображала. Помню, что я тогда подумала — вряд ли в такую погоду и в такое позднее время кто‑то может гулять по обочине на шоссе, ведущему к мысу Инспирейшн. Я и мысли не допускала о том, что сбила человека. Я боялась думать об этом.

Судья тяжело вздохнула.

— Ну, хорошо, миссис Кастильо, а почему вы отправились именно туда, в район мыса Инспирейшн? У вас была какая‑то определенная цель?

Сантана умолкла. Смущенно опустив глаза, она, наконец, едва слышно выговорила:

— Мы… мы не хотели, чтобы нас кто‑нибудь видел. Мы думали, что там никого не будет.

Судья непонимающе пожала плечами.

— А зачем? Что вам надо было скрывать? В ваших отношениях было нечто такое, чего вы стыдились?

Не дожидаясь, пока Сантана ответит, окружной прокурор снова вскочил со своего места.

— Да погодите вы! — раздраженно воскликнул он. — Это просто бред какой‑то!

Судья в изнеможении махнула рукой.

— Мистер Тиммонс, я уже устала вас предупреждать. Я вижу, вам очень хочется покинуть этот зал.

— Да нет же, — он немного успокоился, — вы только послушайте, что она говорит. Сначала, если верить ее словам, я был с ней в машине. Сейчас мы должны придумать, что мы там делали, а, в конце концов, окажемся любовниками. Невероятно!

Он подошел к обвиняемой.

— Сантана. это же просто дичь какая‑то. Послушай, что ты говоришь. По–моему, ты уже все мешаешь в одну кучу. Это невозможно слушать. Я думал, что мы друзья, — в его голосе прозвучала даже укоризна.

Она не выдержала и вскочила со стула.

— Да как ты можешь так поступать! — возмущенно завопила Сантана. — Ты говорил, что мы будем вместе. Ты говорил, что любишь меня!

Он театрально расхохотался.

— Что? Да ты с ума сошла. О чем это ты?

Она упрямо повторяла:

— Да, ты говорил, что любишь меня, что хочешь быть вместе со мной. Ты обещал сделать меня счастливой.

Он раздраженно отмахнулся от нее.

— Да ты сошла с ума!

Чуть не рыдая, она восклицала:

— Ты уже забыл все свои слова! Ты даже обещал жениться на мне. Что? Может быть, скажешь, что и это неправда?

Тиммонс изобразил на лице крайнюю степень изумления.

— Нет, но вы слышите такое? Я, оказывается, уже обещал на ней жениться. Ничего более безумного мне уже давно не доводилось слышать. Ваша честь, я прошу оградить меня от этих оскорблений. Эта женщина невменяема.

— Немедленно замолчите! — закричала судья.

Ей удалось немного остудить пыл Тиммонса и Сантаны. Оба они умолкли и, тяжело дыша, с ненавистью смотрели друг на друга.

— Нам ни к чему разбираться словесными препирательствами, — сказала Уайли. — Здесь не место для личных оскорблений. Мистер Тиммонс, мне понятна ваша позиция. Займите свое место. Миссис Кастильо, садитесь.

После того, как они повиновались, Уайли продолжила:

— Итак, миссис Кастильо, вы утверждаете, что ваши отношения с Кейтом Тиммонсом выходили за рамки дружбы, это так?

После некоторой паузы Сантана, заикаясь, ответила:

— Да, мы были любовниками.

Круз ошеломленно закрыл лицо руками. На глазах его проступили слезы. Спустя мгновение, не выдержав, он вскочил со своего места и быстро направился к выходу из зала.

— Круз! — закричала Сантана, — Круз, подожди!

Она бросилась следом за ним, но Джулия успела задержать ее за руку.

— Сантана, тебе нельзя.

Круз с оскорбленным видом прошел между рядами и, хлопнув дверью, покинул зал. К Сантане подбежала мать и принялась успокаивать ее. Тиммонс, с глуповатой улыбкой на лице, поднялся со своего места и подошел к судье.

— Ну, ладно, я думаю, что справедливость все‑таки восторжествует. Ваша честь, вы должны критически относиться к подобным заявлениям.

Она с сомнением посмотрела на окружного прокурора.

— Я так понимаю, что вы намерены отрицать все, что сказала миссис Кастильо.

Он развел руками.

— К сожалению, у меня нет возможности представить доказательства своей непричастности к этому делу. Но в любом случае требуется провести медицинское обследование подследственной. Дайте мне сутки, и я во всем разберусь.

Судья с сомнением барабанила пальцами по столу.

— Надеюсь, что вам удастся доказать свою непричастность.

Окружной прокурор нервно усмехнулся.

— Мне незачем доказывать абсурдность этих инсинуаций. Вы же понимаете, что они абсолютно беспочвенны.

Судья пристально посмотрела на него.

— Ну, все же я рекомендую вам найти хорошего адвоката, способного все опровергнуть.

Тиммонс униженно умолк и опустил голову. Роза решительно направилась к столу, за которым восседала судья Уайли.

— Ваша честь, — возбужденно сказала она, — я Роза Андрейд, мать миссис Кастильо. Позвольте мне побеседовать с вами. Моя дочь все это время находилась в ужасном напряжении. Ей необходимо сейчас побыть с мужем. Им надо объясниться. Может быть, вы отпустите ее ненадолго?

Судья поднялась со своего места и взглянула на наручные часы.

— Хорошо, я думаю, что дальнейшее разбирательство не займет у нас много времени, — кивнула она. — Миссис Кастильо, я хотела бы видеть вас здесь в три часа. Мистер Тиммонс, и вас тоже. Запомните, в три часа. А пока все свободны.

Сантана тут же бросилась в коридор. Пробегая мимо сидевшей в последнем ряду Джины, она даже не обратила внимания, как по лицу бывшей супруги Кэпвелла–старшего блуждает мстительная улыбка.

Выскочив в коридор, Сантана увидела стоявшего спиной у окна Круза. Она подбежала к нему.

— Поверь мне, я не ожидала, что все откроется.

Даже не оборачиваясь к ней, он глухо сказал:

— Твои отношения с Кейтом давно не были для меня секретом.

Она опустила голову.

— Круз, я сама себя просто ненавижу. У меня давно сложилось впечатление, что я абсолютно никому не нужна.

Он сокрушенно кивнул.

— Да, да, я уже слышал от тебя подобные слова. Мне это знакомо.

Она возбужденно подалась вперед.

— Мне бы не удалось обмануть тебя. Я видела, что ты стараешься поверить и помочь мне, но ты ничего не мог сделать.

Он обернулся к ней и сквозь плотно сжатые губы зло сказал:

— Все было шито белыми нитками с самого начала. Тем не менее, меня впечатлило твое заявление. Для того чтобы сказать мне правду, тебе понадобилось собрать побольше народу?

— Я себе этого не прощу! — нервно воскликнула она. — Я сама себя поставила в глупое положение.

Он шагнул в сторону и резко бросил:

— Не только себя.

С этими словами он решительно зашагал по коридору. Она бросилась за ним и схватила его за руку.

— Круз, подожди, не бросай меня.

Он резко дернул плечо и высвободил руку.

— Перестань!

Она цеплялась за полы его пиджака.

— Только не сейчас, пожалуйста, мне же так тяжело. Будь милосерден.

Услышав шум за дверью, Джина немедленно выскочила в коридор. Сцена, которую она там увидела, немало порадовала се. Сантана пыталась удержать Круза, который с презрением отмахивался от нее.

— Ну, пожалуйста, дай мне еще один шанс. Увидев маячившую в нескольких шагах от него Джину, Круз попытался взять себя в руки.

— Ладно, Сантана, пойдем отсюда. Здесь слишком много лишних глаз, — угрюмо произнес он.

Взяв жену под руку, он свернул с ней за угол и толкнул дверь в общую комнату. Здесь никого не было.

— Входи, Сантана, — сказал он.

Шагнув следом за ней через порог, он захлопнул дверь. Лицо его снова исказилось в гримасе злобной ярости.

— Определись окончательно, Сантана. Мы достаточно повеселили публику, тебе не кажется?

Она в истерике всплеснула руками.

— Прости меня. Если ты оставишь меня одну, то я не переживу этого. Я не знаю, что со мной будет.

Круз смерил жену презрительным взглядом.

— Сомневаюсь, что с тобой что‑нибудь случится. Мне ради моего собственного блага давно уже следовало бы покинуть тебя самому. Я идиот, что не сделал этого раньше. Не понимаю, на что я до сих пор надеялся. По–моему, с самого начала все было ясно.

Из глаз ее брызнули слезы.

— Круз, не говори так, — униженно промолвила Сантана. — Мне очень больно слышать эти слова.

Но он не унимался.

— Я и не собираюсь говорить. Я уже произнес слишком много слов, теперь разговаривать должна ты.

Сантана униженно опустила голову.

Джулия всплеснула руками.

— Я не понимаю, что здесь происходит.

После того, как публика покинула зал заседаний, они с окружным прокурором остались здесь вдвоем. Тиммонс пожал плечами.

— Я тоже не знаю, что здесь происходит. По–моему, тебе лучше было бы спросить у твоей подзащитной.

Он сделал безразличный вид и отвернулся. Джулия скептически улыбнулась.

— Спасибо, версию Сантаны я уже слышала. Теперь мне бы хотелось услышать несколько слов от тебя.

Он ухмыльнулся.

— Мне следовало предвидеть, что она во всем обвинит меня.

Джулия выглядела искренне удивленной.

— Ты думаешь, что это произошло из‑за того, что ты не сумел ей помочь? Это месть?

Он пожал плечами.

— А что же еще?

Она всплеснула руками.

— Я не вижу смысла в этом поступке. Сантана этим ничего не выгадала. Тогда зачем она это сделала? Почему так поступила?

Тиммонс сделал весьма озабоченный вид.

— Ну, не знаю. Скорее всего, она не простила мне того, что я не смог избавить ее от суда.

Выглядело это все крайне неубедительно, потому Джулия со скепсисом воскликнула:

— Неужели ты думаешь, что ради этого она готова была разрушить семью и потерять своего мужа? Сантана же знает, как поступит муж, узнав о ее любовнике. Он разведется с ней.

Тиммонс зло усмехнулся.

— А может быть, она только этого и ждет. Откуда ты знаешь? Чужая душа — потемки.

Джулия не скрывала своего возмущения.

— О чем ты говоришь? Ты видел, как она бросилась за ним?

Тиммонс рассмеялся.

— Ну, и что? Ты видела ее состояние? Она просто потеряла голову и не соображала, что делает.

Джулия на некоторое время умолкла.

— Ты утверждаешь, что она все выдумала, — полуутвердительно сказала она, прохаживаясь по кабинету.

Тиммонс театрально вскинул руки.

— О бог мой! Что значит, я утверждаю? Перестань, Джулия. Мы иногда встречались, разговаривали, обедали вместе. Она мне звонила, но я не догадывался, что она делает это лишь для того, чтобы возбудить в муже ревность. Поди догадайся, что у нее на уме. Все ведь было так безобидно.

Джулия не скрывала своего скепсиса.

— А ты, конечно, проявил благородство и не воспользовался ситуацией. Она прямо бросалась тебе на шею, а ты никак на это не отреагировал.

Тиммонс сделал обиженное лицо.

— Дорогая, мы с Сантаной знакомы со школы. Я понимаю, ей было плохо, ее мучили сомнения. Если она желала поделиться со мной, как я ее мог оттолкнуть?

Джулия продолжала допытываться:

— Интересно было бы узнать, чем же ты ей помог? Исполнял роль ее духовного пастыря?

Тиммонс отмахнулся.

— Джулия, это что, допрос?

Она усмехнулась и, бросив на него пристальный взгляд, сказала:

— Я убеждена в том, что ты сможешь доказать судье свою непричастность к этому делу, ведь никаких улик против тебя нет.

Тиммонс пожал плечами.

— Ну, конечно, а ты что, сомневаешься в этом? Я опровергну дурацкую версию Сантаны, потому что это сплошное глупое вранье.

Круз метался по комнате, как затравленный зверь. В общем, в его положении ничего другого не оставалось делать.

— Ну, ладно, рассказывай, Сантана, я слушаю.

Ее голос дрожал.

— Я не знаю, зачем я это сделала, но так получилось, так вышло само собой. Мне даже трудно все объяснить.

Круз не хотел даже смотреть на жену.

— Возможно, я не идеальный муж, но я был верен тебе. Я даже не понимаю, как тебе могло такое прийти в голову.

Она обозленно возразила:

— Но твое сердце принадлежало не мне. Тебе даже не удавалось этого скрыть.

Круз вспыльчиво взмахнул рукой.

— Только не надо вину за свою измену возлагать на меня. Это, по меньшей мере, нечестно.

— Я только пытаюсь объяснить свое поведение! — закричала она. — Я страдала, я боялась, что ты не любишь меня.

Он осуждающе покачал головой.

— И поэтому утешалась с Кейтом?

— Да! — выкрикнула она. — Да, именно так! Я знала, как ты к нему относишься, и хотела разозлить тебя. А Кейт воспользовался удобным случаем, но мне было все равно.

Он поморщился.

— Когда ты начинаешь об этом рассказывать, я чувствую, как меня тошнит. Твой рассказ вызывает у меня отвращение, — отчужденным тоном сказал он.

— Ты думаешь, я не понимаю тебя? — в ее голосе слышалась горечь. — Я просто пытаюсь убедить тебя, что когда‑нибудь ты сможешь понять меня. Твои чувства сейчас абсолютно естественны. Но, может быть, тебе не стоит так поспешно осуждать меня?

Он резко обернулся.

— После того, как все это время ты лгала мне в глаза, я должен понять тебя и поверить тебе? Это же чушь какая‑то.

Но Сантана все еще отказывалась признать свою вину.

— Круз, я давно готова была признаться, однако Кейт не давал мне сделать это. Он все время отговаривал меня, он убеждал меня в том, что это будет излишним, что ты, узнав об этом, наделаешь каких‑нибудь глупостей. Он убеждал меня в том, что мне лучше молчать для моего же собственного блага. Теперь я понимаю, что он обманывал меня. Я понимаю, как он ко мне относится. Когда произошел этот несчастный случай I Иден, и я узнала о том, что сбила ее, я сразу же готова быта признаться во всем. Я хотела пойти в полицию, и рассказать, о том, что это я совершила наезд. Но Кейт им нудил меня сказать, что я ехала одна. Он пообещал повлиять на решение судьи. Он сказал, что поможет мне. Он выслушал все это без особого сочувствия.

— Мне надоело все это. Я ухожу.

Он направился к выходу, задержавшись на мгновение для того, чтобы что‑то сказать. Но Сантана чуть раньше воскликнула:

— Круз, пожалуйста, я хочу, чтобы ты знал, что я всегда любила тебя! Может быть, слишком сильно. И всегда буду любить.

Он низко опустил голову и спустя мгновение подавленно произнес:

— Сантана, я отвезу тебя домой. Тебе нужно отдохнуть.

— Спасибо.

Чуть пошатываясь, она вышла из комнаты, а следом за ней направился Круз. Они медленно шагали по коридору, когда из‑за поворота навстречу им вышел окружной прокурор. Лицо Круза побледнело, кулаки сжались. Тиммонс, разумеется, с удовольствием избежал бы этой встречи. Однако было уже поздно. С ненавистью глядя па него, Сантана тихо сказала:

— Ты меня предал. Ты обещал мне, что защитишь меня. Вспомни, как ты говорил, что пустишь в ход все свое влияние. А вместо этого подставил меня. Я ненавижу тебя!

Свидетелями этого разговора стали Джина Кэпвелл и мать Сантаны — Роза. Они вышли из зала заседаний следом за окружным прокурором.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! — еще раз повторила Сантана и отвесила Тиммонсу звонкую пощечину.

Он не отворачивался, делая вид, что мужественно переносит выходки истеричной психопатки. Увидев, чем занята ее дочь. Роза обеспокоенно бросилась к ней.

— Сантана, перестань!

Но та уже разбушевалась. Она схватила окружного прокурора за полы пиджака и стала трясти его с дикими воплями:

— Ты мерзавец, предатель, иуда! Я ненавижу тебя! Ты сломал мне жизнь! Негодяй! Я еще отомщу тебе!

Тиммонс уже не на шутку перепугался.

— Уберите ее от меня! — заорал он. — Она ж сошла с ума. Вы что, не видите, что происходит?

Круз оттащил в сторону отчаянно визжащую Сантану. Кастильо пришлось еще немало потрудиться, чтобы оттащить жену от окружного прокурора. Хорошо еще, что на помощь ему пришла Роза. Вместе они смогли справиться с вырывавшейся и кричащей Сантаной.

— Отпустите меня, я сейчас выцарапаю ему глаза!

— Роза, присмотри за ней! — воскликнул Круз.

Мать поспешно увела Сантану по коридору. Круз остался в коридоре вместе с окружным прокурором. Тяжело дыша, он поправил пиджак и с презрением посмотрел на соперника. Тот хорохорился.

— Ты должен показать ее врачу, Кастильо. Извини, но я не выношу ее в таком состоянии.

Круз был мрачен.

— В каком состоянии?

Тиммонс поправлял съехавший на бок галстук и застегивал пуговицы на рубашке.

— Ну, неужели ты ей поверил? Она же несла какую‑то полную ахинею. Здоровый человек на такое не способен.

Глаза у Круза бешено сверкали.

— Я и не сомневался, что ты будешь все отрицать.

Тиммонс усмехнулся.

— Круз, ты лучше других должен быть осведомлен об истинной стороне дела. Ты же сам вел расследование, сам разговаривал со свидетелем, который видел, что она ехала одна.

Круз угрюмо опустил голову.

— Свидетели иногда ошибаются, никто от этого не застрахован. Ты это должен понимать.

Тиммонс, наконец, привел себя в порядок. Гордо вскинув голову, он сказал:

— А тебе не кажется, что ты напрасно тешишь себя надеждой. Ты должен, конечно, поддерживать свою жену, но не забывай, что ты, в первую очередь, полицейский.

Круз пристально посмотрел на Тиммонса и угрожающе произнес:

— А я и не забываю об этом. Рекомендую тебе не забывать о том, что любое дело еще не заканчивается судебным разбирательством.

Бросив прощальный взгляд на окружного прокурора, Круз решительно зашагал по коридору. Тиммонс хмыкнул и отвернулся.

Джина, с величайшим любопытством выслушавшая эту словесную перебранку, осталась наедине с Тиммонсом. Почувствовав, что наступил удобный момент, она подскочила к нему и заискивающе заглянула в глаза:

— Кейт, можно тебя на одну минутку.

Он раздраженно отмахнулся.

— Может, ты уберешься отсюда?

Джину это ничуть не смутило. С прежней улыбкой она продолжила:

— Мне нужно поговорить с тобой. У тебя найдется для меня немножко времени?

Тиммонс ткнул в нее пальцем.

— Ты испортила все дело, — злобно прошипел он. — Ты видела, до чего твое поведение довело Сантану?

Джина успешно парировала это обвинение.

— Ты испортил все сам. Ты только что готов был придушить ее. Я же видела, как ты с трудом подавил в себе желание тут же покончить с ней. Мне такого друга, как ты, и врагов не надо.

Тиммонс собирался что‑то ответить на это оскорбительное высказывание бывшей супруги СиСи Кэпвелла, но она опередила его. Достав из сумочки сложенную вдвое бумажку, она протянула ее окружному прокурору и, миловидно улыбаясь, сказала:

— Ну, ладно, мы не станем продолжать этот бессмысленный спор. Я знаю, что у тебя мало времени, а потому не стану мешать. Возьми вот это. Я буду ждать.

Сделав свое дело. Джина гордо удалилась.

Тиммонс непонимающе повертел в руках бумажку, а затем развернул ее. Это был билет в кино на вечерний сеанс. Повинуясь первоначальному порыву, он хотел выбросить билет в ближайшую же урну, однако затем, немного подумав, решил, что это будет несколько опрометчиво. Джина — опасный противник, и еще неизвестно, что у нее на уме. Для начала нужно хотя бы поговорить с ней.

Хмыкнув, Тиммонс сунул билет в наружный карман пиджака и, поправляя на ходу прическу, отправился по коридору в сторону, противоположную той, где только что исчезла миссис Кэпвелл.