Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 21

Судебное разбирательство начинается. Обстоятельства складываются против Сантаны. Перерыв на обед.

Когда Сантана, Круз, Роза, Ник Хартли, вошли в зал суда, на них обратились удивленные взоры присутствующих. Особенно недовольным выглядело лицо судьи Уайли. Однако она промолчала, подождав пока вошедшие займут свои места. Поскольку слушание было предварительным, в зале было не очень много народу. В основном репортеры газет и радиостанций. Сантана села на скамью предназначенную для ответчика рядом с адвокатом Джулией Уэйнрайт. На противоположной, через проход, стороне зала было место окружного прокурора, который выступал в качестве государственного обвинителя.

Дежурный полисмен закрыл за последними вошедшими в зал суда дверь и, пройдя к своему месту рядом со столом судьи, торжественно возвестил:

— Слушается дело миссис Сантаны Кастильо. Председательствует судья Констанс Уайли. Присутствующие могут сесть.

Подождав пока все рассядутся, судья Уайли внимательно просмотрела какие‑то документы, затем сняла очки и обратилась к обвиняемой:

— Миссис Кастильо, вы обвиняетесь в том, что по вашей вине произошло дорожное происшествие. Вы нарушили статью 514 Уголовного Кодекса штата Калифорния. Защита предоставила ходатайство о смягчении наказания. Вы обвиняетесь в неосторожном вождении.

Окружной прокурор поднял руку.

— Да, я слушаю вас, мистер Тиммонс. — Судья повернула к нему голову.

Он встал.

— Ваша честь, прошу вас внести в ваш протокол, что сторона обвинения поддерживает ходатайство защиты о смягчении наказания.

Судья кивнула:

— Да, я знаю, я читала заявление миссис Кастильо.

Сантана сидела, низко опустив голову, стараясь сдержать нервную дрожь. Сейчас в такой момент, когда решается ее судьба, очень важно было выдержать все и не сорваться. Джулия также поднялась со своего места:

— Ваша честь, у меня есть заявление пострадавшей Иден Кэпвелл. В нем говорится, что миссис Кэпвелл не имеет претензий к миссис Кастильо.

Судья удивленно подняла брови:

— Очень любопытно.

Джулия подошла к столу, за которым восседала миссис Уайли и передала ей заявление Иден. Та быстро нацепила на нос очки и пробежалась по строкам документа глазами. Прочитав заявление, она положила его перед собой и обратилась к окружному прокурору:

— Как я понимаю, мистер Тиммонс, единственного свидетеля этого происшествия мистера Тимоти Бертона на нашем слушании нет.

Тиммонс кивнул:

— Да, к сожалению, он не смог присутствовать, но у нас есть его показания, изложенные в письменной форме. Вот, ваша честь.

Он передал судье еще одну бумагу. Судья вновь внимательно изучила документ и, положив его вместе с заявлением Иден Кэпвелл, обратилась к окружному прокурору:

— Больше свидетелей нет?

Тот развел руками:

— К сожалению нет.

Судья повернулась к адвокату:

— Обвиняемая ознакомилась с этими заявлениями?

Джулия кивнула:

— Да.

Судья на мгновение задумалась:

— Миссис Кастильо, прежде чем принять окончательное решение по вашему ходатайству, я бы хотела узнать вашу версию происшествия.

Сантана оживленно кивнула.

— Итак, расскажите, что случилось той ночью.

Сантана не успела произнести ни слова, как дверь зала суда с показавшемся оглушительным в тишине зала скрипом открылась и на пороге показалась Джина Кэпвелл. Она словно специально стремилась попасться на глаза Сантане. Гордо прошествовав между рядами скамеек, она уселась на самом видном месте, демонстративно положив к себе на колени сумочку.

Сантана так долго не могла прийти в себя, что судье пришлось напомнить ей о необходимости дать показания:

— Миссис Кастильо, вы слышите меня? Что с вами?

Сантана ошеломленно опустила голову:

— Одну минуту, ваша честь. Мне нужно собраться с мыслями.

Судья недовольно спросила:

— Вы, что не помните, что с вами произошло в тот вечер?

Сантана, наконец, пришла в себя:

— Нет, нет, прошу прощения ваша честь. В тот вечер спустился густой туман. Я едва могла различить дорогу. К тому же она в районе мыса Инспирейшн не освещена.

Еще несколько минут назад Сантана была абсолютно спокойна и могла отвечать на любые вопросы, но теперь после появления Джины, мысли ее путались, голос дрожал, и вся она выглядела какой‑то запуганной и растерянной.

Разумеется, это не уклонилось от внимательных глаз судьи. Она нагнулась над столом, чтобы получше разглядеть обвиняемую и подозрительно спросила:

— Миссис Кастильо, вы были пьяны в тот вечер? Скажите, вы употребляли спиртные напитки хотя бы в небольших дозах?

Сантана стала заикаться:

— Нет, нет, не знаю, не помню. Может быть, я немного и выпила. Совсем слегка…

Уайли, словно удостоверившись в чем‑то, покачала головой и осуждающе сказала:

— Значит, вы все‑таки выпили. И в таком состоянии осмелились сесть за руль. Я правильно вас поняла?

Сантана невпопад рассмеялась:

— Но я не была пьяна, уверяю вас. Вовсе нет. Я совершенно уверена в том, что отвечала за свои поступки.

Судья скептически посмотрела на нее:

— Ну, хорошо, а что вы можете сказать относительно своего нервного состояния в тот вечер. Вы были чем‑то расстроены?

Сантана начала кусать пальцы:

— Да, — неожиданно ответила она.

— Не могли бы вы поделиться с судом, что вас беспокоило в тот вечер и как это отразилось на вашем состоянии.

Сантана испуганно взглянула на нее:

— У меня много, — она на мгновение умолкла, словно подбирая нужные слова. — Много личных проблем. Клянусь, — она неожиданно сменила тему, — я не знала, что сбила Иден. Я бы не оставила ее раненной на шоссе. Никогда не оставила.

Голос ее сорвался на крик, но судья никак не отреагировала на это. Она продолжала вести судебное заседание так же спокойно, как и открыла его:

— Хорошо, оставим это. Миссис Кастильо, когда вы обнаружили, что совершили наезд на миссис Кэпвелл?

Сантана заговорила, возбужденно размахивая руками:

— Это случилось гораздо позже, тогда, когда мы с мужем поздно вечером приехали в больницу. Я очень испугалась за ее здоровье. Но потом, доктор сказал, что с Иден все будет в порядке.

Круз, обеспокоенно переглянулся с Розой. Поведение Сантаны ясно говорило о том, что она не в состоянии сейчас отвечать за свои слова. Она перескакивала от темы к теме, довольно бессвязно пыталась доказывать собственную невиновность, хотя ей нужно было просто отвечать на вопросы судьи. Ситуация складывалась весьма тревожно. Похоже, Сантана переоценила свои силы, когда отказалась отложить это заседание. Увы, но Круз вынужден был признать, что жена его запутывается все больше и больше. Следующие слова судьи подтвердили это:

— Миссис Кастильо, — уже более холодным тоном, сказала Уайли. — Я задала вам вопрос, а вы так и не ответили. Я вынуждена повторить его снова. Расскажите, как все произошло?

Сантана уже едва не плакала:

— Я знаю, да, я знаю… Но клянусь вам, я не знала о наезде. Я не помню, я уже говорила о том, что был сильный туман.

Судья тяжело вздохнула:

— Да мы уже слышали от вас это. Несомненно, туман увеличил опасность столкновения. Миссис Кастильо, водительские права в нашем штате выдают далеко не каждому, и вы не имели морального права садиться за руль в том состоянии, в котором вы находились.

Сантана порывисто вскинула голову:

— Да, я знаю и безумно сожалею об этом безрассудном поступке и его последствиях.

Судья кивнула:

— Хорошо, миссис Кастильо, только не надо оправдываться. К счастью для вас Иден Кэпвелл не очень серьезно пострадала. Благодарите за это Бога.

Сантана страдальчески взглянула на судью:

— Я покорно приму любое наказание, — дрожащим голосом сказала она. — Я обещаю, что это будет уроком и для меня и для многих других.

Тиммонс, выслушав покаянные речи Сантаны, едва заметно улыбнулся. Пока все складывалось так, как ему было необходимо. Сантана ни единым словом не упомянула, что рядом с ней в машине находился кто‑то еще. Она целиком и полностью принимала всю вину на себя. И ее готовность к раскаянию и наказанию так же должны были произвести впечатление на судью. Ведь миссис Уайли все‑таки не бездушный автомат, а человек из плоти и крови, к тому же женщина. По замыслу Тиммонса, это должно было стать дополнительным аргументом на чашу весов в пользу Сантаны. Похоже, что пока все складывалось именно так, как запланировал окружной прокурор.

Выслушав слова Сантаны, Уайли кивнула:

— Хорошо, миссис Кастильо, я не оставлю это без внимания, когда буду принимать окончательное решение.

Она взглянула на часы:

— А теперь перерыв. Ленч. Заседание суда продолжится в два часа.

А вот это уже не входило в планы окружного прокурора. Он надеялся, что, принимая во внимание все обстоятельства дела, судья ограничится условным наказанием и на этом все закончится. Однако все произошло совершенно по–другому. Очевидно, миссис Уайли была намерена глубоко покопаться в этом деле.

Нужно было что‑то срочно предпринимать, поэтому окружной прокурор мгновенно вскочил, когда увидел, что судья собирает документы в папку и поднимается со своего места.

— Ваша честь, у меня есть одно замечание, — поспешно воскликнул он.

Уайли удивленно посмотрела на Тиммонса:

— Вы хотите что‑то возразить?

Он озабоченно повертел головой:

— Видите ли, ваша честь, я хочу напомнить вам, что на два часа пополудни назначено разбирательство другого дела в этом же самом зале.

Судья скептически воскликнула:

— Спасибо, мистер окружной прокурор, что сообщили мне об этом. Однако судья здесь я, и я не хочу принимать поспешного решения только для того, чтобы угодить вам.

Тиммонс понял, что поступил опрометчиво:

— Прошу прощения, ваша честь, — он опустил голову.

— Мы не обговорили ряда серьезных моментов, касающихся этого дела, — продолжила судья. — Действия миссис Кастильо повлекли за собой угрозу для жизни другого человека. Я хочу выяснить степень ее вины. Вам это ясно, господин государственный обвинитель.

Он снова склонил голову:

— Да, ваша честь.

— Ну, вот и отлично, — воскликнула судья и стукнула молотком по столу. — Я объявляю перерыв до двух часов. Все свободны.

Когда судья покинула зал заседаний, там поднялся шум. Присутствующие в зале начали оживленно обмениваться впечатлениями по поводу того, что произошло. У всех, кто сочувствовал обвиняемой, был крайне озабоченный, хмурый вид. Помрачнел Круз, растерянно смотрела на дочь Роза, подавленно опустил голову Ник, тяжело вздохнув, отвернулась Джулия. Даже на лице окружного прокурора была написана досада. Лишь один человек в зале торжествовал, не скрывая своей радостной улыбки. Это была Джина Кэпвелл.

Сантана сидела, сокрушенно обхватив руками голову, когда к ней подошел окружной прокурор и ободряюще провел ладонью по ее руке. Она вскинула на него полные слез глаза и безнадежно покачала головой.

В обеденный перерыв некоторые из участников судебного заседания направились перекусить в ресторан «Ориент Экспресс», располагавшийся неподалеку от здания Верховного Суда.

Окружной прокурор сидел за столиком в самом центре ресторана. Изучив меню, он жестом подозвал метрдотеля и стал заказывать блюда. Джина вошла в зал ресторана и, кокетливо вильнув бедрами, уселась за стол рядом с Тиммонсом.

— А для меня ваш фирменный салат, — без тени смущения обратилась она к метрдотелю.

Тиммонс театрально застонал и заслонился от Джины папкой с меню. Из‑за своего укрытия он убедился в том, что появление Джины не дурной сон и поспешно отправив метрдотеля выполнять заказ, заунывным голосом произнес:

— Я удивлен, Джина, неужели у тебя есть деньги, чтобы ты была в состоянии заплатить за обед?

Она улыбнулась:

— Мне нравятся прокуроры с чувством юмора.

Тиммонс скривился:

— Почему бы тебе не оставить в покое Сантану? Ты проявляешь к этому делу какой‑то невероятно назойливый интерес. Мне это не нравится.

Джина скептически осмотрела его:

— Боже мой, кого я вижу перед собой. Еще один рыцарь прекрасной дамы.

Тиммонс предостерегающе поднял руку:

— Я угробил столько сил на это дело, что любое твое вмешательство вызывает во мне бешенство. Не вздумай лезть туда, куда тебя не просят.

Джина никак не прореагировала на это угрожающее замечание.

— А почему я не имею права вмешаться? Я честный гражданин и с какой это стати я должна делать исключение для Сантаны.

Тиммонс понизил голос:

— Послушай, Джина, ты можешь положить на это все свои силы, но таким образом тебе не удастся вернуть себе Брэндона.

Джина обозлилась:

— А мне очень хочется, чтобы ты остался в дураках. Я думаю, ты будешь сильно разочарован, когда судья Уайли отвергнет разработанный тобой сценарий этого судебного процесса, — с мрачной убежденностью сказала она.

Он деланно улыбнулся:

— Не смеши меня.

Джина покачала головой:

— Смейся, смейся. Но вот увидишь, что все так и будет, как я говорю. У судьи Уайли свое мнение о лихачах, которым ничего не стоит сбить человека и преспокойно уехать, не посмотрев, что с ним случилось.

Окружной прокурор опасливо оглянулся по сторонам и, подавшись вперед, злобно процедил сквозь зубы:

— Джина, не смей больше появляться в суде. Я не потерплю, чтобы ты злопыхала за спиной Сантаны.

Она брезгливо поморщилась:

— Кейт, эти разговоры о Сантане дурно влияют на мой желудок. У меня почему‑то сразу исчез аппетит. А ведь мне скоро должны принести очень вкусный салат.

Тиммонс вскипел:

— Да чтоб ты подавилась своим салатом! — воскликнул он, забыв о приличиях и присутствующих вокруг посетителях. — Запомни, если ты повредишь Сантане или попытаешься изменить ход судебного разбирательства, я сам тобой займусь.

Она начала кривляться и строить глазки.

— Ты обещаешь мне это? — с томным придыханием спросила Джина.

Он резко взмахнул рукой:

— Нет, угрожаю. Она усмехнулась:

— Мне нравиться тебя злить. Когда ты так ведешь себя, у тебя на шее вздуваются вены. Меня это очень привлекает. Я начинаю понимать чувства Сантаны по отношению к тебе. Надо же, мы чем‑то похожи с ней.

Тиммонс едва сдержался, чтобы снова не заорать:

— А я предпочитаю больше не видеть тебя на расстоянии ближе пяти шагов возле себя, — угрюмо бросил он. — Никогда не появляйся на моем пути.

Но Джина по–прежнему соблазнительно улыбнулась:

— Кейт, ты явно что‑то перепутал. Тебе бы стоило взглянуть на себя в зеркало. Ты же глаз с меня не сводишь. Я вижу, что нравлюсь тебе. Что, угадала?

Он уязвленно умолк. Появившийся очень вовремя метрдотель, поставил на стол несколько блюд.

— Приятного аппетита, — сказал он.

Не обращая внимания на состояние нервов и аппетита окружного прокурора. Джина стала активно поглощать фирменный салат.

В то же самое время на другом конце зала за одним столиком сидели Ник Хартли и Джулия Уэйнрайт. Он только что рассказал Джулии о том, как навестил в больнице Келли.

— Ты не представляешь себе, как я был разочарован, — с сожалением покачивая головой, сказал он. — Она помнит меня, но, по–моему, позабыла о всех чувствах, которые когда‑то ко мне испытывала. Я не ожидал такого холодного приема.

Она сочувственно посмотрела на него:

— Да, похоже, дело плохо. Наверно Келли, еще не до конца выздоровела. Неужели она не помнит, какие горячие чувства вы испытывали по отношению друг к другу. Ведь об этом знал весь город.

Ник мрачно усмехнулся:

— Мне даже странно представить, что мы с Келли хотели пожениться. Для меня то, что произошло, совершенно необъяснимо.

Джулия покачала головой:

— Я так сочувствую тебе, Ник. Неужели она все забыла.

Он совсем скис и уныло водил вилкой по тарелке, не притрагиваясь к еде.

— Представляешь себе, Джулия, мое состояние, — сокрушенно сказал он. — Я так ждал этой встречи. Мне казалось, что все должно быть по–другому.

Она с горечью посмотрела на него:

— Да, тебе не позавидуешь.

Он в сердцах отодвинул от себя тарелку:

— В общем, моя дальнейшая жизнь зависит сейчас только от нее. Я не знаю, может быть мне сразу уехать отсюда или подождать пока ей станет лучше. Люди меняются. Я не знаю, может быть, она не захочет даже оставаться со мной. Об этом можно только догадываться. Нет никаких гарантий, что все будет так, как прежде.

Джулия хмыкнула:

— Имей мы такие гарантии, было бы слишком просто жить. Я думаю, что так не бывает. Обязательно должны быть какие‑то препятствия.

Ник на мгновение задумался:

— Мне все еще не верится, что мы с Келли расстались и что все это навсегда. — Он тяжело вздохнул. — Прости, зачем я тревожу тебя. У тебя ведь и без того хватает проблем.

Она кисло улыбнулась.

— Скажи мне, а что с Сантаной, — спросил Ник. — Она выглядит ужасно. У нее явно не в порядке нервы. У меня вообще сложилось такое впечатление, что она как бы разобрана на части. Ее поведение напоминает о сильном нервном расстройстве.

Джулия некоторое время молча изучала содержимое бокала, стоявшего перед ней на столе.

— Да, — наконец тяжело вздохнула она. — Ссора с Джиной выглядела совершенно отвратительно. Кажется, судья Уайли тоже видела это. Представляю себе, что она подумала о Сантане.

Ник согласно кивнул:

— Она ведет себя очень странно, если не сказать больше. Ведь это же видно всем вокруг. Я не понимаю, почему Круз не обеспокоен всем этим.

Но Джулия не согласилась с Ником:

— Нет, он озабочен, он очень сильно обеспокоен этим. Я несколько раз разговаривала с Крузом и ни капли не сомневаюсь в том, что он очень сильно переживает за нее. Но, может, он считает, что все образуется, после того как с этим делом будет покончено.

Сантана стояла в общей комнате, обессиленно прислонившись к дверному косяку. Она чувствовала себя такой ослабевшей и измученной, что мечтала только об одном — поскорее бы все это закончилось. Ей безумно хотелось уйти, убежать, уехать, скрыться где‑нибудь подальше, только не выслушивать все эти обвинительные речи и настойчивые вопросы судьи. Голова у нее кружилась, ноги дрожали, но она не чувствовала в себе сил даже для того, чтобы сесть и отдохнуть. Она понимала, что все складывается не в ее пользу, но ничего не могла поделать. Ей казалось, что она в тупике. С одной стороны Кейт Тиммонс, который настаивает на том, чтобы она не говорила правду, придерживаясь той версии, которая была изложена в сочиненном им признании, с другой стороны Джина Кэпвелл, у которой в руках компрометирующие материалы, с помощью которых она легко может уличить Сантану и Кейта в любовной связи. Оба давили на Сантану с разных сторон, и она оказалась, как между молотом и наковальней.

Нервное возбуждение и страх, который она испытывала перед началом судебного заседания, сменились полной апатией и безразличием после того, как судья объявила перерыв до двух часов. Сантана пребывала в такой глубокой прострации, что не услышала позади себя шагов. Она вздрогнула, когда кто‑то положил руку ей на плечо. Это была Роза. Обернувшись, Сантана увидела мать и бросилась в ее объятия.

— Мама, тебе нечего здесь делать. Иди домой, — рассеянно сказала она.

Роза ободряюще улыбнулась:

— Нет, нет, я останусь с тобой. И не бойся. Мне кажется, что судья понимает, что ты не знала о том, что сбила человека.

Сантана низко опустила голову:

— Мама, я никогда не прошу это себе. Ты не представляешь, как я сама себе противна сейчас.

Роза гладила ее по щеке:

— Не надо, успокойся, такое может случиться с каждым. Никто не застрахован от неприятностей. Такова жизнь.

Сантана вдруг порывисто отступила назад:

— Не успокаивай меня, мама. Я виновата.

Роза растерянно посмотрела на дочь:

— Даже Иден простила тебя, дорогая. Успокойся, Джулия защитит тебя. Все будет в порядке. Тебе не о чем беспокоиться. Я думаю, что все закончится уже сегодня. Судья ведь сказала, что удовлетворяет ходатайство защиты о смягчении наказания для тебя.

Сантана обреченно покачала головой:

— Мама, ты должна обещать мне, что Брэндон ничего не узнает об этом.

Роза энергично взмахнула рукой:

— Он никогда об этом не узнает. Обещаю тебе. Я хорошо позабочусь о нем. В доме никто не скажет ему об этом. Послушай, может быть мне стоит сейчас пойти позвонить домой и поговорить с ним?

Сантана снова бросилась в объятия матери:

— Спасибо, мама. Ты всегда понимала меня. Передай Брэндону, что я люблю его.

— Передам, — нежно сказала Роза. — Я тебя тоже люблю, дорогая. Всегда помни об этом. Я рядом с тобой.

Сантана прослезилась:

— Мама, прости меня. Я знаю, что принесла вам с отцом столько горя.

Роза отрицательно покачала головой:

— Ничего подобного, доченька, не расстраивайся. Я пойду, позвоню Брэндону, и скажу ему, что ты его целуешь.

— Хорошо, мама.

Когда Роза ушла, Сантана озабоченно достала из сумочки пузырек с таблетками, но после некоторого раздумья сунула его обратно. Спустя несколько минут в комнату вошел Круз. Озабоченно посмотрев на жену, он спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

Она расстроенно прикрыла лицо рукой:

— Я даже не знаю, как я все это вынесу.

Круз успокаивающе погладил ее по плечу:

— Сантана, осталось совсем немного. Худшее уже позади. Поверь мне. Нужно лишь немножко потерпеть. Я думаю, что сегодня все закончится.

Сантана с надеждой посмотрела ему в глаза:

— Как ты думаешь, судья поверила моим объяснениям? Она будет снисходительна ко мне?

Круз уверенно кивнул:

— Конечно. А как же иначе? Ведь ты же говорила правду.

Сантана смутилась:

— Я совершенно не помню, что я говорила, — растерянно улыбнулась она. — По–моему, все было так ужасно.

Круз улыбнулся:

— Нет, все было отлично.

Она проникновенно посмотрела на него:

— Спасибо тебе за поддержку. Честно говоря, я даже не ожидала этого.

Казалось, убежденность не покидала его:

— Не благодари меня, ведь это мой долг. Я твой муж, а ты моя жена. Мы одна семья, и я обязан поддерживать тебя.

Несмотря на такую уверенность, Сантана вдруг резко переменила настроение:

— Круз, все потеряно, — словно сама не своя произнесла она.

Круз недоуменно посмотрел на жену:

— Что потеряно?

Она покачала головой:

— Мы никогда больше не сможем быть счастливы. Как мы сможем жить после этого, я даже не представляю.

Он нахмурился:

— Нам не повернуть время вспять.

Она распалялась все сильнее, словно заводила сама себя:

— Круз, ты не представляешь, какой это удар для меня. Ведь у меня было все, и ты и Брэндон. Наверно я из тех, кто не в состоянии удержать удачу в своих руках. Я считала, что не заслужила такого счастья и разрушила все своими руками. Только я виновата в том, что произошло.

Круз попытался ободрить ее:

— Да нет же, заслуживаешь, — уверенно сказал он. — Чем ты хуже всех остальных женщин? Ты тоже должна обрести свое счастье.

Она уже сорвалась на крик, смешанный с рыданием:

— Да, ты пытался дать мне счастье, а я постоянно ожидала подвоха.

Круз болезненно поморщился:

— Сантана, не говори так. Я знаю, что тебе было тяжело. Ты не могла справиться со всем сразу.

Но она не слышала:

— Я потеряла все. Я сломала свою жизнь и может быть твою и даже, наверное, жизнь Брэндона. Мне так страшно. — Голос ее вдруг резко затих, словно она истратила последние запасы энергии. — Я лечу в пропасть… Мне уже никто не сможет помочь… Скоро я разобьюсь об острые камни внизу.

Голос ее становился все тише и тише, и, наконец, она умолкла, безнадежно опустив голову.

Круз почувствовал полное бессилие. Все его попытки успокоить жену ни к чему не привели. Он еще раз попробовал вселить в нее уверенность. Обняв за плечи. Круз повернул Сантану к себе. Она беззвучно плакала. Слезы скатывались по се щекам, падая на пол и разлетаясь на тысячи крохотных брызг.

— Дорогая, я обещаю тебе, что у нас все будет хорошо. Мы обязательно начнем все сначала. Ты напрасно сомневаешься в том, что ничего не получится. Получится. Мы просто должны доверять друг другу и поддерживать друг друга. Только правда и взаимное доверие смогут помочь нам снова стать семьей. Неужели ты не помнишь, как прекрасно у нас все начиналось? Мы верили друг другу, мы понимали, что между нами все должно быть честно и откровенно. Вспомни, как мы сблизились, когда болел Брэндон. То, что случилось потом, мы забудем, мы оставим это позади, как ужасное недоразумение. Все будет хорошо.

Но она не поднимая головы, безнадежно прошептала:

— Круз, больше ничего не будет, ничего. У меня больше нет сил начинать все сначала.

Он еще попытался что‑то сказать, но Сантана посмотрела на него такими глазами, что и без слов стало ясно…