Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 3

Сантана возвращается домой. Иден обнаружена. Круз узнает правду. Хейли порывает с Джиной.

В ожидании появления Сантаны Круз и Брэндон играли в шашки. Партию за партией выигрывал Брэндон. Круз был слишком рассеян, чтобы сосредоточиться на игре. Точнее, он думал о другом. Его неотступно преследовала мысль, где Сантана, где Тиммонс. Они вместе? Почему Сантана продолжает лгать ему? Чем объяснить ее поведение? В последнее время она постоянно находится на грани истерики. Это неизбежно должно привести к сильному нервному срыву. Если Крузу ничего не удастся сделать с этим, то их семейная жизнь закончится катастрофой.

В общем, Круз не мог сказать, что его собственная судьба безразлична ему, но, во всяком случае, он мог бы перенести все это. Однако ему было ужасно жаль Брэндона. Мальчик за свою короткую жизнь испытал уже столько, что другим хватило бы до глубокой старости.

Все эти мысли роились в голове Круза, вызывая у него все большую горечь и сожаление.

Когда Брэндон в очередной раз разгромил его на клетчатой доске, Круз тяжело вздохнул.

— Я не понимаю, ты выигрываешь подозрительно часто.

— Мне нравятся шашки, — радостно заявил Брэндон.

— Я догадываюсь, почему.

В этот момент дверь дома распахнулась, и на пороге показалась Сантана. С притворным энтузиазмом она воскликнула:

— Мои мужчины наконец‑то дома, а я‑то думала, что вы еще в ресторане.

Она присела на кресло рядом с Брэндоном.

— Мы приехали час назад, — заявил мальчик. — Ты вроде бы заболела?

Она смущенно улыбнулась.

— Нет, уже все прошло. Я себя чувствую хорошо. А как ты провел время с Крузом?

— Замечательно! — воскликнул мальчик.

Сантана хотя и была взволнована, выглядела менее нервной, чем обычно. Возможно, это объяснялось тем, что она уже решила, как ей поступать.

— Брэндон, уже десять часов, — ласково поглаживая мальчика по голове, сказала она. — Тебе пора чистить зубы, одевать пижаму и ложиться спать. А о лагере мы с тобой поговорим завтра, хорошо?

Он кисло посмотрел на нее.

— Я хочу еще раз разделаться с Крузом, а потом лягу спать, — с надеждой сказал Брэндон.

Стараясь сохранять видимость спокойствия, Круз сказал:

— Давай, ты разделаешься со мной завтра утром, договорились?

Мальчик уныло посмотрел на него.

— Ну, ладно.

Он с неохотой встал с кресла и, поцеловав Круза и Сантану, направился в свою комнату на второй этаж.

— Я зайду к тебе перед сном, — сказал ему вслед Круз.

Сантана направилась к бару.

— Я рада, что вам не было скучно вдвоем. Круз, налей мне виски.

Круз холодно посмотрел на нее.

— Зачем?

— Я хочу выпить, — упрямо повторила она.

— Именно виски?

— Да, именно виски.

Круз плотно сжал губы.

— И какой по счету стакан?

Она резко обернулась к нему.

— Будет первый. Я не пила сегодня.

Круз угрюмо посмотрел на нее.

— Ты сказала, что плохо себя чувствуешь сегодня, и поэтому не поехала с нами ужинать. Мы приехали домой, а тебя и след простыл. Где и с кем ты была? Я хочу знать.

Вопреки обыкновению, на этот раз она смело посмотрела в глаза и решительно заявила:

— Ну, что ж, если ты хочешь знать правду, то я расскажу тебе все. Да, твои подозрения не были беспочвенными. Я была с Кейтом Тиммонсом. Ты удовлетворен?

Круз оцепенело смотрел на жену. Он попытался что‑то сказать, но слова будто застряли в его горле. Издав лишь какой‑то булькающий звук, он развернулся, схватил со стоявшей в углу вешалки свой пиджак и быстрым шагом направился к двери.

Мистер Логан, пожилой седовласый мужчина, проживавший на мысе Инспирейшн, в одном из домов, расположенных рядом с придорожным кафе, в этот вечерний час прогуливался с собакой по окрестностям. Забавный мохнатый пес по кличке Гаучо вдруг метнулся куда‑то в кусты и стал громко лаять, призывая хозяина. Мистер Логан подошел к тому месту, где стояла собака, и с удивлением увидел распластавшуюся на земле молодую женщину в ярко–красном платье и такого же цвета плаще. Ее белокурые длинные волосы разметались вокруг головы.

— О! — удивленно воскликнул мистер Логан.

Он наклонился над женщиной и осторожно приподняв ее голову, прощупал пульс на шее. Она была еще жива.

Когда Джейн Уилсон покинула редакторскую комнату на радиостанции, Хейли еще некоторое время возилась со своими вещами, затем направилась в трансляционную. Закрыв за собой дверь, она оказалась в ловушке. Дверной замок заклинило. Но Хейли обнаружила это только тогда, когда попыталась выйти из комнаты. Хейли взяла со стола ключ и попробовала отпереть замок. Однако у нее ничего не получалось. Тогда она стала стучать кулаками в дверь.

— Джейн, ты слышишь меня? Помоги!

Спустя несколько минут, Джейн появилась в редакторской.

— Хейли, ты где? Это ты звала меня на помощь? — озабоченно спросила она.

Та крикнула из‑за двери:

— Джейн, помоги мне, замок заклинило.

Та развела руками.

— Но у меня даже нет ключа.

— Да, я знаю, ключ у меня, здесь, но я не могу открыть.

Джейн злорадно улыбнулась.

— Я думаю, что у тебя мало надежд, Хейли. Уже десять часов вечера, вряд ли я смогу где‑нибудь найти слесаря.

Хейли озабоченно кусала пальцы.

— Ладно, я знаю, что нужно делать.

Она бросилась к месту ведущего, надела наушники и, включив микрофон, воскликнула:

— Внимание, Внимание! Всем, кто слушает радиостанцию «KUSB»! Ведущая оказалась в безвыходном положении — дверь в мою комнату захлопнулась, замок заклинило. Если кто‑то может прийти на помощь, я жду.

Услышав доносившийся из динамика на стене голос Хейли, Джейн ехидно улыбнулась.

— Да, я думаю, что скоро к тебе с небес спустится ангел–хранитель. Не теряй надежды, милочка.

Она уже собиралась покинуть редакторскую комнату, как в дверях показалась встревоженная Джина Кэпвелл.

— Где Хейли? — беспокойно спросила она.

Джейн равнодушно махнула рукой.

— Там, за дверью. Джина бросилась к двери.

— Хейли, ты здесь? Ты слышишь меня? Отзовись.

Она стала стучать по дверному косяку, привлекая внимание запертой в соседней комнате племянницы. Услышав стук, Хейли сняла наушники и прислушалась.

— Кто там?

— Это я, Джина.

Хейли подошла к двери и громко крикнула:

— Убирайся отсюда! И не хочу ни разговаривать с тобой, ни видеть тебя!

Джина прильнула к двери.

— Но это невежливо, Хейли. Я пришла для того, чтобы помириться с тобой. Не надо на меня обижаться, давай поговорим как нормальные люди.

Не обращая внимания на заклинания тетки, Хейли направилась к месту ведущего и, усевшись на стул, включила микрофон.

— О кей, о кей, — нарочито бодрым голосом сказала она. — По–моему, здесь такая тоска, что я, наверное, включу контактные телефоны. Господа, вы знаете номера телефонной станции? Звоните, я жду.

Джина бешено расхаживала по редакторской комнате и вместо того, чтобы разговаривать с племянницей, вынуждена была слушать ее голос, доносившийся из висевшего на стене динамика.

— А вот и первый звонок, — радостно возвестила Хейли. — Я включаю эфир.

В динамике послышался столь знакомый, очевидно, каждому радиослушателю станции «KUSB» голос, что даже Джина стала слушать его с заинтересованностью.

— Привет, — с сексуальным придыханием сказала знакомая незнакомка но имени Роксана. — Надеюсь, что вы меня узнали? А ты, полагаю, и есть подружка Тэда?

— Нет, нет, Роксана, — воскликнула Хейли, — ты можешь забирать его себе. Меня он больше не интересует.

— Тогда передай ему микрофон, — прошептала Роксана.

— Это невозможно, его нет на станции, и я не знаю, где он сейчас. Я и сама заперта на станции и не знаю, когда выберусь отсюда. Похоже, я узница радиостанции «KUSB».

В трубке некоторое время молчали. Затем Роксана все тем же проникновенным голосом произнесла:

— А ты не могла бы передать для него сообщение?

— Я вряд ли увижу его, Роксана.

— Ну, все же, — настаивала та, — это всего лишь несколько слов.

— Ну, хорошо, — неохотно согласилась Хейли. — Подожди секунду, я сейчас поставлю новую композицию, а мы продолжим разговор.

Она сунула новую кассету и, на мгновение включив микрофон, сказала:

— Итак, закончилась песня. А сейчас мы поставим вам композицию в исполнении группы «Каре». — Она взяла листок бумаги и карандаш, и снова приложила к уху трубку телефонного аппарата.

— Роксана, что мне передать Тэду?

Незнакомка демонстрировала прекрасную осведомленность Хейли в ее сердечных делах.

— Мне жаль, что ты рассталась с Тэдом, — тихо сказала она. — Надеюсь, что это произошло не из‑за меня?

— Нет, нет, — воскликнула Хейли, — будь спокойна. Ну, так что мне передать ему?

В трубке снова некоторое время помолчали.

— Я хочу, чтобы ты передала ему мои извинения за неудачную шутку. Я буду ждать его в десять в баре на берегу. Передай — в десять в баре на берегу.

Хейли продемонстрировала на лице такое неудовольствие, что если бы ее невидимая собеседница сейчас была рядом, этот разговор наверняка закончился бы дракой двух женщин.

— Ладно, я передам, — сказала Хейли и положила трубку.

Вся изнемогшая от ожидания Джина решила, наконец, действовать мужскими методами. Она с разгону ударила плечом в дверь, за которой находилась Хейли и та, затрещав, поддалась. Точнее, не выдержал дверной замок. Хейли, стоявшая в дальнем углу комнаты, с недоумением смотрела на то, как Джина подобно бойцу штурмового отряда, влетает в комнату.

— Ну, вот, — поправляя прическу, радостно воскликнула она. — Еще одной проблемой меньше. Как видишь, я могу действовать не хуже любого мужчины. А теперь займемся другими делами.

В изнеможении застонав, Хейли отвернулась.

— Джина, что тебе надо? Твоя настойчивость заставляет меня думать, что ты до сих пор пытаешься извлечь какие‑то дивиденды из этого дела.

Джина мило улыбнулась.

Автомобиль скорой помощи заскрипел тормозами и остановился как вкопанный на шоссе рядом с тем местом, где седовласый мистер Логан и его друг Гаучо обнаружили лежащую без сознания Иден Кэпвелл. Гаучо охранял место, где лежала сбитая машиной женщина до тех пор, пока мистер Логан не вернулся с ближайшей бензоколонки, откуда звонил по телефону девять–один–один. Машина была на месте происшествия через пять минут. Двое дюжих санитаров осторожно уложили потерявшую сознание Иден на носилки и погрузили их в автомобиль.

— Раз, два, три — взяли.

Ни мистер Логан, ни его пес, ни тем более санитары, не обратили внимания на то, что неподалеку в кустах мелькнула какая‑то тень. Это был человек, который осторожно подобрался к месту, где была обнаружена пострадавшая в автокатастрофе Иден. В туманной мгле было трудно различить, кто это. Стараясь не выдать себя ни единым шорохом, он внимательно наблюдал за тем, что происходило на обочине дороги. Один из санитаров остался в машине, другой захлопнул дверцу и, направляясь к месту водителя, обратился к мистеру Логану:

— Будьте добры, побудьте здесь еще немного, полиция скоро приедет. Они, разумеется, захотят поговорить с вами.

— Разумеется, — кивнул Логан.

Водитель автомобиля скорой помощи включил фары, и, взревев мотором, машина рванулась по шоссе в сторону Санта–Барбары. Яркий свет фар на мгновение осветил кусты вдоль дороги, за которыми прятался ни кто иной как Кейт Тиммонс, окружной прокурор. Раздраженно выругавшись, он стал пробираться назад к своей машине, которая была припаркована в полуторастах метрах от места происшествия. Ситуация начинала приобретать для него угрожающий характер. Если Иден успела заметить машину, которая ее сбила, то ему несдобровать. Мало того, что под угрозой оказывается его дальнейшая карьера юриста и политика, он просто–напросто может угодить за решетку.

Сбить человека автомобилем на шоссе и скрыться, не оказав ему помощи — это могло грозить не просто крахом больших планов и ожиданий, это означало тюрьму. И никакого снисхождения ожидать не придется. Напротив, в таких случаях, средства массовой информации всячески подливают масла в огонь, стараясь представить служителей закона в самом худшем свете. Если дело обернется так, то Тиммонс может поставить на себе крест. Уцепившись за одну ниточку, и журналисты, и полиция приложат максимум старания для того, чтобы раскрутить все до конца. В таком случае, на белый свет окажутся вытянутыми такие неприглядные дела окружного прокурора, что толпа запросто сможет линчевать его.

Вот чем грозила ему вечерняя поездка с Сантаной на автомобиле к мысу Инспирейшн. Лихорадочно обдумывая свое нынешнее положение, окружной прокурор быстро шагал вдоль обочины дороги к машине. Фактически, в том, что произошло, он не был виновен — ведь за рулем сидела Сантана. Однако факты, сведенные воедино, рисовали журналистам и полиции совершенно иную картину. Ведь сбив Иден, они еще останавливались, и окружной прокурор выходил из автомобиля. Насколько он успел заметить, никаких свидетелей этого вокруг не было. Однако… ведь потом кто‑то же нашел Иден. А если этот кто‑то видел, как они сбили ее? Если он видел марку автомашины или, что еще хуже — номер? Тогда все пропало. Сейчас ему необходимо было как можно быстрее предпринять эффективные меры, чтобы обеспечить себе алиби на всякий случай, либо, в самом худшем варианте, снять с себя вину. То, что он находился в машине вместе с женой самого известного полицейского в городе, разумеется, ничуть не украшало его. Однако, по большому счету, это было не так смертельно. Разумеется, для продолжения политической и юридической карьеры такой факт мог иметь катастрофическое значение, но теперь, в сложившейся ситуации, нужно было учитывать другие, более тяжелые варианты. Интересно, где сейчас Сантана? Очевидно, в очередной раз бурно объясняется с Крузом. Тиммонсу обязательно необходимо в ближайшее время снова увидеться с ней и направить ее возможные действия в нужное русло.

Иначе… Он уселся в машину, завел мотор и резко рванул автомобиль с места. До мистера Логаиа, дежурившего на том месте, где совсем недавно лежала Иден Кэпвелл, донесся лишь отдаленный рокот мотора и визг шин по шоссе.

Бросив пиджак на изгиб руки, Круз решительно направился к двери. Сантана бросилась за ним.

— Умоляю, подожди, не уходи. Дай мне все объяснить.

Круз задержался в дверях.

— Ты сказала, что была с Кейтом, — тяжело дыша промолвил он. — По–моему, этого вполне достаточно. Ничего не нужно объяснять.

Он был так расстроен, каким Сантана его редко видала прежде. Глаза его горели мрачным огнем, пальцы рук поминутно сжимались и разжимались.

— Нет, мы должны поговорить начистоту, — воскликнула она. Ты должен выслушать меня. Пойми, мне очень жаль, что так получилось. Прости меня.

С демонстративным равнодушием к ее словам, он стал одевать пиджак.

— Сантана, мы поговорим утром, когда ты протрезвеешь. Сейчас я даже не желаю стоять рядом с тобой. Это вызывает у меня отвращение.

Она едва не разрыдалась.

— Я хочу поговорить с тобой сейчас. Я не пьяна. Зачем откладывать этот разговор? По–моему, между нами накопилось столько всего, что если ты сейчас уйдешь, то это только ухудшит ситуацию.

Круз на мгновение застыл в нерешительности. Немного поколебавшись, он согласился с доводами жены.

— Ладно, я выслушаю тебя.

Он вернулся в гостиную и, угрюмо теребя штору, остановился возле окна. Сантана бросилась следом за ним, объясняя на ходу:

— Долгое время Кейт преследовал меня, он просто не давал мне прохода. Вспомни школу, ты ведь не станешь отрицать, что все это начиналось еще тогда. Он постоянно говорил о том, что неравнодушен ко мне, что питает ко мне глубокие чувства, и настаивал на том, чтобы я ответила ему тем же. Ну, в общем, мне казалось, что он любит меня. Круз, ты не представляешь, как я устала от одиночества, как мне было плохо.

— О бог мой, — простонал он. — Ты снова сводишь наш разговор совершенно к другим вещам.

Она нервно взмахнула рукой.

— Нет, так оно и есть на самом деле. Я устала от наших постоянных семейных ссор. Меня замучили непонимание и одиночество в нашей семье. А наши отношения с Кейтом находились под моим полным контролем. Мы изредка перезванивались, он иногда приглашал меня на ленч или ужин. Возможно, я немного излишне флиртовала с ним, но Кейт хотел большего, да, он хотел переспать со мной.

Она на мгновение умолкла, словно ей было очень тяжело говорить.

— Да, так оно и было, — едва слышно всхлипнув, сказала Сантана. — Сегодня мы поехали в мотель. Он настаивал на том, чтобы я уступила ему, но в последний момент я остановилась.

Круз засопел, как разъяренный бык, перед глазами которого стали размахивать красной тряпкой. Снова Тиммонс пытается перебежать ему дорогу. Похоже, это превращается для окружного прокурора в какую‑то навязчивую идею — сначала он преследует инспектора Кастильо по службе, потом не дает прохода его жене, демонстрирует явные признаки неравнодушия к Иден… Похоже, что все это звенья одной цепи, которая тянется еще со времен школы. И тогда, и сейчас Круз был лучше его в моральном плане и, несмотря на более высокое положение Кейта Тиммонса в социальной иерархии, он по–прежнему завидовал своему сопернику, прикрывая свою злобную ненависть к нему высокопарными фразами о служебном долге, профессиональной компетентности и службе Закону и обществу.

Увидев, в каком разъяренном состоянии находится Круз, Сантана поспешила успокоить его.

— Я сказала ему, что прерываю с ним всяческие отношения. Он согласился. Потом я вернулась домой, к тебе, — последние слова она произнесла таким умоляющим тоном, что будь на месте Круза другой мужчина, он бы, наверное, поверил ей и простил ее.

Но Круз предостерегающе поднял руку.

— Пусть бог будет моим свидетелем — я не хотел допустить подобного поворота событий. Я старался, чтобы так не случилось. Но, похоже, чего‑то не предусмотрел.

Сантана заискивающе заглянула ему в глаза.

— Круз, прости меня. Я видела, как ты переживал, но я сохранила верность тебе. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Я пытаюсь сохранить наш брак.

Круз сокрушенно покачал головой.

— Я пытался быть примерным мужем, — с горечью сказал он. — Я пытался…

У нее в глазах проступили слезы.

— Прости…

Круз сокрушенно молчал.

— Возможно, судьба приготовила для нас это тяжелое испытание, — наконец, спустя несколько мгновений, сказал он. — Ты уверена в том, что хочешь сохранить наш брак?

— Больше всего на свете! — горячо воскликнула она. — Я только этого и хочу. Мне больше ничего не нужно, кроме тебя, Круз, и Брэндона. Ты же видишь, я все время пытаюсь сделать так, чтобы ты обратил на меня внимание, чтоб ты просто заметил, что я существую рядом с тобой. Ведь ты настолько погружен в свои дела, что уже забыл о том, что рядом с тобой есть человек, который любит тебя и хочет только одного — ответной любви.

Ее страстный монолог, очевидно, оказал свое воздействие на Круза, потому что с сомнением посмотрев на жену, тот сказал:

— Да, в последнее время у тебя было много неприятностей. В основном, по моей вине…

Его желание признать свои ошибки не было реализовано до конца. В комнате внезапно зазвонил телефон. Сантана безнадежно посмотрела на мужа.

— Не подходи.

Он хмуро покачал головой.

— Нет, может быть, это звонят из участка — вдруг что‑нибудь случилось. Я должен узнать.

Решительно отодвинув ее в сторону, он прошел к столику, на котором стоял телефон и поднял трубку.

— Алло. Да, это я. Что? Когда это случилось?

По его лицу, еще больше осунувшемуся и помрачневшему, Сантана поняла, что к семейным неприятностям добавляется еще что‑то.

— Серьезные ранения? — спросил Круз. — Да, спасибо. Спасибо, что позвонили. Я выезжаю немедленно.

Он положил трубку и, кусая губы, сказал:

— Иден попала в автокатастрофу. «Скорая помощь» только что увезла ее в больницу.

Сантана перепуганно смотрела на него.

— Что произошло?

Круз сумрачно покачал головой.

— Не знаю. Ее нашел возле мыса Инспирейшн какой‑то местный житель по фамилии Логан.

Сантана подавленно умолкла.

— Я выезжаю на место происшествия, — сказал Круз и решительно направился к двери.

Сантана низко опустила голову.

— Ну, конечно.

Круз вдруг понял, что все слова извинения, которые он приготовил для Сантаны, не стоят ничего в сравнении с тем, что он снова покидает дом. Поэтому он предложил:

— Может быть, поедем вместе? А Брэндона по дороге отвезем матери.

Она растерянно улыбнулась.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Круз внимательно посмотрел на нее.

— Да, — серьезно ответил он.

Ее охватило такое чувство нежности к мужу, что она едва не потеряла дар речи.

— Круз… — потрясенно вымолвила она. — Я… Я… Я иду за Брэндоном.

Она метнулась наверх, в спальню сына.

Сантана еще ничего не знала о том, что именно она сбила Иден, именно ее автомобиль выехал на обочину дороги возле мыса Инспирейшн, где находилась Иден. Обо всем этом ей еще предстояло узнать. А сейчас она собирала мальчика для того, чтобы отвести его к своей матери.

Джина метнулась к племяннице.

— Хейли, заклинаю тебя всем святым, выслушай меня.

Девушка раздраженно отвернулась.

— Я не желаю выслушивать тебя. И вообще, Джина, оставь меня в покое. И вообще, нам не о чем разговаривать.

Джина едва не прослезилась.

— Хейли, это жестоко.

Та безразлично махнула рукой.

— Что поделаешь, я устала. Я очень устала, мне больше ничего не нужно. И ничего не хочется.

Джина, вытянув вперед руки, будто нищий, который просит подаяния, направилась следом за Хейли.

— Неужели ты хочешь порвать со мной отношения? Я не верю в это, — плачущим голосом сказала она. — Ведь мы с тобой родственники. Так нельзя поступать с близкими людьми.

Хейли вздохнула.

— Да, Джина, ты угадала. Именно это я и собираюсь сделать — мне кажется, что наши отношения с тобой приносят пользу лишь одной стороне.

Джина обиженно надула губы.

— Так что, мне исчезнуть и больше никогда не появляться в твоей жизни? Ты этого хочешь? Ну, отвечай же, Хейли.

Хейли отрицательно покачала головой.

— Можно сказать и так. Хотя нет, больше всего я хотела бы сейчас повернуть время вспять.

Джина униженно сглотнула.

— Я тоже. Тогда я не стала бы жертвой той жестокости.

Хейли с недоверием посмотрела на тетку.

— Джина, чего я не могу понять, так это твоей глубокой заинтересованности в моей судьбе.

Джина, с видом невинно оскорбленной жертвы, гордо вскинула голову. Хотя губы ее дрожали, говорила она твердо и решительно:

— Семья значит для меня многое. Семья — это смысл моей жизни. Ты отторгаешь меня, Брэндон живет в доме другой женщины. Это невыносимо. Разве ты не представляешь, как я себя чувствую? Ведь я нахожусь в гораздо более невыгодной ситуации, чем ты. У тебя еще все впереди. В конце концов, вы можете даже помириться с Тэдом. А если этого не получится, то в твоей жизни будет еще много таких, как он. А представь себя на моем месте. Что делать мне? Ты, наверное, единственный близкий мне человек, собираешься порвать со мной и оставить меня в одиночестве. Что же у меня тогда будет?

Ее тон был вполне искренним, однако Хейли, которая привыкла к постоянным подвохам и неожиданностям со стороны тетки, не поверила ей.

— Ты во всем виновата сама, — резко заявила Хейли.

Хотя это были достаточно горькие слова, Джина, тем не менее, прореагировала на них спокойно.

— Я знаю, — смахнув слезу, сказала она. — Именно поэтому я попытаюсь все изменить. А главным образом, изменить себя.

Хейли насмешливо пожала плечами.

— Неужели ты думаешь, что я поверю тебе. Каким это образом ты собираешься изменить, улучшить себя? Уж ни самообразованием ли ты занялась? Или, может быть, ты ходишь на курсы психологической реабилитации?

Джина не обратила внимания на ее едкий тон.

— А почему, по–твоему, я открыла компанию по производству печения? Будто мне неизвестно, что все смеются за моей спиной.

Хейли фыркнула.

— Да, действительно, почему это?

Джина обиженно опустила глаза.

— Я рассчитывала, что деньги принесут мне уважение, — тихо сказала она.

Хейли снисходительно рассмеялась.

— Джина, ты не купишь уважение к себе даже за десять миллионов долларов. Почему ты решила, что деньги заставят уважать тебя?

Джина растерянно посмотрела на племянницу.

— Я понимаю, что прошлое нельзя изменить и, тем более, купить. Хейли, ты не представляешь, что ты значишь для меня. Если бы не твое появление, то я бы давно наложила на себя руки, — проникновенно сказала она. — Можно сказать, что ты спасла мне жизнь.

Хейли недоверчиво посмотрела на нее.

— О чем ты говоришь, Джина?

Та стала отчаянно трясти головой.

— Да, да, это правда! — горячо восклицала она. — Я была на грани самоубийства, а ты заставила меня переосмыслить всю мою жизнь. Мне так нужна твоя дружба. Кэпвеллы отняли у меня все. И даже Брэндона. Ты — все, что у меня осталось. Хейли, умоляю, не бросай меня.

Хейли, уже готовая было поддаться на уговоры Джины, после некоторых колебаний, упрямо мотнула головой.

— Джина, ты губишь себя, да и меня вместе с собой, — с этими словами она отошла в дальний угол комнаты и демонстративно отвернулась.

— Но Хейли, все обстоит иначе, не так, как тебе представляется, — умоляюще сказала Джина. — Просто ты сейчас в плохом настроении. Я тебя понимаю. Ты раздражена и расстроена из‑за того, что вы поссорились с Тэдом.

Хейли упрямо покачала головой.

— Нет, Джина, я тебя знаю. Мое настроение и мои чувства здесь не при чем. Просто ты всегда была такой.

Джина взмолилась:

— Ну, пойми, ведь люди меняются. И тебе, Хейли, это прекрасно известно. Почему же ты не допускаешь мысли о том, что я тоже могу измениться? Я теперь не такая, как была прежде. Если бы ты смотрела на меня не предвзято, ты бы поняла, что я говорю правду. Мне очень жаль, что этого не замечаешь.

Хейли резко развернулась к тетке.

— Джина, я просто восхищаюсь твоей наглостью. Не надо меня уговаривать. Поезжай домой, посмотри на себя в зеркало. Вероятно, тебе удастся разглядеть свою темную душу. Джина, я хочу забыть о тебе навсегда и больше никогда не вспоминать. Я не хочу тебя видеть, слышать и, тем более, разговаривать с тобой.

Джина униженно опустила голову.

— Мне больно слышать от тебя такие слова, — едва слышно промолвила она.

Хейли тоже почувствовала некоторое смущение.

— Это правда, — сказала она. — Хотя я и не хотела причинить тебе боль.

Джина едва сдерживала слезы.

— Ну, а что, если я пообещаю, что наши отношения изменятся к лучшему? — просящим тоном сказала она. — Я обещаю, что между нами никогда не будет таких недоразумений.

Хейли раздраженно всплеснула руками.

— Да я больше не верю твоим обещаниям. Ни единому твоему слову. Джина, прости, но я чувствую фальшь, которая постоянно исходит от тебя.

На этот раз Джина не смогла сдержаться. Слезы потекли по ее щекам, размазывая нанесенную на ресницы тушь.

— Я просто не могу поверить, что ты бросаешь меня, — всхлипывая промолвила она. — Мне очень жаль, что так произошло. Хейли, если бы ты пришла ко мне с покаянием, я бы простила тебя.

Хейли безразлично пожала плечами.

— Значит, ты более великодушна, чем я, — заключила она. — Ну, что ж, мне очень жаль, что я не оправдываю твоих ожиданий.

Джина вытерла платком катившиеся по щекам слезы.

— В жизни очень много значит умение прощать, — обиженно сказала она. — Хейли, твоя непримиримость приносит тебе лишь горе и несчастье. И это относится не только ко мне, но и к другим. Прости меня, — она опустила голову.

Хейли тоже почувствовала, как ее эмоции начинают выходить из‑под контроля. Стараясь не показать этого Джине, она отвернулась и украдкой смахнула слезу из уголка глаза.

— Нет, Джина, — глухо сказала она. — Я не хочу мириться с тобой и не хочу, чтобы ты снова возвращалась в мою жизнь. Мне достаточно одной потери.

Но Джина, все еще не теряя надежды, воскликнула:

— Да ты помиришься с Тэдом, поверь мне. И вы забудете об этом недоразумении.

Хейли упрямо поджала губы и решительно направилась к двери.

— Прощай, Джина, — громко заявила она, распахивая дверь.

Джина поплелась к выходу, как побитая собака.

— Я разочарована в тебе, Хейли, — сказала она сквозь слезы, останавливаясь у порога. — И мне больно, очень больно.

Хейли гордо отвернулась. Когда она ушла, Хейли еще некоторое время бродила по комнате из угла в угол. А затем взяла бумажку, на которой было написано послание от Роксаны, и задумчиво посмотрела на нее.