Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 5

Беспокойное утро в доме супругов Кастильо. Окружной прокурор сильно разочарован. Перл нашел зацепку. Джулия Уэйнрайт попадает под подозрение.

Сантана металась по кровати, широко раскинув руки. Всю ночь ее преследовали ужасные сны.

То и дело ей чудилось, как она сидит за рулем в своей машине, рядом с ней находится Кейт Тиммонс, а вокруг все сильнее и сильнее сгущается туман.

— Сантана, ты не можешь вести машину. Давай, я.

— И куда же мы поедем? К тебе?

— Ты не поедешь обратно к Крузу, такой туман. Давай поменяемся местами.

— Я вижу дорогу.

— Ты не следишь за машиной.

— Отстань!

— Ты съехала на обочину.

— Отстань!

— Дай мне руль!

— Пусти меня! Я ничего не вижу!

…Визг тормозов… Стук удара… Какой‑то глухой шум — все это слилось в одну звуковую кашу, которая всю ночь непрерывно прокручивалась в голове Сантаны.

Она смогла уснуть только под утро, и то беспокойным, возбужденным сном. Точнее, это даже не было сном. Это было каким‑то полузабытьем.

Проснувшись с первыми голосами птиц, Сантана провела рукой по влажному лбу. Она чувствовала себя так, как будто у нее всю ночь была высокая температура — голова раскалывалась на части, дыхание было затруднено, все кости ломило. Подушка и простыня были влажными.

Ошалело посмотрев вокруг себя, Сантана не обнаружила в постели Круза. Очевидно, он поднялся раньше.

Перед глазами у нее по–прежнему стояла картина ужасного вечера накануне — это загородное шоссе, обочина, удар…

Удар! Она вспомнила. Да, конечно же, был удар! Значит, на машине должны были остаться какие‑нибудь следы. Сантана торопливо вскочила с постели и, накинув легкий шелковый халат, выбежала из спальни.

Круза нигде не было видно.

Воспользовавшись его отсутствием, она осторожно прошла через гостиную, вышла из дома и направилась к гаражу.

Спустя несколько минут, из соседней комнаты, широко зевая, вышел Круз.

Эту ночь он провел на диване в своем кабинете, но не потому, что испытывал какие‑то неприязненные чувства к жене, просто она всю ночь беспокойно металась по кровати, так что надеяться заснуть было бы совершенно наивно.

Запахивая на себе халат, Круз зашел в спальню. К его удивлению, Сантаны здесь не было. Постель, правда, была еще теплой. Очевидно, она куда‑то вышла.

Круз направился в гостиную. Но жены не было видно ни здесь, ни на кухне. С удивлением отметив для себя этот факт, Круз выглянул на улицу. Во дворе Сантаны тоже не было.

На пороге, перед дверью уже лежал свежий выпуск местной газеты. Гигантский заголовок над фотографией Иден Кэпвелл в газете «Санта–Барбара Экспресс» гласил: «Иден Кэпвелл стала жертвой автомобильного наезда. Водитель скрылся».

Еще раз озадаченно выглянув во двор, Круз поднял газету и быстро пробежался глазами по заметке. Читая газету, он вернулся в дом и уселся на диван. Быстро ознакомившись с содержанием статьи, он отложил газету в сторону и достал из кармана висевшего рядом пиджака свой блокнот.

Обнаружив в нем необходимую запись, Круз снял трубку телефона и набрал номер.

Окружной прокурор Кейт Тиммонс провел эту ночь не менее беспокойно, чем Сантана Кастильо.

Вот почему уже в восьмом часу утра гладко выбритый, в свежей рубашке и выглаженном костюме он уже был в здании городской больницы.

Благополучно миновав приемный покой отделения реанимации, где никого из обслуживающего персонала не было видно, он подошел к двери палаты, в которой лежала Иден, и осторожно взялся за ручку.

Однако в этот момент его окликнул недовольный женский голос.

— Что вам здесь нужно?

Тиммонс отскочил от двери с такой скоростью, будто его ударило током.

— Э… — озабоченно промычал он. — Я хотел бы видеть миссис Иден Кэпвелл… Но, если она спит, то ее можно не будить.

Тиммонс попытался сделать как можно более безразличный вид. Однако медсестра по–прежнему недоверчиво смотрела на него.

— Миссис Кэпвелл вчера выписали, — ответила она после некоторой паузы.

Тиммонс почувствовал, как у него начали дрожать коленки.

— Как выписали? О, я и не знал… — растерянно пробормотал он. — А куда она делась?..

Медсестра пожала плечами.

— Не знаю. Ее куда‑то увезла полиция.

Тиммонс несколько секунд очумело хлопал глазами, потом он, наконец, стал соображать, что произошло.

— Полиция, вы говорите? — переспросил он медсестру. — Ее увезла полиция? То есть, я так понимаю, ее увез инспектор Кастильо? Да?

Тиммонс растерянно улыбнулся.

Круз услышал, как на другом конце провода сняли трубку.

— Алло, — раздался знакомый голос.

— Иден? Как твои дела? — нежно спросил Круз. — Ах, вот как? Ну, и прекрасно. Комната хорошая? Да. Нет, а о том, где ты сейчас находишься, знаем только мы с тобой. Нет. Мы еще выясняем, кто вел машину. Тебе придется набраться терпения. Хорошо? Ну, вот и договорились.

Тем временем Сантана внимательно осматривала стоявший в гараже автомобиль, на котором вчера вечером вместе с Кейтом Тиммонсом она ехала по шоссе, возвращаясь с мыса Инспирейшн.

Пока ее поиски не дали никаких результатов. Машина была целой: ни одной царапины, ни одной вмятины, ничего…

— Да, — успокаивающе сказал Круз. — Наберись немного терпения, через пару дней все прояснится. Мы обязательно все узнаем, уверяю тебя. Да, Иден, меня очень интересует все, что ты помнишь об аварии. Расскажи мне все, что ты помнишь. Да, да. Еще раз. И все сначала. Нет, Иден, это обязательно нужно сделать. Попробуй, напрягись и вспомни все, что можешь. Ты должна была что‑то видеть.

Сантана, наконец, обнаружила то, что искала.

Левая фара автомобиля была разбита вдребезги.

Вот она — улика! Вот оно — доказательство!

Крузу стоило просто обратить на это внимание, и тогда катастрофа неминуема. Это же прямое материальное свидетельство, прямое доказательство ее вины…

Осознав все это, Сантана в ужасе бросилась бежать. Сейчас она была на грани умопомешательства.

Опасливо озираясь по сторонам, Келли быстро миновала коридор, который вел к двери изолятора, и, остановившись перед ней, привстала на цыпочках, стараясь заглянуть через зарешеченное проволочной сеткой окошко.

В этот момент, неожиданно для нее, дверь изолятора распахнулась и на пороге показалась медсестра миссис Гейнор. Она держала в руках аккуратно сложенную стопку постельного белья.

— Привет, Келли, — без особой радости поздоровалась с девушкой миссис Гейнор.

Келли, растерянно отступила назад.

— Здравствуйте.

Теребя пуговицу халата Келли отвернулась. Медсестра укоризненно сказала:

— Келли, зачем ты пытаешься искать того, кто причинил тебе столько неприятностей и принес столько страданий. Ты была раньше такой хорошей пациенткой. Ты уже начала поправляться, пока не появился он. Ты разве не понимаешь, что он для тебя опасен! Очень опасен!..

Келли испуганно оглянулась на дверь изолятора.

— Но я беспокоюсь о нем. Я хочу знать, что с ним.

Медсестра тяжело вздохнула.

— Вот ты и попалась, Келли. Мистера Капника здесь нет. И на этот раз ты не узнаешь, где он.

Келли безнадежно посмотрела на миссис Гейнор.

— Как нет? А где же он?

Та мстительно улыбнулась.

— Этого ты не узнаешь. Мы не имеем право нарушать указания доктора Роулингса. К тому же так будет спокойнее и для тебя самой. Не забывай о том, что этот человек опасен для тебя в первую очередь. Руководству клиники не хотелось бы, чтобы процесс лечения тяжелых больных, к которым, разумеется, относишься и ты, был нарушен вмешательством со стороны.

Келли растерянно хлопала глазами.

— Но как же мне быть? — едва слышно проговорила она. — Где же мне искать его?

Человек, о котором только что шла речь в разговоре между Келли Кэпвелл и медсестрой миссис Гейнор — Перл, он же Леонард Капник — осторожно пробирался по закоулкам здания клиники доктора Роулингса.

Завидев впереди санитаров и медсестер, он прятался, где только мог: за первыми попавшимися дверями, в подсобных помещениях, за большими деревянными щитами, которые иногда попадались в коридорах.

Сейчас от него требовалась особая бдительность, поскольку за побег из строгого изолятора и наказание положено строгое.

Услышав буквально в нескольких шагах позади себя какой‑то подозрительный шум, Перл нырнул в первую попавшуюся дверь.

Это оказалась одноместная палата.

Посреди довольно просторной комнаты стоял небольшой стол с аккуратно собранной детской железной дорогой.

Высокий широкоплечий мужчина с уже начинавшими седеть волосами при помощи пульта управлял движением маленького электропоезда.

Увидев внезапно выросшего перед ним незнакомца, обитатель палаты воззрился на него.

Перл поднес палец к губам и прошептал:

— Тише, не шуми… Я сейчас уйду. Я только на минуточку.

Но, вместо того, чтобы испугаться, хозяин палаты радостно воскликнул:

— Брайан! Глазам своим не верю!.. Неужели это ты?

Внимание Перла было сконцентрировано на шуме в коридоре, поэтому он не сразу обратил внимание на слова, которыми его приветствовал обитатель этой комнаты.

— Что?.. — рассеянно спросил Перл, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью.

Не теряя энтузиазма, пациент снова воскликнул:

— Я не думал, что ты вернешься! Этого просто не может быть! Они же сказали, что ты…

Перл непонимающе посмотрел на собеседника.

— Извини, но я не Брайан…

Его нового знакомого это только развеселило.

— Ну, конечно… А кто же ты такой? Ладно, не надо меня обманывать…

Перл отрицательно покачал головой.

— Нет, нет! Уверяю тебя! Я — не Брайан!.. Так звали моего брата.

Пациент недоуменно посмотрел на Перла.

— Твоего брата? Какого брата?

— Моего брата, который находился в этой клинике. Когда‑то его тоже держали здесь.

Высокий пациент прищурился, словно пытаясь получше разглядеть Перла.

— Но вы так похожи, — недоверчиво сказал он.

— Да, — кивнул Перл, — говорят, что мы с ним были очень похожи.

Обитатель палаты наконец‑то понял, что действительно ошибся.

— Так ты не Брайан, — разочарованно протянул он. Но Перл уже понял, как ему нужно поступать.

— Ты знал моего брата. Это правда? — спросил он. — Расскажи мне о нем.

Круз заканчивал разговор с Иден по телефону, когда дверь в прихожую распахнулась и на пороге показалась Сантана. Судя по ее виду, она была чем‑то взволнована. Халат на ней был наполовину распахнут, щеки раскраснелись. Круз поспешил закончить разговор.

— Да. Хорошо. Пока, — он положил трубку.

Увидев его, Сантана стала поспешно приводить себя в порядок. Она запахнула халат и затянула пояс. Круз посмотрел на нее с некоторым недоумением.

— Ты где была?

Она махнула рукой в неопределенном направлении.

— Там, на улице… День прекрасный…

Она безуспешно старалась скрыть свое смущение.

— Тебе тоже не мешало бы пройтись перед работой, Круз.

Он бросил весьма красноречивый взгляд на ее халат.

— Возможно, ты и права. Только в отличие от тебя, я сначала оденусь.

Он ушел в свою комнату. Сантана, растерянно оглядев себя с ног до головы, бросилась за ним.

— Круз, — с виноватой улыбкой сказала она, — ты можешь не пугаться, меня никто не видел. На улице сейчас никого нет — еще слишком рано.

Он скептически посмотрел на нее.

— Да?

Пока Круз одевался, она принялась оправдываться.

— Понимаешь, утром, когда я проснулась, у меня была такая тяжелая голова, что мне просто необходимо было выйти на воздух немного проветриться. Надеюсь, ты не арестуешь меня за этот проступок. Он немного смягчился.

— Нет, дорогая. На этот раз нет. Я понимаю, что за ночь ты провела.

Сантана по–прежнему маячила в комнате Круза без особых видимых причин.

— А кто звонил так рано? — спросила она.

— Никто, — неохотно ответил Круз, — никто не звонил. Это я звонил Иден. Мы не можем обойтись без свидетеля. Она могла вспомнить что‑нибудь об этой аварии. Нам сейчас очень нужна помощь. У нас практически нет никакой информации. Вот поэтому я и позвонил ей.

Сантана, с каким‑то непонятным для Круза возбуждением, воскликнула:

— А разве она не рассказала тебе все, что помнила? Ведь она не видела ничего, кроме приближавшейся машины.

Закончив с джинсами и обувью, Круз приступил к рубашке. Застегивая пуговицы, он несколько подозрительно посмотрел на жену.

— А почему ты думаешь, что она ничего не должна вспомнить?

Сантана растерянно развела руками.

— Но ведь вчера она была в сознании.

— Ну, и что? — хмыкнул Круз. — В подобных случаях часто бывает, что люди вспоминают не все сразу. Сначала они должны успокоиться, отдохнуть. Поэтому я и решил снова расспросить Иден, может быть, она что‑нибудь вспомнит.

Но Сантана не унималась.

— И что же она сказала?

Круз не скрывал своего раздражения.

— Сантана, а почему это тебя так интересует?

В такой ситуации для Сантаны проще всего было бы прикрыть свое любопытство стандартной женской истерикой. Что она и сделала.

— Я просто спросила! — завизжала она. — Или я не имею права знать всего того, что касается Иден?

Из ее глаз брызнули слезы. Но Круз отреагировал на все это спокойно.

— Сантана, может, нам есть смысл поговорить о вчерашнем вечере?

Демонстративно отвернувшись, она отрывисто бросила:

— А что, что тебя интересует во вчерашнем вечере?

Круз пожал плечами.

— Ну, ты сказала, что была вчера с Кейтом Тиммонсом.

— Ну, и что?

Круз по–прежнему вопросительно смотрел на нее.

— И ты больше ничего не хочешь сказать мне об этом?

Она резко обернулась.

— А что я могу сказать? Я уже сказала все, что могла сказать. Больше у меня ничего нет. Ты сомневаешься в моих словах? — вызывающе закончила она.

Круз начал терять терпение.

— Я тебя ни в чем не обвиняю, — повышенным тоном заявил он. — Я просто хочу знать, не забыла ли ты еще чего‑нибудь? Было ли что‑то такое еще, о чем тебе стоило бы мне рассказать?

Она завизжала, размахивая руками:

— Я ведь тебе сказала, что я с ним не спала, что между нами ничего не было. Что я еще могу сделать, чтобы ты поверил?

Круз с сожалением посмотрел на жену.

— Для начала тебе нужно успокоиться и вести себя по–другому, — хмуро сказал он.

Она упрямо мотнула головой.

— Что это значит, о чем ты говоришь? Ты хочешь, чтобы я была спокойна в тот момент, когда ты обвиняешь меня в супружеской неверности? Я ведь тебе уже сказала, что у меня с Кейтом ничего не было, нет и не будет. Я покончила с этим. Но ведь ты не веришь ни единому моему слову. Ты постоянно пытаешься унизить меня. Наверное, это доставляет тебе удовольствие. После этого ты хочешь, чтобы я вела себя спокойно?

Круз тоже вскипел.

— Ты всю ночь металась. А когда утром ты вошла в дверь, ты дышала так тяжело, что я слышал за версту. Так что это значит?

— По–твоему, это значит, что я вру? — запальчиво спросила она.

Крузу очень хотелось выругаться, но он сдержался.

— Прошу тебя, не передергивай. Я этого не говорил. Но все равно, что бы ни было между нами, я хочу понять, в чем дело, я так больше не могу. Если это связано с нашим прошлым, давай разберемся прямо сейчас.

Такие отношения больше не могут продолжаться. Это должно когда‑нибудь прекратиться. Она снова отвернулась.

— Ты прав, иногда я чувствую себя виноватой.

Круз недоуменно развел руками.

— Почему, если ты ничего не сделала?

— Потому, что вела себя как ребенок, — чуть не плача сказала она. — Я хотела заставить тебя ревновать, изображала, как будто у меня кто‑то есть. Мне хотелось, чтобы ты страдал, мучался. Мне хотелось, чтобы ты просто замечал меня. Да, я понимаю, что это было глупо, но я не могла поступить по–другому.

Он тяжело вздохнул.

— Да, я понимаю, я сам в этом виноват. Получилось, что я делал тебе больно, а ты хотела, чтобы я понял каково это.

Она снова повернулась к нему.

— От этого стало еще хуже, я должна была понимать это. Ни к чему хорошему это не привело.

Круз удрученно развел руками.

— В любом случае это должно прекратиться. Иначе у нас ничего не получится.

Она заискивающе заглянула ему в глаза.

— Ты простишь меня?

Он недоуменно пожал плечами.

— За что я должен тебя прощать, если ты ничего не сделала?

Она стала снова заливаться слезами.

— Круз, я очень хочу начать все сначала. Я хочу забыть все, что произошло. Хочу, чтобы мы начали жить по–новому, так, как будто между нами ничего дурного не было. Неужели мы не можем этого? Представляешь, как тогда могла бы измениться наша жизнь. Нужно только немного постараться.

Но он отрицательно помотал головой.

— Нет, просто забыть все это нельзя. Если ты совершила ошибку, надо это признать, помнить о ней, стараться исправить. А если забыть, то все может повториться снова.

В порыве чувств она протянула к нему руки.

— Обними меня.

Когда Круз исполнил ее просьбу, она прильнула к нему и сквозь слезы сказала:

— Я могла бы стоять вот так целый день.

Он погладил ее по волосам.

— Дорогая, если бы…

Она резко оттолкнула его.

— Знаю, тебе опять надо на работу.

Чувствуя свою вину, Круз поскорее отвернулся.

— Послушай, Сантана, — после некоторых раздумий сказал он, — а почему бы тебе не прийти днем в участок?

— Зачем?

— Мы бы пообедали вместе. Сходим в ресторан перекусим и поговорим, если хочешь.

Она выслушала его, кусая пальцы.

— Круз, ну ты же не любишь, когда я прихожу к тебе на работу. Ты считаешь, что я тебе мешаю.

Он кивнул.

— Да, но мы же должны поговорить. Я всегда делал одну и ту же ошибку — слишком много работал. Я никогда не проводил свое свободное время с семьей. А теперь я так не буду жить. Я буду проводить все свое свободное время с женой.

Она немного успокоилась.

— Может быть, лучше ты придешь домой обедать? — предложила Сантана.

Когда Круз одел пиджак, она стала заботливо смахивать с него пылинки. Однако на ее предложение Круз ответил отрицательно.

— Нет. Ты подумай сама. Если я поеду домой, а потом обратно, на дорогу уйдет полчаса. Лучше приходи ко мне на работу — так у нас будет больше времени. Ну, ладно, увидимся.

Он быстро поцеловал ее в губы, и от этого поцелуя Сантану зашатало. Когда она открыла глаза, Круз уже вышел из дома.

Помощник Круза, сержант Пол Уитни, разглядывал бумаги на своем столе, когда в комнату, не особенно заботясь о церемониях, влетел окружной прокурор.

— Черт возьми, где инспектор Кастильо? — закричал он с порога.

Уитни с напускным равнодушием пожал плечами.

— Не знаю, а вообще‑то доброе утро, прокурор.

Тиммонс был разъярен.

— Доброе утро, — заорал он, — только еще не известно, для кого оно доброе. Ну, так, где он? Не иначе, как прохлаждается где‑нибудь в коридоре, кофе попивает.

Уитни спрятал в уголках губ едва заметную улыбку.

— Он еще не пришел.

— Неужели? — возбужденно воскликнул Тиммонс. — Посмотри‑ка лучше на часы.

Уитни безразлично поднес к глазам наручные часы.

— Ну, и что? — пожал он плечами. — Смена никогда не начинается раньше восьми. Он будет вовремя.

Тиммонс раздраженно всплеснул руками.

— Никогда не думал, что Кастильо так придерживается расписания, когда расследуется столь важное дело.

Уитни наморщил лоб.

— О каком важном деле вы говорите? Вообще‑то, у нас все дела важные, но это не значит, что нужно не есть, не спать и не отдыхать.

— Да что здесь происходит? — воскликнул окружной прокурор. — Вокруг творится такое, а в полиции ничего не знают.

Уитни широко улыбнулся.

— А, вы говорите о вчерашнем наезде?

— Да, именно о нем я и говорю, — раздраженно бросил Тиммонс.

— Извините, я только сейчас вспомнил, — виновато улыбнулся Пол.

Его демонстративная неосведомленность начала бесить окружного прокурора.

— Да что у вас тут творится? Никто ничего не знает, что ли?

Пол недоуменно развел руками.

— Ну, почему же, я знаю, что главный свидетель, она же жертва, мисс Иден Кэпвелл, лежит сейчас в больнице. А что я еще должен знать?

Тиммонс нервно расхохотался.

— Ну, вот, я так и знал. Кастильо перевел главного свидетеля из больницы в какое‑то другое место, не сообщив об этом полиции штата. Ты знаешь об этом, Уитни?

Пол сделал вид, как будто только сейчас понял о чем идет речь.

— Вот оно что, — задумчиво протянул он, — мне об этом ничего не известно.

Но окружной прокурор продолжал приставать к нему.

— Где они ее прячут, Пол? Скажи мне.

Уитни откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— Круз будет здесь через четверть часа, спроси у него сам.

Тиммонс суетливо задергался.

— Нет, я не буду его ждать. Я не намерен терять тут время.

— А зря, — загадочно улыбнулся Уитни. Тиммонс, который уже метнулся к двери, застрял у порога.

— В чем дело?

Уитни улыбнулся еще шире.

— Сейчас привезут кое–кого из твоих знакомых из адвокатуры.

Тиммонс поморщился.

— Неужели?

— И знаешь, по какому обвинению? — продолжал Уитни.

— Нет.

— Нападение на полицейского и управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения.

Тиммонс нервно рассмеялся.

— Только не говори мне, что это Мейсон Кэпвелл.

Уитни отрицательно покачал головой.

— Нет, нарушитель другого пола. А, кстати, вот и она.

Окружной прокурор резко обернулся. Мимо кабинета Кастильо, под бдительным присмотром полицейского, прошла Джулия Уэйнрайт. Она выглядела так, как выглядит человек, который предыдущим вечером выпил полугодовой запас виски в собственном баре. Ее побледневшее лицо, пересохшие губы, нетвердая походка говорили о том, что она все еще не пришла в себя после весьма близкого знакомства с зеленым змием.

— Джулия? — обалдело спросил окружной прокурор.

— Ага. Мы взяли ее прошлой ночью, она была не в себе. Ведь нападение на полицейского, сопротивление аресту — вполне достаточно для задержания.

Джулию провели к столу для составления протокола. Пока дежурный полицейский, сержант Брейди, возился с бумагами, Джулия хмуро стояла у стола, сунув руки в карманы легкой куртки.

У двери полицейского участка остановилась машина. Хлопнув дверцей, из автомобиля вышел Брик Уоллес и быстро поднялся по ступенькам.

— Скажите, где я могу найти адвоката Джулию Уэйнрайт? — спросил он у полицейского на входе. — Мне только что позвонили и сказали, что она задержана.

Полицейский махнул рукой в сторону коридора.

— Там, второй кабинет налево.

Брик решительно прошел к кабинету и открыл дверь.

— Джулия.

Увидев его, она криво улыбнулась

— О, Брик, наконец‑то.

— Что случилось?

Она растерянно развела руками.

— Я просто не в силах позвонить Августе.

— Ничего, ничего, — успокоил он ее, — давай отойдем в сторону.

Они остановились в углу кабинета. Брик бросил на нее взволнованный взгляд.

— Слава богу, с тобой все в порядке, Джулия, а это самое главное. Как ты себя чувствуешь?

Она тяжело вздохнула.

— У меня раскалывается голова, меня постоянно подташнивает и, потом, мне ужасно стыдно, ты не можешь себе представить. Такая неприятность.

Он сочувственно улыбнулся.

— Но я знаю, что ты не пьешь. Это, должно быть, в первый раз.

Она смущенно опустила голову.

— Я была так расстроена, Брик. Я понимаю, что это не причина, но так получилось. Я много выпила и впервые за долгое время забыла, забыла обо всем. Совершенно не помню, что со мной произошло. Я где‑то ходила, потом куда‑то ехала. Не знаю, как я оказалась за рулем. Вообще не понимаю, что произошло.

Увидев, как по коридору провели Джулию, Тиммонс воспрял духом. То, что она была арестована в нетрезвом состоянии за рулем автомобиля, давали ему кое–какие шансы выпутаться. Сейчас главное узнать — не была ли она на мысе Инспирейшн? А если была, то в котором часу? И что она вообще помнит? Окружной прокурор едва удержался от желания удовлетворенно потереть ладони.

— Я хочу допросить ее, — нетерпеливо сказал он. Уитни хмыкнул.

— Ты хочешь допросить ее до того, как она будет выпущена под залог?

Едва скрывая любопытство, Тиммонс усмехнулся.

— Я вижу, что ты держишь в своих руках все это дело.

Уитни проницательно заметил:

— Я вижу, что тебе это интересно из‑за дела Кэпвелл.

Тиммонс понял, что выдал себя.

— Почему ты так думаешь? — вызывающе спросил он.

Уитни мягко улыбнулся.

— Потому, что машина мисс Уэйнрайт была остановлена недалеко от того места, где сбили Иден Кэпвелл.

Тиммонс постарался придать голосу как можно более равнодушное выражение.

— Вот как? Ну, и что?

Уитни задумчиво почесал подбородок.

— Судя по ее нынешнему состоянию и предварительным показаниям, она ничего не помнит. Но, может быть, в результате допроса выяснится, что она все‑таки что‑то видела. Может быть, она сама виновна, а, может быть, была свидетельницей наезда, кто знает. Вполне возможно, что она сможет вспомнить сейчас какие‑нибудь любопытные подробности.

Тиммонс промолчал, чтобы лишним словом не выдать своей заинтересованности. В этот момент раздался спасительный звонок телефона. Уитни снял трубку.

— Детектив Уитни слушает. Да, здесь.

Он отнял трубку от уха и протянул ее Тиммонсу.

— Прокурор, это вас.

— Благодарю, — сказал прокурор.

— А я тем временем загляну к мисс Уэйнрайт, — сказал Уитни.

Прокурор повернулся к нему.

— Пол, не выпускай ее пока.

Тиммонс подождал пока Уитни выйдет из кабинета, и только после этого сказал:

— Алло, я слушаю. Звонила Сантана.

— Кейт, я везде ищу тебя.

Голос ее как всегда был взволнованным. Тиммонс поморщился.

— Что случилось?

— Я не знаю, что мне делать? Моя машина выдаст меня. Я чуть с ума не сошла, когда утром увидела ее.

Тиммонс нахмурился.

— Подожди, а что с твоей машиной? Передняя фара разбита. Мне осталось только признаться, что вчера вечером я наехала на Иден.

Тиммонс стал беспокойно ерзать на краешке стола, куда он присел.

— Черт побери, — вполголоса выругался он, Круз уже видел?

— Нет, — ответила она. — Но что мне делать?

Опасливо оглядевшись, Тиммонс тихо сказал в трубку:

— Не беспокойся из‑за машины.

— Что?

— Не беспокойся, — повторил Тиммонс. — Я обо всем позабочусь сам. У меня есть кое–какие зацепки.

— Как? — нервно воскликнула она. — Как ты сможешь позаботиться? Машина находится сейчас в гараже, а мы должны сегодня днем встретиться с Крузом.

Тиммонс озабоченно вытянул губы.

— Ну, наверное, тебе нельзя ехать. Постарайся под каким‑нибудь предлогом не выводить машину из гаража, чтобы он подольше не мог увидеть разбитую фару.

— Я не знаю, что мне придумать. У меня уже все причины исчерпаны. Я каждый раз что‑нибудь придумываю, ссылаясь на свои болезни, недомогания. А сейчас мы за долгое время договорились встретиться днем и пообедать в каком‑нибудь ресторане. И что — я снова не приду? После того, что я ему рассказала вчера, он снова начнет подозревать меня, и тебя, между прочим, тоже. Хорошо еще, что он поверил моим вчерашним объяснениям. Но, по–моему, Круз что‑то подозревает. Когда я спрашивала у него про Иден, он смотрел на меня так, словно обо всем уже знал. Кто знает, может ему уже что‑то известно. Вдруг Иден что‑нибудь вспомнила.

Чтобы не слушать этот поток жалоб, Тиммонс отнял трубку от уха. Когда Сантана умолкла, он сказал:

— Во–первых, тебе нужно успокоиться, иначе ты можешь только навредить делу. Не впадай в истерику. А с этой маленькой фарой мы как‑нибудь разберемся.

Сантана нервно воскликнула:

— Но как? Судя по твоим словам, Кейт, все получается слишком просто. Не обращай внимания на машину, не обращай внимания на разбитую фару, не обращай внимания на Круза… Я не могу так. Это слишком тяжело для меня. Я каждый день вынуждена лгать. Ты же знаешь, как я ненавижу лгать. Но у меня нет другого выхода. Если я не приеду на эту встречу, я обязательно выдам себя. Я ничего не могу сделать. Я думала, ты мне подскажешь, а ты только повторяешь мне раз за разом — успокойся да успокойся. Я не могу быть спокойной в такой ситуации.

Тиммонс тяжело вздохнул.

— Да забудь ты об этой проклятой машине, — в изнеможении сказал он. — Что ты вбила ее себе в голову. Не бойся, ничего не случится.

— Но как, как я могу о ней забыть?

В такой ситуации окружному прокурору не оставалось ничего кроме стандартного трюка.

— Сантана, извини, у меня сложные дела, мне нужно идти. Поговорим потом. Все будет хорошо. Пока.

Он бросил трубку, даже не дожидаясь ее ответа.

— Кейт, — закричала она, — Кейт!

Но из микрофона доносились только короткие гудки. Сантана положила трубку и стала в отчаянии заламывать пальцы.

— Что мне делать? Что мне делать? — бормотала она.

Выругавшись про себя, окружной прокурор вышел из кабинета Круза Кастильо и, пройдя по коридору, заглянул в комнату, где дежурный полицейский составлял протокол задержания Джулии Уэйнрайт. Пока Джулия расстроенно мерила комнату из конца в конец, Брик налил ей в пластиковый стаканчик кофе из автомата.

— Возьми, Джулия, это поможет тебе, — сказал он, протягивая ей густой черный напиток.

Пока она отпивала кофе маленькими глотками, Тиммонс внимательно смотрел на нее, прислонившись к дверному косяку. То, что Джулия была задержана ночью в нетрезвом состоянии за рулем автомобиля где‑то в районе мыса Инспирейшн, сулило ему весьма заманчивые перспективы. Теперь у окружного прокурора появилась возможность спихнуть на нее все, что касалось наезда на Иден Кэпвелл. Все, что требуется от него сейчас — это проявить сметку и изворотливость. Поскольку эти качества были у окружного прокурора в крови, то особых проблем перед ним не должно возникнуть.