Санта–Барбара III. Книга 2

ГЛАВА 13

Джина не обходит назойливым вниманием бывшего мужа. Семья Кепвеллов узнает об исчезновении Келли из клиники доктора Роулингса. Окружной прокурор пытается успокоить Сантану. Встреча Круза со свидетелем наезда откладывается. Сантана в панике.

После утреннего туалета СиСи вышел из ванной комнаты и окликнул проходившую мимо служанку.

— Роза, скоро ли будет готов завтрак?

Она махнула рукой в сторону гостиной.

— Мистер Кэпвелл, завтрак уже на столе. Там миссис Армонти и Кортни.

СиСи удивленно поднял брови.

— Кортни? Она уже вернулась?

— Да.

— Хорошо, Роза, спасибо. А были ли утренние газеты?

— Я положила их рядом с вашим прибором.

Спустя несколько мгновений глава семейства Кэпвеллов уже был в гостиной.

София выглядела в это утро так, как в лучшие свои годы. Щеки ее украшал здоровый румянец, глаза блестели. Вчерашние занятия любовью явно пошли ей на пользу.

— Доброе утро, — торжественно провозгласил СиСи, останавливаясь у стола. — Кортни, тебя давненько не было видно.

Отпивая из чашки ароматный кофе, девушка ответила:

— Да, я ездила в Бостон.

— По делам? — поинтересовался СиСи.

— И да, и нет, — уклончиво ответила она. — В общем, меня там, конечно, что‑то интересовало. Но, в основном, я просто знакомилась с городом.

Когда СиСи уселся на свое место, София подала ему тарелку с бутербродами.

— Благодарю тебя, дорогая, — сказал он. — Кортни, как тебе показался Бостон?

Девушка оживленно кивнула.

— Очень хороший, милый город.

— Но ведь там, наверное, прохладно? — спросила София. — Не так, как у нас в Южной Калифорнии.

Кортни пожала плечами.

— Да, нет. Я, честно говоря, не заметила особой разницы между погодой в Санта–Барбаре и Бостоне в такое время. Все‑таки лето есть лето. Правда, мне показалось, что там больше зелени.

— А люди? — улыбнулась София. — Наверное, эдакие северные буки?

Кортни рассмеялась.

— Да, нет. Отнюдь не так. Хотя, конечно, некоторая сдержанность по сравнению с южной раскованностью сразу бросается в глаза. Но зато там очень много молодежи. Моих сверстников там можно встретить везде: в маленьких кафе и ресторанчиках, музеях и библиотеках. Я была, правда, только в одном музее, но все равно это было великолепно.

— А что за музей? — полюбопытствовала София.

— Он носит имя Изабеллы Гарднер, — пояснила Кортни. — Раньше это была частная коллекция, которая принадлежала этой даме. Потом она завещала ее городу. Гам есть картины Боттичелли, Рубенса, Тинторетто… Вы даже не представляете себе, как это здорово! Я была просто в восторге. Я, наверное, впервые в жизни видела такую великую живопись!

СиСи рассеянно слушал рассказ племянницы, поскольку его внимание всецело было поглощено газетной статьей под заголовком «Покушение на здоровье жителей Санта–Барбары». Снизу чуть более мелким шрифтом было написано: «Бывшая супруга одного из самых могущественных людей города виновна в массовом отравлении. Ей грозит тюремное заключение».

Стараясь не выдавать своих чувств, СиСи лишь едва заметно нахмурился. Разумеется, читать такое было для него занятием не из приятных.

— А еще я ходила в совершенно замечательный ресторан, — продолжала Кортни. — Он называется «Дерджин Парк». Это такое место в самом центре города. Вы не поверите! Несмотря на свою простоту, там всегда полно посетителей.

— Чем же он так привлекателен? — с любопытством спросила София.

Кортни огляделась по сторонам, словно пытаясь припомнить размеры помещения.

— Вы знаете, там не очень большой зал. Ну, может быть такой, как наша гостиная, и в этом зале стоят всего несколько деревянных столов, знаете, такие длинные, как в старых английских домах. И из всех блюд там подают только ростбиф и пиво.

София удивленно посмотрела на девушку.

— Кортни, с каких это пор ты стала любить пиво?

Та рассмеялась.

— Да, нет, тетушка, я вовсю не отношу себя к любителям пива. Просто там все это овеяно таким удивительным духом старины… Там даже аромат какой‑то совершенно дивный… Я не слышала такого запаха больше нигде! Там пахнет деревом и воском…

София пожала плечами.

— Вообще‑то, довольно странно. Мне казалось, что Бостон больше должен славиться своими рыбными ресторанами, ведь он, точно так же, как и Санта–Барбара, стоит на берегу океана, только не Тихого, а Атлантического.

Кортни успокаивающе подняла руку.

— Не беспокойтесь, тетушка. Уж чего–чего, а рыбных местечек там хватает! Один мой знакомый, — она сделала непродолжительную паузу, словно в раздумье, — порекомендовал мне посетить в Бостоне «Юнион Ойстер Хауз»

— Там подают устриц? — поинтересовалась София.

— Там подают только устриц! — уточнила Кортни. — Представляете себе огромный, наверное, на полторы сотни мест ресторан, в котором только устрицы и напитки. Там я перепробовала все возможные сорта устриц. Их там готовят по каким‑то особенным рецептам. Особенно мне понравились устрицы «по–французски».

— А что еще кроме ресторанов, ты там видела? — рассеянно спросил СиСи, не отрываясь от газеты.

— О, еще я ходила на стадион. Он называется «Фэнвей Парк».

— Я совершенно не узнаю тебя, Кортни! — воскликнула София. — По–моему, раньше ты никогда не интересовалась спортом. Как тебя туда занесло?

— Ну, в общем, вы нравы, тетя София, — мягко улыбнулась Кортни. — Спорт действительно мало интересует меня. На стадион я ходила просто так, только из любопытства. Хотела сравнить темперамент жителей Лос–Анджелеса и северного Бостона. В общем, я убедилась, что везде болеют одинаково. Точно так же орут, размахивают флагами, подскакивают с места и не слишком следят за выражениями. Честно говоря, я даже не знаю, что я смотрела: то ли бейсбол, то ли футбол. Ну, в общем, какие‑то ребята сломя голову бегали по полю и передавали друг другу мяч.

София рассмеялась.

— Наверное, это все‑таки был футбол. В бейсболе еще размахивают дубинами…

— Нет, дубин там не было, — рассмеялась Кортни. — Это я точно помню. В любом случае, до конца я не досидела.

Дочитав статью, СиСи неопределенно хмыкнул и отложил газету в сторону.

— Ну, так, Кортни, зачем же ты вернулась? — возобновляя прерванный из‑за чтения завтрак, спросил СиСи. — Бьюсь об заклад, что тебе все‑таки больше нравится здешний климат.

Кортни отрицательно покачала головой.

— Нет, я вернулась из‑за людей. Честно говоря, мне больше нравитесь вы.

Из прихожей донесся звонок в дверь. СиСи еще не успел ничего сказать, как из коридора вынырнула Роза и отправилась открывать. На пороге стояла Джина.

На сей раз вид у нее был не виновато–заискивающий, а горделивый и надменный.

— Доброе утро, Роза, — уверенно сказала она. — Мне нужен СиСи. Надеюсь, он дома?

Роза по–прежнему стояла в дверях, загораживая проход.

— Мистер Кэпвелл завтракает, — с откровенной холодностью произнесла она. — Я не думаю, что вам стоит его беспокоить. Тем более, насколько мне известно, он вас не приглашал.

Джина шагнула вперед, заставив служанку посторониться.

— Ничего, думаю, что СиСи обрадуется, узнав, зачем я пришла в такое время, — твердо заявила Джина.

Но Роза вновь решительно преградила ей дорогу.

— Мистер Кэпвелл занят, — сухо повторила она. А вот мне нужно разобраться с вами.

Джина смерила служанку презрительным взглядом.

— Что еще произошло? Что за дела?

Их разговор был прерван появлением в прихожей! СиСи.

Услышав доносившийся оттуда шум, он встал из‑за стола и вышел из гостиной. Увидев Джину, СиСи в отчаянии схватился за голову.

— О, нет! Опять ты!

Джипа резко обернулась.

— СиСи, мне нужно поговорить с тобой.

Кэпвелл–старший в изнеможении прислонился к дверному косяку.

— Ну, что за злой рок преследует меня? Ты, что специально решила ходить за мной по пятам? Что тебе нужно на этот раз? Даже позавтракать спокойно нельзя!

— Мистер Кэпвелл, я говорила ей, что вы заняты, — сказала Роза. — Но, к сожалению, она не слушает.

СиСи тяжело вздохнул и махнул рукой.

— Да, ладно. Что уж тут поделаешь! Видно, я не смогу избавиться от этой рыбы–прилипалы до самого конца своей жизни.

Перед тем как уйти, Роза обратилась к Джине:

— Не забудьте, что мне нужно поговорить с вами. Я была бы вам очень благодарна, если бы перед уходом вы заглянули ко мне.

Джина ядовито улыбнулась.

— Непременно.

— Ну, так что тебе от меня надо? — кипя от негодования, спросил СиСи, как только служанка покинула прихожую. — Какого черта ты постоянно таскаешься в этот дом?

Джина старалась держать себя в руках.

— У меня есть для тебя важные новости. Ты напрасно так нервничаешь, СиСи.

Последом слова Джины вывели СиСи из равновесия.

— Могла бы прислать телеграмму, если хотела что‑то сообщить! — в бешенстве заорал он. — Убирайся отсюда! Ты что не видишь, что я завтракаю?

Забыв о всяких правилах приличия, Ченнинг–старший схватил Джину за плечо и резко толкнул к двери.

— Отпусти меня! — завизжала она. — Я пришла к тебе не просто для того, чтобы сотрясать словами воздух!

СиСи отступил на шаг назад.

— Да? А что еще ты можешь предложить? Очередную видеокассету с записью какого‑нибудь компромата? За кем ты подсматривала в этот раз?

Трясущимися руками Джина поправляла свой ярко–синий костюм.

— СиСи, мне очень жаль, что ты не хочешь даже выслушать меня. Ведь я уже сказала, что у меня есть очень важные новости. Ну, конечно, если ты не хочешь Ничего слушать, то я уйду.

Она сделала демонстративное движение в сторону двери.

СиСи выругался:

— Черт побери! Джина, мне надоели твои дурацкие выходки! Если ты хочешь что‑то сказать, то говори быстрее. У меня омлет стынет.

Джина мгновенно шагнула назад.

— Если ты не возражаешь, я хотела бы пройти в гостиную. Мне неприятно разговаривать с тобой здесь, словно мы совершенно незнакомые люди. Надеюсь, что и никому не испорчу аппетита.

СиСи раздраженно махнул рукой и молча направился к столу в гостиной.

Джина с видом оскорбленной невинности пошла следом за ним.

— Всем доброе утро, — заявила она, увидев Кортни и Софию. — К сожалению, я не могу присоединиться к вам, поскольку уже позавтракала.

Занимая свое место, СиСи хмуро махнул рукой в сторону своей бывшей супруги.

— Джина хочет что‑то сообщить нам.

Хотя никто не проявил признаков вежливости и не пригласил Джину за стол, она без малейших колебаний уселась рядом с Кортни.

— Ну, как ты себя чувствуешь, София?

Демонстративно отставив в сторону чашку с кофе, София холодно сказала:

— Прекрасно.

Не обращая ни малейшего внимания на явное отчуждение, которое демонстрировали по отношению к ней члены семьи Кэпвеллов, Джина повернулась к Кортни.

— А ты как?

— Все прекрасно, Джина, спасибо. А как ты?

Джина мило улыбалась.

— У меня тоже все прекрасно.

СиСи снова стал закипать от злости. Грохнув кулаком по столу, он заорал:

— У всех все прекрасно, Джина! У всех все великолепно! Кроме меня! Короче, Джина! Мы тебя очень внимательно слушаем. Ты уселась за этот стол только для того, чтобы поинтересоваться нашим самочувствием? Давай, побыстрее говори, что хотела и больше мы не смеем тебя задерживать.

Джина обвела всех торжествующим взглядом.

— То, что я сейчас собираюсь сообщить, касается Келли, — намеренно понизив голос, сказала она.

СиСи нахмурился еще сильнее прежнего.

— А что с Келли?

Джина обвела всех присутствующих заговорщицким взглядом.

— Для начала, обещайте мне, что все, о чем я сейчас сообщу, останется только между нами. Это сугубо конфиденциальная информация.

— О, господи! — взмахнул руками СиСи. — Ты о чем? Ты что, пришла сюда торговаться?

Но это ничуть не смутило Джину.

— Я просто хочу, чтобы вы меня не выдали.

СиСи снова застонал, прикрыв глаза рукой.

— О, бог мой! Какая ты занудливая… Мы уже потеряли неизвестно сколько времени. Если ты хочешь сказать что‑то о Келли, то говори.

— Но я прошу вас, — повторила она.

СиСи сокрушенно покачал головой и отвернулся.

— Да когда же это кончится?

Джина, наконец, перешла к делу.

— Я только что вернулась из клиники доктора Роулингса… — Джина сделала эффектную паузу, по очереди бросив взгляд на каждого, с кем сидела за столом. — Ну, так вот… Келли сбежала!

СиСи ошеломленно вскинул голову.

— Что?

— Не может быть! — воскликнула София. — Это неправда!

Джина уверенно покачала головой.

— Нет, это возможно. Я разговаривала с доктором Роулингсом, и он подтвердил это.

София перепуганно посмотрела на СиСи.

— Боже мой! — потрясенно прошептала она. — Келли… Зачем она это сделала?

СиСи с широко открытыми глазами смотрел на Джину.

— Она сбежала из клиники? Одна? Зачем?

Джина подняла указательный палец.

— В том‑то и дело, что она сбежала не одна, а вместе с еще одним пациентом. Между прочим, — она бросила на СиСи торжествующий взгляд, — это был Перл.

Кортни почувствовала, что теряет дар речи. Откуда Джина узнала о пребывании Перла в клинике?

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Джина налила себе в стакан апельсинового сока и, медленно потягивая его, поглядывала на окружающих.

— Джина, — нерешительно сказала Кортни. — Откуда тебе стало известно обо всем этом? Кто тебе сказал про Келли и Перла?

Джина усмехнулась.

— Доктор Роулингс сначала отмалчивался. Я хотела встретиться с Келли, но он отказал мне. А потом, когда я уже собиралась уйти, меня на выходе остановила одна пациентка и сообщила, что Келли и Перл сбежали. Притом она так долго заикалась и мямлила, что я ничего не могла понять. Ну, а потом… Вот… — она мило улыбнулась и развела руками.

Почувствовав разгорающийся аппетит, Джина стала вертеть головой, разглядывая расставленные на столе блюда.

— О! Сладкие французские булочки! — радостно воскликнула она. — Обожаю!

Сидевшие за столом с немалым изумлением следили за тем, как Джина стала с жадностью откусывать посыпанную сахарной пудрой булочку, запивая ее апельсиновым соком.

— О! Как я люблю булочки, которые печет Роза!

Когда она потянулась за следующей булочкой, СиСи раздраженно шлепнул ее по руке, словно забывшую о своем месте кухарку.

— Прекрати, Джина. Ты начинаешь отвлекаться. Откуда ты, вообще, знаешь, что она сбежала?

Джина обиженно поморщилась.

— Ну, вот. Даже булочек не дают поесть.

— Да забудь ты об этих чертовых булках! — вне себя от ярости заорал Кэпвелл–старший. — Ты же только что говорила, что позавтракала. И, вообще, выкладывай, что тебе еще известно о Келли! А не то, я сейчас вы швырну тебя из дома!

Джина торопливо прожевала остатки сладкого и развела руками.

— Извините, просто, когда я начинаю есть, я не могу остановиться, тем более, если это касается всего, что делает Роза.

— Ну, продолжай же, Джина! — нетерпеливо воскликнула Кортни. — Что там случилось в клинике?

— Я бросилась назад в кабинет доктора Роулингса и потребовала, чтобы он все мне объяснил. Роулингс сначала пытался увиливать, но потом признался, что Келли, Перл и еще один пациент — не помню, как его зовут — устроили побег из клиники.

София озадаченно посмотрела на Джину.

— А когда это произошло? — спросила она. Джина пожала плечами.

— Ну, вообще‑то, я точно не знаю, но кажется, кто‑то в коридоре говорил что‑то о беспокойной ночи для больницы. Наверное, они сбежали вчера вечером.

СиСи возбужденно подался вперед.

— Что? Их нет в больнице со вчерашнего вечера?

Джина развела руками.

— Очевидно. Роулингс сказал, что во всем виноват Перл.

СиСи недовольно нахмурился.

— Да при чем тут Перл? Что ты все время талдычишь об этом Перле?

Джина виновато улыбнулась.

— А разве я знаю, при чем он тут? Мне вообще было известно о том, что он находится в этой клинике. А вы знали об этом? Я была совершенно поражена.

СиСи сокрушенно покачал головой.

— А откуда ты знаешь, что это был именно Перл?

Позабыв о том, что уже один раз получила по рукам за непомерный интерес к булочкам Розы, Джина снова потянулась к тарелке. На сей раз никто не обратил это внимания. Все были слишком озадачены сведениями, которые только что сообщила Джина.

— Может быть, под именем Перл был какой‑нибудь другой пациент? — высказал предположение СиСи. — Ты ничего не перепутала?

Давясь булочкой. Джина сквозь набитый рот произнесла:

— Ну, я не знаю, мне так кажется. СиСи, а ты многих знаешь по имени Перл?

Кортни вдруг поднялась из‑за стола и отошла в сторону.

— Да, это наш Перл, — смущенно опустив глаза, сказала она.

СиСи подскочил.

— А ты откуда знаешь? Что здесь, вообще, происходит в этом доме? Вокруг творится что‑то непонятное, но последний человек, который об этом узнает, это я! Кортни, может быть, ты мне что‑нибудь расскажешь? Что случилось с Перлом? Как он оказался в этой клинике?

Кортни некоторое время молчала, словно не решаясь заговорить.

— Ну, в общем… У него был такой план, — наконец сказала она. — Перл хотел под видом душевнобольного пациента проникнуть в клинику доктора Роулингса, чтобы помочь Келли.

Теперь уже не выдержала и София: она тоже вскочила со стула и подошла к Кортни.

— Ты хочешь сказать, что он сделал это сознательно? — спросила она. — Он специально выдал себя за душевнобольного?

Кортни кивнула.

— Да, — губы ее задрожали. — Именно так все и было.

СиСи возмущенно рубанул рукой воздух.

— Что за чертовщина творится? Почему мой дворецкий счел себя в праве вмешиваться в дела, которые совершенно не касаются его? Какое отношение он имеет к Келли?

Кортни подняла на СиСи полные слез глаза.

— Дядя СиСи, он хотел помочь ей.

Но ответ племянницы вовсе не убедил его.

— Интересно, каким это образом он ей помог? — возбужденно воскликнул Ченнинг–старший. — Что, устроить побег из больницы — это значит помочь ей?

СиСи так разволновался, что уже не следил ни за своим поведением, ни за выражениями.

— Знаешь, Кортни, если ты замешана в этой авантюре вместе с этим слабоумным, с этим идиотом…

— Пожалуйста, дядя СиСи, — взмолилась Кортни. — Не надо называть его идиотом. Перл совсем не дурак. Он смелый, удивительно отважный человек. Именно за это я его и люблю.

СиСи оторопело посмотрел на племянницу.

— Кортни, ты что, влюблена в него?

Окружной прокурор решительно распахнул дверь кабинета инспектора Кастильо. Круза не было на месте.

— А, черт! — выругался Тиммонс — Я так и знал.

Он уже собрался уходить, как на пороге показалась Джулия Уэйнрайт.

— Вот ты где? А я тебя ищу.

С кислой улыбкой Тиммонс посмотрел на Джулию.

— Что? Наконец‑то, ты решила приступить к обязанностям государственного защитника? А я‑то думал, что наш независимый адвокат решил абсолютно пренебречь своими обязанностями, тем более что ее обязал к этому судья. Мне показалось, что ты еще раз хочешь познакомиться с системой административных наказаний.

Джулия махнула рукой.

— Перестань язвить, Кейт. Я искала тебя совершенно по другому поводу.

Он вскинул голову.

— Я тебя внимательно слушаю.

Она смущенно опустила глаза.

— Я хотела сказать, что, в общем, ты оказался прав. То есть почти прав…

Тиммонс поморщился.

— Что ты ходишь вокруг да около? Говори без обиняков.

Джулия пожала плечами.

— Информация, которую я смогла сообщить на сеансе гипноза, оказалась довольно скудной. Я действительно была в тот вечер слишком пьяна для того, чтобы вспомнить что‑нибудь конкретное.

Тиммонс повеселел.

— Что, так ничего и не пришло в голову? — с некоторым ехидством спросил он. — Я же тебя предупреждал… И твоему дружку Кастильо тоже говорил, что из вашей затеи ничего не выйдет.

Джулия потупила взгляд.

— Ну, в общем, ты оказался недалеко от истины. Я почти ничего не смогла вспомнить. Все, что удалось вытянуть из меня доктору Маккензи, это были сведения о том, что я видела темно–бордовую машину с кузовом «хэтчбэк» и буквой «Т» на номерном знаке.

Тиммонс не скрывал своего удовлетворения.

— Да… — рассмеялся он. — Это я постарался внушить тебе, что ты ничего не помнишь.

Джулия улыбнулась.

— Да, нет. Кейт, ты на такое не способен.

Тиммонс торжествующе покачал головой.

— Нет, значит, все‑таки умею. Ладно, после того, как ты угробила кучу времени на абсолютно бессмысленное снятие, возвращайся‑ка в свой кабинет и займись конкретными делами. А то, знаешь ли, я могу обидеться…

Джулия сделала отмашку рукой, словно рядовой перед сержантом.

— Слушаюсь, сэр.

Развернувшись, она вышла из кабинета Кастильо, оставив окружного прокурора наедине с письменным столом и телефонным аппаратом.

Кейт не удержался от радостного восклицания.

— Здорово! С этим свидетелем все ясно. Так, надо позвонить Сантане.

С этими словами он снял трубку телефона и набрал номер.

Сантана была дома, когда телефон на столике в гостиной зазвонил.

Торопливо глотнув две таблетки, она запила их водой и спрятала пузырек назад в свою сумочку.

Телефон по–прежнему звонил.

Сантана опасливо присела на диван рядом со столиком и, немного поколебавшись, сняла трубку.

— Алло…

— Это я — Кейт, — сказал он. — Как ты?

Она нервно теребила волосы.

— Кейт, я чувствую себя ужасно. Слава Богу, хоть ты позвонил… Я ищу тебя со вчерашнего дня.

Тиммонс скривился.

— Да, мне слишком поздно передали. Что там у тебя стряслось? Судя по твоему голосу, ты сильно нервничаешь.

— Боюсь, что Круз все раскроет! — дрожа от страха, воскликнула она. — У меня очень плохие предчувствия…

— Почему ты так думаешь? — спросил Тиммонс. — Он спрашивал тебя о чем‑то конкретном? Ему уже что‑то известно?

— Нет. Он просто странно себя вел.

Тиммонс поморщился.

— Как это «странно»?

— Ну, мне трудно объяснить, — сбивчиво проговорила Сантана. — В общем, не так как обычно. Ну, я не знаю… Я просто чувствую, что он подозревает меня.

— Может быть, тебе это только кажется?

— Нет. К нам вчера приходил полицейский, он принес отчет из лаборатории технической экспертизы. Я прочитала его. Там говорится об осколках, которые обнаружили рядом с тем местом, где произошел наезд на Иден. Это куски передней фары…

Тиммонс настороженно спросил:

— А что сказал по этому поводу Круз?

— Я не отдала ему конверт.

Тиммонс прикрыл трубку рукой и едва слышно простонал:

— О, черт…

В трубку же он сказал:

— Боюсь, что ты напрасно это сделала. Мне кажется, что такая ошибка с твоей стороны может дорого нам обойтись.

— Почему?

— Но ведь твой муж, наверняка, узнает об этом. В таком случае, что ты ему скажешь?

Сантана разразилась истеричным криком:

— Может быть, я и не права! Но что мне оставалось делать? У меня не было никакого другого выхода!.. Я же не могла допустить, чтобы он что‑то выяснил про эти несчастные осколки!..

Тиммонс едва сдерживался, чтобы не закричать.

— Ты совершила несусветную глупость, Сантана. Я уже поменял фару. Тебе, вообще, не о чем беспокоиться!

— Да я уже знаю об этом!.. — взвизгнула Сантана. — Если бы ты сообщил мне раньше, то, может быть, все сложилось бы по–другому… Но ты куда‑то исчез. Я не могла нигде найти тебя. А после всего этого ты обрушиваешься на меня с обвинениями в том, что я делаю глупости!.. В любом случае, это еще ничего не значит. Круза очень трудно провести! Он, наверняка, о чем‑то догадывается…

— Да ни о чем он не догадывается! — рявкнул в трубку окружной прокурор. — Если, конечно, ты не будешь выглядеть такой напуганной.

— А как, по–твоему, я должна выглядеть? Я напугана до смерти! Ты даже не представляешь, как мне страшно! Я не знак», что будет с нами, если Круз обо всем узнает…

— Черт возьми! — выругался Тиммонс. — Ладно, слушай. Первое, что ты должна сделать, когда наш уважаемый инспектор появится — веди себя, как ни в чем не бывало. Все должно выглядеть совершенно естественно. Понимаешь, о чем я тебе говорю? Скажи ему, что у тебя совершенно вылетело из головы о том, что ему передали какой‑то пакет. Скажи, что ты слишком была занята домашними делами, или что у тебя болела голова… Ну, сошлись на что‑нибудь… Только не демонстрируй никакого интереса к этому. И упаси тебя Бог сказать о том, что ты это читала! Ни слова! Поняла? Ни единого слова… Договорились?

Сантана немного успокоилась.

— Да, хорошо. Я сделаю так, как ты мне говоришь. Как ты считаешь, мне стоит первой заговорить об этом?

— Нет, нет! — воскликнул Тиммонс — Не надо. Подожди, пока он сам спросит. Это будет выглядеть поестественней. Иначе ты сразу же выдашь себя.

— Боже!.. — вдруг потрясение прошептала Сантана. — Ведь мы же сегодня должны вместе обедать! Круз, наверняка, сейчас придет домой.

— Ничего страшного, — сказал Тиммонс. — Веди себя как можно спокойнее. Он ничего не заподозрит и не станет ничего выискивать, если тебе удастся не выдать себя.

— Хорошо бы… — в изнеможении сказала она. — Я уже не знаю, что делать, если он вдруг начнет расспрашивать меня об этом…

— Главное, не теряй самообладания. Вот и все. Я уверяю тебя, что ничего дурного не случится. Если он спросит тебя о документах, сделай вид, что забыла. Ну, что, тебе уже лучше?

— Да, немного лучше, — нерешительно сказала она.

— Ну, вот и хорошо, — Тиммонс поспешил закончить и разговор. — А, кстати, ты помнишь номер своей машины?

— Да, а что?

— Назови его.

Сантана наморщила лоб.

— Сейчас, одну минуту. Эс, Эй… Ти… 271. А что?

— Ничего.

С этими словами Тиммонс бросил трубку. В ярости он пнул ногой некстати попавшийся ему на дороге стул.

— Черт! Черт… Черт…

Когда Круз вернулся в свой кабинет, там было пусто. Только стул почему‑то стоял посреди комнаты.

— В следующий раз надо будет закрывать кабинет, — пробормотал Круз.

Он снял пиджак, повесил его на спинку стула и задумчиво уселся возле окна.

Смутные догадки перерастали теперь в настоящие и вполне обоснованные подозрения.

Все сходилось к одному — темно–бордовый автомобиль с кузовом «хэтчбэк» и буквой «Т» на номерном знаке мог, конечно, принадлежать кому угодно, но слишком уж многое говорило о том, что это никакой иной автомобиль, как именно тот, что принадлежит его жене.

Круз почти не сомневался в том, что наезд на Иден не был случайностью, ибо в этом была заинтересована только Сантана. Она постоянно демонстрировала неприязнь к бывшей подруге Круза. А поскольку в последнее время Сантана была слишком возбуждена и демонстрировала явные признаки нервного переутомления, она вполне могла решиться на такой отчаянный поступок.

Правда, в глубине души, Круз все еще надеялся, что ошибается. Однако каждый последующий факт только подтверждал его догадки.

Слава Богу, что хоть Джулии удалось вспомнить хоть какие‑то подробности. Иначе, он до сих пор блуждал бы в потемках относительно этого дела.

У него оставались еще два источника информации.

Первый — это результаты обследования места наезда службой технической экспертизы. Правда, дежурный полицейский сообщил, что отнес конверт с результатами к нему домой еще вчера и передал Сантане. Однако Сантана даже не заикнулась об этом, хотя целый вечер они провели вместе.

Во–вторых, Крузу еще оставалась встреча с каким‑то таинственным свидетелем происшедшего в тот вечер на мысе Инспирейшн. Если этот парень действительно все видел, Круз находится в двух шагах от разгадки случившегося.

Он достал из кармана бумажник и, развернув его, внимательно посмотрел на фотографию улыбающейся Сантаны.

Неужели это она? Неужели она оказалась способной на этот отчаянный поступок? Черт возьми! Что же толкнуло ее на этот шаг? Неужели, это семейные неурядицы? Неужели она действительно решила, что таким способом сможет избавиться от соперницы и вернуть мир и покой в их супружескую жизнь? Но ведь это глупо!

Круз снова и снова смотрел на фотографию, стараясь отогнать мрачные мысли.

Чтобы хоть немного разогнать тоску, он прошелся по кабинету.

— Не может быть… — шептал он. — Не может быть… Что же, черт возьми, случилось?

В этот момент дверь кабинета распахнулась и на пороге показалась Сантана.

Она была явно возбуждена, потому что щеки ее горели, а по лицу блуждала странная улыбка.

— Привет, — с некоторым смущением сказала она.

— Привет.

— Я не опоздала? — переводя дыхание после быстрой ходьбы, спросила она.

Круз с некоторым недоумением посмотрел на жену.

— Ты о чем?

Она нервно рассмеялась.

— Похоже, ты снова забыл, что мы должны были встретиться.

Кастильо хлопнул себя ладонью по лбу.

— О, черт! Прости, Сантана, я действительно забыл об этом.

Она, как ни в чем не бывало, махнула рукой.

— Ну, ладно. Бог с ним… Забудем об этом. Все равно мы вместе, давай отправимся в какой‑нибудь ресторанчик пообедать. Честно говоря, я уже немного проголодалась.

Круз вдруг смущенно потупился и начал носком ботинка водить по полу.

— Извини, Сантана, я не могу сейчас отправиться с тобой. Дела не позволяют. Может быть, как‑нибудь в другой раз?

Улыбка тут же исчезла с ее лица, сменившись угрюмой недоверчивостью.

— Да, действительно… — мрачно сказала она. — Чего же другого мне следовало ожидать? Ты не заметил, Круз, что у нас всегда так получается? Как только мы собираемся провести время вместе, у тебя мгновенно возникают неотложные дела. После этого все наши планы рушатся. Мне, конечно, следовало бы давно привыкнуть к этому.

Круз сокрушенно развел руками.

— Сантана, ты должна понять. Это действительно неотложное дело. Слава Богу, нам, наконец, удалось найти свидетеля, который видел, что случилось в тот вечер на мысе Инспирейшн.

Сантана вымученно улыбнулась.

— Неужели?..

— Да, — кивнул Круз. — Этот парень сам позвонил.

Хотя она пыталась бодриться, глаза ее суетливо забегали.

— Да, это просто невероятно! Где же он? — с плохо скрытым интересом спросила она.

— Этот парень едет сейчас сюда. Я должен быть на месте, чтобы дождаться его и принять заявление.

— Понятно.

Сантана отвернулась, чтобы муж не увидел проступившую на ее лице бледность.

— А кто этот парень? — глухо спросила она. Кастильо пожал плечами.

— Мне сказали, что это просто какой‑то парнишка…

— Он действительно видел аварию? — продолжала интересоваться Сантана.

Ее настойчивое любопытство лишь добавило Крузу уверенности в том, что она каким‑то образом замешана в этой истории.

— Я еще не знаю, — сухо ответил он, — что известно этому парню. Мне просто передали его слова по телефону. Он заявил, что все видел и готов рассказать об этом.

Сантана обернулась к мужу и возбужденно воскликнула:

— Если он все видел, то где же он был раньше? Почему так долго ничего не сообщал? Может быть, он все это выдумал, прочитав сообщения в газетах?

Круз пристально посмотрел на жену.

— Я и понятия об этом не имею. Но если он сказал, что знает, то нам хотя бы нужно выслушать его. Сантана, а почему ты так разнервничалась? По–моему, с тобой что‑то не так…

Она поспешно опустила глаза.

— Нет, нет. С чего ты это взял?

Круз сложил руки на груди.

— А мне показалось, что расстроилась.

Она снова отвернулась.

— Я просто немного устала, — сбивчиво стала объяснять Сантана. — Я вчера плохо чувствовала себя и почти не спала ночью… Наверное, ты заметил.

— Да, — мрачно подтвердил Круз, — более того, я заметил, что ты не спишь уже несколько ночей подряд. Я думаю, что это не случайно. Тебя, наверняка, что‑то беспокоит. Ты ничего не хочешь мне сказать?

Сантана взвинчено воскликнула:

— А у тебя, что раньше никогда не бывало бессонницы без всякой видимой причины?

Круз отрицательно покачал головой.

— Нет. Причина должна быть.

Сантана умолкла, не найдя, что ответить. Круз тяжело вздохнул.

— Ладно, Сантана. Ты сама сможешь доехать до дома?

— Я… Я сегодня не на машине… — пробормотала Сантана. — Я брала такси.

Круз осторожно положил руку ей на плечо.

— Может быть, мне стоит попросить кого‑нибудь, чтобы тебя подбросили домой?

Она так резко отшатнулась, словно на плечо ей лег тяжелый свинцовый груз.

— Нет, нет. Не надо, — торопливо проговорила Сантана. — Я лучше отправлюсь куда‑нибудь в центр. Просто пообедаю где‑нибудь, а потом возьму такси.

Наступившую в разговоре неловкую паузу прервал телефонный звонок.

Круз подошел к столу и снял трубку.

— Инспектор Кастильо слушает. Что? А почему он в вашем участке? Нет, не надо. Я сейчас сам приеду. Пусть подождет меня. Да.

Он положил трубку и снял пиджак со спинки стула.

— Мне нужно ехать. Мой свидетель по ошибке попал в другой участок, и я хочу сам забрать его оттуда. Если хочешь, можешь отправиться вместе со мной. Думаю, что тебе это будет интересно.

Он многозначительно посмотрел на жену.

Сантана опустила глаза.

— Нет. Если ты не станешь возражать, я бы лучше осталась здесь. Мне нужно сделать пару звонков. Я могу воспользоваться твоим служебным телефоном?

Круз с какой‑то странной подозрительностью взглянул на нее, и Сантана торопливо добавила:

— Я хочу позвонить маме и узнать, во сколько нужно забирать Брэндона.

Круз утвердительно кивнул.

— Да. Разумеется. Только не забудь о том, что здесь стоит местная телефонная станция и, чтобы дозвониться в город, сначала нужно набрать «9», — он немного помолчал и добавил. — Ну, что увидимся вечером?

Сантана вымученно улыбнулась.

— Приходи пораньше. Удачи тебе со свидетелем.

Круз все еще не сводил с нее взгляда.

— Хорошо, спасибо. А ты постарайся отдохнуть…

Сантана тяжело вздохнула.

— Ладно, я постараюсь. Мне действительно в последнее время как‑то нехорошо. Наверное, я слишком устала от всех этих неприятностей. Но ты можешь не беспокоиться. К тому времени, как мы встретимся дома, у меня уже все будет в порядке.

Круз опустил глаза и как‑то боком вышел из кабинета.

Едва дождавшись, как за ним захлопнется дверь, Сантана бросилась к телефону и набрала номер окружной прокуратуры.

— Алло. Я хотела бы услышать Кейта Тиммонса. Он у себя?

— Да, — ответила секретарша. — Сейчас соединяю. Спустя несколько мгновений в трубке раздался веселый голос Тиммонса.

— Я слушаю. Кто это?

— Это я, Сантана, — торопливо сказала она.

— Ты дома? — спросил он.

— Нет. Я сейчас в участке, в кабинете Круза. Ты не мог бы прийти? Кейт, ты мне очень нужен. Это очень срочно.

— Ладно, скоро буду, — неохотно ответил окружной прокурор.

Положив трубку, Сантана стала торопливо рыться в сумочке в поисках таблеток.

До появления окружного прокурора она успела проглотить несколько пилюль и, нервно заламывая пальцы, стала мерить шагами кабинет.

Наконец, спустя несколько минут в коридоре за дверью раздались шаги, и вскоре в кабинет вошел Кейт Тиммонс.

— Ну, что у тебя случилось? — нетерпеливо спросил он. — Круз прочитал результаты технической экспертизы?

Сантана в отчаянии всплеснула руками.

— Да, нет же, нет! Кейт, дела обстоят значительно хуже!

Тиммонс возбужденно мотнул головой.

— Не понимаю, а что может быть хуже?

Сантана, едва не рыдая, воскликнула:

— У них есть свидетель происшествия! Он говорит, он все видел! Возможно, он сможет опознать нас!

Тиммонс ошалело застыл на месте.

— Что? Ты ничего не выдумываешь?

— Да, нет же, нет! — завизжала она. — Круз только что поехал за ним! Этот парень просто по ошибке попал на другой участок. Сейчас все выяснится, и я не знаю, что с нами будет!..

Трясущимися от ужаса руками Сантана стала копаться в сумочке.

— Черт побери! Ну, где же?.. Где же?..

— Да что ты ищешь? — нервно воскликнул Тиммонс.

— Где мои таблетки? — кричала она. Она была на грани истерики.

— Кейт, быстрее, принеси мне воды. Где вода?

Тиммонс тоже всполошился.

— Вода, где вода? Вот вода.

Он бросился к стоявшему на небольшом столике в углу комнаты графину и быстро налил стакан воды, и подал его Сантане. Руки у нее просто ходили ходуном. Взяв стакан, она расплескала половину воды, а пузырек с таблетками уронила на пол. От удара крышка раскрылась, и пилюли рассыпались по полу. Тиммонс бросился собирать их и, воспользовавшись тем, что Сантана на мгновение отвлеклась, сунул одну таблетку себе в карман. Собрав пилюли, он протянул их Сантане.

— Вот, возьми.

У нее из глаз лились слезы, которые она размазывала по щекам.

— Ты все собрал?

— Да, да, все, — махнул он рукой. — Не беспокойся, ничего не пропало.

Сантана швырнула себе в рот несколько таблеток и торопливо проглотила их, запив водой.

— Я не знаю, что мне делать, Кейт, — рыдала она. По–моему, сейчас произойдет что‑то ужасное. Круз всем узнает…

Тиммонс, которого истерика Сантаны довела до бешенства, заорал:

— Да прекрати же ты! Тебе надо успокоиться, ты сейчас же не возьмешь себя в руки, то мгновенно выдашь себя. Посмотри на свое поведение. Ты же сейчас готова прямо из окна выброситься. У тебя такой виноватый вид, как будто ты раздавила на машине половину жителей Южной Калифорнии.

Она в панике завизжала:

— Мы оба виновны! И с минуты на минуту об этом узнает Круз. Что нам делать?

Тиммонс постарался взять себя в руки.

— Сантана, прекрати истерику, — голос его все еще дрожал от возбуждения, однако он выглядел гораздо спокойнее, чем Сантана. — Нам не надо паниковать. Конечно, события складываются не в нашу пользу, однако мы можем с этим справиться. Нам нужно действовать последовательно, шаг за шагом, предпринимая те шаги, которые будут необходимы в каждый конкретный момент. Случилась какая‑то неприятность, мы должны разобраться с ней. Потом уже приступать к поискам дальнейшего выхода.

Она в отчаянии замотала головой.

— Кейт, по–моему, ты не отдаешь себе отчета в серьезности происходящего. Посмотри, проблемы громоздятся одна на другую. Я не вижу выхода. Как мы сможем из всего этого выпутаться.

Он подошел к ней и, с силой схватив за плечи, резко тряхнул.

— Прекрати, слышишь, прекрати. Ты перевозбудились. Разве ты не видишь, что все можно сделать спокойно? Не теряй контроля над собой, ведь одну проблему мы уже решили. А ведь тебе казалось, что это означает катастрофу. Ты сказала мне про разбитую фару, я позаботился о том, чтобы эта улика была устранена. Что еще?

Она рыдала, как маленький напуганный ребенок.

— Но теперь появился этот свидетель. Сейчас муж говорит с ним, и тогда нам конец. Здесь уже ничего нельзя сделать.

Тиммонс успокаивающе поднял руку.

— Появился свидетель? Ничего страшного. Я справлюсь и с этим. Главное, делать все вовремя.

— Я не понимаю, как ты сможешь справиться? — всхлипывая, сказала она. — От тебя здесь уже ничего не зависит. Все идет помимо нашей воли.

Он пристально, словно пытаясь загипнотизировать Сантану, посмотрел ей в глаза.

— Это не твое дело. Я найду способ, как справиться этими обстоятельствами. Ты должна всецело довериться мне и ничего не предпринимать самостоятельно.

Словно поддавшись его психическому внушению, Сантана умолкла. Вытирая щеки от протекающих по ним словно ручейки слез, она едва слышно произнесла:

— Кейт, я смотрю на тебя и боюсь.

Он нервно усмехнулся.

— Чего ты боишься, глупышка?

Она потрясенно покачала головой.

— Я не могу понять, почему ты так хладнокровен? Мы оказались в таком круговороте событий, из которого нормальный человек никогда бы не смог выбраться.

Тиммонс улыбнулся еще шире.

— Милашка, ты просто не знаешь, в какие переплеты я уже попадал. По сравнению с тем, что было со мной лет пять назад, то, в чем мы оказались замешаны, просто детская игра. Но подумай сама, ведь сейчас за нами никто не гонится с пистолетом наперевес, никто не угрожает, не шантажирует. Есть просто неудачные стечения обстоятельств. А то, что ты называешь хладнокровием, для меня означает только одно — выживание. Поверь мне, я прошел хорошую школу и научился находить выход даже из таких положений, которые, казалось бы, ведут только в глухую стену. Пойми, тупиковых ситуаций не бывает. Всегда есть какая‑то возможность спастись.

Она низко опустила голову.

— Но ведь мы виноваты, Кейт. Я чувствую себя настоящей преступницей, которая пытается избежать справедливого наказания.

Лицо окружного прокурора помрачнело.

— Сантана, меня удивляет твоя постоянная склонность к самоубийству. Ведь своим поведением ты сама провоцируешь то, чтобы тебя подозревали. Ты устраиваешь истерики, психуешь, срываешься. Ты что, хочешь, чтобы нас растерзали, как загнанных в ловушку диких животных?

Она подняла на него глаза, и Тиммонс прочит в них такой невыразимый ужас, что даже ему стало не по себе.

— Ну, что, что ты так на меня смотришь? — раздраженно выкрикнул он. — Что ты на мне увидела? Я тебя чем‑то удивил?

Она едва заметно покачала головой.

— Нет, Кейт, просто я никогда раньше не видела тебя таким и не подозревала, что ты можешь быть таким. Ведь это же ужасно.

Он взбешенно заорал:

— Да замолчи ты! У нас ведь нет никакого выхода, пойми. Все складывается против нас. И мы должны вести себя соответственно обстоятельствам. Если мы допустим ошибку, нас разоблачат. И тогда мы все потеряем. Либо мы спасем свои шеи. У тебя что, есть острое желание пойти на эшафот? Ну, давай, откажись от всего и, гордо вскинув голову, иди на плаху. Я же этого не хочу. У меня совершенно другие планы. Я всегда мечтал о прекрасном будущем, о том, чтобы можно было жить свободно и богато, поступать так, как захочется. И не обращать внимание на то, что скажут другие. Но тюрь никогда не входила в мои планы. С меня хватит. Раз ты не хочешь счастья, нормального семейного очага детей?

Он воздевал руки к небесам, словно герой шекспировской трагедии.

— Я мечтаю о необыкновенном будущем. Мне хотелось этого всегда, еще с тех времен, когда я учился в школе. Однажды я уже был на шаг от этого прекрасного будущего, оно уже было в моем настоящем, но я совершил несколько ошибок, и все рухнуло. Годы потребовались мне для того, чтобы восстановить разрушенное. И вот теперь, когда только–только начало все налаживаться, такая история. Пойми, Сантана, мы же не специально все это сделали. Мы даже не знали, что сбили Иден.

Театральный пафос его речи передался и Сантане. Она схватилась за голову, и простонала:

— Боже, как бы мне хотелось, чтобы всего этого не было, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Почему нами это произошло? Я уже не могу терпеть, я не могу сопротивляться. Мне так плохо.

Слезы снова брызнули из ее глаз. Тиммонс поспешно завопил:

— Да прекрати ты! Не надо реветь. Успокойся. И просто иди домой.

Она перепуганно умолкла и, хлопая глазами, молча посмотрела на окружного прокурора.

— Иди домой, — внятно повторил он. — И спокойно жди мужа.

Дар речи, наконец, вернулся к ней.

— Как же я посмотрю на Круза? — едва слышно выдавила она из себя. — Ты представляешь, в каком я сейчас состоянии?

Тиммонс скривился, как от внезапно возникшей зубной боли.

— Что, я должен еще и это объяснять тебе? Веди как обычно, как всегда. Не делай резких телодвижений. Будь с ним поласковей, улыбайся, обними его. Поцелуй. Шути, сходи с ним на бейсбол, будь нежной и любящей. Не знаю, делай, что хочешь, но только будь нежной и любящей. Делай все для того, чтобы он думал, что у тебя все в порядке. Возьми себя в руки и поступай как можно естественнее. У тебя же может получиться. Когда хочешь, ты можешь относиться к нему совершенно нормально.

Она всхлипнула.

— Я могу, но только не сейчас. Мне просто страшно. Меня всю трясет от одной только мысли о том, что он может о чем‑то догадаться. Если такое произойдет, я не знаю, что я с собой сделаю.

Он подошел к ней совсем близко и, пристально глядя в глаза, обхватил ладонями ее лицо.

— Успокойся, наберись терпения. Надо постараться. Иначе мы проиграем.

Она, в порыве какой‑то безумной истеричной страсти, подалась вперед и горячо прошептала:

— Кейт, ты мне сейчас очень нужен. Я так нуждаюсь в защите кого‑нибудь сильного, настоящего мужчины, который бы мог все решить за меня, защитить меня, закрыть от всех этих неприятностей. Я хочу быть с то! бой, я хочу тебя. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Тиммонс в душе выругался — только этого не хватало. Сантана вся такая. Сначала она вгоняет себя в истерику, терзает и мучает и себя, и его, а потом бросаете ему на шею, изнывая от любовного желания.

Чтобы поскорее отвязаться от нее и прекратить эту истерику, он обнял ее так сильно, как только смог.

— Конечно, конечно, — доверительным тоном заговорил он, — только успокойся. Ты можешь рассчитывать на меня, я всей душой с тобой, я тебя никогда не оставлю. Ты для меня единственная женщина на свете. Клянусь тебе, что все будет хорошо. Только успокойся. Не надо плакать, не надо рыдать, возьми себя в руки и, вот увидишь, у нас все получится. Ты должна знать, что я всегда с тобой. Я желаю тебе только счастья. Все, что бы я ни делал, я делаю только ради нас с тобой. Мы должны победить. Мы должны выжить. Все будет хорошо.

Она еще несколько мгновений стояла, тесно прижавшись к нему и положив голову на его плечо.

— Ты такой хороший, Кейт. Ты всегда даешь мне надежду. Я верю тебе. Ты должен спасти меня.

Он погладил ее по волосам.

— Ну, что? Ты уже пришла в себя? Тебе уже лучше! Она, наконец, оторвалась от него и отступила на шар,

— Да, да, — поправляя волосы, сказала Сантана. — Да, я чувствую себя значительно лучше. Это ты помог мне.

Голос ее по–прежнему дрожал, временами она заикалась, но выглядела уже не такой напуганной.

— Ну, вот и хорошо, — он доверительно взял ее за руку. — Главное, что ты мне поверила. Ничего не бойся и иди домой.

— Да, хорошо, — она как‑то потерянно направилась к двери. — Ладно, пока.

Он улыбнулся.

— Пока. Увидимся завтра. Не забудь о том, что я тебе сказал.

— Мы ведь увидимся завтра, да? — она с надеждой посмотрела на него.

— Конечно, конечно. Ступай, тебе уже пора.

Она растерянным взглядом обвела комнату.

— Я… я…

— Ты что‑то забыла?

Глаза ее рассеянно блуждали по комнате.

— Где моя сумочка? И таблетки? Где мои таблетки?

Он с такой готовностью бросился к лежавшей на рабочем столе Круза сумочке Сантаны, что любой непредвзятый наблюдатель сразу понял бы, что он делает это, исходя из единственного побуждения — чтобы Сантана поскорее исчезла.

— Вот возьми, — торопливо сказал он, подавая ей сумочку. — И твои таблетки здесь, не беспокойся, все на месте.

Какой‑то незрячей походкой, пошатываясь, словно сомнамбула, она направилась к двери.

— Пока, Кейт.

Он оптимистично взмахнул рукой.

— Пока. Не беспокойся, все будет хорошо. Иди.

Дверь за ней еще не успела закрыться, как Тиммонс в ярости сорвал с себя пиджак и, словно проигравшийся дочиста в карты русский купец, швырнул пиджак на пол. Правда, он не принялся топтать его ногами, а просто выругался сквозь зубы:

— Твою мать… чтоб я провалился на этом месте.

Несколько минут он метался по кабинету, словно раненый зверь в клетке. Затем вдруг застыл на месте и, похлопав себя по карманам рубашки, вытащил сложенный вдвое листок бумаги. Там был записан какой‑то номер телефона.

— Ладно, — сквозь зубы процедил Тиммонс, направлюсь к телефонному аппарату.

Спустя несколько мгновений он уже говорил в трубку:

— Алло, дайте мне Джо Стерна. Да, спасибо, я подожду.

Пока его корреспондента на противоположном конце линии не было слышно, Тиммонс достал из кармана брюк маленькую пилюлю и несколько раз подкинул ее на ладони. С его лица не сходило хмурое выражение.

— Алло, Джо? Привет. Это я, Кейт, — наконец сказал он в трубку. — Мне нужно, чтобы ты сделал химический анализ одной таблетки. Да, это очень важно и срочно. Можно сказать, что от этого зависит моя жизнь. Отлично. Спасибо, Джо, ты всегда выручал меня. Я в долгу не останусь. Пока.