Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Бахрам застыл в молчанье и в обиде,

Гонца услышав слово и при виде

Воителя позорящих даров,

Письмо прочел он, бледен и суров.

Сказал: «Награда — женская рубаха.

Вот какова ты, благодарность шаха!

Быть может, воле шаха вопреки,

Меня обидели клеветники?

Не думал я, что к шахскому порогу

Навет и клевета найдут дорогу!

Все видели, что я свершил с тех пор,

Как я покинул шахиншахский двор.

Я войско малое повел в сраженья,

Я испытал и горе, и лишенья,

Была мне жизнь моя не дорога,

Когда громил я воинство врага,

Нередко смерти чувствовал я близость,

Награда за труды — такая низость!

Творец, на мне ты взор останови:

Ормузд меня лишил своей любви!»

Он, богу помолясь и успокоясь,

Надел рубаху, шаровары, пояс,

Поставил пред собой веретено

И все, что было в дар привезено.

Он приказал вельможам поседелым,

Начальникам, воителям умелым,

Чтоб двинулись, в шатер его спеша.

Была омрачена его душа…

Когда явились молодой и старый,

Когда рубаху, пояс, шаровары,

Изумлены, увидели на нем,

Им показалось, что сразил их гром!

Бахрам сказал: «Вот это одеянье —

За все мои заслуги воздаянье:

От шаха получил подарок я.

Вы слышали и видели, друзья,

Моей могучей палицы удары,

Как воевал я, в бой бросаясь ярый,

Настал, казалось, шаха смертный час, —

Но прибыл я, царей престол я спас.

Владыки исполняя приказанье,

Позорное надел я одеянье.

Шах — миродержец, мы — его рабы,

Его приказ — веление судьбы.

Мы ищем счастья под крылом владыки,

Живет он в нашем сердце, светлоликий.

От вас хочу услышать я совет:

Какой мы можем дать ему ответ?»

Воители сказали воеводе:

«О богатырь, прославленный в народе!

Такой от шаха принял ты позор,

Что войску ненавистен шахский двор.

Ты знаешь, старца не было мудрее,

Чем Ардашир, а он воскликнул в Рее:

«Презренье шаху, шахскому двору,

Мобедам, равнодушным к злу, к добру!

Ничтожествам противно мне служенье

И оскорбительно их уваженье!»

«Не говорите так, — ответил вождь, —

От шаха — сила воинства и мощь.

Мы все — служители, а он — властитель,

Мы все — просители, а он — даритель».

Но меченосная сказала знать:

«Отныне мы не станем воевать,

Для нас отныне шаха нет в Иране,

А ты для нас — не вождь на поле брани».

Окончился на этом разговор.

Начальники покинули шатер.

Бойцов увещевал Бахрам в печали,

Но на губах советы остывали.