Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Хосров на шелковой китайской ткани,

Пером, пригодным для таких посланий,

Излил слова о дружбе и любви, —

На языке писал он пехлеви:

«Пока я буду царствовать в Иране,

Я не потребую от Рума дани,

Добытые войною города

Кайсару возвращу я навсегда.

Еще скажу о девушке знатнейшей,

На свет рожденной матерью чистейшей:

Я буду счастлив, с ней судьбу связав,

Скрепив тем самым дружбу двух держав.

Когда назад отправишь ты посланцев, —

Тобой, кайсар, обласканных иранцев, —

Когда на помощь войско мне пришлешь, —

Пришли, в сопровождении вельмож,

И дочь свою, которой, по рассказам,

Судьба дала и красоту, и разум.

С тобой свяжусь я узами родства.

Так было — древние гласят слова —

При Каюмарсе, после — при Джемшиде, —

На них соседи не были в обиде.

Ты благородных вспомни храбрецов:

Пришел за Кай-Ковусом Кай-Хосров,

Сменялись венценосные владыки,

А был их предком Кай-Кобад великий:

Так справедливо правил тот мудрец,

Что волки стали братьями овец!

От тех властителей, сиявших миру,

Ведет черта к Бобаку Ардаширу.

Его звезда зажглась на небесах.

Он — предок мой, а я — законный шах.

Поэтому я слов не трачу даром, —

Клянусь, что буду я всегда с кайсаром.

Мы не питаем к вам враждебных дум:

Единство обрели Иран и Рум.

Теперь забудем о борьбе и мести,

Во всех делах теперь мы будем вместе».

Кайсар, от шаха получив ответ,

Созвал мужей сановных на совет,

К ученым обратился и к вельможам:

«Иран и Рум едины: мы не можем

От наших обещаний отступить.

Скажите, как нам надо поступить?»

«Ты — наш кайсар, покорство — наша доля.

Повелевай: закон — твоя лишь воля.

Мы — жалкие рабы, ты — господин,

Решаешь дело только ты один».

Так мудрые кайсару отвечали,

Прогнав его заботы и печали.