Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Затем к Бахраму Совашах отправил

Посла, чтобы солгал он и слукавил:

«Скажи: «Из-за того, что ты упрям,

Не осрами себя теперь, Бахрам.

У твоего царя — одно стремленье:

Чтоб ты погиб, вступив со мной в сраженье.

Тебе владыка приказал: «Иди,

Дорогу Совашаху прегради!»

Сего приказа понял ты коварство?

С таким, как я, владыкой государства,

Кто вздумает сраженье повести?

Со мной, что гору встретив на пути,

Слонов и воинов могучих двинет,

И сразу эту гору опрокинет!»

Бахрам не ждал такого хвастовства,

Он смехом отвечал на те слова:

«Когда желает втайне мой властитель,

Чтобы в бою погиб его воитель, —

Желанием подобным шахиншах

Мой жалкий возвеличивает прах».

Вернулся к Совашаху царедворец,

Поведал то, что молвил ратоборец.

К Бахраму вновь гонца послал Сова:

«Скажи: «К чему нам громкие слова?

Зачем приехал ты на поле боя?

Проси у нас, что хочешь, и любое

Исполню я желание твое.

Пришли с гонцом послание свое».

Сказал гонец: «Сломи свое упорство.

Знай: от тебя не требует покорства

Владыка, доброю ведом звездой, —

Лишь тайну сердца ты ему открой».

«Тот не торгуется, кто жаждет мира, —

Гласил ответ. — Когда с владыкой мира

Ты вправду хочешь заключить союз, —

Желанным гостем будешь ты, клянусь,

Почетным гостем будешь ты в Иране,

Достигнешь исполнения желаний.

Твоих бойцов я щедро одарю,

Вручу я каждому богатырю

Серебряную, золотую чашу,

Вельмож я кушаками опояшу.

Мой шах, желая друга обрести,

С тобою встретится на полпути,

Ты будешь принят им достойно сану,

Когда вражды не выкажешь Ирану.

Но если ты с войной пришел сюда,

То знай: погнал ты утлые суда,

В сражение вступил себе на горе, —

Чудовище тебя проглотит в море.

В степях Герата гибель ты найдешь,

Своих бойцов погубишь и вельмож,

А если повернешься к нам спиною,

Разверзнется земля перед тобою,

А в спину будут бить и дождь, и град, —

Навряд ли возвратишься ты назад».

Услышал Совашах слова Бахрама,

И от обиды вспыхнул он и срама,

Не думал он, что воин так суров,

Похолодел от тех холодных слов.

Сказал гонцу: «К нему помчись ты снова,

Пусть черный див мое услышит слово:

«Ты в этой не прославишься войне,

И пользы никакой не будет мне,

Когда тебя в сраженьи уничтожу.

Хотя ты корчишь знатного вельможу, —

Как твой властитель предо мной — ничто, —

Пред худшим ты моим слугой — ничто!

Но если, низкий, гордость ты отбросишь,

Но если милости моей попросишь,

Возвышу я тебя над всем двором,

Несчетным одарю тебя добром,

Тебя, как венценосца, опояшу,

Оружием твоих бойцов украшу».

Бахрам ответствовал гонцу: «Ступай,

И вот что Совашаху передай:

«Пусть в низости я должен был родиться, —

Той низости мне нечего стыдиться.

Ормузд, всю низость увидав твою,

С тобой стыдится встретиться в бою,

Но я хочу войны, хотя я низок,

И помни: твой конец позорный близок.

Тебя мой правый покарает меч,

И голову твою снесу я с плеч,

Но своего копья не обесславлю:

Ормузду голову твою отправлю,

Я на копье не подниму ее,

Дабы не опозорилось копье.

Узнай: тогда лишь низость совершу я,

Когда тебя, ничтожного, прощу я.

Теперь у нас один язык: война,

Теперь тебе погибель суждена.

Дракон на знамени иранском вышит, —

Огнем он пышет, ненавистью дышит.

Мне шлем и голова твоя нужны:

То будут моего меча ножны!»

Гонец, жестокое услышав слово,

Вернулся к своему владыке снова.

То слово Совашаха обожгло,

Разгневанное поднял он чело.