Сломать отличницу

20. Василина

Уже не могу спрятать телефон, слишком подозрительно выйдет. Господи, какое счастье, что у «Любимого» на аватарке не настоящая фотка, это было бы фиаско.

— Да это я папу так записала, чтобы поддержать его! — резво отзываюсь я, радуясь, что в нашей переписке с Атласовым видны только односложные сообщения.

— Как он? Как мама?

— Держатся, у мамы холодная голова, это сейчас уже полпобеды.

— А что произошло?

— Да я толком не знаю, особо не рассказывают, — сворачиваю разговор, чтобы не углубляться в семейное.

— Ладно, не переживай, думаю, наши родители и не из такого выбирались, девяностые пережить и остаться людьми — уже подвиг! — Зарина берёт меня под руку и продолжает весело болтать на отвлеченные темы, обсуждать прошедший пробник.

— Блин, на завтра столько всего делать, кто вообще придумал тратить время на предметы, которые не будем сдавать, дали б нормально подготовиться к экзам… — говорит она.

— У нас потом в универе будет много всяких предметов, на которые ты предлагаешь забить, не думаю, что нам поможет отказ от них, — хмыкаю, вспоминая переписку с одной первокурсницей, которую я нашла в соцсетях и решила расспросить её о студенческой жизни, о сессиях.

— Знаешь, мне вполне хватит быть лучшей в физике и математике, — отсмеявшись, сказала Зарина.

— Что ты надумала с олимпиадой? — аккуратно вывожу на опасную тему.

Быть может, обрадовавшаяся помощи Артёма подруга передумает отравлять ему жизнь навязанным соревнованием.

— Я уже подошла к физичке. О, ты бы видела, как округлились её глаза, когда она поняла, что Сим-сим открылся, — заговорщически поделилась Зарина.

— А вы списывались с Артёмом?

— Зачем? — удивляется. — Начнётся вот завтра подготовка, на ней и поговорим, если он захочет.

— Ты ему, конечно, жирнющую свинью подкладываешь, был непобедимым в школе и на тебе, Амирханова решила сместить с трона, — хмыкаю, пытаясь сказать важное шутливо.

— Физичка сказала, что ему это, наоборот, поможет собраться, а то расслабился в десятом классе! — ворчливо отбривает меня Зарина.

— Хорошо, хорошо, убедила! — толкнув легонько её в бок, сдаюсь.

— У тебя есть сегодня допы?

— Не, дали отдохнуть после пробника. Хотя Татьяна Александровна предлагала встретиться через часа два, — мученически вздыхаю. — Хочется одним щелчком оказаться дома и завалиться спать…

— О, это недоступный рай… — подавив зевок, поддерживает Зарина. — Может, махнём за мороженным?

— Давай, — слишком быстро соглашаюсь я, воскресив в памяти сообщение Атласова.

Нет, сейчас выбираю подругу. Она за тринадцатое меня по головке не погладит, если и сейчас откажусь — развод и девичья фамилия.

— Тогда мы тебя потом подбросим до дома, — тянет меня к выходу Зарина, и я вижу, как её настроение взлетает до восьмого этажа.

Мы выходим на школьное крыльцо и, пока Амирханова зажмурившись подставляет лицо лучам сентябрьского солнца, я краем глаза замечаю Атласова около мотоцикла.

Не нахожу силы, чтобы повернуться и дать знак, что не поеду с ним. Я ведь не обязана всегда делать так, как он приказывает!

— Пойдем, — махнув головой, позвала Зарина, и мои метания сразу прекратились.

Лучшая подруга на первом месте!

Не успеваем дойти до ворот, как школьный двор раскалывается от громкого звука и мимо нас проносится Атласов.

— Позёр! — гневно кричит ему вслед Зарина. — И как ему самому от себя не противно?

— Все мы разные… — пытаюсь смягчить её негодование.

— Белова, ты что, мать Тереза, принимать обездоленных, понимать убогих?!

— Да почему так категорично?

— Не поняла, ты его защищаешь что ли? — тормозит и оборачивается на меня.

— Нет, просто…

— Что, однажды подвёз на моцике и ты уже поплыла? — небрежно, на грани презрительности кидает она, словно ядовитую стрелу запускает.

Вот оно, а я всё думала, знает или нет, скажет или передумает.

— Проехали, давай не будем снова ругаться. По-моему, наш лимит на год уже исчерпан за эти дни, — миролюбиво отвечаю я, хотя всё внутри дрожит от досады.

— Ладно, так уж и быть, прощаю тебя! — ехидно говорит она и переводит тему.

Зарина остра на язык, прямолинейна, но последнее время её будто заносит. Обо мне она никогда не злословила, я всегда была на островке безопасности. Видимо, теперь всё поменялось.

Предположение отзывается болью в сердце, пытаюсь затушить её, молча слушая болтовню Зарины, которая со спокойной совестью продолжает рассказывать о чём-то.

— Ау, Белова, ты какое будешь? — подруга машет мне перед лицом ладонью, и я понимаю, что выпала из реальности и не слушала её последние две минуты.

А мы успели подойти к «Славице».

— Обычный советский пломбир, — отвечаю торопливо.

— Здравствуйте, дайте пожалуйста один советский и один пломбир на сливках, — Зарина протягивает карточку, чтобы расплатиться.

— Я тебе переведу.

— Отстань, пожалуйста, я угощаю, — бросает спокойно, но мне кажется, что она хочет так загладить свою вину.

Извиняться Амирханова не привыкла, ей легче потом задобрить чем-нибудь или быть максимально заботливой и ласковой.

Мы ещё часок гуляем по центру города, болтая обо всём и ни о чём, потом нас забирает мама Зарины, по дороге расспрашивая о пробнике, об одиннадцатом классе. Но эта беседа меня не напрягает, наоборот, я неожиданно рада, что между нами появился третий человек.

— Звони, пиши, не забывай! — приобняв на прощание, говорит Зарина.

— Пока. Спасибо, что подвезли, до свидания! — благодарю тётю Наташу и выскальзываю из машины.

Вечер проходит спокойно, приняв душ, вздремнув часок, возвращаюсь к привычной рутине — подготовке. В девятом часу слышу шум внизу и, прикрыв тетради, спускаюсь поприветствовать родителей.

— Как дела? Как день прошёл? У вас вроде бы сегодня был пробник по математике? — интересуется мама, и я поражаюсь, как она всё запоминает.

Ведь легко могла забыть, тоже мне событие, таких пробников будет ещё очень много, особенно школьных. Да они и в десятом классе были, но мама всегда спрашивала меня, как я, какой попался вариант.

За ужином рассказываю родителям, как всё прошло, что нового было, парой фраз обрисовываю свой путь до школы.

— Хорошо, когда есть такие отзывчивые люди, — одобрительно говорит мама, а папа кивает, соглашаясь с ней.

Он выглядит измученным, словно не спит уже неделю. Осунулся, под глазами сине-зелёные круги пролегли, часто говорит невпопад, летает в своих мыслях. Но мы с мамой относимся с пониманием, и не отвлекаем его, такой период, что поделать, временные трудности.

После ужина мою посуду, убираюсь на кухне, отправив маму отдыхать. Ей хватает забот на работе да с папиным делом, а мне нужно перерыв сделать между математикой и историей.

Хотя родители сегодня дома, забываю включить авиарежим, и мне целый вечер приходят сообщения. Поднимаясь на второй этаж, решаюсь мельком взглянуть, кому я там понадобилась.

В общем чате классе уже активизировались привычные халтурщики, они ждут позднего вечера, чтобы напомнить о себе, взбесить адекватных трудяг и вступить с ними в перепалку. Ежевечерний ритуал 11 «Г», который нравится абсолютно всем, многие специально в сети сидят в это время.

Посмеиваюсь над перепиской красивых и умных, как у нас шутливо называют эти два лагеря.

Но, заметив уведомление, всплывшее наверху, замираю на последней ступеньке.