Сломать отличницу

7. Василина

— Прости меня, я была неправа! — покаянно говорю я, наблюдая за реакцией Зарины.

Она смотрит спокойно, болтая ногой.

— Почему ты никогда не спрашивала, что за записи я предлагала в «Лампу»? — неожиданно поинтересовалась подруга, склонив голову слегка набок.

Её вопрос застал меня врасплох, потому что…

— Я думала, ты сама расскажешь, если посчитаешь нужным.

— Ясно, — ухмыльнувшись, сказала Зарина и отвернулась к окну. — Знаешь, я долго думала, показать тебе или нет. Но сегодня утром, когда ты танцевала с этим… с Атласовым, решила, что ты должна знать.

Она резко спрыгнула с парты и стремительным движением оказалась около меня.

— Ты же помнишь, как в «Лампе» высмеяли, что моя мама наняла сопровождение себе на банкет? — спросила Зарина и так зная ответ.

Конечно, я помню и помнила всегда.

На ней тогда лица не было, казалось, если б не врождённая ответственность, подруга и школу бы забросила.

Отовсюду слышались смешки и улюлюкания.

Было настолько противно, что взвыть хотелось от обиды за Зарину. Хорошо, что в классе атмосфера почти не изменилась, хотя она именно этого и боялась.

И хоть пост удалили на следующий день, комментарии он собрал немыслимо кровожадные.

А если вспомнить, что учителя мониторят паблики, в которых зависают школьники, то ситуация действительно была патовая. Никто не может предугадать, что повлияет на оценку. Никто не любит дрянные слухи и грязь.

Хорошо, что Зарина не опустилась до ссор с мамой, иначе случилась бы настоящая катастрофа, ведь у них прекрасные отношения.

— Да, помню, — голос мой предательски садится, но взгляд не увожу от пронзительных и требовательных глаз Зарины.

— Там была очень интересная фотография, маму видно, а вот жигало — нет, но у меня есть фотка с другого ракурса, — ища что-то в телефоне продолжает подруга. — Вот.

Показывает мне фотографию, на которой я сразу узнаю маму Зарины и… Атласова.

Прилизанные волосы, смокинг, прямая спина, — всё, что было на фотографии с поста. Конечно, мало кто узнал бы его. И я поняла ужасное.

— Тебе отклонили запись с этой фоткой? — потрясённо спрашиваю я, уже зная ответ.

— Дважды! — горько замечает Зарина.

— Зарин…

— Я не хочу, чтобы ты меня сейчас жалела. Тогда ты была рядом, и я это очень ценю. Только держись от этого подальше! — показав взглядом на телефон, перебила меня она.

Не могу выговорить ни слова, поэтому просто крепко обнимаю подругу, глажу её по спине, пытаясь поддержать и успокоить. К счастью, она не сопротивляется и приобнимает в ответ.

Я понимаю её чувства как никогда раньше.

Показалось, Зарина впервые действительно открылась. Она всегда была похожа на шифр, к которому не подобрать нужный язык или символ, чтобы разгадать. А сейчас… стала такой близкой и по-хорошему простой.

Атласов не мог не знать, какая вакханалия творится в комментариях под провокационной записью, но он не сделал ничего, чтобы рассказать правду, позволил расползись самым гнилым слухам и домыслам.

А ведь один его комментарий мог развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Но он выбрал молчать или, наслаждаясь, наблюдать… Даже не знаю, что хуже.

Это трусливо и низко!

Обнимаю Зарину ещё крепче. Как многое она хранит в себе! Какая она сильная!

— Василин, я никогда тебя не предам! Что бы кто не говорил, — внезапно шепчет подруга, и я слышу, что она едва сдерживает слёзы.

Что же произошло? Дело точно не в вальсе!

Мы стоим обнявшись пока в дверь не начинают ломиться шумные семиклашки, которые грозятся её выломать. В замочной скважине сумели разглядеть силуэты, значит в кабинете кто-то есть.

— Пойдём? — спрашиваю аккуратно.

— Да, надо бы. Только я сначала в дамскую загляну. Наталья всё равно заставит меня умыться, — возвращаясь к парте за рюкзаком, отвечает Зарина.

Открываем дверь и в проёме сразу появляются любопытные головы, а потом мы слышим шёпот: «Это она, да?», «Ага, она!». Вот и догадайся про кого из нас, сегодня уже и я могла стать звездой «Лампы» …

Не хочу оставлять подругу одну, поэтому в туалет мы идём вместе. Я делаю вид, что мне срочно нужно поправить блузку, пока Зарина смывает боевой раскрас.

Заворачиваю за угол к кабинкам и достаю телефон, чтобы проверить злосчастный паблик. Готовясь увидеть себя, ловлю шок от последней записи.

Фотография Зарины приближенная на хорошие пиксели, благодаря чему видно её свирепый взгляд. По фону узнаю, что её поймали на крыльце, когда подруга наблюдала за нашим с Атласовым вальсом.

Но убила даже не фотография, которая была специально обработана так, что подчеркнуты не точеные черты лица Зарины, а прыщи и едва заметный в обычной жизни шрам над бровью.

Убила подпись к ней: «Королева завидует своей служке?». Ужасная издёвка, которая отпускает обеих из нас.

За первый урок под записью уже двадцать комментариев, а что будет к концу дня…

Как же гнусно!

Мерзок и тот, кто сфотографировал исподтишка, хорошенько обработав фотку, и тот, кто пропустил запись в предложке.

Какими же подлыми бывают некоторые люди! Почему мир настолько несправедлив?

Почему Артём не выставил опровержение, которое отмоет Зарину и её маму на раз два, но продолжает одобрять такие новости про свою одноклассницу?!

Решаюсь нарушить своё обещание подруге и непременно поговорить с Коновым.

Не думаю, что его авторитет выдержит, если другие одноклассники узнают о предательстве. Там и тень на Олимпиаду упадёт, раз себе такого лидера выбрали.

А ведь не защитить своих — ничто иное, как предательство.

— Зарин, мне срочно нужно к Наталье Юрьевне, если опоздаю на математику, прикрой пожалуйста! — убирая телефон в маленький кармашек рюкзака, на ходу бросаю я и, не дождавшись ответа подруги, стрелой вылетаю на поиски Конова.

К счастью, долго искать не приходится. Встречаемся уже на лестнице.

— Стой, нужно поговорить! — хватаю Артёма за рукав рубашки и тяну к окну на лестничной клетке второго этажа.

Кивком головы Конов отпускает свою олимпиадную свиту и отходит с прохода вместе со мной. Дружки его ничего не спрашивают, молча скрываются за поворотом.

Могу только представлять, каким было моё лицо, раз хмурый Артём становится ещё более мрачным.

— Скажи, ты знаешь, кто выставляет записи про Зарину в «Лампе»? — несмотря на раздражённую обиду за подругу, решаю начать разговор без претензий.