Сломать отличницу

26. Василина

Не понедельник день тяжёлый, совсем не он. Суббота!

Боясь проспать, я поставила десять будильников с интервалом в две минуты, боль, пощадившая голову ночью, вернулась с утра. Родители ещё не возвращались, значит мастерить себе завтрак придётся на скорую руку.

Хотя…там осталась запеканка, пойдёт!

Умываюсь, причёсываюсь, одеваюсь и разогреваю себе вчерашний ужин. Вкусный, надо сказать, у Атласова действительно неплохо получилось.

Я ещё тогда невольно подумала, что он для сестрёнки мог заменить и папу, и маму, которая чрезвычайно много работает, поэтому умением готовить Родион, наверное, не удивил.

Но и не восхитил.

Родители к завтраку так и не успевают, но сегодня я уже не та соня, что вчера, вполне успеваю доехать до школы сама.

Собираю рюкзак, который вчера после приятного купания, приготовить сил просто не было, и замечаю светящийся экран телефона.

Зарина: «Доброе утро, мы за тобой заедем. Через десять минут выйдешь?»

Неожиданное сообщение от Амирхановой заставляет застыть с учебником в руке. Человек-настроение продолжает меня удивлять, но на этот раз точно приятно!

Василина: «Утро доброе! Да, спасибо большое!»

Времени предостаточно, поэтому я успеваю даже заплести две объёмные косы и подкрасить ресницы.

Уже перед выходом вспоминаю, что необычный для учёбы вид могут списать на отношения с Атласовым. О них точно судачат во всех локальных чатах главные сплетники школы…

Взглянув на своё отражение в зеркале, с облегчением понимаю, что меня абсолютно не заботит их мнение.

— Привет! — кивает Зарина, как только я сажусь на заднее сидение.

— Привет! Здравствуйте! Спасибо, что заехали за мной. — здороваюсь и с тётей Верой, которая сегодня выглядит какой-то задумчивой.

— Да нам не сложно, извини, что раньше не предлагала нашу помощь, — полуобернувшись, проговорила подруга.

Она тоже сегодня какая-то… не такая.

Мне даже становится неловко, хотя я не планировала чувствовать себя виноватой за то, что многое не рассказывала ей. Но теперь не покидает ощущение неуместности, не должна я была здесь оказаться.

Больше в дороге мы не разговариваем, но добираемся до школы быстро, потому что выехали раньше обычного, да и зеленая волна попалась. На краю сознания, подумалось, что и день сегодня будет таким же удачным.

Попрощавшись с тётей Верой, выходим из машины.

— Знаешь, Василин… — начинает Зарина, когда мы уже заходим на школьный двор. — Я вчера наговорила лишнего, была неправа. Ты прости меня, пожалуйста.

И хоть на меня она не смотрит, говорит искренне, я это чувствую, потому что голос подруги сел, а лоб нахмурился. Она не привыкла извиняться, тем более просить прощения.

В нашей дружбе мне всегда было легче сделать первый шаг, быть мудрее. Поэтому признание Зарины ошеломило, я даже на время выпала из реальности, не заметив, что пауза затянулась, а подруга ждёт ответа.

— Зарин, я… — громко выдыхаю. — Я тоже была неправа. Абсолютно! Мне стоило раньше сказать… всё рассказать. Ты тоже прости меня!

Амирханова останавливается, поворачивается и внимательно всматривается мне в лицо.

И я только сейчас замечаю, что глаза у неё красные, опухшие, словно всю ночь проплакала. Даже тоналка не помогла закрасить последствия…

Мои глаза самовольно округляются, не пытаюсь даже остаться равнодушной. Нельзя!

— Зарин… — делаю шаг ближе, а она опускает голову, тяжело вздыхает. — Почему ты плакала? Из-за меня?!

Догадка пронзает сердце ржавой стрелой — не на вылет, она остаётся, чтобы приносить боль.

— Нет, нет, ты что! — схватив меня за руку, пытается уверить Зарина.

Слабо верилось, но я не стала выпытывать, лезть в душу. Ненавижу такое.

— Там свои заморочки были, но сейчас всё хорошо! Всё превосходно! — запричитала Зарина и, взяв меня под руку, потянула к школьному крыльцу.

— Хорошо, что ты не стала сильно краситься, — не скрываю свою радость от того, что подруга не прибегла к тяжелой артиллерии.

Значит случившееся можно пережить одной ночью.

— Да, хватит прятаться, — хмыкнув, сказала Зарина.

Мне по душе настрой подруги, но я с ужасом осознаю, насколько беспросветную ночь нужно было пережить, чтобы с утра рассуждать так!

Хочу ей сказать об этом, похвалить, поддержать. Но краем глаза замечаю вытянутую напряженную фигуру Артёма, который, в отличие от нас, проходит здание школы и скрывается за поворотом.

Непонятное чувство заставляет меня оставить Зарину, промямлив что-то скороговоркой, и кинуться следом за Коновым.

Бегу, а сама пытаюсь найти объяснения безрассудному поступку.

Но, повернув к мастерским, понимаю, что люблю-обожаю свою интуицию.