Сломать отличницу

6. Василина

Хочу окликнуть Зарину, чтобы подождала меня, но она срывается с места и исчезает за спинами других школьников, спешащих к первому уроку.

— Она всегда такая нервная или у неё…

Резко оборачиваюсь на Атласова и смотрю в его бесстыжие глаза со всей злостью, на которую способна. Он ожидаемо осекается и, ухмыльнувшись, невозмутимо поднимает руки, словно сдаётся.

Молча разворачиваюсь и взбегаю по ступенькам, удерживая рукой рюкзак, который норовит слететь с плеча. Удивительно, как всего каких-то две минуты назад я вообще его не замечала, мотался где-то за спиной и ладно.

Нет, я не скучаю по танцам. Они в прошлом!

Решительно открываю дверь и окунаюсь в какофонию звуков и новостей. На меня поглядывают и перешептываются — вот она, цена необдуманного поступка.

Закрываюсь отрешённостью и, минуя коридора два, сдаю вещи в гардероб.

— Вторую обувь переобула? — спрашивает серьёзная гардеробщица у кого-то впереди, и я вспоминаю, что забыла сменку дома.

Вот дырявая башка!

Разворачиваюсь, чтобы успеть уйти из-под перекрестного огня и не попасться гардеробщице на глаза со своими «немного пыльными» подошвами, но буквально влетаю в Артёма.

— Осторожнее, Василина, — мягко отходит Конов вбок, пропуская меня. — Шикарно вальсируешь!

Отвешивает комплимент и уже продвигается в очереди, не дождавшись моего спасибо. Таким, как Артём, оно и не нужно.

Первым по расписанию у нас физика, как профильный предмет она у нас пять дней из шести, да ещё и по два-три урока. Для тех, кто выбрал «Г» класс несознательно, одиннадцатый класс станет настоящим физическим адом.

— Вот ты где, солнышко! — на подходе к кабинету меня уже ждут.

Первым среди равных выскакивает Рыжов, который в очередной раз «не понял, что задали». Мы оба делаем вид, что верим друг другу, поэтому я молча достаю свою тетрадь.

Малика, Никита и Матвей просили же объяснить им задачи и как применять изученное вчера правило, ведь сегодня намечается пятиминутка, в которой может оно попасться.

Достаю черновики, которые предусмотрительно всегда ношу с собой, и начинаю объяснять им троим сразу. В течение десяти минут к нам подтягиваются другие одноклассники, начинаются бурные обсуждения в духе 11 «Г».

Слежу за прибывающими и среди них не замечаю Зарину. Интересно, куда подевалась подруга? Её настроение меня начинает тревожить, обычно мы не ссоримся дольше одного вечера.

За разговорами и объяснениями проходят полчаса и звенит первый звонок, извещающий, что до урока осталось пять минут. Одноклассники заходят в кабинет физики, а я продолжаю ждать Зарину.

В коридоре первого этажа она появляется после звонка, идёт неспеша, хотя я уже порядком извелась, ведь Александра Николаевна давно в кабинете, и, судя по звукам, начала урок вовремя.

Зарина подходит всё ближе, и я вижу её боевой раскрас.

В последний раз я видела подругу такой, когда у неё умерла любимая тётя и она нашла в себе силы вернуться в школу только на пятый день.

Чтобы скрыть результат бессонных ночей и опухших от слёз глаз, Зарина тогда тоже сделала макияж «кошачий глаз», учителя смотрели с лёгким осуждением, но смыть не заставляли, знали причины. Но сегодня даже я, её лучшая подружка с первого класса, не могу понять, почему она снова закрылась.

Зарина поравнялась со мной, и я заметила её покрасневшие глаза и лопнувшие сосуды.

— Зарин, подожди!

Пытаюсь ухватить её за локоть, но подруга уворачивается, без стука открывает дверь физики и, извинившись за опоздание, заходит в кабинет.

Захожу следом и слышу, как Александра Николаевна гневно отчитывает Зарину. В школе запрещено краситься, разве что пудрой пройтись пару раз, чтобы скрыть высыпания или прыщи, не больше.

— Иди умойся! — твёрдо приказывает учительница, но Зарина не реагирует на замечания.

В классе полнейшая тишина, нет даже обычных перешептываний.

— Извините за опоздание, можно зайти? — пытаюсь перетянуть внимание на себя.

— Заходи, Белова! Амирханова, ты меня услышала? — скрестив руки на груди, продолжает Александра Николаевна. — Ты задерживаешь урок! Сейчас должна уже начаться проверочная работа!

Все замерли в ожидании.

Я же прохожу к нашей парте и тихо сажусь. Взгляд учительницы буравит Зарину, но подруга продолжает молчать и смотреть на свои руки, сложенные в замок.

— Александра Николаевна, — в мучительно-напряженной тишине раздается уверенный голос Артёма. — Давайте начнём работу, Зарина выполнит ваше указание на перемене.

На моей памяти физичке возразили мы первый раз.

Если кто и мог прервать гнетущее молчание, то лишь Конов — олимпиадник по физике и любимчик Александры Николаевны. Но нужно отдать ему должное, он своими привилегиями никогда не пользовался. До этого момента…

Его слова подействовали молниеносно, и учительница словно оттаяла. Наверное, она поняла, что Артёма вступился не просто так, значит причина у Зарины не менее серьёзная, чем в прошлый раз.

Я надеялась, что станет спокойнее, но подруга резко обернулась посмотреть на Конова, и её взгляд был убийственно презрительным.

Неужели опять что-то выставили в паблике?

Кроме этого временного помутнения физика проходит спокойно. Зарина даже вызывается решить задачу у доски и превосходно с этим справляется, защитив титул всемогущей отличницы.

Подруга с детства мечтает стать физиком-ядерщиком и поступить в МГТУ им. Н.Э. Баумана.

Отговорить её не удалось ни родителям, ни дедушке-профессору, который и заразил Зарину любовью к физике. Всё её детство они ставили прикольные опыты дома, поэтому в лабораторных работах у подруги до сих пор нет равных, даже олимпиадник Артём нервно стоит в сторонке.

Если я летом давала себе выходные, не занимала праздники, субботы и воскресения, слетала с родителями на море, то Зарина пахала в прямом смысле от зари до зари.

Мне кажется порой, что мы поэтому с ней и дружим.

Она подстёгивает меня двигаться вперёд, не стоять на месте, постоянно стремиться сохранить отличные оценки и сдать на четыреста. Кажется, Зарина вообще не устаёт, встроенный вечный двигатель помогает быть всегда первой.

Иногда я ей по-доброму завидую, красивая, умная да ещё и невероятно целеустремлённая.

Думаю обо всём об этом, пока жду, когда мои любимые одноклассники наконец покинут физику.

Странно глянув на меня у двери, Артём вышел почти последним, что нонсенс: Олимпиада всегда покидают кабинет первыми.

Мне на руку то, что и Александра Николаевна вышла, поэтому я защёлкиваю дверной замок и поворачиваюсь к Зарине.

— Нам нужно поговорить, — предупреждаю серьёзно.

— Нужно, — легко соглашается подруга и присаживается на край нашей парты.