Сломать отличницу

46. Василина

Для начала решили опробовать шаги медленного вальса, чтобы ноги, тело привыкли к счёту на три четверти, перемещению и переносу веса. У Артёма получалось сразу хорошо, Зарине давалось с трудом, но Конов проявил чудеса выдержки и ни разу отчаянно не вздохнул.

— Ты уже танцевал? — спрашиваю одноклассника, пока подруга попросила перерыв.

— Родители увлекались танцами… — присаживаясь рядом на скамейку, делится Артём. — Что-то и мне показывали.

Впервые задумываюсь, как мало мы друг о друге знаем. Обычно только по школе, а какая там, за стенами, жизнь кипит у каждого, становится сюрпризом.

— Зарина впервые подступила к вальсу.

— Я понял, — улыбается по-доброму, без единого намёка на высмеивание. — Ещё есть время ей научиться, а мне подтянуть навыки.

Одной фразой Конов подтверждает, что отказываться от танца с Зариной не планирует. А ведь его устраивает её несносный характер…

— Да, думаю, вы не отступите и будете самой красивой парой! — прямодушно говорю и тоже улыбаюсь в ответ.

— Думаешь?

Отрываюсь от разглядывания Атласова, который, как сыч, засел на другом конце спортзала и вообще не отсвечивает, даже виду не подаёт, что он здесь с нами. И поворачиваюсь, чтобы заглянуть в глаза Артёму. Не может быть, чтобы он переживал о том, как они смотрятся с Зариной!

— Уверена! — произношу почти по слогам, наблюдая, как заметно расслабляется Конов. — Тебе важно её мнение?

— Есть такое, — всё с той же бесхитростной улыбкой признаётся он. — Удивлена?

— Есть такое! — отвечаю рикошетом. — Ты же…Олимпиада!

— Так говоришь, будто мы каста брахманов, — усмехается, искоса поглядывая на меня.

— А что это далеко от правды? — искренне удивляюсь я, никогда не сомневавшаяся в авторитете нашей пятёрки. — Закрытые, спортивные, крутые! Только не всегда в белом, но это так, мелочи жизни. Главное, что неуязвимые!

— Боги одним словом? Зарина тоже так думает? — отсмеявшись, спрашивает Артём.

— Конечно. До Егора поэтому и докапывается, — со смехом отвечаю я полуправду.

— Ну, он тоже хорош! — не стремится выгородить друга Конов. — Лезет на рожон.

— Столько лет учимся вместе, а я даже не думала, что с тобой можно так легко поговорить, — сознаюсь я.

— Думаю, вечером сможем так же поговорить. Нам же можно к тебе?

— Нам?

— Насколько я понял, он — кивает в сторону матов, указывая на Атласова, — одобрил только Олимпиаду и Зарину.

Вот жук! А столько пафоса было!

— Можно. Конечно можно! — улыбаюсь, отворачиваясь от Артёма, чтобы в следующее мгновение встретиться взглядом с Родионом.

Он как почувствовал, что говорят про него.

— Хорошо, тогда к пяти будем. Спасибо за приглашение, хотя я не думаю, что тебя спросили, — сквозь смех благодарит Конов.

— Ты невероятно проницательный! Ладно, подъём, раз Зарина вернулась, перерыв окончен! — и первой поднимаюсь со скамейки.

Репетируем ещё где-то с полчаса, а потом расходимся. Артём приглашает Зарину пройтись, и она без вопросов соглашается. Что-то в ней переменилось, словно скинула балласт, который тянул вниз.

Она совсем не смотрела на Родиона, который подошёл к нам в конце тренировки, но не демонстративно отворачивалась, как делала до этого, а просто не замечала.

Они с Артёмом ушли первыми, оставив ключ от спортзала нам, предупредив, что здесь ещё будет урок во второй смене.

Родион следит за мной, но молча, как будто ждёт, что я заговорю первой. Вдруг мой телефон подаёт сигнал.

— Привет, как вы? — спрашиваю маму, когда принимаю звонок.

— Привет, Василин, нам срочно нужно было уехать, извини, что сообщили только в записке. У нас не очень приятна ситуация складывается, надеюсь, на тебе это не скажется… — слышу, как мама судорожно вздыхает, пытается собраться с мыслями. — Серёжа вызвал своих родителей, но они смогут приехать только завтра. Старикам не так легко собраться в дальний путь. Но ты сегодня не должна быть одна, Родион сказал тебе уже?

— Да, сегодня придут ко мне решать, он тут выдумал… — поднимаю глаза и встречаюсь с изучающим взглядом Атласова, который наверняка слышит каждое слово, потому что я не успела убавить звук разговора.

— Хорошо провести вам время, думаю, ты будешь гостеприимной хозяйкой. Если не подойдут продукты, что мы заготовили, можете что-нибудь заказать.

— Спасибо, мам!

— Ой, совсем забыла. Василин, завтра, когда бабушка с дедушкой уже доедут и будут дома, к нам придут переустанавливать видеокамеры. Появились усовершенствованные образцы, мы решили заменить. Я дала твой номер на всякий случай, так что имей в виду! — мама уже взяла себя в руки, и по её голосу трудно понять, что она чувствует.

Хочу спросить, когда они с папой вернуться, но мама продолжает:

— Всё, родная, сейчас у нас пропадёт связь. Спишемся или созвонимся вечерком. Хорошо поре… — видимо, сигнал обрывается раньше, чем думала мама, не успевшая договорить пожелание.

Смотрю на экран, думая о своём. Лишь бы они вернулись здоровыми, целыми и невредимыми. Господи, пожалуйста, пусть всё будет хорошо! Я буду сильной и со всем справлюсь, лишь бы родители были рядом и у них всё было замечательно.

Шумно сглатываю, стараясь справиться с эмоциями, которые неожиданно оказались сильнее меня.

Боковым зрением подмечаю, как Родион делает шаг ко мне и в следующую секунду крепко обнимает меня.

— Твои родители со всем справятся! — гладит он по спине и нашёптывает слова утешения. — Не будет катастроф!

— Хорошо бы… — даже не удивляюсь, откуда он опять всё знает.

— Против твоего отца попёрли не партнёры, Василин, значит их можно прижучить! — говорит так уверенно, что я замираю, боясь пошевелиться, вдруг ещё чем-нибудь поделится.

Сегодня выясняется, что все вокруг осведомлены о делах Беловых чуть больше, чем их родная дочь.

— Ты…

— Я ничего не взламывал. Мне рассказал Титов, сам вышел на связь. Хочу, чтобы ты знала, что идея собрать как можно больше людей у тебя сегодня, тоже не моя! — признаётся и обнимает ещё крепче.

— Спасибо! — с шумом выдыхаю, прижимаясь сильнее и обнимая Родиона в ответ.

Кажется, ещё чуть-чуть и начну доверять ему чуть меньше, чем «полностью», и меня это почему-то теперь совсем не пугает…

— Пошли, нам нужно успеть всё приготовить, — разрывая объятия, но не выпуская меня из своих рук, говорит Атласов. — Почему ты так на меня смотришь?

— Как так?

— Как будто с восхищением…

— А что тебя смущает, ты ведь это и хотел? — хитро прищуриваюсь.

— Непривычно как-то!

— Да ладно, не привычно ему. На комплименты нарываешься?

— Хотелось бы послушать, да, — кивает, прикрывая глаза, явно начинает паясничать.

— Ты не против вернуться к подготовке? — спрашиваю то, о чём успела подумать, пока искала повод увести разговор от восхищения и иже с ним.

Атласов молчит, но на его лице зажигается такая озорная улыбка, что и ответа не нужно.

— Молодые люди, здесь скоро урок начнётся, — раздаётся бас физрука от дверей, и мы оба отмираем от зачарованного наваждения.

Родион подхватывает наши рюкзаки и тянет меня за руку к выходу. Не вырываюсь даже тогда, когда он переплетает свои пальцы с моими и крепко сжимает мою правую руку.

Наблюдаю за ним со стороны, и не могу понять, что в нём изменилось. Может, как у Зарины, отпал балласт?

— Подожди меня здесь, я сейчас, — говорит Родион, оставляя меня с рюкзаками в холле, а сам бежит в гардероб забрать наши вещи.

А меня накрывает необузданная радость, вижу в окне своё причудливое отражение и горящие глаза. Мамочки, что со мной?!