Сломленная истинная

Глава 37

Наши дни

Майя

Меня пугает Рейнард. В его поведении есть что-то болезненно странное, почти маниакальное. Куда бы я ни пошла — всюду ощущаю на себе его тяжёлый взгляд. Даже оборачиваться не нужно, чтобы знать: он снова смотрит. Пристально, настойчиво, слишком долго. И это жутко пугает. Мне кажется, он задумал нечто нехорошее в отношении меня. С него станется...

Может, придумать какую-нибудь пакость, чтобы, как говорится, сбить с него спесь?

Нет.

Эш прав, хватит детских игр. Тем более Рейнард не в себе, а с такими связаться — себе дороже.

После нашего недавнего поцелуя, который длился... вечность, я теперь не могу смотреть на него, не краснея. Понятно, что это не поцелуй, а ритуал, но всё равно жутко неловко. Стоит только вспомнить, как его горячие ладони скользили по моей талии, как он продолжал исступлённо целовать меня, даже тогда, когда рана на руке затянулась и моё тело покинули излишки тьмы, моё лицо становилось красным, как спелый помидор.

Думаю, надо игнорировать этого сумасшедшего. И уж точно больше никаких поцелуев. Как-то же справлялась до этого «высасывателя тьмы» со своей бурлящей силой, и сейчас справлюсь.

Правда то, что с помощью поцелуев затягиваются раны, оставленные белой пыльцой, удивляло. Но этот наглец заявил, что только мы с ним может так исцеляться. Другим недоступно.

Странно, конечно...

Зарыться бы в учебники и поискать что-нибудь на эту тему, но, увы, такой блажи я себе позволить не могла.

— Эш, я знаю, в чём дело, — тихо говорю, выглядывая из-за кустов, в которых мы с моим фамильяром прячемся почти всё утро.

— В чём? — оживился друг, сидевший на плече.

— Здесь, в этом палаточном городке, нет женщин. Повара и лекари не считаются, они почти все женщины в возрасте и давно замужем.

— И? — Эш недоумённо захлопал глазами.

— Я думаю, — начинаю я, краснея, — что Рейнард пристал ко мне, потому что видит во мне женщину.

— Правда, что ли? — ехидно протягивает фамильяр. — А я думал, что он видит в тебе мужика.

— Давай без сарказма, — бурчу, вжимая голову в плечи. — Мне не нравятся его поползновения. Во-первых, он болен. Во-вторых, он мой враг. В-третьих...

— Можешь не продолжать, — перебивает Эш, нахохлившись. — Я думаю, здесь всё просто. Ты ему нравишься.

— Я не могу ему нравиться, — цежу сквозь зубы. — Мы с ним враги!

— От ненависти до любви... Впрочем, как и от любви до ненависти — один шаг. Тебе ли не знать, Майя?

— Ты не помогаешь. От слова совсем, — бормочу, вставая. — Тоже мне, друг!

Он цокает и закатывает глаза.

Тряхнув волосами, поправила форму и зашагала в центр городка.

Во мне горела мрачная решимость игнорировать этого наглеца. Отныне он ко мне и пальцем не прикоснётся.

Выхожу из леса, и в поле зрения сразу же попадает Рейнард. Не один, а в окружении парочки своих генералов и девушки в чёрном платье.

Золотистые волосы спадают до талии, личико кукольное, фигурка стройная.

Кто она?

Только что говорила Эшу, что в городке нет женщин, как вдруг появляется. И не простая, судя по одёжке, а аристократка.

Чувствуя, как потяжелело на душе, перевожу взгляд на Рейнарда. Он смотрит на неё обычно, без эмоций, даже, я бы сказала, немного раздражённо, но в животе всё равно затягивается тугой узел.

Да что со мной?

Пора уходить отсюда.

Побегаю по лесу, приведу мысли в порядок, а потом к лекарям. Работы у них всегда много.

— Майя!

Рычащий голос принца заставляет меня энергичнее переставлять ногами.

— Если не остановишься сейчас, то я тебя отшлёпаю.

Ноги прирастают к земле, потому что угроза, мягко говоря, устрашающая.

— Чего тебе? — бурчу, скрестив на груди руки.

— Ты себя странно ведёшь, — насмешливо говорит, подходя ближе. — Всё утро просидела в кустах со своим фамильяром. Почему?

Чувствую, как становится... жутко неловко. Я ведь думала, что он не знает, где я, а он, как выяснилось, знал, и от осознания этого факта хочется провалиться сквозь землю.

— Не твоё дело, — всё, что мне удаётся выдавить из себя.

— Я решил тебя не трогать, — мурлычет, наклоняясь, — в конце концов, у многих сумасшедших свои причуды.

— Это я-то сумасшедшая?! — зарычала я. — На себя посмотри!

— Ты права... — он зарывается носом в мои волосы, и я чувствую волну дрожи, прокатившейся по телу. — Может, вернёшься к работе? У меня и миссия для тебя есть.

— Какая? — отступаю на шаг.

Рейнард разочарованно выдыхает, наблюдая, как я отхожу от него.

— Прибыла моя родная сестра. Она тоже не в ладах с головой. Так что понадобится твоя помощь. Приглядишь за ней, чтобы она тут ничего не разнесла.

Губы против воли растягиваются в улыбке. Она его сестра. Всего лишь сестра.

Медленно киваю, и Рейнард, притянув меня к себе, переплетает наши пальцы.

От этого жеста дыхание перехватило.

Вырвав руку, зашагала прочь.

Её зовут Женевьева. Мы почти ровесницы. И с Рейнардом они очень похожи. Внешне, разумеется. Сестрица у него жизнерадостная, весёлая и дружелюбная.

— Ты очень красивая, Майя, — сказала она мне, как только отошёл её братец. — Глаза, правда, у тебя такие... чёрные. Даже радужки не видно. Откуда ты?

— Из Цитадели, — говорю с улыбкой.

— А, понятно, — Женевьева морщится. — Я называю то гиблое место — местом боли. Но да ладно, — вздыхает, поправляя складки на платье. — Тебя не затруднит показать мне, как тут у вас всё устроено?

— Конечно.

На языке вертелся вопрос, зачем она здесь, но я не осмелилась его задать. Правда, принцесса словоохотливой оказалась, и пока мы прогуливались вдоль палаток, сама всё мне рассказала.

Как выяснилось, прибыла она сюда, чтобы уговорить брата отправиться к светлым. По её словам, те уже несколько месяцев настойчиво приглашают к себе.

— Это отличная возможность заключить мир! — с жаром выпалила Женевьева к концу рассказа. — Нам всем нужен мирный договор. Причём давно, — добавила она.

— Согласна, — киваю, чтобы только поддержать беседу.

— Поговаривают, что Артиан Агнард жаждет мира.

Я дёргаюсь, словно от удара, услышав имя бывшего.

К счастью, принцесса не замечает.

— И он холост. Понимаешь? — голубые глаза принцессы алчно сверкнули. — Хотя, — она морщится, — ходят слухи, что у него есть истинная. Но я им не верю. Была бы истинная, мы бы все об этом знали. Потому что истинная — это женщина, которой ты дышишь, и ради которой живёшь. Такую уж точно не сможешь прятать. Правда же?

Чувствую, как тошнотворный ком подступает к горлу, но всё равно нахожу в себе силы медленно кивнуть.

— Думаю, если меня ему представят, мы с ним поладим. А ты видела его портрет? Он же ослепительный красавец! Высокий, мускулистый... А в его синих, как море, глазах и вовсе можно утонуть!

— С лица воду не пить, — хмуро говорю, сжав до боли кулаки. — Он вполне может оказаться мерзавцем.

— Не может такой красавец быть плохим, — парирует Женевьева.

— Ну да, ну да... — бормочу, вспоминая растерзанных белым порошком воинов.

— В общем, моя задача — уговорить Рейнарда отправиться к светлым. Ты мне поможешь, Майя?

Горько усмехнувшись, отрицательно качаю головой.

К вечеру в городок прибыл мой дед, и я поняла, что началась полномасштабная операция под названием «Уговорить Его Высочество Рейнарда отправиться к светлым».