Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967). Русский писатель, журналист, общественный деятель, лауреат Государственных и Ленинских премий СССР. Автор романов «Любовь Жанны Ней», «Рвач», «Москва слезам не верит», «День второй», «Не переводя дыхания», «Что человеку надо», «Падение Парижа», «Буря», «Девятый вал» и др.; повестей «Шесть повестей о легких концах», «В Проточном переулке», «Заговор равных», «Хлеб наш насущный», «Оттепель»; сборников новелл и рассказов «Тринадцать трубок», «Вне перемирия», «Рассказы этих лет»; литературно-критических статей, поэтических и публицистических сборников, поэм, пьес, литературных переводов. Особой известностью пользуется книга воспоминаний «Люди, годы, жизнь».
В молодости ход истории представляется стремительным…
Варвары, помышляющие сейчас о войне, готовы умертвить будущее человечества, потому что это не их будущее.
Война для народов — это слезы и кровь, это вдовы и беспризорные, это раскиданное гнездо, погибшая молодость и оскорбленная старость…
Даже умирая, человек учится — умереть так, чтобы смерть вошла в жизнь, — это очень трудная наука.
Когда молчат очевидцы, рождаются легенды.
Конечно, у природы свои законы, тело изнашивается, ветшает; но я встречал не раз и знавал старых людей, веселых, дерзких, не растерявших смелости своего утра.
Люди почему-то всегда думали, что есть труд высокий и низкий. Они думали, что вдохновение способно водить кистью, но не киркой.
Музыка, не упоминая ни о чем, может сказать все.
Настоящие писатели всегда стремились выразить себя, а через себя мысли и чувства современников…
Но, господи, что не простится
Любившим?
Очень трудно в вечер жизни припомнить, понять ее утро — меняется освещение, меняется и восприятие того, что видишь.
Подлинный патриот любит весь мир. Нельзя, открыв величие родной земли, возненавидеть вселенную.
После поэта остаются книги, после художника — полотна, после государственного деятеля — страницы истории. А после человека? Разве что память, немного света и тепла.
Родину любишь не за то или за это, а за то, что она — родина.
Тело стареет прежде, чем душа, и <…> нужно научиться жить по-стариковски.
Фашизм — страшная раковая опухоль, ее нельзя лечить на минеральных водах, ее нужно удалить.
Фашизм родился от жадности и тупости одних, от коварства и трусости других.
Человеку, если он не находится в состоянии богатого и всесильного борова, свойственно связывать личное счастье со счастьем соседей, своего народа, человечества. Это не риторика, а естественное чувство человека, не заплывшего жиром и не ослепленного манией величия.
Что касается духовной красоты, то мне она кажется столь же насущной потребностью людей, как зелень травы или улыбка ребенка.