Смерть для бессмертных

Глава 13. Еще один реверс

Если «загуглить» слово «реверс» и открыть статью в Википедии, то можно найти очень много значений этого слово. Моё любимое — это, пожалуй вот это: «Реверс — изменение хода механизма на обратный, противоположный». Копирайт «Википедии».

Так вот, лично я люблю использовать это слово (возможно, оно и неверно даже) как перемотку назад. Типа «флэшбек». Чтобы показать, что было раньше. И показать хочу себя. Вернее, какое там показать? Это ж, мать его за ногу, не фильм, чувачки, а книга всё-таки. Признаюсь, она мне нравится меньше, чем первая, но в ней не было меня. А со мной она станет чуточку краше — ну… я на это надеюсь.

Короче, в этом мире я где-то с полгода. А до этого жил в Казахстане. В небольшом по меркам Алматы городе под названием Караганды. «Где-где?» — спросите Вы. «В Караганде!» — отвечу я. Да-да, такой город существует, если некоторые не знали, и я в нем жил. Жил три года, пока учился в университете. Но тот день, когда я перенесся в этот чудесный мир, сперва показавшийся мне просто галлюцинаторным марихуановым бредом, я помню не полностью.

Дело в том, что это была суббота. А каждую субботу мы с пацанами (Алибеком и Лёхой) звали к себе девчонок. «Логичнее было бы делать это в пятницу», — могут сказать некоторые из вас, но нет, ни хера подобного! В пятницу тупо не было сил, чтобы убрать тот срач, что разводился за неделю. А вот в субботу, с утра пораньше, мы тратили целую половину дня, чтобы привести нашу комнату в идеальный порядок.

Ну вот наводим мы, значит, марафет, зовем девчонок (в тот день к нам пришли Настя, Лиза и Айгуль) — и устраиваем конкретный беспредел. Пиво под пельмешки, затем водочка под дошик с оливье — и в самом конце немного травки. Играть в «Крокодила» и «Мафию» уже не очень-то и получалось, и потому все закончилось партией в подкидного дурачка на раздевание. Обдолбавшийся Али разделся еще до того, как проиграл, а затем завалился спать. Мы же с Саней раздели девчонок почти полностью, и те внезапно предложили поменять правила и играть на желание.

Али мы будить не стали, и начали без него. Признаюсь, играя в карты, мы продолжали покуривать травку и бухать, а потому саму игру я помню уже обрывками. К примеру, отчетливо помню, что проиграл желание — и пришлось, раздевшись до трусов, идти за солью к нашей старосте по этажу.

Именно вернувшись я и предложил играть в фанты, так как «дурачка» мы уже не тянули.

И вот тут пошла жара, тем более что карты у меня были крапленые — и я почти всегда знал, кто и что будет выполнять. Девчонки сперва делали вид, что им очень стыдно, и делать они то, что мы загадываем, они не будут, но затем, поломавшись под уговорами, всегда выполняли то, что от них требовалось. Их желания были обычно забавными и почти всегда безобидными, а вот мы с Лехой отрывались по полной. Ну… правда сначала я тоже начинал не с самого горячего, но постепенно повышал градус. И уже ближе к полуночи перецеловал всех трех красоток, как и Леха, в принципе. Затем заставил Айгуль слизывать с моего живота взбитые сливки, правда затем поплатился за это и чуть не умер, пока Леха ел оливье из моего пупка. Затем мы наслаждались страстным поцелуем Лизы и Насти, которые при этом должны были мять друг друга и постанывать — и вот тут нас прорвало.

Следующим же желанием я вернулся к взбитым сливкам. И сначала Леха слизывал их с упругих ягодиц всё той же Айгуль, а затем Лиза — с меня. Вернее будет сказать, с моего маленького друга, который как раз в тему к этому моменту очень сильно окреп тупо от осознания того, что с ним сейчас произойдет. К величайшему моему сожалению, она сделала это настолько аккуратно, что практически ни разу не коснулась его губами. Всё, что мне досталось — это охеренное зрелище, и разве что тот факт, что ей-таки пришлось трогать его пальцами.

Спустя два круга я ей отомстил — слизывал с ее сосков сгущенку. И вот я ее слизал как надо. Так, что эти самые соски отвердели настолько, что ими можно было стекло резать!

И вот после очередного стриптиза, выпив еще по рюмашке, я, не помню, как, оказался с Настей в туалете, где отымел ее сзади, а затем кончил прямо в рот. Нисколько не смущаясь и безо всяких проблем проглотив все, что из меня вышло, она затем еще и отполировала мой прибор, после чего я немного пожалел, что не использовал резинку.

К тому моменту, когда мы вернулись, Леха уже во всю пялил Айгуль прямо на кровати Алибека. При чем… на самом Алибеке, который не проснулся даже от такого. Лиза уже свалила, а потому мы остались вчетвером, если не считать Али, которого я больше так и не видел.

Затем был очередной провал — и я не помню, как, но проснулся уже с Лизой. С той самой, которая вроде как ушла. Учитывая, что проснулся я в ее комнате, сделал вывод, что пошел звать ее обратно. Порыскав в ее комнате свою одежду, нашел разве что трусы на кровати ее соседки (хорошо, что самой соседки в этот момент в этой кровати не было). В одних трусах я добежал до нашей комнаты (а пробежать пришлось не только по коридору, но и два лестничных пролета преодолеть) и прямо-таки ворвался внутрь, тут же лицезрея спящего в объятиях Айгуль Леху, устроившихся почему-то на моей кровати, а полностью раздетый Алибек прижимал к себе полностью раздетую Настю. И Настя в этот момент аккуратно убирала со своего живота его руку, а затем попыталась перелезть через него, как вдруг увидела меня. Ее глаза внезапно округлились, словно от удивления.

И это было последнее, что я видел, ибо тут что-то под моими ногами принялось светиться.

Я опустил голову и посмотрел под ноги — стоял я не иначе как в магическом круге. На секунду стало страшно, но сделать ничего не успел — был шокирован, наверное. Круг ярко засиял — и мое перемещение было завершено.

***

Так я и попал в этот мир. Местом моего появления был темный подвал, в центре которого был нарисован именно такой круг, какой появился в моей комнате. По его краям были расставлены свечи, а за кругом — куча людей в красных мантиях.

— Мужчина? — спросил женский голос, принадлежавший одной из фигур в мантиях.

— Почему мужчина? — спросила уже вторая девушка.

— Но… должна была прийти девушка, — удивленно произнесла уже третья.

Затем одна из них — та, что была прямо передо мной (кстати, ее мантия отличалась от всех остальным золотыми узорами — они были только у нее), — сбросила капюшон. Я аж раскрыл рот от того, какую красотку узрел.

— Как ты оказался в кругу призыва? — спросила эта красавица, и я внезапно понял, что считал красотками тех девушек, которые далеко красотками не являлись. Признаться честно, после того, как я увидел ее, мне даже показалось, что на других у меня больше и не встанет никогда.

— Я… просто в комнату свою вернулся.

— Откуда? — продолжала она допрос, а я вдруг вспомнил, что был в одних трусах, и оттого спешил.

Бросил взгляд вниз — и точно: я в одних трусах!

Прикрыл обеими руками свой немного напрягшийся детектор сексуальности, будто это как-то спасало положение и, наверняка, раскраснелся.

— Откуда, смертный? — спросила она снова. — Откуда ты вернулся?

— Да я просто заснул не там, где должен был. И не нашел одежду. Пришлось бежать к себе в комнату в таком вот виде…

— Бежать, — повторила одна из девушек. — Он побежал. И опередил Анастасию.

— Анастасию? — переспросил я.

— Мы призвали не того, — говорит другая девушка. — Это ошибка.

— Оставьте нас, — приказала та, что стояла без капюшона, и все остальные тут же стали уходить, поднимаясь по каменной лестнице. Когда последняя скрылась в дверном проеме, дверь закрылась.

— Как зовут тебя, мальчик? — спросила эта девушка, немного склонив голову на бок. Она осматривала мое тело.

— Кирилл, — произнес я, сглотнув резко пересохшее горло. Мой верный дружбан мгновенно окреп и натянул скрывающие его трусы как хренов парус.

Девушка едва заметно улыбнулась.

— Сними трусы и покажи мне его.

У меня все тряслось в груди, но я выполнил ее указание. Ее заинтересованность тут же куда-то улетучилась. Я видел в ее глазах сплошное разочарование.

— Да уж… замена и правда такая себе… мало того, что мужик, так еще и член… — она призадумалась, — чуть короче среднего.

— Между прочим, — надеваю я свои труселя, — важен не размер лодки, а плавность ее покачиваний.

Я понял, что с сексом меня обломали, а мои слова вызвали лишь легкий смешок с ее стороны.

— Ладно, проваливай, — сказала она, а затем взмахнула рукой — и тут пол подо мной будто исчез — и я стал падать в некую дыру.

Зажмурился от страха — и потому открыл глаза лишь тогда, когда куда-то упал. А упал я в сухую листву.

Теперь я был в каком-то лесу. Всё так же в одних трусах. На какое-то мгновение я даже решил, что меня вернули в мой мир, разочаровавшись во мне по полной, но спустя минут пятнадцать понял, что это не так.

Понял это, когда попал в какую-то ловушку, поймавшую меня в сеть, натянувшуюся прямо у меня под ногами. Каких-то пара мгновений — и я уже вишу в воздухе, глядя на выходящих из-за деревьев длинноухих высоких существ. Я тут же понял, что это эльфы, а еще я понял, что каким-то хером оказался в фэнтезийном мире.

— Кто ты, человек? — спросил один и них с небольшим акцентом.

— И почему в одних трусах? — спросил второй.

Зачем-то они направили на меня копья, словно я представлял какую-то угрозу.

***

Первым моим спутником стал Гелегост. Он сидел в тюремной камере и ждал рассвета, на котором его должны были казнить. Меня посадили в камеру по соседству. Сказали, что отведут меня к их главному. На рассвете. Сразу после того, как обезглавят орка.

Я решил поговорить с ним, наверное, тупо из жалости. И… даже не знаю, как… но пропитался к нему какой-то странной симпатией. Оказалось, что он угодил к ним в плен по такой же глупости, как и я, но вот только с ним уже старейшина беседовал — и приговор уже как бы вынесен.

Когда утром за ним пришли, я резко подорвался с места.

— Стойте! Куда вы ведете этого орка?

— На казнь, — ответили они почти тем же тоном, каким медсестра бы ответила «На процедуры».

— Но… но этого нельзя делать!

— Почему? — эльф или почесать языком любил, или был придурком, каких мало.

— На нём… лежит… древнее проклятье.

— Какое?

— Проклятье Толкина… и Братьев Гримм.

Эльф выпучил свои глазенки.

— Никак нельзя его казнить! Точнее, можно, конечно, но нужно находиться на расстоянии двадцати шагов, и нельзя при этом стрелять в него стрелой. Можно только обезглавить.

— А как же тогда обезглавливать?

— Нужно выбрать палача, — киваю я и смотрю на эльфа так серьезно, как смотрел разве что на препода, которому навешивал на уши лапшу, рассказывая, почему не подготовился к паре. — Палач возьмет все проклятье на себя — и умрет страшной жуткой смертью. Вы, кстати, уже выбрали палача?

— Да, — отвечает этот эльф, но затем тут же другой эльф его перебивает:

— Нет, не выбрали!

— Выбрали! — спорит с ним первый.

— Нет, не выбрали! Ничего мне не говорили про проклятье! — второй, видать, и был палачом. — Я не согласен умирать жуткой страшной смертью!

— И мучительной, — подсказываю я.

— Еще и мучительной! — говорит этот эльф. — Мне и так мало платят за эту работу! Так еще и умирать?! Сам ему голову руби, если хочешь! А я отойду… на двадцать шагов. На двадцать же?

— На двадцать, — подтверждаю, после чего эльфы, видимо, передумали казнить орка и снова заперли его в камеру. А сами отправились к своему вожаку, рассказывать о проклятьи.

— Нет на Гелегосте никого проклятья, — говорит о себе орк в третьем лице. — Это Гелегост просто не мылся два месяца.

***

Вскоре эльфы вернулись и отвели меня к своему главному.

Это был какой-то пацан.

— Откуда ты знаешь о проклятье? — серьезно спросил он.

— Я… знаю вообще обо всех проклятьях.

— Ты маг?

— Знахарь, — тут же вру я.

— И можешь лечить?

— Конечно, — кивнул я не думая.

— И эльфов?

Мне показалось, что тут следует дать утвердительный ответ. А едва я дал его, как практически тут же оказался в комнате сестры этого «старейшины». Правда, меня перед тем, как туда пустить, слегка приодели.

Я вошел в ее покои и подошел к постели.

— Никто не знает, что с ней, — сказал вожак, которого так и хотелось назвать щеглом. — Уже пошел второй день, как она не встает. У нас был лекарь, но он умер этой весной. А его ученики все убежали в город. У нас нет ни одного лекаря.

— Что с тобой? — спросил я у девушки. — Что тебя… беспокоит?

Я был всего на третьем курсе медицинского ВУЗа, и на данный момент только приступил к изучению пропедевтики — всё, что я знал из медицины — это анатомию, как правильно выписывать рецепты на латыни, как диагностировать гипертонию, гастрит и сердечную недостаточность, ну и еще немного о неврологии — тупо благодаря тому, что о ней много рассказывал мой старший брат, который уже два с лишним года работал невропатологом. Но мои знания опять же распространялись разве что на остеохондрозы, энцефалопатии, ну и на одну интересную болячку.

— Не могу встать, — со слезами на глазах сказала девушка, от чего мне стало не по себе. Я совершенно точно не знал, из-за чего невозможно встать.

— Почему именно… не можешь встать, дочь моя? — я уже, по-видимому, переквалифицировался в священника. Скажу, что она больна неизлечимым заболеванием, что скоро умрет, но я смогу сопроводить ее душу… к эльфийскому… Богу.

— Едва поворачиваю голову, или пытаюсь встать — как мир вокруг начинает вращаться, — плачет эльфийка. — Меня сразу рвет, в груди бешено стучит. Я знаю, что это. Так было у отца. Когда один из орков ударил его по голове. У него тоже была рвота и сильно болела голова. И еще… он говорил, что голова кружится. Вот и у меня… кружится. Через три дня он умер. Мне… остался еще день.

— Но тебя не били по голове! — возразил щегол.

— Нет, но я сама ударилась! — все еще рыдая, сказала эльфийка. — Об изголовье кровати. Когда вставала.

— Погоди-погоди, — тут же я прерываю девушку. — А если… ты поворачиваешься в постели… голова тоже кружится?

— Да, и потому лежу, не двигаясь. Чтобы комната не крутилась.

«Это ДППГ, — раздался в голове голос брата, — доброкачественное пароксизмальное позиционное головокружение. Ни один из терапевтов в нашей дыре про такое и не слыхивал. Для пациента выглядит страшно, а на деле — сущий пустяк! Потому ты должен обязательно про него знать. Ведь, поверь мне на слово: примерно треть всех головокружений — это ДППГ!»

Он рассказывал мне про это. То же самое было у нашей двоюродной сестры. Я уже не помнил тонкостей, но, если кратко, после удара у нее где-то во внутреннем ухе (в вестибулярном аппарате) откололся какой-то камешек, и теперь при изменении положения головы он начинал двигаться под силой тяжести.

Совпадение это, или сама судьба, но я до сих пор помнил тот маневр, который мы с сестрой выполняли, чтобы вправить этот камешек обратно. Название его уже не вспомню, но, самое главное — это определить, в каком именно ухе у эльфийки проблема.

— Так, дочь моя, — я почти ликую, ведь если окажется, что я прав, то у меня и, возможно, у орка, всё будет хорошо, — мне нужно, чтобы ты села.

Очень аккуратно я помог ей подняться и сесть. Затем я подошел к ней поближе, слегка наклонил голову вперед и склонил ее на правый бок.

«Чаще всего ДППГ бывает справа», — подсказывал голос брата.

— Теперь… падаем, — сказал я, после чего уложил эльфийку на спину. Почти сразу же заметил, как зрачки принялись дергаться.

— Ой-ой-ой! — закричала эльфийка и зажмурила глаза. Схватилась за голову. — Опять! Опять!

— Что ты делаешь?! — тут же заорал щегол, а двое стражников, что стояли все это время позади, тут же извлекли клинки из ножен.

— Тихо! — заорал я в ответ. — Я знаю, что с ней.

Я и правда знал.

— Что?! — рот вожака раскрылся, а глаза выпучились.

Это было ДППГ. Минут двадцать, а то и меньше — и с вероятностью в семьдесят процентов я избавлю ее от такого недуга полностью, если получится вправить камешек. Но если получилось с сестрой… то почему не получится с эльфийкой?

— Это… демон, что укрылся в ее голове, — нагло соврал я.

— Как его извлечь?

Я деловито кивнул.

— Я смогу это сделать. Но ей будет неприятно. И… это будет дорого мне стоить. Ведь… демона я возьму на себя. И… могу умереть. Но если не сделать… то она умрет уже завтра.

— О нет! — заплакала эльфийка.

— Спаси мою сестру! — закричал пацан.

Я сделал вид, что размышляю.

— Спаси ее! И проси, чего хочешь!

Изображаю неуверенность.

— Ладно, — говорю будто бы нехотя. — Но на себя брать демона не хочу. Нужен кто-то… на кого бы демона можно было переправить. Есть добровольцы?

Я перевел взгляд на обоих стражников, оба резко отшатнулись и чуть было не выбежали из комнаты. Затем перевел взгляд на пацана.

— Орк! — тут же пришло ему в голову. — Есть орк! И ты сказал, что он все равно проклят! Давай на него!

Я снова сделал вид, что задумался.

— Тогда придется сразу от него избавиться. Нельзя будет оставлять его в поселении. И убивать нельзя. Мне придется покинуть вас вместе с этим орком, чтобы помочь ему умереть за пределами деревни. Это будет опасно, но…

— Но ты сделаешь это?

Я приподнимаю голову и гордо выпячиваю грудь, словно невхерственный герой-спаситель.

— Но это дорого вам обойдется. Мне нужно столько золота, сколько весит твоя сестра.

— Будет, — обещает он.

— И еда.

— Будет.

И я киваю.

— Тогда, — мрачно произнес я, сдерживаясь с превеликим трудом, чтобы не заулыбаться, — приведите мне орка.