Смерть для бессмертных

Глава 32. Битва за Голденхэйвен. Часть I

На площади перед башней Десницы собралась целая толпа, которой хватило бы для создания неплохой армии. Маркус вышел на балкон и поднял руки, приветствуя подданных.

«Как все вы знаете, — начал он, — последние восемь лет мы находились в подчинении Перегила. Я служил ему верой и правдой. Уничтожал его врагов, нёс его слово, расширял границы его Империи. За всё это он обещал нас мир и неприкосновенность. Наш город… стал единственным городом, свободным от Огнепоклонства. Однако… теперь ему стало этого мало. Если мы не примем Огнепоклонство… его войска придут и захватят нас силой».

Поднялся шум. Кто-то что-то кричал, другие, кажется, начинали рыдать.

«Однако! Мы ожидали подобный удар. И потому… готовы. Мы нападем раньше. Нападем уже на закате. И уничтожим божественного Императора. Все эти годы, друзья, я никогда не заставлял вас брать меч и идти за мной. Я сам нёс бремя служения Перегилу. Я… и некоторые желающие, вызвавшиеся самостоятельно. Не прошу я идти со мной и сейчас. Но… если кто-то считает, что должен помочь в этом сражении, защитить свою семью и дом, считает, что это его долг — кузни Бруно Морфи уже давно запасают оружие и доспехи специально для этого дня. Плохо, что он настал. Но хорошо, что мы готовы. Я надеюсь, что мы одержим победу в этом сражении. И понимаю, что вернутся далеко не все. Возможно, не вернусь и я. Это битва с Богом. Пусть младшим, но всё же Богом. Он давно уже не человек. Если придется умереть, чтобы утащить его в Бездну за собой — клянусь, я сделаю это. Я пытался защитить Ввас от этого дня, но не смог. Спасибо всем вам за то, что поддерживали меня всё это время. Спасибо за этот мир, маленький мир, что мы создали внутри этих стен. На всякий случай… я прощаюсь с вами. И заранее благодарю тех, кто пойдет за мной. Спасибо!»

Желающих оказалось много. Намного больше, чем рассчитывал Маркус. И больше, чем пророчил в своих даже самых смелых предположениях Карлейн. К закату армии добровольцев плечом к плечу с подготовленными бойцами встали у начерченных на земле кругов — такие расчертили буквально по всему городу колдуны, потратив на это почти целый день.

Даже сам Бруно Морфи, вопреки мольбам своей жены и дочерей, вышел на улицу, надев специально скованные доспехи и вооружившись своим оружием. То же сделали и все его ученики. Как бывшие, так и настоящие.

Лучников, как и всегда, возглавила Лиагель, которая теперь попросту не могла отказаться от сражения и войны. Возможно, она даже шла туда, чтобы умереть, где могла бы встретиться и с Гелегостом, и с Домиником.

Накинул поверх черных доспехов свою черную шкуру молчаливый Хейзел и встал подле матери, также готовой к бою. К ним подошел Маркус, обняв обоих и желая удачи. Все трое уставились на Кару, время над которой было не властно.

Карлейн, встав рядом с Никой, крепко сжал ее руку.

— Я вижу Бесшумных. Но где Бессмертные? Они сражаться не станут?

— Они тоже здесь, — улыбается Ника. — Но ты не поймешь, что это они. Пока не увидишь их в бою. Чмок на прощание?

Она вытянула губки. Они оба повзрослели, и это было заметно. За эти годы, довольно сблизившись, они всё так же и не смогли завести детей, хотя несколько раз и пытались.

Карлейн чмокнул супругу, хотя и не любил это дело. Но сделал это, чтобы ее порадовать. Как и многое другое, что он совершал последние годы.

— Мы там сдохнем, — говорит она, на что Карлейн отвечает кивком.

— Готовы? — спрашивает Кара перед тем, как открыть портал. Когда это произойдет, все прочие колдуны тоже откроют свои. Маги-лазутчики, что сейчас находятся в Голденхэйвене, откроют свои порталы там — и впустят армию Маркуса в город.

Битва, что начнется через несколько минут, будет неравной, но Маркус сделал прицел на эффект неожиданности… и своего Кошмара.

— Держитесь подальше от меня, — говорит Спенсер старший. — Как можно дальше. Все вы.

И все они утвердительно кивают.

— Я пойду первым, — продолжает Маркус. — Вам нужно будет выждать хотя бы секунд десять. Я буду уже далеко и не нанесу вам вреда. Карлейн, если вдруг доберешься до Перегила раньше меня — не вздумай лезть в бой. Я нападу первым. Ты — лишь тогда, когда поймешь — и если поймешь, — что я не справляюсь! Ты понял?!

— Да, милорд, — кивает Карлейн, хотя это решение ему и не нравится.

— Тогда… действуй, — говорит он Каре, и магесса хлопает в ладоши, а зачем касается земли, поджигая магический круг, после чего над ним тут же открывается первый портал.

Маркус бросается в него незамедлительно. И вскоре подобные порталы открываются по всему Айронхоллу.

Война началась.

***

Кицилий гордо шагал по мостовой Голденхэйвена. Дойдя почти до самого дворца, где его остановила стража, он начал раздеваться.

— Что ты делаешь, придурок? Иди домой, пока тебя на костер не отправили!

Но Кицилий не реагировал. Он продолжал снимать с себя вещи, аккуратно складывая перед собой. Когда дело дошло до майки — стражники осознали, в чем дело. На груди мужчины был нарисован магический круг.

Еще до того, как они успели поднять свои копья, Кицилий хлопнул в ладони и коснулся этого самого круга. Буквально мгновение — и его тело разорвалось на части, а там, где он только что стоял — образовался огромного размера портал.

Стражники замерли, когда заметили того, кто находился по ту сторону. И один из них даже успел завопить, вот только его крик прервался за секунду, так как порождение Бездны, жуткий Кошмар, проглотил его целиком.

Маркус, полностью приняв обличие теневого монстра и оставив всю свою человечность где-то в прошлом, ворвался во дворец Перегила и принялся разрывать на части всех, кто встречался ему на пути. К сожалению, попадались ему и обычные служанки, и даже юные парнишки, но война не щадит никого, а контролировать сейчас себя… он попросту не могу.

К счастью, огненных жрецов и воинов было гораздо больше — и все они не могли сделать ровным счетом ничего против Маркуса. Любые попытки защищаться оказывались тщетными.

А когда по всему городу стали открываться порталы — и в город ворвалась армия Айронхолла — город и вовсе утонул в крови снующих повсюду солдат и огненных жрецов. Числовой перевес не смог показать себя ровным счетом никак — слишком уж стремительной и неожиданной была атака Десницы.

Конечно, у Перегила были шпионы в рядах Маркуса, но те немногие верные Перегилы были уже мертвы, а другие давно переметнулись на сторону Десницы, и потому никто не передал огненному владыке о готовящейся атаке.

Когда войска Голденхэйвена успели мобилизоваться, от численного преимущества уже не было и следа. Сыграло на руку Маркуса и то, что очень многие жители самого Голденхэвена похватали вилы и стали убивать жрецов, да солдат Перегила. Маркус вошел в город как освободитель.\

И очень скоро верными Перегилу осталась лишь горстка пешек, спрятавшаяся вместе со своим Богом в тронном зале. Именно здесь они и планировали защититься от порождения Бездны.

— Главное — убить змее голову, — говорит Перегил, который до этого вечера считал, что держит судьбу за яйца. — Без Спенсера они — никто.

Едва он усевает договорить — как двери в его тронном зале просто срываются с петель, а внутрь влетает черное нечто, громадный монстр, черная дымка от которого больше походила сейчас на десятки тентаклей. И во всей этой черной, практически бесформенной массе — десятки алых глаз.

— Вот и ты, Маркус Спенсер, — Перегил разводит руками. — Жалкий, подлый предатель, возомнивший себя Богом. Ну, давай! Вот он я!

Подле Перегила собрались все его верные фанатики — огненная жрица Зарина, прекрасная и невероятно страстная, подарившая Маркусу немало бесподобных ночей; огненный мечник КарМайкл, амбидекстер с двумя пылающими клинками; Хатун, огненный бородатый жрец, крепко сжимающий свой посох; Лааганда, в прошлом бывшая темная эльфийка — ныне первая лучница Перегила, стрелы которой самовозгорались, едва она отпускала тетиву; и, конечно же, Джорах — огромный муж в пылающих доспехах и с мечом, который по длине и весу не уступает взрослому упитанному мужчине.

— Армия, достойная Бога, — выдает Тень Маркуса, облизывая остроконечным расщепленным языком длинные клыки, — очень… вкусная!

Никогда в жизни Лиагель не сражалась так, как делала это сейчас — она выпускала стрелы с такой скоростью, что сама едва успевала замечать, убивают они взятую на прицел цель, или нет. Но, если бы у нее было время посмотреть, то она была бы рада — каждая из них угодила точно в цель и унесла по жизни.

Она бежала, вскарабкивалась по бочкам и ящикам, стреляла на бегу и в прыжке, крала стрелы у убитых лучников врага — и стреляла вновь. Краем глаза замечает, что один их воинов хочет броситься на кузнеца, что ковал ей наконечники, причем броситься со спины — и стреляет.

Стрела проходит у Бруно над самым ухом и вонзается в горло нападавшего. Морфи быстро оценивает ситуацию и благодарно кивает эльфийке. Она кивает в ответ — а затем продолжает сражаться.

Бруно тоже идет вперед, разрубая солдат своим клинком и продвигаясь к башне, туда, где произойдет самое интересное. Одного за другим он отправляет к богам на перерождение, понимая, что годы-то, однако, уже не те, и порою сожалея, что тренировался не так усердно, как тогда, в гладиаторском городке, когда Маркус был всего лишь его соперником-одноклассником.

Внезапно его сбивают с ног и кладут на землю. Некий здоровяк заносит над ним меч и готов лишить жизни — но тут же исчезает. Некая черная тень будто сносит этого здоровяка. Бруно даже кажется, что это Маркус, но, когда она встает, понимает, что это совсем не он — это огромный черный волк. И этот волк смотрит Бруно в глаза и, кажется, даже кивает ему.

Бруно, оцепенев, кивает волку в ответ, так и не поняв, что волком оказалась его бывшая учительница математики, мисс Флауэрс, последние несколько лет известная ему как супруга Десницы.

Затем волчица рванула дальше — вгрызаясь в глотки огненных жрецов и солдат. Помогает своему волчонку, который на деле уже был здоровенным волком, практически не уступающим матери в размере. А теперь они оба едва успевают уклониться от брошенного в них фаербола. Некий пиромант, что был не так далеко, решил уничтожить обоих волков, и покрыл себя кольцом огня, чтобы защититься от их ближних атак. И в данный момент начинает готовить следующий фаербол, вот только бросает эту затею, когда в него прилетает огненный снаряд со стороны.

Он тут же оглядывается, чтобы понять — свой это косой кто-то, или некто со стороны Маркуса — но его голова тут же вспыхивает ярким пламенем, когда Кара подходит слишком близко. Огненная жрица, известная как Мадам, за спиной которой полыхала огромная пламенная птица, раздавала лещей направо и налево, словно помешанная на поджегах сумасшедшая — у нее даже лицо было сейчас будто бы слегка поехавшее.

Сейчас она бросает огненный шар в деревянные врата, ведущие во дворец, которые буквально только что успели закрыть стражники за Маркусом, — и они разлетаются на мелкие щепки, куда тут же устремляются Карлейн с Никой, перерезая глотки всех, кто встречался им на пути, причем делая это настолько четко и элегантно, что Кара даже замирает, любуясь такой красотой.

И именно это позволяет одному из солдат Перегила подойти к ней слишком близко. Она понимает это, когда становится слишком поздно. Поднимает руку, чтобы сжечь врага, но его меч уже слишком близко…

Но внезапно его удар прерывается, а глаза испуганно смотрят куда-то в пустоту. Из шеи, где должен быть кадык, торчит кончик клинка, который тут же исчезает.

Солдат падает — и Кара видит свою личную горничную, которая вот уже последние четыре года застилает ей постель. Но теперь ее глаза совсем не те, что были раньше — теперь они холодны и будто бы пусты. Горничная кивает Каре, после чего молниеносно исчезает, нападая на кого-то еще из армии Перегила и делая это ничуть не хуже, чем делал Карлейн.

Сражаться с армией Перегила оказалось непросто — его свита не подпускала к нему, а сам он усиливал каждого из бойцов и защищал их от Маркуса, то покрывая их огненными щитами, похожими на сферы, то бросая в Маркуса что-нибудь смертоносное, и вскоре Спенсер понял, что в одиночку он так долго не протянет. Если не рискнет. А рисковать опасно.

Огненный жрец Хатун бросился на Маркуса, намереваясь попасть навершием посоха ему по голове, но Тень ловко уклоняется от такого выпада. Хочет контратаковать — но едва успевает уклониться от горящей стрелы Лааганды.

— Ты умрешь, здесь, Маркус, — обещает Перегил, обращая внимание Кошмара на себя.

И тут же огненная вспышка, созданная Зариной, пытается опалить Кошмара, но тот снова ловко уходит в стороны, нарываясь на КарМайкла с пылающими парными клинками — уходит и от этой атаки. И снова уворачивается от стрелы Лааганды.

— Долго так сможешь? — вопрошает Перегил. — Мы-то… хоть всю ночь!

И тут по Маркусу проходит удар Джораха, задевая плечевой сустав. Огромный рыцарь, меч которого не поднял бы никто из знакомых Маркусу, все же задел его, хоть и являлся самым медлительным из всей своры Перегила.

Кошмар ныряет в угол, и временно возвращает Маркусу человеческую форму. Маркус стоит, опустившись на одно колено, и держит правой рукой левое плечо, стискивая зубы.

— Я знаю, — говорит Перегил, — это больно. И далеко еще не конец. Ты можешь и дальше прыгать по комнате… а можешь… просто сдаться. Я пощажу тебя, мой генерал. И даже… позволю править Айронхоллом. Опустись на второе колено… и моли о пощаде. Проси прощения, Маркус.

— Слушай его! — кричит Зарина. — Послушай его — Он пощадит! Он милостив!

— Да, — Маркус улыбается, — в отличие от меня. Я вот… не знаю пощады.

И его лицо снова покрывается непроглядной тьмой…