Смерть для бессмертных

Глава 30. Ника

МАРКУС

Что-то со мной стало не так…

После церемонии всё было, в принципе, неплохо. Я обмозговывал произошедшее, строил планы на будущее. Планировал свой разговор с Аквой — она-то не обрадуется, когда узнает, что я, вместо того, чтобы убить Перегила, примкнул к нему.

Но потом… потом что-то стало не так.

Кара сидела неподалеку и полистывала какую-то книжку. Не знаю, что за прилив либидо, но я поимел ее прямо в этой библиотеке. И не просто переспал с ней, нет — я ее трахнул. Оттрахал ее так, как будто я больше ее ненавидел, нежели хотел. Не помню, чтобы я был более жестким, чем этим вечером.

А чуть погодя я захотел опять. Но одной Кары мне было мало. Две служаночки, что готовили мне спальню, подошли как нельзя лучше. Я трахнул всех трех — обеих служанок и снова бедную Кару. Да нет… не трахнул. Я вы***л их. Так, что у них, наверное, в ушах потом гул стоял.

И лишь после этого смог уснуть.

А поутру всё началось по новой — я ощущал и гнев, и некую странную душевную боль, и чертову неутолимую похоть. Некий странный голод. Хотелось кого-нибудь съесть. Или просто убить. Или убить, а потом съесть. А еще лучше — сначала трахнуть, потом убить, а затем, в окончание, съесть… или даже можно не убивать…

Две девочки лежали рядом — и тоже едва проснулись. Я насадил их на свой утренний стояк, и отправился принимать ванную. До встречи с Карлейном и его новой подружки всё было вроде как нормально. Но вид этой блондиночки… боже ты мой… я хотел поиметь ее прямо там, у Карлейна на глазах. Не знаю, как сдержался. Сам не пойму.

Зато точно помню, что практически в полубредовом состоянии рыскал по замку в поисках служанки с такими же светлыми волосами. Во время поиска вспоминал Эльрикель. Боже… как же я ее хотел! А когда блондинистая служанка, пусть и не писаная красотка, всё же появилась на моем пути — я овладел ею, вроде бы, прямо в коридоре. Возможно, нас даже кто-то видел. Не ручаюсь говорить точно…

Пришел в себя, наверное, ближе к вечеру, когда уже сидел в своей карете напротив Кары. Она поправляла свою одежду, порванную в нескольких местах и тяжело дышала. Как раз сейчас она подтягивала бретельку платья.

— Мы… трахались? — спрашиваю я, глядя на Кару и вроде как прекрасно это понимая.

Она изменилась в лице и непонимающе уставилась на меня, глядя прямо в глаза.

— Ты сейчас ведь не шутишь, да?

Я выглядываю в окно, отодвигая шторы. Уже вечер.

— Что я делал весь день? Он… словно выпал из реальности…

Она молчит. Думает. Возможно, подбирает слова.

— Если говорить максимально кратко, то… ты насиловал всё, что было женского пола и попадалось тебе на глаза, — сглатывает. — Секс со мной у тебя за сегодняшний день… уже четвертый. Этот раз… дался мне не с такой уж охотой, признаюсь.

Я смотрю на нее. Счастливой и правда не назвать.

— Я… не помню ничего. Только утро. Те девчонки… затем Карлейн и та блондинка… потом я… а потом всё. Целый день… будто бы выпал.

Она, кажется, напугана.

— Это не нормально. Не находишь?

Я киваю.

— Что ты знаешь о подобных недугах?

— Ничего, — тут же отвечает она. — Нужен какой-нибудь… более опытный знахарь.

— Или Бог. Как далеко мы отъехали от Голденхэйвена?

— Пару часов назад. И я бы не хотела возвращаться. Мне кажется, этот город… плохо на тебя влияет. Может, это всё влияние Перегила?

Я откидываюсь назад и закрываю глаза.

— Мне нужно поговорить с Аквой, — говорю это, совершенно не имея ни малейшего понятия о том, что больше ее не увижу. — Если вдруг снова буду приставать…

— Не волнуйся. Я помогу, — она улыбается. — Я сказала, что не с такой уж охотой, но не говорила, что мне это вовсе не нравится. Если не попытаешься затащить сюда кого-то еще — ублажить тебя я смогу.

Я киваю. И улыбаюсь ей в ответ.

***

Её звали Никой.

Совсем еще юной она попала к Сансе, тогда еще жившей в теле мужчины. В одиннадцать лет она выполнила свой первый заказ — перерезала глотку жирному педофилу. После этого убивать стало проще. Значительно проще.

Тот, в чьем теле жила Санса, лично обучал ее убивать. Ножи и яды сразу же стали ее любимыми видами оружия. На втором после них месте — арбалеты. Не большой такой арбалет, а маленькие, с небольшими стрелами, наконечники которых были вымочены в различных ядах.

А яды были самые разные — она готовила их сама. Были те, которые мгновенно убивали. Были те, которые убивали через несколько часов, или даже дней. Были те, что заставляли долго страдать. Или те, что сводили с ума и заставляли убивать всех, кто бы и попался на глаза. Она могла охмурить, используя специальный раствор, который наносила на шею — туда, где пульсировали сонные артерии, — и на запястья. Кровь мужчин будто тут же вскипала. И это часто помогало ей.

Очень часто.

А потом Санса рассказала о себе. И приняла в Орден Бесшумных. Она могла научиться менять внешность, но отказалась, ведь тогда… она бы потеряла своё истинное лицо. А свое лицо она любила. Своё лицо, свои волосы, свою фигуру. Она считала себя безупречной. И не желала расставаться с идеалом ни на минуту.

Она не думая приняла покровительство Богини Цекус и поклялась служить ей вечно. Санса даже пообещала, что когда-нибудь она войдет в число Бессмертных. Если, конечно, будет достойна. А достойной она была, ведь равных среди прочих Бесшумных ей пока еще не было.

До встречи с Мастером. Великим Бессмертным, самым лучшим. Она знала, что он хорош. Но что бы быть хорошим настолько…

Она хотела быть с ним всегда. И не терять из виду. Она ходила за ним следом весь день, а теперь держалась верхом к нему поближе. Она уже наносила на шею и запястья свой раствор, но он не отреагировал. Другие — да. Но не он. Не великий Мастер.

— Карлейн, — говорит она, поравнявшись с Мастером вновь, — не могли бы мы… уединиться? У тебя же есть карета. Почему ты не хочешь ехать в ней?

— Из кареты ничего не видно, — отвечает он лишь на последний вопрос и полностью игнорирует предложение об уединении. — Я должен быть готов к любому развитию событий. На нас могут напасть.

— Никто на нас не нападет.

— А твои дружки?

— Больше никого нет. Мы были последними.

— Ты лжешь. Или не знаешь.

— Клянусь! — она снова равняется с ним, так как слегка отстала. — Больше никто из Бесшумных не нападет! Мы были последними. Последними, кого рискнули послать. Больше никого не будет.

Он замолчал. Она тоже решила немного помолчать, но надолго ее не хватило.

— Как насчет того, чтобы недолго побыть наедине?

Он тяжело вздыхает.

— Если ты о сексе, Ника, то он мне не интересен.

— Не лги, — тут же отрезает она. — Не может секс быть не интересен. Могу я быть тебе не интересна. Но никак не секс. Но… неужели… я тебе не нравлюсь? Правда?! Совсем-совсем?! Неужели… ты…

— Я не по мужчинам. Но и женщины мне не интересны. Секс — отвлекающий фактор. Глупая трата времени. Физические упражнения не менее полезны для тела, легких и сердечной мышцы.

— Но, — она усмехается, — а как же… оргазм?

— На деле — это всего лишь выброс семени в лоно женщины с целью продолжить род. Детей я пока иметь не хочу.

Она продолжила вести свою лошадь рядом, но теперь уже молча.

— Возможно, со мной что-то не так, — разрушает молчание Карлейн. — И мне приятно, что я интересую тебя как партнер для физической близости. Умом я понимаю, что приятно быть тем, кого желают. Просто… я не разделяю такой любви. Как-то раз… я действительно желал соития, но… это был лишь однажды. И это было… что-то странное. Возможно, дело в алкоголе, или еще чем-то… но ранее этого не было. И не повторялось после. А еще — я не понимаю, почему разговариваю с тобой обо всём этом, ведь знакомы мы менее суток.

— Правда так считаешь?

Карлейн резко поворачивает к ней голову.

— О чем ты?

— Допустим… я знаю о тебе что-то… чего ты не помнишь…

Она ясно заметила, как меняется его лицо и взгляд.

— Не начинай, — тихо произносит он. — Если это продолжение той истории о двойнике… я просто прямо здесь убью тебя.

Она понимает, что это правда. И затыкается.

— Как скажешь, — отвечает лишь это, а затем отворачивается. И даже немного подает вперед, чтобы он мог видеть ее со спины. Может, она ему хотя бы сзади больше понравится?

И тут он догоняет её.

— Ладно. Попробуй меня удивить.

Она улыбается.

— А если я тоже скажу тебе что-то, что тебе не понравится?

— Ну попробуй.

— Умеешь ли ты передвигаться бесшумно? Очень тихо. Так, что твоих шагов совсем не слышно, — она выдерживает паузу, чтобы он мог это переварить. — Был ли хоть кто-то, кто мог бы сравниться с тобой в навыке владения мечом? Был ли хоть кто-то, про кого ты бы мог сказать, что он лучше? — и снова пауза. — Как точно ты стреляешь из лука? Можешь ли убить табуреткой, или палочкой для чистки зубов? Просчитываешь ли постоянно, на уровне рефлексов, как убить того, или иного человека? Зайдя в комнату, оцениваешь ли ее, как территорию для ведения боя? Оцениваешь ли предметы на столах и стенах в качестве потенциального оружия?

Карлейн практически не моргал. Она словно знала его с самого рождения. Будто некая колдунья, рассказала всё о тех его привычках и навязчивых мыслях, смысла которых он не понимал и сам.

— Не продолжай, — просит он.

— И не стану. Пока сам не попросишь, — она смотрит на него. И не может поверить, что даже с прочищенными мозгами он остается самым непревзойденным убийцей и бойцом из всех, каких она когда-либо видела.

— Даже если это правда, — говорит вдруг он, — то сейчас я другой. Если ты думаешь иначе и на что-то надеешься, то лучше уходи. Ибо, если ты что-то планируешь… я лично убью тебя.

— Я ничего не планирую, — улыбается она настолько мило, насколько это возможно. — Я хочу лишь быть с тобой. И больше ничего. Я пойду за тобой, что бы ты не решил и что бы не запланировал. Будешь служить Маркусу — и я тоже. Решишь убить его — я помогу. Решишь убить Перегила — я за. Решишь просто пойти и прыгнуть со скалы…

Карлейн резко оборачивается к ней, желая услышать продолжение.

— …и я прыгну с тобой. Держа тебя при этом за руку.

Карлейн даже приоткрыл от удивления рот — так сильно он был впечатлен этими речами.

Усмехается этим словам и Санса, гордясь своей ученицей. Она играет роль лучше, чем можно было бы даже представить. Если бы она не знала наверняка — то и сама поверила бы.

— Ты серьезно? — переспрашивает Карлейн. — Но… почему?

— Потому что люблю тебя, — нагло лжет Ника, но настолько убедительно, что готова сама в это поверить. Да, она хочет оседлать его, заниматься с ним таким страстным сексом, что даже Боги позавидуют — но вот что бы любить…

— Серьезно? Втюрилась за день?

— Это ты знаешь меня всего день. Я же… знаю тебя практически с детства. Мне было пятнадцать, когда я увидела тебя впервые. Ты одолел четверых лучших Бесшумных. Голыми руками. Я мастурбировала тем вечером, вспоминая этот бой.

— Ты можешь меньше говорить о сексуальных утехах?

— Нет, — отвечает она, не думая. — Секс для меня — это единственное, что помогает расслабиться и забыть о том, кто я и чем занимаюсь. У тебя вот есть хобби, Карлейн? Моё хобби — это секс. Единственная моя страсть. И она же слабость.

— Тебе бы с Десницей познакомиться поближе… мне кажется, вы сможете заниматься хобби вместе. Он тоже… чересчур любвеобилен.

— Но я не хочу Десницу. Я хочу тебя.

— Тут не по адресу.

Она думает буквально пару секунд и сама рада тому, что только что придумала.

— Тебе это всегда не нравилось. В смысле, ты не испытывал восторга. Но делал это, чтобы делать приятно мне.

Карлейн удивленно смотрит на неё.

— Мы?..

— Мы пара. Немного своеобразная и странная, да. Но типа вместе.

Карлейн щурится. Не верит. Слишком уж необычное совпадение.

— Я бы мог убить тебя сегодня. Ты же понимаешь? Слишком… повезло нам обоим, если твои слова правда. В чем я сильно сомневаюсь.

— Тогда не спрашивай. Если не веришь.

Теперь оба слышат лишь топот копыт. Она поворачивается к нему и улыбается.

— Но я всё равно скучала, зайка.

Он снова смотрит на нее — и их глаза встречаются.