Смерть для бессмертных

Глава 14. Маркус

Признаться, ближе к вечеру мне уже стало казаться, что Карлейн не вернется. В голове так и возникали картины того, как он догадывается о том, что его личность раскрыта, или же об этом ему рассказывает какой-нибудь сообщник — и он сбегает. Возможно, просто сбегает, но, что куда хуже, возможно, забирает с собой и Кармен. Для подстраховки.

Но думал я не только об этом. Еще мои мысли заняты были и тем фактом, что я самолично подложил под Карлейна Кару, и женил на нем Эльрикель. От осознания того, что меня так запросто смогли обвести вокруг пальца, становилось еще более мерзко. Я был готов наброситься на Карлейна и ко всем херам вырвать его поганую башку вместе с позвоночником — останавливала меня лишь чертова Аква. До самого заката она твердила, что он вернется и что ни о чем не догадается.

И оказалась права.

Он вернулся на закате. Вошел в мой тронный зал с высоко поднятой головой сбоку от Марии. За ними гордо шествовали и Кирилл со своей командой — не было лишь орка, который все еще находился в лазарете.

Подойдя к ступеням, ведущим к моему трону, Карлейн опустился на одно колено и склонил голову:

— Мой граф, как Вы и приказали — доставлена в целости и сохранности.

— В полной, — подтверждает Мария. — Насчет целости я бы еще поспорила, — указала она на свое лицо, — но это уже не вина Карлейна.

Теперь Мария переводит взгляд на Элеонор и широко улыбается.

— Мисс Флауэрс! Я так рада Вас видеть! — она бросилась на Элеонор с объятиями к ее же превеликому удивлению. — Мы думали, что Вы мертвы… когда Вы сбежали с гладиаторского городка, я думала, что больше Вас не увижу. Такой сюрприз!

— Я тоже рада тебя видеть, Карденас. Ты повзрослела. Так похорошела.

— А Вы вот нисколько не изменились, должна сказать! Ни одного лишнего года на лице! Думала, что вы будете выглядеть постарше, а вы… даже помоложе меня выглядите, признаться должна. Вы просто обязаны раскрыть мне свой секрет и дать рецепт омолаживающего крема!

— Насчет молодости не обещаю, — подходит к Кармен Аква, — но убрать вот это, — показывает Аква на свою щеку, намекая на побитое лицо Кармен, — могу без труда. Если позволите.

— Шутишь, малышка?! — обрадовалась Мария. — Я в твоем полном распоряжении! А точно вылечишь?

— Сто процентов!

Я оборачиваюсь к Карлейну, который все стоял, преклонив колено и склонив голову. Я подумал о том, что мог бы прямо сейчас его убить и, возможно, избежать сотен вероятных будущих проблем.

— Встань, воин, — говорю ему я — и он выполняет приказ.

— Что-то не так, господин? — спрашивает он, и его тело совершенно расслаблено. Я мог бы ему прямо сейчас вонзить клинок точно в глаз — и он бы даже не успел среагировать — он не готов к подобной атаке с моей стороны.

— Нет, Карлейн… всё хорошо. Правда… я выяснил, что в нашем городе обитает тот, кто сотрудничает с орденом убийц.

— С гильдией ассасинов?

— Что-то типа того, — я киваю. — Как бы ты решил эту проблему?

— С гильдией? Или с поиском их информатора?

Я выждал некоторое время, а затем ответил:

— С обеими.

Он опустил глаза, обдумывая мой вопрос.

— Если прикажете, то я разберусь с этим.

Я киваю.

— Возьмусь прямо сейчас.

Бросаю взгляд на окно.

— Сейчас уже поздно, — говорю. — Возьмись завтра. Приволоки ко мне их сообщника. Того, кто сотрудничает с убийцами. Эту подлую крысу…

— Будет сделано, — обещает Карлейн.

— Мальчики! Вы гляньте! — мы с ним одновременно разворачиваемся и смотрим на Кармен — ее лицо вновь столь же идеально, как раньше. Я тут же отвел взгляд и наткнулся им на Карлейна — он стоял, слегка приоткрыв рот, и будто бы остолбенел.

Кажется, и ему-таки смогла пробиться Кармен в голову. Что странно. Когда мы с ним раговаривали, он называл себя асексуалом. И я ему поверил. А сейчас… далеко таковым не казался. Возможно, он просто не находил такую, как Кармен? Хотя… если сравнить Марию с Эльрикель… вторая во всем превосходит первую. По крайней мере, внешне. Фигура идеальна, голос неземной. А то, как она умеет ублажать… на такое не способна даже Кармен.

Видимо, у каждого человека идеал свой собственный.

Я отпустил Карлейна, проводил взглядом уходящих и зала Марию и Элеонор, и лишь затем подозвал к себе Кирилла.

— Ты показал мне, что действительно чего-то стоишь, — говорю я ему.

— Спасибо, чувачок.

Меня сначала слегка передернуло.

— Ой, — хмурится он, — мне типа тоже надо тебя графом называть и всякое типа такого? Я просто подумал, раз мы оба тут попаданцы…

— Да-да, — я улыбаюсь, — просто непривычно слегка. Прошу меня простить. Но… «чувачок»…

— А, всё, понял, — поднимает он руку. — Косяк, да. Прости. Как мне тебя называть? Дракулу предпочитаешь?

— Зови меня Маркус.

— Маркус? А откуда ты так круто выучил русский?

— Я говорю с тобой… по-английски, — улыбаюсь. — Но каждый человек, как я понял, слышит свой родной язык.

— Круто! — удивляется Кирилл.

— Так вот… есть дело. За Карлейном надо бы проследить. Но у тебя не выйдет сделать это так, чтобы он не заметил. Дворф тоже пролетает.

Кирилл покосился на стоящую неподалеку Лиагель.

— Да, она бы смогла.

— Я думал, — смотрит на меня парень, — что он один из твоих типа доверенных лиц.

— Доверяй да проверяй.

— Не паранойя?

— Порою лучше быть параноиком, чем не заметить кинжал у горла.

Он кивает.

— Лиагель, подойди, пожалуйста, — просит он эльфийку — и она робко приближается к нам. Присаживается предо мной в реверансе и встает.

— Было честью сражаться подле Вас, граф, — говорит.

— Лиагель, — обращается к ней Кирилл, — у графа есть одна просьба…

— Насколько скрытной ты можешь быть? — перебиваю его я, задавая вопрос в лоб.

***

Очень скоро мы остаемся в тронном зале вдвоем с Аквой.

Я распределил роли в точности так, как сказала она. Стал ее марионеткой. И, пусть об этом никто не знал, но я более не ощущал себя главным.

— Как твой Кошмар? — спрашивает Аква, улыбаясь.

— Что? Не понял.

— Кошмар, — повторяет Аква, словно я не расслышал. — Как он ведет себя с тех пор, как ты впервые меня увидел?

Я хмурюсь.

— Я бы не связывал это с тобой, девчонка. Мир в моей душе наступил с тех пор, как воссоединился с Элеонор… и сыном.

— Ой, да брось! — она очень широко улыбается. — Ты же и сам не веришь в то, что сказал!

Свожу брови и скрещиваю на груди руки.

— Твой кошмар, — она подходит ко мне и теперь вынуждена смотреть снизу вверх, задрав голову, — утихомирился, потому что тут я. Я — сила, что уравновешивает твое состояние. Я есть покой. Я… есть умиротворенность. Тепло. Нежность. Любовь.

— И на что ты намекаешь?

— Я никогда не намекаю, Спенсер. Граф. Я говорю прямо. В лоб.

— Пока еще не слышал.

— Я нужна тебе. И буду нужна после того, как мы свергнем Перегила. Я нужна тебе, ведь… — я слышу, как одновременно по всему залу запираются двери — тяжеленные деревянные брусы встают в специальные крепления, чтобы никто не вошел, — ведь лишь со мной ты сможешь сохранить рассудок… и не сойти с ума… от Её шепота.

Аква улыбается. Она будто проникла в мою голову.

И теперь она отступает на пару шагов. Делает взмах рукой — и ее тело обращается в воду. Я вижу, как передо мной стоит силуэт девочки, больше похожий на ледяную скульптуру, правда… еще не замороженную.

И в следующий момент силуэт начинает меняться — она становится выше, вытягивается, округляются бедра и грудь, становится более видной талия.

Снова взмах рукой — и передо мной стоит настолько невероятной красы женщина, что я тут же ощущаю, как учащается пульс. Она глубоко вздыхает.

— Мы — как Инь-Ян, — продолжает она, но уже взрослым голосом, голосом половозрелой особи. — Ты — весь такой мрачный и грубый. Страшный и черный. И я, — разводит она в стороны руки, словно демонстрирует свою безупречную фигуру, — сама чистота, само добро, сам свет. Мы дополняем друг друга.

— А Перегилу такое говорить не пробовала?

Кажется, тут я слегка смог ее задеть — и лицо на мгновение вздрагивает.

— Он — другой. Он — моя противоположность. И да, ты прав. Мы могли бы быть с ним вместе, править на пару. Но он решил поступить иначе. Решил править единолично. Но ты… ты же не откажешься от партнерства? Ты станешь Императором, а я — твоей Богиней.

— Я думал, что мы уже это обсудили. Разве нет?

— Нет, — на безупречном лице появляется не менее безупречная улыбка. — Договора как такового не было. А сейчас… предлагаю обсудить все пункты соглашения.

— И какой первый?

Ее рука приподнимается к защелке на уровне ключицы, расстегнув которую, она наполовину спустит свое платье, чем обнажит правую грудь.

— Вот этого не стоит делать, — говорю я совершенно серьезно, приподнимая руку. — Я женат. И…

— И поклялся, что будешь верным, да, — кивает Аква, нисколько не замедлившись и все же совершая задуманное, — но я не женщина — я Богиня. И это не секс. Это — подпись.

Я смотрю на безупречную грудь, не в силах оторвать взгляд. У меня внизу всё набухло, но я бы не хотел так быстро нарушить своё обещание.

— Так глупо… клясться в верности, когда вся твоя сущность… кричит об обратном. Кара… Эльрикель… Мария… я, — на последнем слове она поднимает глаза и смотрит на меня, лукаво улыбаясь. — Ты не должен довольствоваться малым. Ты — будущий владыка этого мира. Приближенный к Богу. Кому, как не тебе, даровано право иметь всё… и всех, кого лишь пожелаешь?

— Ты, твою мать, должна вроде переть за верность, честь и заповеди, разве нет?

— Я должна переть за счастье. А ты не будешь счастлив с Элеонор. Она хорошая… но ее срок подходит к концу.

— Срок?

— Она умирает, Маркус, — ее глаза не выражают ничего. — Дай ей быть счастливой… эти последние дни.

— Да о чем ты? От чего она умирает? Как ей помочь?

— Никак, — отвечает она и подходит, кладет одну из своих ладошек на мою руку. — Никак, Маркус. Но это не должно тебя волновать. То, чему суждено случиться, — обязательно произойдет.

Ее правая грудь оголена и я ловлю себя на мысли, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не смотреть на нее.

— Не надо, — улыбается богиня с синими волосами.

— Что не надо?

— Сдерживаться, — она улыбается. Берет меня за руку, поднимает ее и кладет к себе на грудь. Я тут же ощущаю ладонью ее отвердевший сосок.

— Похоть — не твоё оружие. Почему же ты его используешь?

Снова улыбка.

— Я девушка, в первую очередь. И делаю то, что хочу.

— Ты лгунья.

— Возможно.

— И манипулятор.

— Тоже может быть.

— Кирилл отзывался о тебе как о самом чистом, что есть в этом мире.

— Каждый видит меня такой, какой хочет видеть.

— Или такой, какая сможет им управлять.

— Но у меня ведь получается? — ее левая бровка слегка приподнимается, а затем она расстегивает вторую бретельку — и платье падает к ногам, обнажая ее всю. Моя рука все еще сжимает ее правую грудь.

— Ещё как, — честно признаюсь я, а затем впиваюсь в ее губы своими. Всё, что я сейчас хочу — это остаться без одежды и обладать ею, самой Богиней.

И это присходит. Сначала на ступенях, ведущих к трону, затем и на самом троне. Она делает всё, о чем я лишь смею желать. Показывает невероятную гибкость и безудержную страсть. Когда все заканчивается, в голове всплывает лишь одна-единственная мысль, которую Аква тут же озвучивает:

— Лучший секс в твоей жизни, да? — она улыбается, а мне лишь остается согласиться.