Смерть императору!

ГЛАВА XXII

— Это будет тяжелая битва, прежде чем мы сможем заявить о своей победе, — заявил Светоний.

Он стоял перед своими старшими офицерами, собравшимися на вершине холма с видом на пролив. Когда прилив сходил, илистые отмели простирались по всей береговой линии. Армия была сосредоточена на участке пониже вдоль берега, покрывая самый узкий участок, который тянулся почти на пять километров или около того, прежде чем расшириться на север и юг. Несколько римских военных кораблей стояли на якоре с каждой стороны как можно ближе к проливу для удобной навигации. К северу у берега стояли на якоре два грузовых корабля, занятых разгрузкой компонентов тяжелых армейских катапульт.

Легионеры под руководством инженеров Светония строили ряд хорошо укрепленных лагерей вдоль берега, соединенных частоколом и рвом, чтобы предотвратить любую попытку противника вырваться с острова. «Не то чтобы это было их намерением, но все же», — предположил Катон. Друиды и их союзники планировали эту битву годами. Они хотели, чтобы остров стал последней и величайшей из крепостей, с которыми до этого сталкивался захватчик, камнем, о который разобьются римские амбиции. Оборонительные сооружения, обращенные к проливу, действительно были грозными. И если защитники запаслись припасами, то они имели бы преимущество перед римской армией, которая должна была полагаться на коммуникации, растянувшиеся от Девы и Вирокониума. В случае, если в итоге осада превратилась бы в войну на истощение, то, вероятно, защитники должны были пережить тех, кто попытается уморить их голодом, чтобы они сдались. Таков был выбор, стоящий перед римским наместником: атаковать или отступить.

Еще одна вещь пришла в голову Катону. Чем дольше армия оставалась на месте, в тем более подвешенном положении оставались войска, удерживающие остальную часть провинции. Его мысли обратились к бедственному положению иценов и опасности снова спровоцировать их на вооруженное сопротивление. Боудикка и ее люди могли нанести серьезный ущерб римским интересам, а последствия этих действий могли посеять семена постоянной напряженности между Римом и иценами для грядущих поколений.

Тем временем Светоний позаимствовал витис из виноградной лозы у одного из центурионов и указывал им на особенно важные участки предстоящего поля боя. При этом Катон неловко вспомнил о том, как стоял недалеко от этого самого места, когда предыдущий командующий проводил аналогичный осмотр поле боя несколькими годами ранее. В том случае римляне не смогли взять Мону, сражаясь против меньшего количества защитников, находящихся за менее внушительными укреплениями.

— Как видите, враги вонзили заостренные колья до тридцати шагов в глубину всей линии обороны. Наши люди не могут перейти вброд, поэтому им придется высадиться на лодках в момент прилива, иначе они увязнут в грязи. Лодкам, в свою очередь, будет трудно проплывать среди вбитых кольев. Некоторые вполне могут получить пробоины, прежде чем они достигнут дальнего берега. Любые солдаты, которые высадятся, будут затем вынуждены преодолеть крутой подъем, прежде чем они наткнутся на ров. Как только они пересекут его, им будет необходимо штурмовать вал и частокол наверху, прежде чем они смогут вступить в непосредственный бой с врагом. Все это время они будут под шквалом стрел, свинца, копий и камней в момент сближения и продвижения на берегу. Откровенно говоря, о лобовой атаке не может быть и речи. Мы потеряли бы слишком много людей, и любой штурм выживших из первой волны будет разрозненным, и с ним будет легко справиться.

Светоний сделал паузу, чтобы дать осмыслить свою оценку, прежде чем продолжить.

— Было бы лучше, если бы мы атаковали с другого направления в дополнение к лобовой атаке. Это означает, что нам придется высадить еще одну штурмовую колонну в другом месте. Наша эскадра провела рекогносцировку остальной части побережья и обнаружила некоторое количество подходящих мест. Проблема состоит в том, что у нас есть только восемь боевых кораблей, каждый из которых может нести не более сотни человек, помимо экипажа, в противном случае они станут чересчур громоздкими и завязнут в прибрежном иле. Если мы их перегрузим, некоторые могут даже утонуть, что приведет к новым тяжелым потерям. Даже если предположить, что мы вытащим на берег восемьсот человек, почти наверняка они останутся без поддержки практически на целый день, пока военные корабли смогут вернуться, чтобы подвезти больше людей. Осмелюсь сказать, враг не станет сидеть сложа руки в течение всего этого времени. Они будут отслеживать корабли и обрушатся с превосходящими силами на любую штурмовую группу, которую мы высадим, уничтожив ее задолго до того, как первая волна на берегу будет усилена.

Наместник продолжил свой монолог. — Однако военный флот обнаружил две площадки для высадки на южном побережье Моны, немногим более восьми километров отсюда. Есть коса земли, очень узкая там, где она соединяется с главной частью острова, не более чем сто шагов в ширину, я полагаю. Достаточно тесно, чтобы обороняться, пока первая волна будет усилена. Рядом с этим выступом земли имеется что-то наподобие узкой бухты, простирающейся вглубь острова на три километра. Военные корабли не смогли высадить команды и разведать территорию в связи с наличием вражеских дозоров, но командир эскадры уверен, что они смогут подобраться достаточно близко к берегу, чтобы напрямую выгрузить людей. — Светоний хлопнул витисом по боковой стороне калиги, подытоживая свои умозаключения. — Если мы хотим избежать лобового штурма, то напрашивается высадка в другом месте, наш выбор ограничивается этой косой и заливом. Кто-нибудь желает что-нибудь сказать?

Катон уже продумал время такой высадки и рассчитал, что не более четырех или пяти десантных партий можно было обеспечить в течение одного дня. Таким образом, даже если бы ни один из боевых кораблей не столкнулся с трудностями, в день атаки на берег можно было высадить не более четырех тысяч человек. Не говоря о том, что возможно каждая волна будет уничтожена до того, как прибудет следующая. Он прочистил горло и поднял руку. Наместник посмотрел на него и слегка нахмурился.

— Что такое, префект Катон?

— Будет рискованно каждый раз высаживать наших людей в таком малом количестве, даже с учетом предполагаемой простоты защиты косы. Других боевых кораблей нет в нашем распоряжении в провинции?

— Ничего, что могло бы дойти до нас по крайней мере за месяц. Ближайшая доступная эскадра находится в Гесориакуме, на побережье Галлии.

— А грузовые суда? — спросил другой офицер. — Как только они вернутся со следующим грузом провианта и снаряжения?

— Они не очень хороши для нас. Слишком громоздки и слишком медленны. Они смогут высадить на берег только малое дополнительное количество людей и не сделают большой разницы. То же самое касается небольших складных лодок, которые доставила с собой вторая колонна. Они предназначены только для пересечения коротких участков относительно спокойной воды. Если их накроет даже небольшая волна, они утонут вместе с людьми на борту. Так что, я рассмотрел все доступные нам варианты и две атаки с двух направлений дадут нам наилучшие шансы на успех. Первым будет лобовой штурм. Мы устроим из этого большое представление. Сильный обстрел из наших баллист и катапульт с применением зажигательных средств до того, как лодки высадят десант из первой волны. Если повезет, внимание врага будет полностью приковано к нему, пока в это время второй десант будет высаживаться на южном побережье.

Катон почувствовал свинцовое отчаяние внизу живота от заявления полководца. Если будет стоять хорошая погода и достаточно долго — а она прежде всего должна была понадобиться самим римлянам для преодоления как пролива, так и высадки второй штурмовой группы — врагу будет также легко заметить уловку и перебросить свои силы, чтобы справиться с высадкой на своем фланге. Чтобы у десанта был хоть какой-то шанс закрепиться, требовалось высадить на берег больше людей и гораздо быстрее, чем планировалось до сих пор. Катон перебрал еще раз имеющиеся в наличии ресурсы, доступные для работы, и понял, что может быть еще один способ дать морским силам больше шансов.

— Возможно, мы могли бы усилить первоначальные высаживающиеся волны быстрее, — сказал он.

— Если у тебя есть полезное предложение, префект, то я уверен, что мы все были бы рады его услышать.

— А если бы часть подкрепления погрузить на транспортные корабли, которые могли бы сопровождать боевую эскадру хотя бы до устья бухты? Как только первая волна высадится, военные корабли смогут вернуться к грузовым, чтобы подобрать следующую волну, а не возвращаться на материк за остальными людьми. Затем пустые транспортные суда могли бы вернуться и подобрать больше людей, чтобы присоединить их к тем, кто уже будет на острове. Что-то вроде цепочной системы, господин. Сколько человек мы можем посадить на грузовой корабль? Сотню? Сто пятьдесят, может быть. Я насчитал не менее двадцати судов, когда они доставили последнюю партию припасов и тяжелые катапульты. Таким образом, мы смогли бы высадить на берег четыре тысячи человек за сравнительно короткий промежуток времени.

Светоний на мгновение замолчал. — Я не уверен, насколько легко будет пересадить людей между кораблями посреди морских волн. И сколько времени это займет.

Катон понял его точку зрения. Перемещение людей между кораблями в море с использованием лестниц и пандусов делалось редко, да и то в спокойных водах. Но он уже обдумал другой способ выполнения задачи.

— Мы можем использовать кормовые сети, наместник.

— Кормовые сети?

— Для лошадей, господин.

— Я прекрасно знаю, для чего эти долбанные сети! Я просто не понимаю, чем это может помочь нам.

— Господин, если мы прикрепим их к бортам грузовых кораблей и развернем их вплоть до палуб боевых судов, люди смогут спускаться прямо по ним. Это самый быстрый и простой способ.

— Кажется, ты уже все обдумал, префект Катон, но я хочу увидеть, как это сработает, прежде чем мы попытаемся что-нибудь сделать во время боя. Я составлю приказ командиру эскадры, чтобы он обеспечил тебе все, что нужно, чтобы проверить твою идею.

Уже смеркалось, когда два корабля встали на якорь борт к борту в небольшой бухте за проливом, где мыс скрывал суда от каких-либо любопытных наблюдателей на Моне. Центурия Галерия переправлялась на транспортный корабль на разборных лодках, предназначенных для штурма острова через отмель. Военное судно, одна из бирем эскадры, приписанной к провинции Британия, было пришвартовано бортом, привязанное тросами на носу и корме. Наблюдалось небольшое волнение на море, из-за которого судно двигалось неравномерно, и секции из плетеного каната активно заколыхались между двумя корпусами, когда волна столкнула их друг с другом.

Катон был на борту грузового корабля и руководил инженерами, пока они закрепляли железные крюки в поручнях борта корабля, а затем подвешивали к крюкам распущенные кормовые сети. Другая часть инженеров закрепляла крюки на палубе биремы, где другой конец сетей был прикреплен, чтобы дать наклонный спуск. Когда первая из них была готова, он взял щит одного из ауксиллариев и перекинул ногу через борт транспортного судна, вытягивая ступню, чтобы нащупать один из длинных канатов, идущих почти горизонтально морской глади. Он заметил удивленные взгляды Галерия и его людей, но он не хотел посылать своих парней, чтобы проверить свою же идею. Ему нужно было понять лично насколько сложным будет этот маневр, прежде чем он решит, осуществим ли он для большого количества людей. Он нашел опору и перекинул другую ногу через борт, затем дотянулся до следующей секции сети для следующего шага вниз. Веревки провисли под его тяжестью, и идти было тяжелее, чем он представлял ранее. Внезапно бирема дернулась вверх, и между двумя суднами образовалась щель, так что он смотрел вниз прямо на открытую воду. Катон отчаянно ухватился еще крепче свободной рукой, пока волна не прошла, затем продолжил спуск, пока не достиг твердой палубы военного корабля.

Опустив щит, он позвал Галерия.

— Центурион, мы будем пробовать по одному контубернию за раз. Отправь первых восемь человек к сети.

Галерий рявкнул приказ, и первые ауксилларии начали карабкаться через борт, замирая, когда кормовые сети натягивались и провисали, а море бурлило под ними. Катон понимал их нервозность, которую он разделил лишь минуту назад, но он также и продемонстрировал, что это может быть сделано.

— Не стойте там, словно свиные ляжки в мясной лавке! — вскричал Галерий. — Пошевеливайтесь!

Люди начали спускаться вниз, одни устойчивее и быстрее других — пара ауксиллариев добралась вниз, достигнув палубы биремы. Катон ожидал, что их доверие к устойчивости будет расти с большей практикой и отдал приказ спускаться следующему контубернию. Процесс шел медленно, и несколько людей столкнулось с трудностями, запутавшись в сетке или потеряв равновесие, кувыркаясь по сетке на палубу. Все это время матросы и морские пехотинцы наблюдали за неуклюжими потугами своих армейских товарищей с весельем. Когда последний из них спустился на палубу, настала очередь Галерия, и Катон был слегка раздражен, увидев, что он прошел путь куда проще и увереннее, чем это ранее сделал его командир.

Центурион встал на кормовой палубе биремы и обратился к центурии. — Это было нелепо. Если это так вы справляетесь с работой в защищенной бухте, тогда только боги знают, как вы справитесь, когда мы выступим в бой против врага в открытом море. Я хочу, чтобы каждый из вас был в этой сетке, как долбанная обезьяна на ветке, прежде чем мы отправимся на битву. Сейчас мы все вернемся к грузовому кораблю, и повторим это снова, контуберний за контубернием. И мы будем продолжать делать это, пока вы не сделаете все правильно. Начали!

К тому времени, когда Катон отдал приказ о прекращении учений, свет почти померк. Галерий вернул своих людей на берег и отвел их обратно в лагерь. Он провел последнюю проверку состояния сетей и крюков, которые удерживали их на месте, прежде чем повернуться к триерарху биремы. — Убери это на ночь.

— Да, господин.

— Я хочу, чтобы они были установлены с первыми лучами солнца, когда мы продолжим учения.

Одна из складных лодок вернулась, чтобы забрать его, и он направился обратно вдоль берега в темноте к мерцающим огням лагерных костров. Когда он достиг штаба, он попросил разрешения увидеть Светония. Его заставили ждать до конца первой стражи перед тем, как его допустили в палатку полководца. Не было дежурных приветствий. Светоний повернулся, когда его раб расстегнул стяжки его кожаного доспеха. — Хорошо прошло?

— Это можно сделать, господин. Парням понадобилось несколько попыток, чтобы побороть нервы и привыкнуть к этому, но я могу обучить тех, кого отправят во фланговую атаку. Дайте мне еще три биремы и транспортники, и я смогу подготовить их через три дня.

Раб снял кирасу и попятился, когда Светоний потянулся за чашей с вином.

— Ты уже начал их тренировать.

— Господин?

— Я имею в виду твоих людей. Поскольку они доказали, что это возможно, ты можешь тренировать остальную часть своей вспомогательной когорты. Восьмая Иллирийская будет первой волной на берегу, когда начнется атака. Твой конный контингент оставит здесь своих лошадей и будет сражаться в пешем строю. Восемьсот человек. Будем надеяться, что этого будет достаточно, чтобы закрепиться на плацдарме на Моне, через который мы сможем переправить остальные подразделения, необходимые для того, чтобы изменить ход боя в нашу пользу, когда фланговые силы обрушатся на тыл врага. Если все пойдет хорошо, мы сокрушим их между двумя штурмующими силами. Завтра ты получишь свои письменные приказы. А тем временем, я даю тебе общее командование фланговой операцией. Ты можешь выбрать подразделения из вспомогательных контингентов. Я оставлю легионеров для лобовой атаки. Тактические решения за тобой, поскольку я подозреваю, что у тебя уже есть план.

— Да, господин.

— Ты можешь сообщить мне детали, когда все хорошо обдумаешь. Будем надеяться, что это сработает, и ты воплотишь план в жизнь.

— Надеяться, что это сработает, наместник? — Катон лукаво взглянул на своего командира, чтобы проверить его чувство самоуничижения.

Светоний какое-то время смотрел на него без всякого выражения, затем все же улыбнулся. — Твоя осторожность заразительна. Хорошо, ты высказал свою точку зрения. План сработает. Он должен. Свободен.

На следующий день погода изменилась, с моря налетели темные тучи и проливной дождь. Подготовка к атаке продолжалась независимо от условий. Метательные механизмы располагались настолько далеко впереди, насколько позволяла линия прилива, вдоль берега, защищенные прочными земляными укреплениями на случай, если противник решит рискнуть совершить вылазку через пролив для уничтожения катапульт и баллист и не дать им разрушить оборону острова.

Под проливным дождем Катон продолжал тренировать Восьмую Иллирийскую когорту, используя сетки для перемещения с корабля на корабль, а также обучать их быстрой высадке с военных судов, по достижении берега. Как только он был удовлетворен их подготовкой, он переходил к каждой из остальных четырех вспомогательных когорт, которые Светоний отдал под его командование, пока не убедился, что и они готовы к поставленной перед ними задаче.

Он выбрал лучшие из других когорт: Десятую Галльскую, чтобы они сопровождали Восьмую в первой волне, а остальные погрузились на грузовые транспорты или выстроились на берегу, готовые к погрузке на вернувшиеся пустые суда по их возвращении к побережью. Десятой Галльской командовал префект Трасилл, надежный ветеран, к которому Катон проникся глубоким уважением в ходе начавшейся кампании. Его просьба о том, чтобы два корабля несли баллисты для поддержки высадки, была одобрена Светонием. Теперь оставалось дождаться, когда погода улучшится достаточно, чтобы высадка могла быть предпринята одновременно с началом лобовой атаки через отмель.

После четырех дней дождя и ветров условия стали достаточно умеренными для следующего конвоя с припасами, прибывшими по морю, который также привез с собой последнюю партию складных лодок, которые должны были использоваться для перевозки легионеров через пролив. Пустые грузовые суда и биремы были вытянуты на берег в бухте, где Катон обучал своих людей для атаки, поставив сети и баллисты. Катон прошелся по своему плану высадки, порядку подразделений на каждую волну и порядку отхода, если таковой будет необходим.

Было много причин, по которым план мог пойти не так, и главная из них заключалась в том, что они могли столкнуться с превосходящими силами противника в том месте, где римляне стремились установить надежный плацдарм для получения необходимых подкреплений для фланговой атаки.

По многолетнему опыту Катон знал, как часто идеальные планы шли наперекосяк в момент контакта с врагом, но его план может рухнуть еще до того, как они столкнутся лицом к лицу с ордовиками. Внезапный шквал мог рассеять корабли или разбить их.

Армия стояла на позициях почти двадцать дней, когда Светоний призвал своих офицеров в штаб, чтобы сообщить, что штурм Моны состоится через два дня. Небо было ясным, а море спокойным. Прилив был бы самым высоким в середине дня, и основной штурм должен был совпасть с ним.

— Баллисты и катапульты начнут стрелять с рассветом, — пояснил командующий. — Мы накопили достаточный запас стрел и камней на целый день. К обстрелу добавятся зажигательные заряды, которые помогут сломить боевой дух врага так же, как и любой пожар, который они смогут спровоцировать. Я еще не сталкивался с кельтами, у которых не было бы непропорционального страха перед зажигательными снарядами.

Офицеры заулыбались, послышались смешки. Несмотря на весь устрашающий вид пылающего пучка, сопровождаемого дымом и дугой в небе, по крайней мере, это было четко заметно в небе, и его легко было избежать. Большая опасность исходила от размытой траектории маленьких стрел с железными наконечниками из баллист или камней, брошенных катапультами, которые было легко пропустить среди всего лихорадочной суеты на поле боя, в том числе усиленной дымом в небе.

— Как только начнется прилив, начнется и штурм. Первые подразделения, отправленные через пролив, будут оснащены лестницами и попытаются взобраться на частокол и занять врага, пока остальные будут высаживаться через пролив в последующих волнах. Если все пойдет хорошо, весь Четырнадцатый легион будет по ту сторону пролива ближе к вечеру, а другие когорты легионеров останутся на материке в качестве резерва.

Светоний продолжил. — Захватить любой плацдарм вдоль линии обороны противника будет трудно, и они смогут превзойти нас числом и сокрушить наших людей в любой момент, пока мы будем штурмовать вал. Ключ к нашей победе в том, если мы сможем взять их с фланга и тыла одновременно с лобовой атакой. Вот где в дело вступают силы префекта Катона. Он будет командовать большей частью наших вспомогательных войск, а также морскими пехотинцами с эскадры. Не будет большим преувеличением сказать, что победа завтрашнего дня будет зависеть от успеха морского десанта во фланг противника. Так что не подведи нас, Катон, или мы можем вычеркнуть тебя из списков офицерской столовой.

Снова раздался приглушенный смех, и Катон улыбнулся, даже чувствуя тяжесть ответственности, которая ложится более тяжелым бременем на его плечи. Когда он это почувствовал, он не мог не поддаться новым сомнениям относительно своего плана и той роли, которую он будет играть, даже если он ранее обдумывал все мыслимые непредвиденные обстоятельства, и как с ними можно было бы справиться. «План был хорош», подтвердил он себе насильно.

— Как только основная часть сил префекта Катона окажется на берегу, он двинется на северо-восток, чтобы напасть на фланг и тыл врага. Его люди затрубят в свои буцины, как только начнется их атака, и это станет сигналом к ​​окончательной лобовой атаке, чтобы пойти на общий штурм.

— Но разве у ордовиков не будет наблюдателей за побережьем, господин? — спросил один из легионных трибунов.

— Они были бы дураками, если бы не сделали этого. Осмелюсь предположить, что у них также будут резервные подвижные силы, готовые противостоять любой высадке. Но они не могут быть везде одновременно и не смогут среагировать, пока их разведчики не заметят наши корабли и не доложат. Я использую несколько грузовых кораблей, чтобы обойти север острова и, надеюсь, отвлечь врага в то же время, пока люди Катона высадятся на южном берегу. Кстати говоря, я внес некоторые уточнения в роль твоих сил, префект. Я решил, что ты начнешь высадку с первыми лучами солнца. Таким образом, ты не будешь обнаружен до последнего момента, и мы сможем застать врага врасплох.

Катон выпрямился на стуле. Это не входило в его планы. Он недолго рассматривал этот вариант и, в итоге, исключил возможность прибытия на позиции под покровом темноты. Это было однако сопряжено со многими рисками, главным из которых было нежелание любого моряка плыть ночью, если только он не был знаком с водами и было мало шансов на столкновение или посадки на мель. Решение Светония требовало дополнительного планирования, а времени уже было мало. Пока командующий завершал брифинг, Катон уже обдумывал, как лучше всего добиться подхода к правильному месту высадки ночью, а также проследить за тем, чтобы корабли под его командованием не потеряли друг друга во тьме. Ночной марш и атака на рассвете были достаточно трудны для осуществления даже на суше. Подобная же операция в море была почти неслыханной.

Когда другие офицеры начали покидать штабную палатку, Светоний подошел к нему с извиняющимся выражением на лице. — Я полагаю, ты не слишком доволен тем, что я передвинул время твоей атаки.

— Что-то в этом роде, господин, да.

Полководец улыбнулся. — Я бы чувствовал то же самое на твоем месте. Дело в том, что мы не можем рисковать оповещением противника о твоем присутствии, чтобы у него было достаточно времени, чтобы направить необходимые силы для блокирования твоей атаки. Ты должен обрушиться на них, как удар молнии, если план сработает.

— Я понимаю это, господин. Но я никогда раньше не пробовал ничего подобного.

— Всегда бывает в первый раз, префект Катон. Считай это обучением на рабочем месте, — слабо пошутил он. — Если ты добьешься успеха, Рим никогда не забудет твое достижение. Если ты потерпишь неудачу, то мы все потерпим неудачу, и это будет моя голова, которую будет требовать толпа.