Смерть на перекрестке

ОТ АВТОРА

Мысль об этой трилогии зародилась, когда я сидел в старинном японском крестьянском доме семнадцатого века в саду Санкэй-эн в Иокогаме. Я потягивал дымящийся зеленый чай и дивился половицам, за столетия отполированным до зеркального блеска босыми ногами. И тут я подумал, что в книгах о древней Японии люди, обитавшие в таких домах, чаще всего служат лишь декорацией для более грандиозных событий — например, для борьбы за титул сёгуна. А ведь у них тоже были свои истории, и я решил поведать хотя бы некоторые из них, избрав для этого форму детективной трилогии.

Выбрав действующих лиц, я должен был определиться со временем действия. Для большинства японцев 1603 год так же знаком, как для американцев — 1776-й; в 1603 году Токугава Иэясу провозгласил себя сёгуном Японии, и это стало поворотным моментом в истории страны. Следующие двести пятьдесят лет японская культура, политика и общественный строй находились под железной рукой сёгуната Токугава. Этому периоду посвящено множество художественных и документальных произведений, но меня интересовал сам исторический перелом — тот краткий миг, когда вся нация переживала глубокие и всеобъемлющие перемены, а сёгунат Токугава еще не успел запустить свои щупальца во все стороны японской жизни.

Я писал эту трилогию прежде всего как развлекательное произведение. Я приложил все силы, чтобы как можно точнее воссоздать картину японской жизни 1603 года, но ради художественного вымысла мне, разумеется, пришлось пойти на некоторые вольности.

К примеру, японский язык семнадцатого века, как и английский той же эпохи, в дословном переводе прозвучал бы для современного уха высокопарно и странно. А раскатистая высокопарность японского придворного языка быстро утомила бы читателя, если бы сохранялась на протяжении всей книги. По этим причинам я старался передать лишь колорит речи той эпохи, используя при этом современную форму диалогов.

Надеюсь, эти уступки, сделанные в угоду повествованию, не породят анахронизмов и не оскорбят ученых, чьи познания в этом периоде значительно превосходят мои.

Дейл Фурутани