Снежная робинзонада

К берегам Лунного озера

Закончилась четвертая зимовка, растаяли снега, сбежали в реки веселые звенящие ручьи. Летом я снова был включен в состав очередной гляциологической экспедиции САНИГМИ.

Небольшой экспедиционный отряд всего из шести человек возглавлял Иван Андреевич Ильин. Нам предстояло исследовать оледенение бассейна реки Аксу, стекающей с северного склона Туркестанского хребта. В самые жаркие летние месяцы — в июле и августе — до восьмидесяти процентов стока Аксу составляют талые воды ледников. Поэтому так важно было узнать площадь и характер оледенения ее верховьев. Хотя в наши дни трудно найти на карте белое пятно, «терра инкогнита», однако есть еще районы, изученность которых недостаточна. К ним относился и бассейн Аксу. Правда, в 1934 году небольшой отряд Таджикско-Памирской экспедиции обследовал аксуйские ледники, но главной задачей этого отряда были геологические исследования, поэтому осмотр ледников был проведен довольно бегло, без подробного их изучения и описания. На карте расположение многих ледников и их очертания, нанесенные по материалам этой экспедиции, не соответствовали действительности. Теперь нам предстояло полное гляциологическое изучение верховьев реки Аксу.

…Закончены последние приготовления, погружено оборудование, продовольствие, звучат последние дружеские пожелания провожающих, и вот уже под колеса машины с шелестом стелется горячий асфальт дороги. Позади предэкспедиционные заботы, обсуждение планов работы, споры, волнения, а впереди сквозь сизую мглу Голодной степи все ярче проступают белые вершины гор.

Теплый встречный ветер треплет разложенную на моих коленях карту. По голубым извилистым линиям рек и коричневому узору гор я стараюсь представить себе, что нам предстоит увидеть. Заманчиво звучат незнакомые названия. На карте очертания реки Аксу напоминают виноградную гроздь, только вместо ягод — ледники. У самых истоков ее синеет небольшое продолговатое пятно — Айкуль (Лунное озеро). Вокруг не обозначено ни троп, ни дорог. Какое оно, это неведомое Лунное озеро, что за горы его окружают, какие ледники нависли на их склонах и залегли в ущельях?

В небольшом таджикском кишлаке Дакат мы перегрузили весь свой скарб на горных ишаков — сильных, выносливых животных, неприхотливых к пище, переносящих любую погоду. Но вот скрылся за поворотом кишлак, впереди долгие дни среди пустынных диких гор.

Перейдя глубокую, каньонообразную долину реки Аксу, мы двинулись вверх по правому берегу. Мутная белесоватая вода реки — один из признаков присутствия в ее верховьях ледников. При своем движении они, словно жернова, перемалывают камни в мелкую пыль — ледниковую муку, которая и окрашивает воду. Местами река текла в узком ущелье с отвесными стенами, которое она прорезала в своих собственных древних отложениях. У самой воды густо разрослись горные тополя, ива, облепиха, выше по склонам темнела арча.

Первый ледник мы обследовали в верховьях левого притока Аксу — Кульсая. Полтора километра мы шли по гигантским валам древних конечных морен. Лед неподвижным каскадом застыл на крутом склоне километровой длины.

Поднявшись на ледник, мы приступили к работе. Одни с помощью гипсотермометра и барометра-анероида определяли высоту, на которой находится конец языка ледника, и высоту расположения снеговой линии, другие фотографировали его общий вид и отдельные части, третьи подробно описывали ледник, отмечая на аэрофотоснимках его контуры, границы снега и льда. Это было нечто вроде практики, так как в дальнейшем работать предстояло группами, по двое. Выяснилось, что язык ледника лежит на высоте 3770 метров над уровнем моря, а фирновая зона, область питания, где скопляется снег, превращающийся со временем в лед, — выше 4000 метров. В прошлом ледник спускался намного ниже, чем сейчас.

Едва мы успели закончить работу, снизу подошло облачное море и захлестнуло нас. Все погрузилось в плотный туман, резко похолодало, на меховых воротниках появился иней, посыпалась снежная крупа с дождем и снегом. В тумане по компасу и карте вернулись в лагерь.

Более интересным оказался ледник в верхней части следующего притока Аксу — реки Джумруд, который мы исследовали втроем: Иван Андреевич, я и Петров. Четырехкилометровый застывший поток льда почти полностью покрыт мореной толщиной до метра. Недалеко от конца языка ледник почему-то расколот огромными поперечными трещинами, имеющими вид ледяных ущелий с почти отвесными стенами высотой до двадцати метров. На дне их небольшие озера и ручьи. Нас удивило отсутствие ледниковой реки. И только в трех километрах от конца ледника мы увидели, как несколько десятков мощных родников, вырываясь из обрывистого склона долины, образуют реку. Это так называемый зарегулированный подземный сток, когда вода течет внутри рыхлых ледниковых наносов. Как мы узнали позднее, такой сток был у большинства аксуйских ледников.

К истокам крупного аксуйского притока Берксу нам пришлось пробираться через девственный арчевый лес. Подлеска в этом лесу не было, редкие травы покрывали щебнистую почву. Словно зубы неведомого чудовища, торчали из-под корней и между стволами большие угловатые камни. Рядом с живыми деревьями стояли мертвые, высохшие от старости или опаленные молниями. То и дело преграждали путь поваленные корявые стволы, похожие то на оскаленную лошадиную голову, то на змею, то на паука, а то уж на вовсе неведомое страшилище. Настоящий заколдованный лес из сказки. Тишина и вечерний сумрак еще более усиливали впечатление.

На следующий день, оставив в лагере дежурного варить обед и смотреть за ишаками, мы поднялись к первому берксуйскому леднику. Между двумя скалами, как застывший черный водопад, вернее, камнепад, темнела его конечная морена. Под крутым лбом языка ледника — глубокий и узкий ледяной грот. Прямо из него вырывается мутная от ледниковой муки вода и кипящими каскадами с грохотом летит вниз. Местами ее русло пробито среди скал из чистого белоснежного мрамора — хоть сейчас в метро. Кое-где вода вырезала из скал причудливые скульптуры.

Мы поднялись еще на триста метров и оказались на леднике. Его поверхность была устлана сланцевым щебнем, так что иногда казалось, будто мы в каменистой пустыне, а не на толще льда мощностью в несколько десятков метров. Ослепительно сверкал в ледниковом цирке фирн, бездонной синевой темнели трещины.

На второй берксуйский ледник мы ходили вдвоем с Петровым. Это, пожалуй, один из увлекательнейших эпизодов экспедиции. Поднявшись по крутой осыпи и скалам, мы оказались в глубокой каменной чаше, куда с трех сторон, разбиваясь в мелкую пыль, срывались водопады. Вода уходила вниз по узкой трещине. Мы с трудом выбрались из чаши и более двух часов шли по моренам. Ледник лежал на высоте около четырех километров над уровнем моря, а над ним величественной, почти отвесной стеной вонзался в небо пик Акчукур высотой 5100 метров. На его склонах местами тускло белели мелкие висячие леднички. Обследовав ледник, мы поднялись на крутой и высокий скалистый гребень. Отсюда открывалась чудесная панорама. Волнами застывшего каменного моря уходили вдаль горы, тая в золотистой дымке. Внизу под нами матово блестели ледники. С трудом, помогая друг другу веревками и ледорубами, мы спустились на новый ледник. И вновь бездонные трещины, наполненные звенящим эхом капель, ледниковые «столы» и «грибы» из каменных глыб на ледяном основании, ручьи в ледяных руслах, тускло-белый фирн и голубоватый лед — удивительный, неповторимый мир льда, своеобразная картина в раме из угрюмых черных скал. Ниже ледника на альпийских лугах мы спугнули стаю уларов, а затем наткнулись на горных козлов. Красивые, стройные животные с удивительной легкостью умчались вверх по склону. Затем долина так сузилась, что пришлось идти почти по руслу реки между двумя отвесными гранитными стенами. Южная ночь наступала быстро, и скоро уже почти ничего нельзя было рассмотреть, кроме силуэта гор на звездном небе и белеющих на пути камней. Наконец вдали сверкнул огонь костра.

Штурм двух других небольших берксуйских ледников окончился неудачно. Перед нами в диком хаосе громоздились такие крутые скалы, такие узкие теснины, что добраться до цели было невозможно. Пришлось отступить.

Наконец мы двинулись к труднодоступным загадочным верховьям самой Аксу. Их загораживал громадный каменный завал объемом в несколько десятков миллионов кубометров. Когда-то, по-видимому от землетрясения, здесь рухнула и рассыпалась целая гора. Завал перегородил долину реки, образовав озеро Айкуль. Ишаки не могли пройти через завал, и, оставив животных, мы переложили наши пожитки в рюкзаки и двинулись дальше, чуть пригибаясь под полуторапудовым грузом. Мы долго шли по россыпям каменных глыб иногда величиной с двухэтажный дом. Озеро осталось в стороне от нашего пути. Однако на самом завале в неглубокой котловинке мы увидели второе, очень маленькое озерцо с водой удивительного ярко-лилового цвета, словно горные духи промывали здесь свои авторучки. На дне его голубели водоросли. Ледяная вода и острые камни отбили всякое желание искупаться.

Но вот завал позади. Скалы и осыпи сменяются небольшими арчовыми рощицами или участками альпийских лугов. В одйом месте с большим трудом преодолели известняковые скалы. В то время как один из нас, плотно прижимаясь к прохладной поверхности камня, медленно и осторожно полз вперед, другие страховали его прочной веревкой. Затем по закрепленной веревке уже с меньшим напряжением и риском перебрались остальные. К вечеру мы добрались до самой дальней, высокой и глухой части бассейна Аксу. На высоте 3400 метров под большим камнем расположились на ночлег. «Сон в летнюю ночь», — посмеивались мы, забираясь в глубину теплых спальных мешков. Порывы ветра приносили с ледников студеную прохладу ледяных высот, яркие крупные звезды переливались в выси. Взошла луна, залив горы неясным перламутровым светом, сгустились тени в ущельях. Тишина сковала горы, только внизу глухо шумел поток, продолжая свою вечную работу.

Утром мы с Аппиным обследовали небольшой каровый ледник, а другая группа исследовала самые дальние, почти погребенные под мощными моренами ледники, на одном из которых они обнаружили озера с чистой, прозрачной водой и отвесными ледяными берегами высотой с семиэтажный дом. Жаль, что я не смог увидеть их!

Попытка перебраться к озеру Айкуль, возле которого есть несколько ледников, через высокий скалистый отрог закончилась неудачно: отрог обрывался в воду отвесной стеной. Решили пройти к озеру с другой стороны.

Путь вокруг занял два дня. Наконец мы поднялись на водораздел между озером и Тенисбаем — небольшим притоком Аксу. Далеко внизу, стиснутая скалами, блеснула вода. Мы долго спускались по очень крутой, ползущей под ногами осыпи. Потом решили разделиться на две группы. Двое пошли к узкому длинному леднику и, обследовав его, в тот же день вернулись в лагерь, а мы с Джурой Каримовым поднялись к очень оригинальному леднику с двойным языком: один язык лежит на скале, а другой спускается вниз. Ледник довольно обширен и почти не покрыт мореной. Особенно красивой нам показалась его фирновая область, широкая, ровная, сверкающая чистым снегом, обрамленная венцом черных скал.

Работа на леднике заняла много времени, и нам пришлось заночевать на берегу озера под пологом нескольких арчовых деревьев. Так вот оно какое, таинственное Лунное озеро! Оно невелико: километра два в длину и несколько более полукилометра в ширину. Скалы почти отвесно уходят в темно-зеленую воду. Вдоль берега не пройти. Отмель есть лишь в устье небольшой ледниковой реки.

Мы набрали под спальные мешки сухой травы вместо матрацев, развели костер. Трудно передать словами чудесную гамму красок, сменившихся на поверхности озера от заката до темноты. А какой удивительный, волшебный вид имеет оно при свете полной луны! Не в такую ли ночь дал ему название неведомый первооткрыватель?

Закончив гляциологическое обследование верховьев Аксу, мы приступили к изучению ледников в трех ее крупных притоках: Гудундуке, Расрауте и Шибаробе.

Неподалеку от одного из гудундукских ледников на широкой поляне мы как-то раз увидели табун лошадей без пастухов. Потом мы узнали, что так часто делают в горах. По трудному пути назад лошадь без человека не пройдет. Со всех сторон долину окружают скалы, трава есть, вода тоже, живи да поджидай хозяина.

В бассейне другого притока Аксу нам встретился очень своеобразный ледник. В его фирновом бассейне льда образуется меньше, чем тает в языке ледника. Не только конечная морена, но и часть поверхностной морены заросла кустарником, покрылась тощей щебнистой почвой. По всей своей длине ледник осел посередине, над тающим льдом, и поверхность его стала вогнутой.

А совсем рядом, за небольшим отрогом, мы увидели большой долинный ледник, находящийся, если можно так выразиться, «в расцвете жизни»: мощные современные морены, выпуклая поверхность, ледниковые колодцы, трещины и т. д. Этот ледник имеет гораздо большую область питания — фирновый бассейн, — чем первый.

Завершением нашей экспедиции было обследование группы ледников последнего аксуйского притока — Шибароба. Вдвоем с Аппиным мы до полудня обследовали небольшой ледник на высоте около четырех километров над уровнем моря. Потом мой спутник ушиб ногу, и я один перебрался через высокий и крутой, увенчанный бурыми скалами гребень в соседнюю долину. Захватывающие дух дали открывались с гребня. На севере в струящемся мареве тонула Ферганская долина, а на юге всеми оттенками лазури сиял Зеравшанский хребет. Расстояние смягчало его массивность, придавая легкость величественным цепям гор. Внизу, у перевала Раутдын, я увидел два небольших ледничка: висячий, фирновая зона которого лежала на перевале, и второй, лежащий в каре и почти полностью погребенный под серым шлейфом морены. Спустившись вниз, я обследовал их и вернулся к Аппину.

На обратном пути уже в сумерках мы подошли к последнему леднику. Последние фотографии, последние отсчеты показаний приборов, последние слова и цифры ложатся на страницы полевых книжек Аксуйской гляциологической экспедиции…

И снова Ташкент. Льется в широкие окна несмолкающий шум большого города. У окна на столе пачка фотографий и бумаг. В них многие километры пути, сотни метров подъемов, тяжелая, а порой и опасная работа. Но зато экспедиция точно определила площадь оледенения бассейна Аксу (она оказалась больше, чем предполагалось), устранила несоответствие между картой и действительным расположением и конфигурацией ледников, изучила характер их таяния и стекания талых вод, установила характерные особенности некоторых ледников и их общие черты.

Материалы нашей экспедиции позволят давать более точные и полные гидрологические прогнозы реки Аксу, необходимые хлопкоробам.

А со временем люди научатся управлять водами тающих ледников.

Наши сегодняшние исследования — только начало…