Солнце заходит...

ЛЮБОВЬ В БОНТОКЕ

Я уверен, что брачным обычаям жителей Бонтока стоит посвятить отдельную главу. И вполне простительно, что я пишу о ней с точки зрения мужчины.

На мой взгляд, девушки Бонтока заметно отличаются от всех остальных. Нельзя сказать, чтобы они были особенно красивы. Они слишком крупные, с мускулистыми руками и ногами. Это результат тяжелого труда, которым они занимаются с детства, и ходьбы от деревни до поля и обратно. Но осанка их великолепна. Девушкам других стран стоило бы у них поучиться носить ношу на голове. Это выпрямляет спину и поднимает подбородок. Не так плохо, что они ходят босиком, их походка становится более изящной и слегка покачивающейся, как у балерин. Высокие каблуки женщинам, право, ни к чему. Я не знаю, есть ли что-нибудь красивее стайки девушек Бонтока, идущих по дороге к полю. Удивительно, что они так же легко и быстро идут обратно после 13–14 часов работы с тяжелыми большими корзинами на головах.

Однажды я разговорился с матерью Нины[7] о рисовом поле. Она хотела огородить высокой каменной стеной небольшой участок и засыпать его землей. Таким образом получилось бы еще одно рисовое поле площадью около двадцати квадратных метров. Это стоило бы около ста крон. Я, разумеется, спросил, сколько она надеется получить денег от продажи риса, выращенного на этом клочке земли. Она непонимающе посмотрела на меня:

— Что ты говоришь, рис — не деньги, а жизнь!

Подобные соображения не встречаются в экономике, но я уверен, в данном случае женщина оказалась умнее меня.

После того как я семестр преподавал милым, но довольно скучным студенткам, было весьма приятно проводить вечера во время отпуска с моими маленькими бонтокскими подружками. Никто не смотрел на это косо. Все происходило совершенно естественно. Каждый вечер я наполнял карманы конфетами, брал фонарик и поднимался в Илли к домику, где спали мои подружки. Об этом домике стоит рассказать подробнее.

Как и все «язычники», бонтоки имеют строгий кодекс приличий. Не удивительно, что их правила поведения отличаются от наших. У них иные традиции. Например, считается абсолютно неприличным родителям спать в одной комнате со взрослыми детьми. А в домах бонтоков всего одна комната. Вот почему дети, достигшие переходного возраста, должны спать в отдельных домах вместе со своими сверстниками из других семей. В спальных домиках для мальчиков старейшины обучают подростков традициям, религии и неписаным законам племени.

Спальный домик девочек называется улук. Обычно около него по вечерам собирается молодежь. Это позволяет девушкам приглядеться к юношам и подобрать себе подходящих мужей, ведь днем для этого просто нет времени.

В связи с тем что девушкам часто приходится одним преодолевать большие безлюдные пространства в горах, они должны быть ограждены от посягательств на их честь. Поэтому здесь существует табу, согласно которому запрещается ухаживать за девушкой, пока она на работе. Табу не просто запрет. Запреты не очень помогают. Ведь так интересно их нарушать! Нет, табу — это то, что нарушить никому и в голову не придет. Например, у европейцев табу — жениться на своей сестре. Не потому, что она хуже сестер других мужчин. У нас даже не появляется мысли флиртовать с ней. Почему? Это — табу. Дело не в том, что сам факт недопустим. Эхнатон женился на своей прекрасной сестре Нефертити и имел чудесных детей. Так же поступали и другие египетские фараоны. Короли инков имели такой же обычай. Они считали себя божествами, а ведь бог может жениться только на богине, следовательно, ему оставалось выбирать себе жену лишь среди сестер.

Подобно тому как существует время для работы, должно быть время и для любви. В Бонтоке оно начинается в девять часов вечера перед улуком. Двери этого дома открыты каждый вечер. Как только появляется первый гость, вся стая девушек высыпает из домика. Хорошо, что девушки маленькие: дверь домика такая узкая, что крупный мужчина, вроде меня, едва может протиснуться в нее боком.

Улуков в Илли много, но мне нравился только один. Я сильно привязался ко всем восьмерым девчушкам. В качестве рождественского подарка каждая из них получила от меня материал на кофточку, за их шитье я заплатил швее с главной улицы. Я с удовольствием любовался девушками, одетыми в мою «униформу», — все кофточки были совершенно одинаковые. Приходили к улуну и другие мужчины. Мы все вместе славно проводили время. Иногда пели друг другу. Они любят импровизировать. Одна из девушек сочинила песню о моем длинном носе. В ней был припев: «Не хочешь ли ты поменять свой длинный нос на мой?» Я очень люблю монотонные мелодии и особенно песни, исполняемые во время работы. Я пытался имитировать «Дубинушку», как ее пел Шаляпин, и имел необыкновенный успех. Тем не менее никто не хотел меняться со мной голосом.

Вначале моей любимицей была Тума, затем она вышла замуж, завела хозяйство, детей. Я искренне за нее радовался, тем более что один из моих друзей как-то намекнул, что мое ухаживание Туме не совсем удобно, поскольку никто из молодых людей не хотел становиться мне поперек пути. У Тумы оказался славный муж, и я поздравил ее от всего сердца. Когда через девять лет после первой нашей встречи я приехал в Бонток попрощаться, ко мне прибежала Тума и радостно сказала:

— Мистер Таге, посмотрите на моего ребенка!

После того как Тума вышла замуж, моей любимицей стала маленькая Мари. Она посещала школу и умела немного говорить по-английски, но все равно ей снова придется вернуться к тяжелой работе на рисовых полях. Но иного выхода у этих девушек нет, разве только кому-нибудь из них повезет и удастся выйти замуж за школьного учителя. Правда, это почти исключено, учитель не снизойдет до того, чтобы сидеть по вечерам около улука.

Маленькая Мари как-то попросила меня подарить ей платье. Я спросил, какое она хочет: национальное или американское.

— Американское, — ответила она.

Мари получила платье, затем сказала:

— Ты не заплатишь ли и за татуировку моих рук?

— Как же ты тогда будешь ходить в американском платье? — спросил я ее.

— Но ведь татуировка очень красива, и к тому же все ее делают.

Я согласился. Мне это стоило всего десять крон. Сейчас Мари тоже замужем.

Как в Бонтоке женятся? Там не существует особых свадебных церемоний. Если юноша влюбляется в девушку, он, естественно, опять приходит к улуку и оказывает своей избраннице особые знаки внимания. Таким образом ей становится ясны его намерения. Она говорит о нем своим родителям. Подруги тоже не упускают случая замолвить словечко в его пользу. Если жених нравится всем, невеста приглашает его к себе на ночь. Он пролезает в узкую дверь и ложится рядом с подругой на нары, где спят и все остальные девушки. Невеста укрывает жениха своим тканым одеялом. Жених может продолжать ухаживание, причем разговор ведется только импровизированными стихами. Иногда они свистят друг другу на дудочках, в которые дуют носом. Издаваемые звуки настолько слабы, что их едва можно услышать на расстоянии метра.

Если жених и невеста уверены, что нравятся друг другу, они делают последний шаг. Когда должен появиться ребенок, молодые люди строят свой собственный маленький домик. И все. Ребенок — свидетельство о браке.

Каждые три-четыре года деревня устраивает праздник с жертвоприношениями в честь молодоженов, соединившихся за это время. Мне довелось присутствовать на такой коллективной свадьбе. По этому случаю зарезали тринадцать буйволов, их отрубленные головы насадили на поставленные в ряд колья. Гонги звучали всю ночь, старики часами пели обрядовые песни, а женщины танцевали в экстазе в честь бога.