Солнце заходит...

ЛЮБОВЬ И ВОЙНА В КАЛИНГЕ

Первое, о чем заботятся отцы в Калинге, когда рождается ребенок, — найти своему отпрыску подходящую партию. Считается позором, если это не удается. Обручение отмечается жертвоприношением за счет родителей девочки. Размеры жертвы зависят от экономического положения семьи. Лучше всего, конечно, заколоть буйвола, но на худой конец можно обойтись поросенком и даже курицей. Так как все девушки калинга красивы, человеку постороннему жаль, что они давно обручены.

Но положение не так безнадежно, как кажется на первый взгляд. Смелому и счастье в руки. Нужно лишь понравиться девушке настолько, чтобы она предпочла нового парня своему прежнему жениху. Если ему это удается, брачный контракт аннулируется, а отвергнутый жених должен еще вдобавок возместить тестю все расходы по обручению. Аргументация этого давнишнего обычая довольно забавна: поплатиться должен не тот, кто сумел увести девушку, а тот, кто не мог завоевать и сохранить любовь своей невесты.

В Калинге очень хорошо жениться. Здесь всегда дом остается девушке, ее родители должны выехать из старого дома, а себе построить новый. Дочери и зятю переходит все имущество.

Только очень немногие мужчины калинга имеют больше одной жены. Это можно себе позволить, если есть средства. Вторая, или дополнительная, жена называется «даг-дагас». Это слово можно перевести как «временная». «Даг-дагас» не должна жить в той же деревне, где живет муж и первая жена. Мужчина лишь навещает ее время от времени. Но она и ее дети — юридически полноправные члены семьи, хотя первая жена и дети имеют более привилегированное положение.

Бездетность по существу единственная причина разводов. К сожалению, бездетность — нередкое явление. Трудно понять, почему такие здоровые женщины, как калинга, часто бездетны.

В следующий раз я посетил Калингу в 1950 г. на рождественские каникулы. На обратном пути я решил заехать в деревню Нгибат. Пока я договаривался об отметке на билете, чтобы использовать его на следующий день и добраться до Бонтока, в разговор вмешался один из пассажиров и предложил проводить меня. Он представился мэром Пеликасом из Тинглаяна. Я отклонил его любезное предложение, но он уговорил меня остаться с ним, потому что Нгибат враждовала с деревней Басау, расположенной на другом берегу реки, и было очень рискованно находиться на территории военных действий. Это меня убедило. Я согласился и был ему весьма благодарен.

Был новогодний вечер, последний вечер Пеликаса в должности мэра. В полночь вновь избранный мэр должен был принять от него полномочия. Нгибат находится на вершине горного хребта. Мне приходилось на Филиппинах подниматься и на более высокие горы, но ни одна из них не была такой крутой. Я задыхался и иногда вынужден был ложиться, чтобы успокоить сердцебиение. Мои брюки не выдержали подъема и лопнули по швам. В конце концов мне пришлось их вообще снять. Попробуйте держаться с достоинством, если вы вынуждены появиться в одних трусах. К счастью, у Пеликаса в деревне жили два Друга — Орог и Ибилванг. Они снабдили меня брюками калинга, которые выглядели не очень красиво, но больше подходили для лазания на скалы, когда приходится поднимать колени до самых плеч. Добрые миссионеры и школьные учителя совсем не думают об этом, требуя, чтобы мальчики приходили в школу и в церковь в брюках западного покроя.

Никто уже не помнил, из-за чего, собственно, началась вражда между этими деревнями. Она велась уже много лет. Время шло, а убийствам конца не было видно. Деревни жили в ожидании мести. Орога только что выпустили из тюрьмы, где он сидел за то, что убил копьем мужчину из Басау, теперь настала очередь воинов Басау убить Орога.

Все это было очень многообещающе, особенно в новогодний вечер, но никто из них и не подозревал, что по Грегорианскому календарю наступил Новый год. В горах свой счет времени — по луне.

Не так легко оказаться в гостях у двух хозяев сразу. Приходилось обедать по два раза, чтобы никого из них не обидеть. Ибилванг угощал настоящими деликатесами. Его жена сварила сахарный тростник в огромном котле диаметром больше метра, темно-красный сок превратился в очень вкусный сироп, который подали как десерт. Но обед у Орога понравился мне, пожалуй, больше. Две его дочери были отличными поварихами.

Жизнь старшей дочери Аггой сложилась неудачно. Она уже не очень молодая, выходила замуж и разводилась десять раз, побив, вероятно, мировой рекорд! Причина разводов всегда была одна и та же — бездетность. Прождав напрасно несколько месяцев, мужья уходили. Младшая сестра Гади тоже разведена и по той же причине.

Бездетные браки сохраняются редко и не только в Калинге.

Население Нгибата было в исключительно тяжелом положении. Фактически оно находилось в осаде. Воины Басау господствовали над дорогой и преграждали путь к двум небольшим рынкам. Жители Нгибата не могли ничего ни продать, ни купить. На их месте я тоже предпочел бы никуда не ходить, а оставаться все время на труднодоступном горном хребте. Патрули Басау, стоявшие на дороге, выглядели, несомненно, очень дерзко: мускулистые, почти голые, вооруженные копьями, а на груди, от плеча до плеча, татуировка в виде голубой полосы. В Калинге, чтобы удостоиться права иметь такую полосу, надо убить противника. Она — нечто вроде медали эа храбрость.

В ту ночь я с трудом заснул, хотя меня и успокоили, сообщив, что выставлены посты. Что приятного, если герой Басау в темноте примет меня за Орога. В двенадцать часов я прошептал Пеликасу:

— С Новым годом!

— И вас также, — пробормотал он.

Пеликас, как и я, не спал, но скорее всего из-за того, что ему жалко было расставаться с местом мэра.

Через несколько месяцев деревни заключили, наконец, мир, поскольку было убито одинаковое количество людей с каждой стороны. Мирный договор отметили большими празднествами с жертвоприношением. Договор и сейчас в силе. Поэтому в следующий приезд я смог посетить деревню Басау. Трудновато переходить вброд бурный поток, да и тропинка, ведущая наверх, не из легких, но это пустяки по сравнению с моим восхождением в деревню Нгибат.

Басау — самая глухая из всех деревень, виденных мной в Горной провинции. Даже женщины здесь внушают страх, хотя многие из них прекрасно сложены. У женщин татуировка не только на руках от плеча до кисти, у некоторых и на груди, где чаще всего изображают ящериц. Вероятно, мужчины должны опасаться оставаться с ними tete a tete, во всяком случае днем, ночью ведь все кошки серы. У многих молодых женщин к тому же лица выкрашены в красный цвет. Губная помада по всему лицу — не многовато ли?

Я провел в Басау всего час, так как не чувствовал себя там в безопасности, хотя и строго соблюдал все правила этикета. Одно мне ясно: я не хотел бы ссориться с этими людьми.