Солнце заходит...

ЯКАН

С веранды моего дома в Кампо-Муслиме я хорошо видел четко вырисовывающиеся горы острова Басилан. Я был частым гостем на Басилане, так как там живет удивительнейшее и интереснейшее племя страны — якан, численностью около 70 тыс.

На острове два политических лидера — мэр Браун в Исабеле и дату Ундинг Кевас в Ламитане. Браун — христианин и боксер; когда я последний раз был на острове, судья намеревался возбудить против него дело об убийстве. Браун дал мне прочитать жалобу и свидетельские показания против него. Прочитав их, я сказал:

— Если хотя бы половина из того, что здесь написано, правда — вы один из опаснейших бандитов в стране.

Браун рассмеялся. Показания, данные под присягой, почти всегда оказывались ложными. Для меня так и осталось загадкой, каким образом судьям удается добираться до истины. Но, может быть, они этого и не делают? Правда, Брауну все могло сойти легко, ведь он принадлежал к правящей партии и его нельзя было отстранить от должности даже на время[24].

Дату Ундинг, мусульманин и глава оппозиции, не был моро по происхождению. Его отец прибыл на остров из Кавите, расположенного недалеко от Манилы, и приобрел себе так много земли, что сразу стал своего рода некоронованным королем на острове. Поэтому султан Сулу дал его единственному сыну малайский титул — дату Ундинг.

В дальнейшем Ундинг упрочил свое положение, не пожалев двадцати тысяч крон, чтобы женить сына на племяннице султана. Жена Ундинга, якан, была хаджи. Это значит, что она совершила паломничество в Мекку. Она считалась правительницей Басилана. Я часто бывал в их большом гостеприимном доме. Их дочь Лили, одна из красивейших девушек этой части страны, славилась как замечательная танцовщица.

Во время первого посещения меня поместили наверху, в просторной светлой комнате. Утром, открыв глаза, я увидел перед собой славненькое личико. Совсем молоденькая девушка стояла и разглядывала меня.

Алаян была одета в плотно облегающую одежду, которую носят женщины якан, — черную кофточку с блестящими пуговицами, надетую на рубашку, выпущенную поверх брюк. Все женщины якан носят узкие брюки, но у них, к счастью, фигуры подходят для этого. Волосы у Алаян густые иссиня-черные и спускались до самого пояса; глаза черные как угли, с очаровательным монгольским разрезом.

Несмотря на молодость, Алаян имела романтическое прошлое. Она была замужем, развелась. Затем ее соблазнили, но отцу удалось ее поймать и поместить в дом принца Ундинга в качестве горничной. За время моего пребывания, которое было совсем недолгим, ее снова соблазнили, и она опять вышла замуж. Когда я видел ее в последний раз, ей было около двадцати лет, и она была вполне довольна своей жизнью. Для девушки племени якан считается почетным выходить замуж и быть соблазненной как можно большее число раз. Пожалуй, это естественная мера успеха. Во всяком случае жизнь красивой девушки якан нескучна.

Впервые увидев яканов, я был поражен, настолько они походили на народности, живущие к северу от Гималаев.

Удивительно, что никто не изучал людей, проживающих на Басилане. Если какой-нибудь филиппинец увидит фотографию яканов, он подумает, что над ним шутят, — ничего похожего он прежде не видел. Ричард Уинстед писал о соплеменниках яканов в Малайе, где их называют джакуиы. Они, по его предположению, происходят из провинции Хунань в юго-западной части Китая и, следовательно, когда-то являлись соседями монголов. У яканов великолепные монгольские пони. Их часто можно видеть на пони вдвоем: впереди длинноволосый, вооруженный мужчина, позади его маленькая жена в брюках. Очень приятная картина.

Мужчины племени якан носят красные с желтым тюрбаны. Под них они обычно прячут свои длинные волосы. Одежда — плотно прилегающая, черного или белого цвета. Вокруг талии наматывают длинный кусок красной материи, который ночью служит одеялом. В дождливую погоду надевают поверх тюрбана соломенные шляпы.

Современные яканы, к сожалению, находятся под влиянием мусульманской религии, но, как произошло и с жителями Филиппин, принявшими христианство, новая религия лишь тонким слоем покрывает старые языческие верования, разрушая старые моральные устои. Христианство и ислам оказали большое влияние на малайский народ, хотя он в этическом отношении стоял на более высокой ступени.

После Холо остров Басилан наиболее опасный на Филиппинах. Он кишит отверженными, убийства и грабежи там — обычное явление.

Как и повсюду, я здесь интересовался народными танцами. Любопытно, что у яканов танцы исполняют только мужчины, причем танцуют они с копьями и весьма воинственно. Малайские танцы, которые исполняет Лили и ее подруги, на этом острове не признаются.

Как читатель уже мог заметить, меня особенно интересуют вопросы эротики и брака. По-моему, в этом отношении первое место принадлежит племени якан. Здесь сам воздух насыщен эротикой. Если кому-нибудь приглянулась красавица, ему необходимо соблазнить ее как можно скорее! Откладывать до следующего дня нельзя: может опередить более расторопный кавалер.

Казалось бы, поскольку все происходит с такой быстротой, можно вообще отказаться от свадебных церемоний, но тогда стало бы меньше веселых пиршеств. А жизнь нужно делать как можно более приятной. Свадьба у яканов происходит довольно интересно, хотя я, несомненно, самое церемонию предпочитаю обильному угощению.

Сначала ведутся смотрины жениха и невесты. Бедняги сидят у стены, скрестив ноги. На их лицах нарисованы белые звезды. Хуже всего приходится невесте — она не имеет, права пошевелиться, даже открыть глаза, в течение целого дня. Вечером жениха и невесту переводят в самую большую комнату дома и сажают у стены напротив двери. Сопровождающие их люди разделяются на две группы и размещаются вдоль двух других стен таким образом, что середина помещения остается свободной. Приходит священнослужитель с тарелкой вареного риса и крутых яиц. Он садится на корточки перед новобрачными и лепит руками крохотные шарики из риса. Затем рисовые шарики он по одному кладет в рот жениху. Молодой человек вынимает их изо рта и засовывает в рот невесте, та выплевывает рис с явным отвращением. То же самое повторяется с кусочками вареного яйца. Немного погодя жених снимает один из многочисленных пестрых платков, покрывающих его плечи, и накидывает его на плечи невесте. Она сдергивает платок и отбрасывает его прочь. Это тоже повторяется несколько раз. Наконец мулла удаляется. Теперь невеста должна попытаться «убежать». Так как глаза ее все время закрыты, одна из подруг помогает ей. Невеста, держась за талию подруги, начинает медленно «убегать», но внезапно садится. На сцену выступают друзья жениха. Один из них выходит и кладет монету в специально поставленную тарелку, что дает ему право отвести невесту к жениху. Повторяется это пока у присутствующих не кончатся деньги. Я тоже внес далер. Так в тарелке набралось тридцать два далера.

Потом все выходят во двор, где четверо сильных парней ожидают с маленьким домиком на носилках. Домик украшен шелковыми бантами и шелковым флагом с пестрым рисунком. Подруги выводят невесту и буквально засовывают в узкую дверь этого домика, завешанную тоже шелковой занавеской. Бог знает, как невеста помещается в нем. Четверо молодых людей ставят носилки себе на плечи и уносят девушку. Жених ловко вскакивает на коня и скачет за невестой к их новому жилищу; те, кто присутствовал на церемонии, получают по тарелке риса и бокалу вина.

Могилы якан беспорядочно разбросаны в лесу. Они выглядят необычно: у них пестрые крашеные деревянные надгробия под соломенной крышей. Вокруг могилы вырыт ров, который в дождливую погоду наполняется водой. Посередине могилы торчит палка, это «лестница», по которой душа умершего ночью поднимается из земли, чтобы поплавать в могильном рву. Возможно, могильные памятники задуманы как небесный корабль.

Яканы занимаются сельским хозяйством. Они выносят продукты своего труда на рынок, с тем чтобы обменять их на рыбу, доставляемую на лодках рыбаками баджао и сулу-самаль. Но количество рыбы значительно превышает местный спрос, особенно в Бохилебунге — огромном рыбном рынке. В базарные дни автобусы, обвешанные снаружи великолепными тунцами, отправляются дальше, в Исабелу и Замбоангу. Их можно купить по далеру за штуку.