Солнце заходит...

ВОСЬМОЕ ЧУДО СВЕТА

Восточнее Бонтока дорога снова круто поднимается В гору. Деревень становится все меньше и меньше, а вскоре они вообще исчезают. Именно в тех местах я увидел то, что никогда не забуду.

На одном из рисовых полей, где работали несколько девушек, стоял бог, как бы охраняя своих детей. Он был гнилой, ободранный и очень старый. Но стоял величаво и спокойно, вызывая ощущение умиротворенности и уверенности. Здесь должны были процветать и рис и люди. Но мир был нарушен. Бога срубили и выбросили. Он ведь был вырезан из дерева, настоящий языческий идол. Белые «отцы» уничтожили этот символ язычества. Христос белых победил, цветные дети человечества оказались отверженными, а в рисе завелись черви.

На вершине горы Полис постоянно дует холодный ветер. Растительность здесь своеобразная — папоротники величиной с дерево. Древние ящеры хорошо вписались бы в этот пейзаж. Затем дорога снова устремляется вниз, проходит через мелколесье, и на повороте глазам открывается поистине фантастическое зрелище — рисовые террасы ифугао, или, как их гордо называют филиппинцы, — «восьмое чудо света».

Надо сказать, название дано удачно: террасы производят куда большее впечатление, чем даже первое из классических семи чудес света — египетские пирамиды. Единственное, с чем я могу сравнить их по своему величию, это с Большим каньоном в Аризоне. Но не забывайте, террасы на Филиппинах созданы руками людей, у которых не имелось даже лопаты, а лишь заостренные палки и другие столь же примитивные орудия. Племени ифугао, наверное, понадобились тысячелетия, чтобы на всех склонах здешних гор разбить длинные, узкие рисовые поля, орошаемые удивительно оригинальной ирригационной системой.

Террасы вокруг городка Банаве часто фотографируют. Их удобно фотографировать с автомобильной дороги, не выходя из машины. Но если у вас смелое сердце, хорошие легкие, а живот не слишком велик, поднимитесь по крутым тропам и вы увидите еще более великолепные террасы, с высокими, вертикальными стенами, выложенными из булыжника. Террасы в районе Батада напоминают древнегреческий амфитеатр, только несравненно больших размеров. Кто-то подсчитал, что, если вытянуть в ряд все стены террас, сооруженных ифугао, они опояшут половину земного шара. Вполне вероятно!

Словно ласточкины гнезда прилепились на склонах гор маленькие живописные деревушки с домиками, крытыми соломенными крышами. Они оживляют природу, и все было бы хорошо, если бы белые не пришли в эти края. Я сам принадлежу к белой расе варваров двадцатого столетия, и как часто мне приходилось этого стыдиться!

Посреди живописной долины Банаве соорудили церковь, школу и общественную уборную — все из листовой жести, которая своим блеском режет глаза и болью отдается в сердце. Даже в старом, добром Батаде появилось одно из этих проклятых железных строений — церковь. А теперь государство из такого же материала строит в горах школы. Разве не странно, что школа и церковь, вместо того чтобы помогать развитию местной культуры, способствуют разрушению всего благородного, прекрасного и невинного, что и без того гибнет, а вскоре будет забыто, если те, кто все это знает и любит, ничего не предпримут, чтобы воспрепятствовать этому.

Когда мы вышли из автобуса в Банаве, я увидел довольно короткую улицу, упирающуюся в здание ратуши. По обе стороны улицы стояли деревянные лачуги. В городе есть мэр, полицмейстер и казначей. Полиция должна охранять казначея, обязанность которого собирать налоги для содержания полиции и его самого. Довольно «рентабельная» система. Зато в городе нет ни врача, ни аптеки. В последние годы время от времени появляется миссионер-протестант. Государство содержит медицинскую сестру и акушерку. Правда, те два месяца, что я провел здесь, акушерка ничего не делала, только получала свою скромную заработную плату. Семьи ифугао отлично обходились без помощи маленькой девушки из Манилы.

Отправившись однажды в магазин за покупками, я встретил там пожилую женщину, которая на отличном английском языке спросила, откуда я. Услышав, что из университета, она улыбнулась и сказала:

— Я миссис Байер.

Байер, уже довольно пожилой профессор археологии и этнографии, был одним из моих коллег. Американец немецкого происхождения, он много лет назад приехал на Филиппины в качестве школьного учителя. Вскоре Байер встретил в Банаве очень славную маленькую девушку ифугао. Она родила ему сына Вильяма, который теперь содержит небольшой кабачок в родном городе. А старый профессор живет один. Он никогда не покидает своего музея, даже спит там на диване в обществе двух кошек. По утрам варит кофе и завтракает, но все вечера непременно проводит в Хай-Алай, представляющем собой удивительную смесь спортивного клуба, игорного дома, ресторана и ночного притона. Хай-Алай — название испанской игры в мяч. В нее играют профессионалы, приезжающие из Испании. А для посетителей она — нечто вроде тотализатора. Утверждают, что Байер — единственный человек, который в течение многих лет ежедневно играет и неизменно выигрывает обед и стакан пива в ресторане. Да, профессора тоже имеют маленькие слабости.

Соприкосновение с цивилизацией не принесло ничего хорошего старой миссис Байер. Она слишком много пьет и ругается как извозчик. В этом она похожа на многих других испорченных цивилизацией людей, которые, почти как правило, спиваются, даже если являются ревностными католиками.

В будни единственное событие в жизни Банаве — приход и отход автобуса. Один раз в неделю здесь бывает базар. Его стоит посмотреть. Отовсюду на лошадях прибывают мужчины ифугао, а женщины приходят пешком с тяжелой ношей на голове.

Здешние мужчины, как и бонтоки, носят набедренные повязки, но забавные бонтокские соломенные шапочки в Банаве не в почете. Зато на боку у каждого висит тканая сумка с бахромой и витой латунной ручкой. Изредка встречаются мужчины с тяжелыми спиралеобразными браслетами на ногах, которые обычно носят пожилые женщины. У всех, даже у детей, на шее висит национальное украшение, обычно серебряное. Оно напоминает стилизованного голубя, но его не всегда легко распознать, особенно если голубь без крыльев. Чаще всего изображены только два больших грудных мускула, разделенных впадиной. Получается нечто похожее на сердце. Некоторые носят целую коллекцию из трех или пяти «сердец». Оказывается, такое же изображение голубя носят и жители Индии.

Тапис у женщин Банаве — синий, с черными и белыми узорами, тогда как женщины из других селений предпочитают белый с красными поперечными полосами, а в районе Кианган преобладает красный цвет, причем поперечные черные линии на белом фоне, характерные для Бонтока, отсутствуют. Пояса тоже синие с красными вышитыми концами, заканчивающимися красными и желтыми помпонами. Но повязывают их иначе, чем девушки Бонтока. Когда пояс повязан правильно, красные концы ложатся на спину, а помпоны кокетливо торчат с боков.

В старые добрые времена, несомненно, не пользовались фабричной пряжей, да еще часто плохого качества. Если у вас появится желание, можете взобраться на склон близлежащей горы и попасть в долину, где до сих пор ткут материю из настоящей местной пряжи, но искусство крашения и здесь совершенно забыто. Старинная материя украшена только чередующимися светлыми и темными оттенками коричневого цвета.

Мужчины вооружены копьями и длинными, похожими на меч ножами — боло, которые, точно сабля, висят в деревянных ножнах.

Большую черную корзину, украшенную длинными перьями, не носят на голове, — в нее кладут отрубленные головы врагов. Теперь это происходит крайне редко.

Знатные мужчины носят роскошные пояса с длинными свисающими спереди концами, украшенные костяными кольцами. Старики пользуются тканым одеялом, которое накидывают на плечи, особенно в холодные вечера.

В базарные дни главную улицу Банаве, на которой происходит торговля, перекрывают и взимают с крестьян плату пропорционально стоимости товаров. Жалко смотреть, какие гроши выручают бедняки от продажи, а платить за вход на базар все равно приходится, ибо власти не имеют от рынка других доходов кроме этого налога. Торговля ведется прямо на улице. Цены на продукты чрезвычайно низкие. Даже неудобно платить так мало за такой тяжкий труд. Вы получите благодарную улыбку в придачу к товару, если купите его не торгуясь.