Соль под кожей. Том второй (СИ)

Глава десятая: Лори

Настоящее

— Ты поздно вернулась, — осторожно говорит Андрей, когда я, уже умытая и одетая, спускаюсь вниз.

— И тебе доброе утро.

Я загружаю кофе в кофемашину, добавляю побольше сливок во взбиватель и только потом обращаю внимание на две корзинки с разной снедью, которые стоят около кухонной тумбы. Андрей эволюционирует прямо на глазах — раньше обязанность все продумывать заранее, висела на мне в числе прочего.

— Ты все приготовил, молодец. — Если есть за что похвалить — то почему бы и нет?

— Там вино, разные деликатесы, фрукты… Икра.

— Все, как любит Наратов, — говорю себе под нос, а когда натыкаюсь на вопросительный взгляд Андрея, быстро выкручиваюсь: — Кто в наше время не любит вино, прошутто и черную икру?

Мой благоверный все равно не смеется.

— Мне нужно в офис по одному нашему маленькому делу, но ты, если хочешь, можешь ехать без меня.

— Я же сказал, что подожду, — как будто даже обижается Андрей.

Дергаю плечом, переливаю кофе в свою любимую кружку-термос. Забрасываю на плечо рабочую сумку.

— Ты не знаешь… как там отец? — интересуется Андрей, в который раз неприятно будоража свое чувство жалости.

Если так пойдет и дальше, то его щенячьи глаза и заискивающий тон, чего доброго, еще смягчат градус моих намерений в сторону Завольского-младшего. И хоть моему благоверному все равно уготована самая маленькая порция поучительных подзатыльников, участь его отца — куда менее незавидная — все равно ударит по Андрею бумерангом.

— Что именно тебя интересует? Жив ли он? Я не уверена, потому что в последний раз мы разговаривали… дня три назад, исключительно по рабочим вопросам.

— Он что-то выяснил об этом… деле?

Его привычка все время спотыкаться и одолевший его недуг заикания, начинают раздражать.

— Андрей, если ты хочешь больше никогда не оказываться в такой заднице, то вот мой тебе первый бесценный совет — начни называть вещи своими именами. Это, как ты выразился, «дело» — частная закрытая вечеринка, с блек-джеком и шлюхами, на которой тебя спалили просто как дурачка, а потом все это сунули под нос твоему крайне консервативному отцу. Вряд ли это можно назвать «делом». Скорее уж… полным пиздецом?

— Отец что-то выяснил? — Андрей так сильно морщит лоб, что морщины, как будто, намертво вгрызаются в кости его черепной коробки. — Что он собирается делать?

— Я правда ничего не знаю, — отвечаю, глядя прямо ему в глаза. А что? Он ведь спрашивал меня про отца, а как продвигается личное маленькое расследование старого борова я правда не знаю. Если он и поделится со мной информацией, то лишь в том случае, если к ней нужно будет приложить лично мои руки. — Ты же знаешь своего отца — он никогда и ничем ни с кем не делится.

— А… ты? — с почти дохлой надеждой, спрашивает Андрей.

— А я сейчас еду в офис, разгребать косяки, которые ты мне добавил, потому что не посчитал нужным ввести в курс дела о подробностях сделки, которую я, по доброте душевной, выруливаю в ущерб своему личному времени.

— Прости, пожалуйста. Я правда не знал, что это так важно!

Он реально выглядит так, будто вот-вот расколется на миллион маленьких кубиков и развалится от любого неосторожного толчка. Я давно не видела человека, с таким затравленным взглядом. В последний раз… кажется, много лет назад.

Когда смотрела в зеркало.

Чтоб тебя, Завольский!

Все еще не веря, что делаю это, подхожу к Андрею, обнимаю его за плечо и кое-как похлопываю.

— Все будет хорошо. У меня все под контролем.

Андрей роняет лоб мне на плечо и начинает странно дергаться, и всхлипывать.

Боже. Он реально плачет.

Я закрываю глаза и чтобы хоть как-то переключиться с этих раздражающих звуков, мысленно напеваю песенку, которую любил мой отец — про большого бегемота и маленького слона, которые однажды вместе пережидали страшную грозу. Очень прилипчивый мотив. Я с детства слышала, как отец часто напевал его под нос, и думала, что это просто такая блажь или привычка, но только потом начала понимать, что это была его личная маленькая мантра против сильных жизненных штормов. Сейчас меня тоже в некоторой степени «сильно качает», потому что с одной стороны я все так же и не на каплю меньше, ненавижу Андрея, а с другой — мне одновременно и жаль его.

Я не знаю, кем были родители Сергея, раз он вырос такой бессердечной тварью.

Воспитанием Константина занималась бабушка, потому что его мать, первая жена моего отца, почти сразу после их развода попала в сумасшедший дом и умерла там спустя семь лет. Лично я всегда считала, что с возрастом он стал просто сильнее похож на мать. А еще не смог простить отцу, что он бросил их в тяжелый момент, когда у его матери уже начала безвозвратно разрушаться психика.

Но Андрей… Он стал таким, потому что старый боров не оставил ему выбора. А еще рядом была мать а ля «Генеральша Попова», которая с мягких ногтей внушала сыну, что его единственная надежда на спасение в бурном потоке жизни — во всем и всегда беспрекословно ей подчиняться.

Кто знает, кем сейчас была бы я, если бы Вселенная наказала меня такими родителями.

— Я очень тебе благодарен, — глотая слезы, говорит Андрей. — Извини, что иногда вел себя как скотина. Клянусь, что больше никогда больше не буду…

— Вот, — я намеренно его перебиваю, всучивая лежащее на столе бумажное полотенце. — Извини, мне уже пора.

— Ты скоро? — все-таки кричит в спину Андрей.

— Вернусь через пару часов.

Черт, если бы он не разрыдался у меня на плече, я бы обязательно подшутила над его страхом оставаться наедине со стенами.

Пока еду в офис, мне звонит Марина и уже довольно бодрым, полным энтузиазма голосом предлагает сходить в боулинг. После того вечера, когда я своими глазами видела, что Вадим остался у нее ночевать, прошла ровно неделя. Не трудно догадаться, в чем причина ее чудесного превращения из заплаканной депрессивной женщины в порхающую фею. Я стискиваю зубы, буквально почти прокусывая кончик языка, чтобы не ляпнуть чего-то невпопад. Формально, я ничего не знаю ни о том, с кем у нее отношения, ни в каком они статусе.

— Я бы с радостью, но нас на все выходные пригласила на дачу жена Наратова.

— Ничего себе, — задумчиво тянет Марина. — И ты… собираешься поехать?

— Боюсь, у меня не особо есть выбор. Ты же знаешь, как Андрей относится к своим обязанностям «лучший друг на свете».

— Столько лет прошло… Я не думала, что они до сих пор так же тесно общаются.

— Почему бы и нет? — делаю вид, что мне все равно до этой маленькой оказии.

— После всего, что случилось, люди обычно стараются держаться подальше друг от друга.

— Знаю-знаю, по той же причине, по которой бандиты, после громкого дела, разбегаются в разные стороны. Просто у бандитов есть хоть какая-то совесть, в отличие от…

Мы обе держи красноречивую паузу.

— Лер, мне точно больше ничего не нужно знать о твоих планах на ближайшее будущее?

— Если ты имеешь ввиду сеанс лазерной эпиляции в среду и массаж моей несчастной спины, то я могу скинуть тебе расписание на ближайших пару недель.

— Ладно, я поняла, — безобидно смеется Марина.

Мы обе достаточно взрослые и потрепанные жизнью женщины, чтобы не обижаться на вполне законное право держать в секрете некоторые тонкости личной жизни. Она не посвящает меня в свои отношения с отцом Стаси, я скрываю свои планы насчет «святой троицы». И это вообще никак не мешает нам так же приятно общаться, и поддерживать друг друга там, где в этом есть озвученая необходимость.

— Значит, в боулинг тебя не ждать? — В ее голосе еще теплится искренняя надежда. — Хотела познакомить тебя с дочкой.

Я вспоминаю милую щекастую девчушку на видео с огромными синими, совсем как у отца, глазами, и понимаю, что просто не смогу. Как будто стоит нам столкнуться на одном квадратном метре — и я обязательно испачкаю ни в чем неповинного ребенка всем дерьмом своей потрепанной души.

— Нет, прости, вообще никак. Мы вернемся, наверное, только рано утром в понедельник и я сразу побегу в офис.

— Ты так будто живешь там больше, чем в доме.

— Ооооо, если бы ты видела и знала, какими черепашьими темпами продвигается мой ремонт, то подсказала бы, где взять раскладушку, замаскированую под офисный стул.

Подруга снова смеется, говорит, что боулинг однозначно будет не такой веселый и желает мне «стоически пережить выходные». Я желаю ей того же, и когда выключаю телефон, еще несколько секунд смотрю на ее номер, уговаривая себе все-таки его заблокировать. В сложившихся обстоятельствах это было бы самым разумным решением, потому что рано или поздно, но у меня не останется аргументов, почему я снова отклоняю ее предложение увидеться или приехать в гости, и почему так мастерски увиливаю от знакомства со Стасей.

Но тогда… у меня совсем никого не останется.

Оставляю это решение на самый крайний случай, в глубине души надеясь, что все рассосется самой собой.

— Валерия Дмитриевна. — Начальник службы безопасности «ТехноФинанс» в выходные всегда дежурит лично, но с компанией парочки своих ребят.

— Доброе утро, Потапов. — Держу на весу сумку, давая понять, что по случаю своего незапланированного визита готова пережить любую личную проверку вещей. А второй рукой протягиваю подставку с четырьмя стаканчиками крепкого американо. — Пришла проверить, кто спит на посту и вычеркнуть из премии парочку нолей.

Он посмеивается, благодарит за кофе и немного снисходительно машет рукой, даже не потянувшись в сторону сумки.

Все-таки, у моего нового статуса «невестка Завольского», есть свои неоспоримые преимущества.

Я нарочно медленно иду по коридору, заглядывая в каждый кабинет, чтобы убедиться, что кроме меня на этом этаже точно никого нет. На всякий случай оставляю вещи у себя в приемной и снова выхожу в коридор, делая вид, что разговариваю по телефону. Если охрана на пульте следит за мной, то они не увидят ничего подозрительного.

Но, похоже, горизонт свободен.

Остается мелочь — достать из потайной секции в столе переходник USB для карты памяти, затолкать в него карту памяти из телефона и скинуть сразу всю папку документов с компьютера моей секретарши. Потом, нехитрым способом, которому меня однажды научил один из парне Данте, удаляю все следы своего «вторжения» и действий за последние сутки.

И запираюсь в кабинете, делая вид, что озадачена какими-то рабочими документами. Нужно сделать видимость, что я действительно приехала работать, так что придется торчать в офисе еще минимум час, а украденными документами займусь потом, когда это будет безопасно.

Кстати, про безопасность.

За всеми этими шпионскими играми абсолютно забыла, что в моей параллельной вселенной существует существо по имени «Сергей», которого красотка Рина вчера так неудачно спалила в компании жены.

Странно, но когда-то я мечтала о том, как прижму Наратова к стенке и буду наслаждаться его беспомощными попытками оправдаться и выкрутиться из безысходного положения. А сейчас, когда все это уже произошло — мне почти… все равно. Наверное потому, что вся эта шахматная комбинация, хоть де-юре принадлежит мне, фактически является заслугой виртуальной стервы «Рины». И Наратов не знает, кто на самом деле первый раз ощутимо щелкнул его по носу. По крайней мере — пока.

Я даже немного жду, что на этот раз Сергей не пойдет по проторенному маршруту и не будет вести себя как мудак, а во всем честно признается и хотя бы таким образом, но попытается сгладить неприятную ситуацию. Но если бы пословицу «горбатого могила исправит» до сих пор не придумали, она родилась бы именно сейчас.

Сергей: Ты вообще о чем?

Сергей: Что, блять, за предъявы очередные?! Ты там в край охуела, девочка!!!

Мне требуется несколько минут, что придумать, что ему ответить. И выдать из себя короткое, но весьма подходящее ко всей этой ситуации: «Просто пиздец».

Но я на самом деле понятия не имею, что ему сказать? И зачем вообще что-то говорить, если единственное, что я услышу будет так или иначе только очередным оскорблением и попыткой снова вывернуть все в мою пользу. Этому человеку давно стоило бы вручить именной кубок за профессиональный газлайтинг. И, возможно, если я перестану валять дурака и прямо сейчас солью его жене всю нашу переписку, то спасу от этого мудака еще хотя бы парочку женщин? Сергею плевать на Илону и ее чувства, но ему категорически не все равно на возможности и высокий вес ее отца, который точно не останется стоять в стороне от всей этой ситуации.

Я вздыхаю, замечаю, что Сергей появился в сети и уже что-то активно мне пишет. На всякий случай проверяю всю нашу переписку и отдельно вкладку с пересланными файлами. Боже, какой же он все-таки предсказуемый. Трусливый подонок.

Он удалили все фото, которые мне присылал, и все голосовые сообщения.

Если бы вдруг в моей голове до этого момента не было даже мысли о том, чтобы слить все это его жене, то теперь это действительно стоило бы сделать.

Хорошо, что я этого подонка очень хорошо знаю. Даже лучше, чем хотелось бы. Поэтому, всю нашу переписку копировала в облако, записала отдельным видео с экрана, на котором прекрасно видно и даты присланных фото, и то, что я точно не взяла их с потолка. А еще, на всякий случай, отдельно сохранила все голосовые, фото и видео.

Сергей: Ты тупая овца, вообще что ли охуела там в край?!!!

Обращаю внимание, что точно такое же сообщение он уже присылал выше, и издевательски пишу, что он повторяется, добавляя к сообщению парочку ржущих смайликов. Ладно, беру свои слова назад — ситуация не такая уж и скучная. По крайней мере, теперь она начинает меня веселить.

Сергей: Значит так!

Сергей: Считай, что я вообще ни хуя тебе не должен!! Сука, столько времени в пустую проебал! А ведь пытался по-хорошему!!! Бабье узколобое!

Рина: А ты чего так разнервничался, Сергей Сергеевич Наратов?

Рина: Хотя понимаю — геморрой, говорят, случается очень внезапно и болезненно.

Сергей внезапно перестает печатать.

А я окончательно пускаюсь в разнос и присылаю ему пару скриншотов и с его личной страницы в инстаграм, и со страницы его жены, на которой через одну — их совместные фото, такие постановочно-пластилиновые, что для полного соответствия не хватает только штампа: «Фэйк!».

Рина: Кстати, а ты зачем фотки удалил, которые мне присылал?)))))))

И добиваю его окончательно, отправляя парочку сохраненных голосовых и его дикрипов, на которых, хоть он и пытался кое-как замаскироваться, отлично видно его рожу, а самое главное — татуировку.

На этот раз он долго не отвечает, и я перехожу в переписку с Данте, скидывая ему скриншоты моего мастерского троллинга Наратова. Данте тут же отзывается десятком смеющихся до слез смайликов.

Данте: Моя школа!

Лори: Просто идеально, я бы сказала. Жаль, что он так катастрофически быстро сливается — никакого тебе заслуженного наслаждения срывом покровов.

Данте: Он теперь постарается замести следы и удалит всю переписку. Поспорим?

С Данте спорить — все равно, что играть в карты с Дьяволом. Но я проверяю нашу с Сергеем переписку… и там уже совершенно ничего нет. Полностью пустой чат. Девственно чисто. Теперь я знаю, для чего придумали вот такую возможность в одно лицо и одним кликом убирать сразу все и у себя, и собеседника — чтобы козлины, вроде Наратова, молниеносно сливались, как только запахнет жареным. А еще он явно меня заблокировал, потому что его контакт больше не показывает время последнего посещения и теперь там нет аватарки, а просто заглавная буква «С» на чистом фоне. Чтобы окончательно в этом удостовериться, пытаюсь сделать вызов, но мессенджер пишет, что данный абонент не принимает входящие звонки.

Запрокидываю голову на спинку кресла и позволяю себе порцию заслуженного злорадного смеха.

Детский сад, штаны на лямках.

Ну вот и как после этого у нормальной, незаслуженно облитой помоями женщины, не должно возникнуть желание как минимум разочек хорошенько поквитаться?

Лори: Ну тебя, Шутов! Он реально все подтер и даже заблокировал «Рину»)

Данте: Но ты же у меня умная девочка и сохранила следы преступления?

Лори: Я сохранила вообще все)

Данте: Дай ему пару дней тишины, пусть выдохнет. Он сейчас наверняка будет ждать твой ход, и уже придумал парочку галимых отмазок для своей тетери. Возможно, довольно убедительных. Лучше подожди, пока его жопа перестанет гореть — и бей в самый неожиданный момент. У тебя ведь уже есть план?

Лори: Нууууу… Есть варианты.

На самом деле, я не планировала как-то намеренно все это использовать, только в качестве подстраховки на случай, если Сергей меня разоблачит. Теперь у меня есть убедительный аргумент, почему ему лучше держать язык за зубами.