Соль под кожей. Том второй (СИ)

Глава седьмая: Лори

Настоящее

Я несколько минут таращусь на ее рожу, пытаясь понять, почему этот узел так просто развязался. Но правда в том, что она просто жадная до бабла прошмандовка, а не агент «007». Хотя нужно признать — Регина хорошо замела следы, даже приложила определенные усилия. И в сущности, если бы не мои проверенные хакеры — выйти на нее было бы намного сложнее. Служба безопасности старого борова вряд ли докопается, потому что пойдут по очевидным следам.

В принципе, я могу сдать Регину прямо сейчас и убить сразу двух зайцев — сделать подарок Завольскому, показав, какую змею он пригрел на груди, и расчистив Андрюше свободный доступ к папашиному наследству. Второе меня мало интересует, но может помочь еще больше подсадить Андрея на крючок своей важности в его жизни. Это ведь будет далеко не первая задница, из которой я его вытаскиваю.

Но есть одно жирное «но», и только из-за него я до сих пор не позвонила старому борову.

Если я быстро прямо сейчас разрублю этот гордиев узел, на Андрюшином затворничестве можно будет ставить крест. И он, под овации «я чист как стекло!» триумфально вернется к своему бездельничанью в офисе. И тогда — прощай сделка Авдеева, которую я во что бы то ни стало должно сначала прощупать со всех сторон.

Я продолжаю разглядывать фотографию Регины, и чтобы хоть как-то порадовать себя за хороший нюх, представляю, какой будет ее рожа, когда я, в присутствии Заволського-старшего, покажу эти фотографии и выложу неоспоримые доказательства ее вины. Наверное, стоит потратиться на какой-нибудь фотоаппарат для быстрой сьемки.

Но сейчас, пока…

Заметку, уда я успела сохранить всю информацию, с чувством хорошо проделанной работы, прячу в секретную папку в телефоне. Там у меня уже целый клондайк — и «пикантные фото» Андрея, и компромат на жену Угорича, и дикпики Сергея вместе со скриншотами их с Риной переписки. Но, как сказал бы Данте, этого всего еще слишком мало, чтобы начинать подавать сваренную вкрутую месть.

В переписке Рины и Сергея только одно его сообщение: «Типа, ты решила закончить наше общение?!»

Я нарочно делаю так, чтобы он видел, что я его прочла, но ничего не пишу в ответ. Пусть помаринуется. Если бы он действительно хотел избавиться от «Рины», то просто удалил бы чат или не задавал глупых вопросов, когда ее последний ответ на фоне всего предыдущего диалога максимально красноречивый.

У меня есть пара часов свободного времени перед тренировкой, которое я могу потратить на изучение документов по сделке с Авдеевым. Теперь ее можно форсировать, потому что я в любой момент могу вернуть Андрея в строй.

Я заезжаю в какое-то кафе по пути, заказываю кофе и сендвич, занимаю столик подальше от посторонних взглядов, и открываю на ноутбуке все документы, которые получила от Андрея.

Во-первых, судя по тому, что я вижу, мой благоверный слил мне не только то, что касалось непосредственно сделки, но и кучу документов «для внутреннего пользования». Договора, финансовые отчеты со стороны «ТехноФинанс», несколько контрактов, которые Авдеев и его ребята увели у старого борова буквально из-под носа. Для меня это не какая-то секретная информация — для человека, который умеет слушать и слышать (а я таким себя считаю), вся необходимая информация уже существует в пространстве, достаточно просто прикладывать хотя бы минимальные усилия для анализа. «MoneyFlow» отобрали крупную кредитную сеть, в которую Завольский-старший регулярно вливал огромные суммы, чтобы поддержать на плаву до официального заключения контракта о слиянии. Но в последний момент те отменили все переговоры и уже через неделю стали частью финансовой империи Авдеева. Старый боров тогда чуть до инсульта не дошел — так яростно сучил ручками и ножками, но все равно уже ничего не смог поделать. И хоть все остальные эпизоды столкновения этих двух не были такими «вкусными», они все же были; Завольскому старшему есть за что ненавидеть Авдеева и совершенно не за что хотеть начинать сотрудничество. Но, тем не менее, договор у меня перед глазами — именно об этом, хотя и выглядит как передел сфер влияния с указаниями всех вводных: суммы годового оборота, уставной капитал, прочие тонкости, которые конкретно очерчивают ареалы охоты «ТехноФинансов» и «MoneyFlow».

Это, без преувеличения, договор о мире.

Но где Завольский — а где мир и покой? Я достаточно проработала бок-о-бок с этой гнидой, чтобы наверняка знать — он никогда, ничего, никому не прощает. Особенно тем, кто кинул его на бабки. Тем более тем, кто достаточно заматерел, чтобы перегрызть горло ему самому. А «MoneyFlow» очень даже на это способен. Я бы даже сказала — это единственный на сегодняшний день хищник, который может снять шкуру с Шерхана. И чтобы Завольский, прекрасно это зная — он всегда был бессердечной тварью, но никогда не был идиотом — добровольно заключал мир со своим потенциальным убийцей?

Я откусываю хороший кусок сендвича, отмечая, что он здесь действительно вкусный и не сухой. Делаю пометку почаще заезжать сюда на перекус и делаю то, чему меня когда-то научил мой личный дьявол — Данте.

Чтобы понять, что задумал враг, нужно изучить его повадки, понять, как он охотиться, как готовит удар и когда его наносит. Нужно залезть ему в башку. Нужно просочиться ему под кожу. Стать им.

Вот что-то, а Завольского-старшего я изучила вдоль и поперек. И хоть меня тошнит от одной мысли о том, чтобы примерить на себя его потроха, это нужно сделать. Не потому что я хочу все знать или заработать еще один козырь — даже на сегодняшний день я знаю достаточно, чтобы, при желании, устроить старому борову целую кучу проблем. Но даже если я разыграю карту со схемой и солью, куда нужно, все пути ввода и вывода — он все равно сумеет выкрутиться. Не без потерь, само собой, но живой и еще достаточно сильный, чтобы попытаться свести со мной счеты. Я же в такой ситуации остаюсь максимально уязвимой.

Как сказал бы Данте: «Ты подашь блюдо сырым, и не факт, что сама же им не траванешься».

Именно поэтому, я должна ударить так, чтобы Завольский больше никогда не смог встать на ноги. Чтобы он почувствовал то же, что чувствовал мой отец, когда против него ополчилась вся стая вчерашних однокашников, а ему просто выдрали зубы и не оставили другого выхода. Но даже в такой ситуации мой папа нашел в себе силы хотя бы уйти с честью.

У Завольского не будет и этой возможности.

Я разделываюсь с сендвичем и прошу еще один.

И так, что я сделала бы с «MoneyFlow», если бы думала как старый боров?

Точно не заключала бы мир, чтобы спокойно смотреть, как мой потенциальный вероятный убийца матереет, наращивает жир и точит клыки, которые обязательно — в большом бизнесе это аксиома — однажды вонзит мне в глотку. Но если именно так я и делаю, значит уверен, что от этой сделки выиграю только я. А лучшая победа в таком случае — самому посмотреть на агонию подыхающего врага.

Эта сделка — кубок мира, в который Завольский собирается добавить яд.

Точнее, уже добавил.

Что-то такое, что рано или поздно убьет конкурента изнутри, и при этом все будет выглядеть как «дерьмо случается», потому что Завольскому, каким бы самовлюбленным говном он ни был, не нужна репутация человека, убивающего своих компаньонов. Это правило хорошего тона в мире больших денег — все на всех охотятся и все всех убивают, но делают это скрытно и без видимых доказательств. Исключение — травля моего отца, когда «доказательства» вошли в наш дом буквально с ноги, под видом «маскишоу». Но мой отец был слишком матерым хищником, а нападающие шакалы очень боялись, что он залижет раны и даст сдачи.

Я еще раз пересматриваю документы по сделке.

Достаю записную книжку и выписываю туда все до единого названия, которые только нахожу. Но все как будто чисто. Нет, вряд ли Завольский стал бы так очевидно рисковать — на Авдеева, раз он так долго держится на плаву, тоже не дураки работают. Они первым делом проверили каждое наименование, пробили по своим каналам в разных государственных структурах. В наше время, опять же, такими связями никого не удивить — каждый уважающий себя бизнесмен имеет целый штат прикормленных налоговых инстекторов, «силовиков» и депутатов.

«Ну и как же ты выкрутился, старый змей?»

Нужно отдать ему должное — боров знает, что делает.

Один точный и сильный удар, который сразу и бесповоротно уложит «MoneyFlow» в могилу.

Я бы не стала действовать наобум.

Я бы взяла схему, которую уже неоднократно использовала и знаю, что она даст стопроцентный результат.

Для этого нужно закопаться глубже.

Я пишу Данте все вводные, в конце задавая вопрос, откуда лучше начать.

Данте: Ты ведь и так уже все знаешь.

Лори: Какой ты стал проницательный. Готовишься порвать какое-то шоу псевдо-гадалками и заклинателями бабушкиных трусов?

Данте: Очень смешно, Лори. Ты тоже готовишься? На шоу «Рассмеши их до смерти»?

Я снова бросаю взгляд на все выписанные названия, еще продолжая верить, что подсказка может валяться где-то на поверхности. Но потом просто рву его на мелкие кусочки. Это не так работает. Это не может вот так работать, иначе старый боров никогда не стал бы тем, кем стал.

Если он использует уже проверенную схему, значит, должен быть уверен, что она действительно сработает. Он уже испытал ее и обкатал, но, возможно, в гораздо меньших масштабах. Возможно, заранее зная, что однажды придется использовать ее против крупной и сильной добычи.

Мне нужно пересмотреть все контракты «ТехноФинансов» за минувший год, а лучше — два. Их с Авдеевым бодания начались задолго до того, как на горизонте появилась я, и хоть в мою подготовку входило изучение финансовой деятельности Завольских, я копала в другую сторону.

Бросаю взгляд на часы, прикидывая, по какой причине я могу снова вернуться в офис, чтобы это не вызвало подозрений. В пятницу вечером, ага. В тот день, когда все нормальные люди сломя голову бегут из рабства амбиций Завольского. Гораздо обыденнее будет приехать завтра, например — охрана уже знает, что я известная извращенка по части работать в одиночестве и в выходные. Старый боров тоже это прекрасно знает, так что если вдруг возникнуть вопросы — я могу сослаться на то, что приехала лично проверить все потоки схемы, чтобы убедиться, что все идет как надо, и никого из «участников» этого мероприятия не ждут неприятные сюрпризы. К слову, полный список всех, кто добавился на последнем этапе, Завольский-старший мне так и не предоставил, а из тех документов, которые мне, по статусу, позволено видеть, совершенно не понятно, кто может скрываться за фирмами-однодневками. Хотя, если бы я захотела, то вычислить все имена и фамилии было бы делом… двух-трех дней? Но зачем, собственно? Достаточно тех фамилий, которые мне и так известны. Эти люди точно не простят Завольскому, что, падая с высоты своего Олимпа, он потянет их за собой. А он обязательно упадет. Иначе, это была бы не моя схема.

Я бросаю еще один взгляд на часы, спохватываюсь, что до времени начала фестиваля еды, осталось несколько часов. А в переписке Сергея и Рины еще одно его сообщение.

Сергей: Я буду свободен на следующей неделе во вторник и среду, вечером. Если, конечно, тебя это до сих пор интересует.

Фыркаю под нос, решаю, что пары часов моего молчания достаточно для достаточного маринования этого фрукта и отвечаю, что он либо издевается, либо единственное, что видит в нашей переписке — мои фотки.

Сергей: Да что опять не так, блять?!!!

Я снова делаю скриншот, на этот раз тех своих сообщений, в которых делаю акцент, что пробуду в городе еще пару дней. И еще один — своего конкретного сообщения, в котором черным по белому написано, что у меня самолет в Берлин во вторник вечером.

Отправляю с припиской «Ты просто долбоёб».

Сергей: Я думал, что это еще через неделю!!! Ты же всегда так говоришь, что тебя хрен поймешь!

В памяти невольно всплывает обрывок прошлого, в котором он не поздравил меня с Днем рождения. Двадцать лет — это была важная для меня дата. Я чувствовала себя почти взрослой, мама организовала по этому случаю целый праздник для избранных. Отец был категорически против присутствия там Сергея, но я буквально вымолила у него это разрешение. Сказала Сергею, как важно это будет для его карьеры — возможность лично познакомиться с влиятельными людьми, завести полезные знакомства. Разжевала и буквально положила в рот. А он просто не приехал. И даже не перезвонил. Утром как ни в чем не бывало написал пару обыденных сообщений, сослался на то, что будет работать весь день и что будет не на связи. Я сначала даже подумала, что это просто такая шутка, прикол, после которого он позвонит в дверь моего дома и подарит мне целый букет воздушных шариков или типа того. Но этого не случилось ни через час, ни через два, ни вечером. И на празднике Сергей тоже не появился. Я так злилась, что пообещала себе удалить все его контакты, номер телефона и просто одномоментно вычеркнуть из своей жизни. Украдкой плакала в подсобке, а потом вытирала глаза и шла принимать очередную порцию подарков от новых гостей. А на следующее утро совершила еще одну глупость — написала Сергею. Длинное сообщение о том, как он вытер об меня ноги и о его реальном отношении ко мне. И получила в ответ тонну упреков тем, что я сама толком ничего не объяснила, сама все за него решила и он вообще не мартышка, чтобы прыгать перед богатенькими друзьями моего отца.

Я, конечно, все простила, потому что в какой-то момент действительно почувствовала себя виноватой, и даже засомневалась, действительно ли уточняла, о дате какого месяца идет речь.

Только спустя годы узнала, что вот эта фигня имеет вполне научный термин и относится к одной из форм психологического насилия.

Преодолеваю отвращение и роняю взгляд в переписку, где Сергей продолжает во всем делать виноватой Рину. Причем настолько мастерски выкручивается, что на мгновение это даже вызывает у меня что-то типа восхищения. Если бы я умела вот так, на голубом глазу, врать и не краснеть, мои грандиозные планы однажды поиметь их всех, уже давно бы исполнились.

Но Рина — это не маленькая влюбленная девочка, не нюхавшая жизни.

Рина — стерва с опытом и, если перефразировать известный женский мем, преподавала там, где Наратов еще только учился тонкому искусству пикаперских манипуляций.

Рина: Ты там в глаза долбишься что ли, я не пойму?

Затяжная пауза в ответ, потому что недоделанному мачо нужно время осознать, почему же с этой сукой не срабатывает ни одна его уловка.

Сергей: Ты вообще за языком следи, красавица моя!

Ничего нового. Это настолько знакомо, что даже скучно. В тот день, когда Данте нашел меня на грани отчаяния и дал возможность начать новую жизнь, я потеряла все связи с прошлым, но о чем действительно жалею — так это о потерянной переписке с Наратовым. Уверена, что его с Риной диалог в некоторых местах почти полностью повторяют то, что этот моральный урод делала с маленькой глупой Валерией Гариной.

Мне нужна пауза, чтобы переварить внезапное осознание — я стала думать о себе прошлой как о другом человеке. Возможно, как о близнеце, которого давно уже не стало, или о лучшей подруге, чью главную в жизни трагедию знала вдоль и поперек. Вся моя теперешняя жизнь — абсолютно не подошла бы маленькой Валерии. Она пришла бы от нее в ужас, потому что всегда помогать другим просто так, быть полезной просто так. И любить не за что-то, а потому что так должно быть и это взаимно.

Валерия Ван дер Виндт лучше откусить себе ухо, чем снова пустит кого-то в свое сердце.

Только иногда от этого… немного грустно.

Я спиной чувствую чей-то заинтересованный взгляд и когда оборачиваюсь, то натыкаюсь на того милого тренера из нового спортзала, который так нахваливал мою тачку. Он даже не пытается скрыть, что все это время на меня таращился, и как только у нас случается зрительный контакт, приветливо машет рукой. Я рефлекторно захлопываю крышку ноутбука, кладу сверху рабочий блокнот. Видимо мой новый знакомый воспринимает это как какой-то сигнал к действию и тут же направляется в мою сторону. У меня есть пара секунд чтобы прикинуть, готова ли я поверить в такие совпадения. Зал, с который я теперь хожу, в двадцати минутах езды отсюда — не так уж и далеко, но явно не тот случай, когда стоит преодолевать такие расстояние ради здешних сэндвичей, хотя они действительно хороши.

— Привет! — добродушно улыбается он, ровно так же, как улыбался в зале всякий раз, когда я случайно смотрела в его сторону. — Я думал, что мне показалось, но потом увидел машину.

Он кивает в сторону окна, из которого хорошо видно мой припаркованный «ровер».

— Становлюсь узнаваемой, — пытаюсь отшутиться, — пора менять тачку.

— Вы что! — Он машет руками, пока я выковыриваю из памяти его имя. Тщетно. Я даже не пыталась его запомнить. — Такого красавца добровольно продавать — это же преступление!

— Ну, всегда есть шанс найти красавца получше. А ты здесь… — Вопросительно поднимаю бровь, пристально наблюдая за его реакцией.

Люди очень по-разному говорят правду, но врут, как правило, всегда одинаково. Если только у них за плечами нет «насыщенного» прошлого и многих лет практики. Как, например, у меня.

— Мммм… — Он густо краснеет. — Я здесь типа… ну… подрабатываю.

Все ясно. В наше время повального успешного-успеха из каждого утюга, парню в двадцать с хвостиком лет стыдно признавать, что он копит на собственный автомобиль, работая в закусочной. Хотя, как по мне, нет ничего зазорного в том, чтобы зарабатывать деньги любым честным способом. Если все подадутся в «успешный коучинг» или «улетные тиктоки» — кто будет печь хлеб, вырезать аппендицит и учить детей таблице умножения? Я схожу могу назвать десяток хозяев крутых тачек и недвижимости, которые заработали все это такими методами, что не приведи господи.

Ну, пока что все похоже на правду. На слишком обыденную правду, и именно к такому я тоже отношусь с изрядной долей скепсиса. Хотя, может, уже просто по привычке дую на холодное молоко?

— Здесь самые вкусные сендвичи, которые я ела в своей жизни, — подбадриваю его заговорщицким шепотом, одновременно бросая взгляд на часы, хотя знаю время почти до минуты.

— Я вас задерживаю? — безошибочно угадывает мой намек парень. На его лице появляется как будто даже искреннее сожаление. — А я как раз думал, может мы… ну, не знаю… Я угощу вас своим супер-пупер сендвичем, и мы поболтаем в непринужденной обстановке. Все равно в это время здесь почти никого нет.

— Мне правда уже пора, — встаю, не давая ему шанса придумать новую причину меня задержать.

Я стараюсь придерживаться правила не грубить людям без причины. Мой папа любил говорить, что это все равно, что расписаться в собственной беспомощности. А еще — потому что никогда не знаешь, где и при каких обстоятельствах столкнешься с ним в следующий раз. А жизнь любит подсовывать ситуации, в которых от простого клерка или среднестатистического обывателя может решаться твоя судьба. Поэтому шутку про то, что меня можно заманить на свидание сендвичем, откладываю на случай, если парень будет слишком рьяно переть напролом. Пока что он ведет себя вежливо и даже мило.

— Обычно я не клеюсь вот так сразу. — Он, с извиняющимся видом, чешет затылок.

— Все нормально. У меня правда весь день уже расписан.

— День? — с неуклюжей улыбкой снова пытается он.

— Неделя, две…

Можно было бы сказать: «Как-нибудь в другой раз», но зачем давать надежду на невозможное в любых обстоятельствах.

Я запрыгиваю в машину и рулю в сторону дома. На светофоре проверяю переписку с Сергеем и от него там снова поток идиотских сообщений. Я бы озаглавила их одним словом — «понос». Снова попытки переложить на «Рину» ответственность, разрыв жопы а ля «я же сам всегда тебе пишу!» и тому подобная белиберда, единственная цель которой — заставить Рину поверить, что ее справедливые замечания — неподъемный груз на данном этапе их «отношений».

Рина: Я четко сказала, в какие дни буду доступна для встречи, даже нашла тебе скриншот из переписки, но ты продолжаешь утверждать, что я «плохо объяснила»? Я правильно понимаю? Отвечай «да» или «нет» — мне чисто для протокола.

Сергей: Ты там охренела?! Будешь мне указывать, что говорить?!!!

Сергей: Вот поэтому я не связываюсь с бабами! Вы все всегда так выкрутите, что мужик всегда будет обосраным со всех сторон!!

Рина: Предпочитаешь связываться с мужиками?))))

Я нарочно не поддаюсь на его раскачивание лодки. Плавали — знаем. Сейчас он намеренно будет втягивать меня в разговор на повышенных тонах, разводить на эмоции, чтобы я в сердцах наговорила лишнего, и вот тогда он с чистой совестью сделает меня виноватой во всем. А из-за чего начался сыр-бор уже не так и важно — главное, что словосочетание «иди ты на хуй!» (или любой его аналог) первой напишет противоположная сторона.

Сергей: Я реально, блять, не знаю, когда ты такое писала!

Рина: И вот здесь мы возвращаемся к тому, с чего начали — ты просто не читаешь мои сообщения, если к ним не прикреплены мои фотографии.

Хотя, справедливости ради, я уверена, что он их читает, хотя может и довольно поверхностно. Просто в данной ситуации признать это равносильно признанию того факта, что он и не собирался встречаться с «Риной» в ближайшее время. Ну точно не тогда, когда это будет удобно ей. Видимо, рассчитывал переждать, пока она в очередной раз свалит заграницу.

Сергей: И снова ты все перекручиваешь, Рина! Что вообще случилось-то?! Нормально же все было!

Рина: Нормально? Сергей, мне не нужен виртуальный мужчина.

Секунду колеблюсь и, коварно прикусывая нижнюю губу, с огромным наслаждением добавляю: «По крайней мере, не в такой «упаковке».

За все его маты и фокусы сегодня, он заслужил этот увесистый поджопник.

Он ничего не отвечает, но к тому времени, как доезжаю до дома, пишет сообщение уже лично мне, в мой аккаунт в инстаграм, куда я час назад выложила фото сендвича на тарелке с припиской «Самые лучшие в городе!». Предусмотрительно — без указания геолокации и опознавательного интерьера.

Сергей: Сдавай пароли и явки, жадина!

Валерия: Еще чего! Набегут, разберут, придется потом в очередях стоять)

Сергей: Смотри на это с другой точки зрения: получат трехкратную прибыль, расширят сеть, а ты станешь амбасадором и человеком, который «открыл миру гастрономический кайф»!

Валерия: Ты, вроде, вообще по экзотике)) Зачем тебе?

Присылаю ему скриншот его же сторис с афишей азиатского фуд-фестиваля.

Сергей: Это Илона придумала. У меня от острого вообще с животом потом дня три беда.

Валерия: Какие пикантные подробности, Сергей!

Я выхожу из машины, киваю охранникам — это, пока что, наш единственный с Андреем персонал в доме, не считая бригады сборщиков мебели, которые уже два дня никак не могут нормально смонтировать сделанную на заказ кухню.

Сергей: Не хочешь к нам присоединиться?

Он снова намеренно использует «мы», чтобы в случае чего всегда сказать, что имел ввиду только выход в свет семьями.

Валерия: Думаешь, наше с Андреем присутствие спасет тебя от поноса?

Сергей: Ну фу же, Валерия!)))

Валерия: Кстати, про проблемы ЖКТ. Андрей чем-то траванулся еще на Фукуоке, так что вряд ли его вдохновит перспектива еще раз соприкоснуться с азиатской кухней.

Сергей: Приходи сама, какие проблемы? Илона будет рада компании.

Меня так и подмывает спросить, точно ли Илона в курсе, как она будет рада, но я просто закрываю переписку без ответа. Дело сделано: если Сергей увидит меня на фестивале, я всегда могу сказать, что решила прийти по его совету, а если мы не столкнемся (что я и планирую) — то и тема исчерпана.

— Ты сегодня рано, — слышу голос Андрея с крыльца. Он вышел только что, пока я вела переписку с Наратовым.

— Ага.

Жестом предлагаю следовать за мной, и увожу его подальше, к беседке. В это время года здесь не рассидишься, но вполне подойдет для короткого разговора.

— Что-то случилось? — в панике спрашивает Андрей. — Ты приехала пораньше, потому что…

— … просто устала, Андрей.

Сажусь в кресло из ротанга, предварительно смахнув с него тонкий налет снега. Андрей просто суетится рядом.

— Я подготовила все документы по сделке. Промежуточные договора скинула тебе на согласование.

— Я видел, — быстро отвечает Андрей. — Просмотрел. Добавил пару пунктов.

— Ничего себе. — И почти даже без сарказма. — Что за пункты? Ты уверен, что в них есть необходимость?

— На них настаивает отец.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?

Что это за пункты такие, на которых настаивает старый боров? Очень интересно.

— Могу я взглянуть?

На случай, если Андрей спросит, зачем это мне, у меня всегда будет отговорка, что раз все документы по сделке на мне, я должна быть в курсе, чтобы случайно его не подставить. Но Андрею даже в голову не приходит, что во всем этом у меня может быть собственный шкурный интерес, поэтому он просто скидывает мне готовый и дополненный вариант договора.

На первый взгляд, как будто ничего необычного. Ограничения по транзакциям, стандартные условия, которые добавляют для страховки, когда речь идет о разделывании «финансовой туши».

Но зато, если все правильно разыграть, у меня появился железобетонный повод, почему мне нужно завтра, в субботу, быть в офисе.

— Если бы ты сказал об этом раньше, я бы не потратила кучу времени впустую. — Я напускаю раздраженный вид. Отчасти так и есть — часть необходимой сопроводительной документации уже готова, а с учетом новых «обязательных пунктов», в нее придется внести правки. Максимум на час работы, но Андрей должен думать, что он в который раз добавил мне проблем. — Мне придется завтра ехать в офис и все переделывать.

— Завтра? — Он морщится. — Ты не поедешь к Наратовым загород?

Странно, но я готова поклясться, что сейчас его это пугает, хотя когда речь только зашла о приглашении нашей «семьи», он чуть не из шкуры пнулся, лишь бы я не присела ему на хвост. Боится отойти от меня, чтобы снова не наломать дров? Компания друзей-товарищей перестала быть безопасной?

Как бы там ни было, мне такой робкий Андрей нравится гораздо больше.

— Если ты оставишь мне координаты или геолокации, я подъеду как только разберусь с делами.

— Нет. Знаешь… Давай я просто тебя подожду. Сколько надо. Мы же типа… ну… семья. Будет странно, если туда, куда нас пригласили вдвоем, приедем по-отдельности.

— Да, пожалуй. Я постараюсь справиться максимально быстро. Ты на всякий случай предупреди своих друзей, что мы опоздаем. И еще нужно взять что-то с собой, чтобы не ехать в гости с пустыми руками. Наверное, заказать…

— Я уже, — неловко перебивает Андрей.

— Молодец, — хвалю я, потому что сегодня он просто весь из себя умница-подорожник — хоть к ране прикладывай.

Отлично. В офисе никто не станет удивляться моему визиту в выходной — наша служба безопасности уже давно к этому привыкла. А если вдруг что-то когда-то всплывает, Андрей вспомнит, что я была там по его, условно говоря, «заданию». Так что можно считать, что алиби я себе обеспечила.