Соль под кожей. Том второй (СИ)

Глава четырнадцатая: Лори

Настоящее

Пользуясь случаем, пока вся компания высыпала на улицу, наслаждаться ароматом готовящихся на гриле стейков, я поудобнее устраиваюсь в дальнем уголке дома, куда, по моим наблюдениям, никто и никогда не заходил. Судя по обилию пустых полок, здесь планировался библиотечный уголок, но эта идея то ли не прижилась, то ли была просто отложена в долгий ящик. Так что теперь в этой части дома под лестницей только одно кресло, пара старых книг и какой-то винтажный торшер, с которого даже еще толком не сняли упаковочную пленку. Приходится кое-как ободрать его самой.

А вот кресло очень удобное. Я бы даже сказала — ортопедическое.

Сажусь в него, оцениваю вид — то, что нужно, никто не сможет подобраться ко мне незамеченным спереди, а сзади меня надежно защищает глухая стена.

Собираю в одну папку сразу все — и документы, которые вынесла из офиса, и те файлы, которые Адрей пересылал своей мамаше. Кстати, надо бы прикинуть, каким образом можно воспользоваться этой информацией. Но сейчас на повестке дня другая задача.

Я умею быстро анализировать информацию, но сейчас другой случай, потому что у меня до сих пор нет четкого представления о том, что нужно найти. И одному богу известно, сколько времени на все это может уйти. Но всегда надо с чего-то начинать.

Сначала сортирую все документы из рабочей папки — откладываю те, что не представляют никакой пользы, и отдельно — более интересные, где мелькают знакомые и не очень знакомые названия. Рисую наглядную таблицу, куда и откуда «ТехноФинансы выводили и заводили деньги», какие суммы и какими способами. Ничего сложного пока, потому что все это так или иначе и так было у меня перед носом. Обращаю внимание, что некоторые маленькие фирмочки, которые когда-то помогали Завольскому перекачивать бабло, уже канули в лету с грифом «банкрот», а некоторые он успешно поглотил более крупными филиалами.

Но есть пара названий, которые сразу обращают на себя внимание нетипичным «поведением». Обычно старый боров работает по хорошо отработанной схеме — покупает что-то за бесценок, какое-то время перекачивает по не засвеченному «маршруту» некоторую часть бабла, а потом, когда на горизонте появляются заинтересованные государственные органы — быстро делает банкротом и сливает за копейки. Он проворачивал такое по меньшей мере несколько раз уже в то время, когда я пришла к нему в офис, и бог знает сколько до того.

Но есть и совершенно обратная схема, когда в «прокладку» вливается огромная сумма, ее рентабельность возрастает в разы… и Завольский как будто «уступает ее конкурентам» за чисто символическую сумму. Вообще такое иногда практикуется, если два крупных игрока не могут развернуться на одной плоскости, а кушать хочется обоим, приходится искать бескровные компромиссы. Нормальная практика здорового бизнеса.

Но.

Завольский никогда и ничего не отдаст добровольно, тем более, жирный кусок пирога, под завязку накаченный его денежками. Он за копейку удавится.

Если только… полученный от потери профит не перекроет его недополученную выгоду.

Тень догадки мелькает в моей голове, и я снова перелопачиваю все документы, чтобы вынести в отдельный список все связанные с ними названия. А потом, отставив все это добро, начинаю искать покупателей в сети.

Первый — крупный кредиторский сервис, который когда-то был на слуху, а потом неожиданно исчез с горизонта. Информации немного, но мне все-таки удается раскопать, что он попал в поле зрения соответствующих органов по отмыванию незадекларированного дохода, и быстро пошел на дно.

Странное совпадение? Или вообще не совпадение?

Я нахожу еще одно название из списка. С ним проще, потому что вся история случилась буквально за несколько месяцев до моего появления в «ТехноФинансах», можно сказать — свежачок. И его история, за исключением незначительных финансов, полностью идентична истории предшественника: сначала он поглощает выглядящих крайне привлекательно кусок «мяса», а потом, в течение нескольких месяцев, начинаются крупные неприятности с финансово-проверяющими органами.

В обоих случаях как будто работают по прямой наводке. Я много чего знаю о том, как обходить желание государства получить свою долю с прибыли, как правильно скрывать деньги и, что куда важнее — как это делать не привлекая внимания. Обычно, кроме совсем уж топорных дилетантских способов, никто не делает это прямо в лоб, так что даже в случае не идеальной схемы, нужны месяцы, чтобы свести концы с концами. А в обоих случаях, схема была спрятана более чем аккуратно. Не идеально, но найти ее, если не знать, где искать, было бы очень сложно.

Но они знали, где искать.

— Ты так и будешь здесь прятаться от солнечного света, маленький сверчок?

Я настолько увлекаюсь соим маленьким расследованием, что совершенно упускаю из виду появление Угорича. Он стоит неподалеку, около подножия лестницы, но его голос, как всегда, звучит как будто прямо у меня в голове.

Чтоб его.

Усилием воли подавляю неприятную дрожь в коленях. Ничего не могу с собой поделать — это как будто естественная реакция моего организма на появление его чудовища. Такая же, как и прекращать дышать, если падаешь под воду или зажмуриваться, когда масло брызжет со сковородки. Я сменила двух психологов и психотерапевта, перелопатила себя почти до основания, прежде чем вырыла спрятанную глубоко в памяти причину, но так и не смогла побороть чувство оцепенения, возникающее одномоментно с появлением Угорича.

Но теперь я хотя бы могу ему сопротивляться.

— Не все из нас могут позволить себе не работать в выходные. — Я как бы между дело, чтобы это не выглядело подозрительно, закрываю крышку ноутбука.

Но Угорич все равно косит на нее взглядом.

— Какие-то важные документы?

— Какая-то особенная заинтересованность?

Мы оба держим паузу, давая понять, что первый, кто ответит, будет считаться слабаком.

И Константин отступает, сводя все к шутке о том, что офисные сотрудники — оставшийся от рабства атавизм.

— А все мы находимся в кабале у жесткого и кровавого монстра по имени «Деньги», — делаю вид, что мне интересен этот диалог, хотя на самом деле готова буквально прямым текстом послать его куда подальше. — И приносить ему в жертву нужно самое ценное — время.

— И молодость. — Угорич снова беззастенчиво лапает меня взглядом.

Я делаю вид, что у меня в ладони зеркало, куда смотрюсь и оцениваю свой внешний вид. Потом поправляю волосы и беззаботно пожимаю плечами.

— Думаю, у меня есть еще примерно час, прежде чем связанные с работой возрастные изменения станут необратимы.

— Если бы моя жена думала так же, не не пришлось бы пахать как проклятому.

— Разве это не задача настоящего мужчины — заботиться о своей семье и приносить жене и детям самый жирный кусок мамонта?

Он запрокидывает голову и произносит три издевательских каркающих «ха».

В эту минуту ненависть к нему настолько велика, что приходится нервно засунуть ладони в карманы толстовки, чтобы он не видел, как от непреодолимого желания выцарапать ему глаза, корчатся мои пальцы.

Когда-нибудь — или уже очень скоро — я смогу это сделать. Пусть и фигурально, но от этого не менее болезненно.

— Откуда это берется в вашей непонятной бабской логике? — Он подходит ближе, но, слава богу, между наим еще есть пара метров свободного пространства. — Вот эта чушь про мамонта и добытчика. Ты хоть представляешь себе, что мамонтов на всех не хватает?

— Говорят, они вымерли миллионы лет назад, — выдерживаю спокойный тон, хотя так и подмывает высмеять его жалкую попытку оправдать собственную расточительность.

Теперь, когда я в курсе, что эта тварь сидит в глубокой финансовой яме, я чувствую себя немного более уверенно. Как человек, который однажды пострадал от нападения бандитов и вдруг нашел исправный пистолет. Просто факт тяжести оружия в кармане уже добавляет спокойствия.

А мое «оружие» гораздо более смертоносное, чем десять грамм свинца.

— Вымерли, ага, — морщится Угорич, — потому что жадные бабы хотели самый жирный кусок мяса, даже не представляя, как эта тварь выглядит.

— Звучит как оправдание охотника на зайцев.

Черт. Блин. Я же обещала себе держать язык за зубами.

Лицо Константина стремительно мрачнеет, и он делает еще один вкрадчивый шаг вперед, теперь как никогда сильно напоминая голодного ощерившегося шакала. Я продолжаю сидеть на месте, воображая, что вместо позвоночника у меня долбаная земная ось, которая проходит через все мое тело и не дает пошевелиться или расслабиться.

— Ты как будто только что хотела меня обидеть, нет?

— Мы разве не говорили об охоте?

— Не увиливай, девочка, я знаю, что ты мастерски научилась это делать.

На мгновение меня прошибает дрожь, потому что все это звучит так, будто Константин знает, кто я на самом деле. Знает с первой «новой» встречи, но держит язык за зубами ради своих скрытых целей.

— Мне хорошо знаком такой тип женщин, — продолжает свое откровение Угорич. — Вы отлично умеете приспосабливаться. Заканчиваете какие-то курсы по раскрытию матки или назубок разучиваете технику глубокого минета, находите лоха, который проглатывает наживку — и лихо седлаете его шею.

Я мысленно выдыхаю.

Ах вот он о чем.

Наверное, пора уже переставать трястись и искать скрытый смысл в каждом его слове, потому что эта тварь, какой бы зубастой и кровожадной она ни была, на самом деле примитивна до безобразия. Если бы он мог без последствий на меня наброситься — то уже сделал бы это миллионом разных гнусных способов, каждый из которых я буквально читаю в его мыслях. Но он боится последствий, и поэтому довольствуется лишь противным потявкиванием. Абсолютно безопасным для меня, к счастью.

Но то сказал, что я не могу огрызаться в ответ?

— А где учат этой технике глубокого минета, Константин? Я бы прокачала навык.

Он презрительно дергает верхней губой.

— Он тебе не пригодится.

— Ну, не такая уж я бесталанная, чтобы всю жизнь заниматься скучным перекладыванием бумажек.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. — Еще одно пренебрежение, на этот раз выраженной гадкой улыбочкой.

— Откуда мне знать — я же блондинка.

— Но ты не дура, девочка, и прекрасно знаешь, о чем я говорю.

— Нет, не знаю. Откройте мне правду, Константин, и возможно она меня освободит!

Он так сильно хочет ответит, что даже открывает рот.

Будет просто идеально, если он прямо сейчас ляпнет то, что я смогу сунуть под нос и Андрею, и Завольскому-старшему. Одному сказать, что за его спиной говорят его обожаемые друзя, а другому намекнуть, что в окружении Андрея есть люди, распускающие эти мерзкие слухи о его сыне. Старому борову ничего не будет стоить раздавить Угорича. Особенно теперь, когда Константин и так в финансовой черной дыре.

Но все-таки Угоричу хватает ума вовремя заткнуться.

— Что-то не так? — пытаюсь спровоцировать еще раз, но чутье подсказывает, что шанс на это теперь почти стремится к нулю.

— Нет, я просто хотел еще раз сказать, что Андрею повезло с супругой.

Он шутовски откланивается «в пол» и поднимается наверх.

Но даже несмотря на отсутствие результата, я чувствую на языке первый вкус его крови.