Совенок. Путь к трону. Пятая часть

Глава 11

Она не сразу поняла, что в спальне кроме нее и сладко сопящего мужа есть кто-то еще. Отвлеклась на мужа, на его ровное дыхание, запоздало догадавшись, что Фильярг должен был среагировать на подпрыгнувшую кровать, на приземлившееся на нее тело, но муж продолжал сопеть, как ни в чем не бывало.

Юля прикрыла глаза, глубоко вздохнула — ночь становилась ужасно долгой — и посмотрела на стоящее в углу кресло и на того, кто в нем сидел.

Хотелось нахамить, высказаться в том духе, что уже виделись, а потому здороваться не обязательно, но Юля довольствовалась выразительным молчанием, заползая под одеяло и натягивая его до шеи.

— Я беспокоился, — кротко произнес его величество, сделав вид, что прозрачность ночной рубашки невестки его ни разу не взволновала. Впрочем, взгляд он держал исключительно на уровне ее лица, и Юля немного оттаяла, прощая незапланированный визит в ее спальню.

— Следите за мной? Маячок поставили? — осведомилась она, пребывая в дурном настроении — нижняя часть спины начала противно ныть, намекая на внушительный синяк.

— Переживаю, что ты и его доведешь, — многозначительно вздохнул его величество, и Юля поморщилась — это кто еще кого доведет⁈

Фильярг внезапно зашевелился, подполз ближе, пригребая ее к себе.

— Надо же, — восхитился Рельгар, — даже сквозь наведенный сон все равно думает о тебе.

Юля с гордостью посмотрела на мужа, села поудобнее в кольце его рук — пусть он спит, но в обнимку спокойнее — и начала говорить:

— Я не смогла отказать. Он грозит взяться за Альгара, а отдать ему сына сейчас…

Она покачала головой, сомневаясь во всем. Не было сомнений лишь в одном — Совенок будет прыгать от радости, узнав о воли огня, и вряд ли согласится прятаться на Земле. Так что она блефовала в споре с огнем…

— Не понимаю, почему именно он! — сердито высказалась, чувствуя, как с одной стороны, материнское сердце преисполняется гордости за сына, с другой — болит о тяжелой королевской доле.

— И что за дурацкие методы⁈ Мог бы быть более милосердным! — раздраженно заметила, представляя в красках, как завтра, точнее уже сегодня, будет кушать стоя. Нет, она всегда за инновационные методы обучения, но не таким же варварским способом!

— С милосердием это к Девятиликому, — спокойно заметил его величество, дав ей выговориться, — а стихия… Иногда я думаю, будь мы лучше и добрее, огонь был бы таким же. Он отражение нас самих. Сила, впитавшая миллионы образов. Уверен, он и сам осознает свои недостатки, но ему не измениться без нас. Я плохо знал своего сына, но за эти дни успел понять — Шестой самый отзывчивый из нас. В нем достаточно упорства, чтобы бороться за то, что ему дорого, он умеет любить, а еще готов жертвовать собой ради других. На троне Асмаса побывало много правителей: воинственных, сильных, уверенных в себе, но здесь я полностью одобряю выбор стихии. Альгар станет отличным королем, и ты ему в этом поможешь.

Юля устало растерла лицо, смиряясь с неизбежным — даже король поддержал стихию. Но исчезновение по ночам? Загулы? Испытания? Как бы договориться с огнем, что декана женского факультета, мать троих детей нельзя дергать даже по столь важному поводу. Ладно, помечтать о спокойной жизни она сможет и позже.

— Вы не хотите, чтоб ваши сыновья знали о выборе огня? — она выразительно кивнула в сторону сопящего мужа.

Величество молчал долго, Юля успела подавить два зевка, уткнувшись лицом в одеяло. Фильярг сопел столь заманчиво, что сил бороться со сном становилось все меньше.

— Я доверяю им, — проговорил король после длительной паузы, еще раз взвешивая все «за и против», — они не причинят вреда Шестому, но за каждым моим сыном стоит его мать и ее семья.

Юля представила, как милая и вполне адекватная свекровь в один день превращается в монстра, узнав о том, что ее драгоценный сыночек с не менее драгоценным внуком не будут удостоены короны. Н–да… Прощай спокойная жизнь. И это станет лишь началом. Воображение нарисовало, как отреагирует птичник на такую новость, как начнут строить заговоры все семь матерей высочеств и сколько сложностей прибавится в жизни Шестого.

— Я целиком и полностью поддерживаю ваше решение, но за Фильярга ручаюсь.

Она не собирается выстраивать стену между собой и мужем. Рано или поздно он что-то заподозрит, и тогда недомолвки начнут разрушать их брак.

— Хорошо, — согласился Рельгар, — твой выбор, но учти — ответственность тоже твоя.

Воздух вздрогнул, среагировав на разрушение заклинания. Фильярг пошевелился, обнял крепче Юлю, потом осознал, что жена сидит в кровати и открыл глаза.

— Отец, ты здесь? — спросил одними губами.

— Не я претендую на нее, а стихия, — нарочито громко проговорил его величество, разом упреждая все недовольство сына.

Фильярг сел, продолжая прижимать к себе жену. Юля ощутила, как напряжено его тело, как сильные пальцы впиваются в бедро.

— Это связано с Альгаром?

Юля кивнула, восхищаясь тем, как быстро муж просчитал ситуацию. Положила ладонь на его руку, успокаивая. Пальцы дрогнули, расслабились.

Фильярг шумно выдохнул.

— Третий был прав, когда намекал, что ты в опасности. Стихия заинтересовалась тобой потому, что ты ассара Шестого?

И снова кивок.

— Он избран? Так рано? — ошарашено уточнил Фильярг.

Король развел руками.

— Формально, создание ветви закончено, стихия уже может делать свой выбор.

Фильярг выругался, крепче прижал Юлю к себе, намекая на то, что делить ее не желает ни с кем, даже с огнем.

— Формально, он может идти в жыргхву, — продолжал ругаться муж.

— Хотела бы я на это посмотреть, — мечтательно проговорила Юля. Впрочем, пока у них с огнем боевая ничья. Он заставил ее согласиться на обучение, она в ответ потребовала изменить порядок наследования. Можно сказать, прогнулись оба.

Любопытно, а как было с его величеством? Он согласился на все и сразу? Гордился оказанной чести? Или боялся на огонь даже глядеть?

— А мне вот интересно, с вами он что вытворял? — она вопросительно посмотрела на Рельгара.

Тот внезапно принюхался, задумчиво улыбнулся и спросил:

— В заведении «Сладких утех» госпожи Войск все такой же потрясающий сервис? В мое время оно считалось лучшим на материке. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню аромат их особого масла.

Юля прижала ладонь к загоревшейся румянцем щеке, запоздало осознавая, что рядом разбуженный муж, а она… Выругалась, утыкая горящее от смущения и злости лицо в одеяло.

— Он потащил тебя в «Сладкие утехи»? — потрясенно воскликнул Фильярг.

— Мы только до масла и дошли, — попыталась оправдаться Юля, стараясь не думать о том, откуда мужу известно это название. Но если сейчас муж спросит, кто именно встретил ее в «Утехах» и сколько их было, она не выдержит.

— Юля, — ее нежно потянули за плечо.

— Посмотри на меня, — потребовал Фильярг.

Юля с трудом оторвала голову от колен.

— Я все понимаю, — мягко произнес Фильярг, удерживая ее лицо за подбородок, — и никогда, слышишь, ни одним словом не упрекну тебя, даже если это будет не только масло, как и не стану требовать рассказывать мне о ваших встречах. Стихия есть стихия. Ты не должна переживать о моих чувствах к тебе. Клянусь, они не изменятся.

Его губы мягко коснулись ее.

— Прекрасно сын, — кашлянул Рельгар, нарушая интимный момент, — значит, я могу рассчитывать, что ты прикроешь внезапные исчезновения Юли. Должен предупредить, они будут случаться и днем, хотя стихия обычно осторожна.

— Да, — сквозь зубы заверил Фильярг, будучи не в восторге от внимания огня к супруге. С одной стороны, удостоиться подобного почетно, с другой… стихия известна непредсказуемым нравом и умением добиваться своего любыми методами.

— Должен предупредить, ассара, не все ваши встречи будут столь приятны, как визит в «Дом утех».

Юля не сдержала стон, в который раз за ночь кляня фантазию стихии и собственное упрямство. На что она рассчитывала, шантажируя огонь? Что ей удастся переиграть многоличностную сущность, которой бесконечное число лет⁈ Впрочем, попытаться все равно стоило, хотя бы чтобы не чувствовать себя безвольной марионеткой.

— Еще должен предупредить, что не стоит демонстрировать огню те черты характера, которые ему не понравятся. Поверь, — его величество поморщился, вспомнив что-то неприятное из своего прошлого, — исправлять их будут крайне болезненным способом.

Обдумывать, какие именно черты ее характера не понравятся огню, Юля решила на свежую голову, как и выстраивать стратегию по сохранению в целости любимой себя. Плясать под дудку стихии желания не было. Но его величество прав. Чем больше она станет рыпаться, тем больше будет получать «приятностей» наподобие визита в «Сладкие утехи».

— Мы справимся, — заверил Фильярг отца, и Юля ощутила, как теплеет в груди и дышать становится легче. С такой поддержкой она готова сражаться до конца, ну или договариваться.

— Только обещай, — муж повернулся, требовательно посмотрел ей в лицо, — что не станешь выяснять с ним отношения.

Юля фыркнула — как раз это она и собиралась делать. Никогда ей не принять отношение местных к стихии. Для них она привычная часть жизни. Стихию уважали, ее опасались, ей поклонялись, с ней считались, но относились к ней как к старшему, давно почившему члену рода. Вроде и уважаемый человек, ставший не менее уважаемым духом, но при этом характер такой, что лучше держаться от него подальше.

Фильярг страдальчески закатил глаза.

И в этот момент воздух в спальне закрутился жарким вихрем, мужчины одновременно создали защитные щиты, но сквозь них, точно издеваясь, на кровать посыпались, запрыгав по одеялу, кристаллы. Последним упал в защитной оплетке из металла артефакт.

Камень Юля узнала сразу и забыла, как дышать. Протянула руку.

— Не сметь! — рявкнул напряжено его величество, и Юля не удержалась от смешка.

— Не переживайте, это лишь заготовка. Та самая.

Она подхватила камень, подняла к вспыхнувшему световику, посмотрела сквозь него на свет. Артефакт не впечатлял ни внешним видом, ни размером. Обычный прозрачный кристалл, разве что оплетка была странной — толстая скрученная проволока трех цветов.

— Не так уж огонь и плох, — проговорила она, взвешивая артефакт на ладони, — будем считать это извинением.

— Заготовка? — не понимающе переспросил Фильярг.

— Дай мне, — его величество без церемоний присел на край кровати, перехватил у Юли артефакт, завертел в руках, не скрывая возбуждения.

— Без инструкций не разобрать, — выдохнул он с огорчением. Подхватил один из кристаллов, активировал запись.

— Столько сил на тебя угрохал! — взвыл кристалл трагическим тоном. — Столько времени потратил! А как был бестолочью, так им и остался. Кто же третью запись хватает, не проверив остальные⁈

Его величество густо покраснел, поспешно прервал воспроизведение. Пробормотал:

— Бестолочь это еще ласково.

Юля посмотрела на него с сочувствием, ощущая приступ солидарности. Они точно в одном клубе жертв издевательств стихии оказались.

Рельгар провел рукой над кристаллами, выбрал тот, что отозвался тусклым светом, но активировать не стал, убрал в карман. Юля его понимала — кому приятно, когда при собственных детях бестолочью обзывают.

— Так что это такое? — повторил свой вопрос Фильярг.

Юля вздохнула — в двух словах не объяснишь. Его величество глянул с едкой насмешкой, мол, готова взять на себя ответственность? Пришлось решаться на откровенность:

— Прости, я снова лезу не в свое дело, иду против ваших вековых традиций и нарушаю то, к чему вы привыкли.

Напрягшийся было Фильярг расслабился, пожал плечами:

— Ты это ты. Мы все, даже Первый, смирились с тем, что ты вечно что-то придумываешь. Третий только рад. Ему теперь не надо оправдываться за очередную реформу перед подданными, достаточно намекнуть, что к авторству приложила руку ассара.

— Да? — выдохнула, неприятно поразившись такому открытию, Юля. Ну Третий… Ну каков! Все на благо государства, да? А сам проворачивает дела за счет репутации ассары. Прохиндей!

— А давайте Третьему не будем ничего рассказывать, — мстительно предложила она, — пусть мучается догадками, раз у него такая прекрасная фантазия.

Мужчины переглянулись и возражать не стали. Фильярг еще и поддержал, у них со старшим братом давнее соревнование — кто кого опередит со сбором информации.

— Так что ты хочешь изменить на этот раз, свет моего сердца? — мягко поинтересовался Четвертый.

Его величество сделал вид, что целиком и полностью сосредоточился на изучении артефакта, и они сейчас не в спальне на кровати, а в кабинете расположились.

— Этот камень может теоретически, — подчеркнула Юля, — вобрать в себя накапливающуюся энергию от вулканов. Идея в том, чтобы сделать цепь из таких камней. Тогда излишки можно будет оперативно передать по цепи, не подвергая риску перегрева артефакты.

Потрясенный Фильярг молчал так долго, что Юля забеспокоилась. А вдруг он будет против? Все-таки восьмибратство уходит традицией в глубокое прошлое, как и восьмиженство. А тут она… со своим упрощением.

— Это ради Шестого, да? — спросил муж тихо.

— Ради всех нас, — подтвердил его величество, — твоя жена упряма. Если она задалась целью, ее не остановит даже то, что придется заключить сделку со стихией и калкалосом. В свое время мне не хватило такой настойчивости.

— Если ты против… — прошептала Юля.

— Глупая! — Фильярг обхватил ее ладони, прижал к груди. — Если бы мы были против, мой предок не стал бы рисковать собой, чтобы создать нечто подобное.

— Я скажу больше, ассара, каждый король начинает правление с того, что ищет способ избежать семи свадеб, — подтвердил Рельгар, и столько всего было в его голосе, что Юля поверила сразу — восемь жен не радуют королей. Первую они выбирают сами, повинуясь чувствам, а остальных — по рекомендации совета. А сколько пришлось совершить его величеству, чтобы настоять на своем выборе и жениться на Шестой? За ту слабость долгие годы расплачивался Альгар. Так что Юля была уверена — после смерти «неодобренной» жены, Рельгар и думать забыл идти против воли совета.

— Если тебе, нет, если вам удастся это изменить, Асмас будет в долгу перед тобой.

— Я делаю это ради Шестого, — мотнула головой Юля. Долг Асмаса ей не нужен, а вот счастливый Совенок на троне — очень даже да.

— Мы сделаем это вместе, — мягко поправил ее король, — но я вынужден буду обратиться к Первому. Без него нам не отработать артефакт.

Юля и сама думала об этом, а потому согласно кивнула.

— Не могу поверить, что ты убедила стихию участвовать в таком, — Фильярг взъерошил волосы, посмотрел на нее с восторгом, — еще и калкалос… Драго, да? Так и знал. С такой командой, уверен, у нас все получится, дай только слово, что к Первому ты и близко не подойдешь, пока он будет возиться с камнем.

Юля и не собиралась, разве что чуть–чуть, одним глазком.

— Ей придется, сын, огонь не станет взаимодействовать ни с кем, кроме нее, и это будет первым заданием ассары.

Фильярг глянул так, что стало понятно — Юлю он от себя не отпустит и плевать ему на стихию и ее правила. Его жена, ему ее и защищать.

Академия встретила душной жарой. Первый месяц осени, казалось, забыл о том, что он должен чем-то отличаться от лета. Парило так, что даже птицы предпочитали держаться тени.

Аль дернул лопатками, ощущая, как мокрая рубашка противно липнет к коже. Внутри шевельнулось раздражение на сдуревшую погоду, на парты, за которые снова придется сесть, на обязаловку в парадной форме быть на построении.

После бурного лета он впервые ощутил вкус взрослой жизни на губах, и тот ему настолько понравился, что возвращение в академию воспринимался возвратом в детство. Алю же хотелось настоящего… Работы, пользы, ответственности. Серьезных бесед с отцом по вечерам. Жарких дискуссий об истинном одиночестве того, кто на троне, о необходимости манипулировать даже друзьями и неизбежной потери этих самых друзей, о грузе ответственности, о тяжести королевского бремени.

Столь пристальному вниманию отца к себе Аль не слишком удивился.

— Ты достиг нужного возраста, — пояснил свое решение его величество, — правда твои братья проходили практику во дворце годом позже, но твое умение регулярно попадать в неприятности не оставляет мне выбора, как начать обучение раньше.

На такие слова Аль не знал злиться или гордиться. Плотность его подготовки, как возможного правителя Асмаса, к тридцати годам лишь возрастет. Потом, после ритуала, ему дадут пару лет попутешествовать и развеяться. «Найти жену» как шутливо обзывали сей вояж братья. Кому-то, правда, и семи лет маловато было.

— Крепись, брат, — сочувственно хлопнул Аля по плечу Четвертый, когда тот на один день заскочил домой перед началом учебы в академии, — даже эти сложные годы ты будешь вспоминать с ностальгией.

Мама ничего не сказала, только обняла так крепко, словно хотела поделиться силой, а следом облепила малышня. Иль с восторженным воплем прыгнул на спину. Оля обхватила за талию. Славка теребил штаны, засыпая односложными вопросами:

— Был? Привез? Останешься?

— За морем он был, подарки таким попрошайкам не положены, и завтра у него учеба начинается, так что остаться играть он не сможет, — строго ответила брату Оля.

Аль ощутил, как губы сами растягиваются в счастливую улыбку. Крутанул Иля со спины вперед, подбросил в воздухе, поймал радостно вопящего, опустил на пол. Присел, привлекая Славу к себе:

— Подарки привез всем, даже попрошайкам. Завтра мне действительно на учебу, но сегодня я целый день играю с вами, а вечером Шиль расскажет, как они сражались с морскими чудовищами.

Глаза детей восторженно загорелись, Шиль потрепал каждого по голове и страшным голосом захрипел:

— Нас укусили, и теперь мы сами чудовища — пожираем маленьких непослушных детей.

Детвора с визгом бросилась врассыпную от бросившихся их ловить курсантов.

— Ты такой еще ребенок, — проговорила Юля, любуясь, старшим сыном. Тот захватил сестренку в плен и применил пытку щекоткой под радостный смех отбивающейся Оли.

— Я не позволю ему отобрать у тебя детство, — еле слышно проговорила она.

А вечером был праздник прощания с каникулами. Они провожали этот день на берегу моря, жаря наловленных мелких осьминогов на огне и поедая вымоченные в вине фрукты.

— Курсант Альгар, прохладного утра! — догнал Аля чей-то возглас. Он остановился, обернулся — тринадцатый курс. Знакомое лицо, а вот имя никак не всплывало в памяти.

Аль ответил на приветствие, замедлил шаг, и курсант поравнялся с ним.

— Только приехал? Видел, как ты заводил своего вальшгаса в стойло.

Лишь первая ступень курсантов, гости и женщины пользовались кабинками для подъема в академию. Студенты постарше, а с ними и преподаватели предпочитали по старинке ездить на вальшгасах.

Команда Аля сорвалась сегодня ни свет ни заря без завтрака, самого Аля без завтрака не отпустили, а потому сейчас он спешно догонял своих.

— Наслышан о ваших подвигах, — его одобрительно хлопнули по плечу, — готовься, ректор планирует что-то особенное.

— Альгар! — еще один оклик, еще одно приветствие.

К себе Аль добрался окруженный толпой курсантов, точно светская дама толпой поклонников. Его осторожно расспрашивали, но больше выражали одобрения и восхищения.

Сигнал на построение гулким звоном прокатился по зданию, когда он входил в комнату, а потому получилось лишь бросить вещи и, обливаясь потом, торопливо помчаться на плац.

На этот раз построение было общим для всех: ярким облачком выделялись менталистки, их оттеняли строгими форменными платьями студентки в окружении военных мундиров курсантов.

Аль поискал взглядом Майру — та уехала в академию еще вчера на приветственный ужин у декана. Нашел и окаменел.

— Это кто? — спросил он глухим голосом у Шиля, ощущая, как сердце сжимают тревожные предчувствия.

— Наша награда за Такию, — ответил тот с таким мрачным лицом, что Аль сразу понял — «награда» станет его личной головной болью.

— Почему их так много? — одними губами поинтересовался Аль, кисло ответив на приветственное махание Цыбаки, заметившего его взгляд.

— Не просто много, — поправил его Лунь, — а все. Все менталисты Такии, не достигшие полного совершеннолетия, приехали на обучение. Испросили высочайшее разрешение начать со второго семестра, корона возражать не стала.

— Детки думают, их здесь научат топить ульхов, — Шиль неодобрительно поморщился, явно считая, что повторить подвиг Майры не сможет никто на свете.

— Ацтаки же обещал пресечь слухи у себя в стране, — изумился Аль.

Шиль в ответ пренебрежительно фыркнул:

— И ты веришь такийцу? Они же болтливы как вода.

Аль, стиснув кулаки, наблюдал за шумной, разноцветной толпой такийцев, буквально окруживших цветник факультета менталистики. Остальные гости на их фоне терялись. От разноцветных рубашек, ожерелий, браслетов, бус в заплетенных косах несло морем, свободой и разгильдяйством.

Но это было не единственной проблемой.

— Вот тот высокий, видишь? Рыжий? — зашептал испуганно Франтех.

— Мало ему раковины на голове было, — мрачно прошептал Лунь, — последние мозги отшибло, раз сюда приехал.

— А может, наоборот, просветлело, за ум взялся, — не согласился Шиль.

— Нет, — мотнул головой Аль, стискивая зубы, — они здесь не за учебой, точнее не только из-за нее.

И все дружно посмотрели на тоненькую фигурку, стоявшую рядом с деканом Кайлесом.

— Вот же плесень морская, — выругался Шиль, с сочувствием глянул на друга и пообещал:

— Не бойся, вся академия за тебя. Мы этих водных с пеплом смешаем, пусть только попробуют сунуться.

— Курсанты, студентки и гости королевской академии Пламени, — голос ректора, усиленный магией, разнесся по плацу, и шепотки разом смолкли, а курсанты вытянулись по стойке смирно, — мы рады приветствовать вас в гостеприимных стенах академии Пламени. В этом году у нас несколько новых преподавателей, в основном на факультете менталистики и на женском факультете. С ними вы познакомитесь по ходу учебы. Первому курсу я желаю успешно проявить свой дар и покорить пламя. Менталистам — поменьше головной боли, — по толпе прокатились смешки, — нашим уважаемым студенткам — успехов в освоении дисциплин. Всем — успешной сдачи экзаменов. И напоминаю — следующим летом мы снова проводим игры Огня. Для отбора кандидатов будут учитываться результаты годовых экзаменов, а также показатели дисциплины.

Аль с каким-то ожесточением подумал, что с учетом всех вводных, именно по дисциплине у него и будут проблемы.

— Еще хочу отметить результаты летних практик. С безусловным отрывом лидирует команда одиннадцатого курса командира Альгара, прошедшая практику в Такии. Решением профессорского состава мы ввели особую награду за практику.

Аль и не подозревал автора этого нововведения — академия всегда была скупа на награды, но тут свое слово высказал Четвертый. Именно практики стояли на втором месте по случаям гибели курсантов после ритуалов. «Вот за риск и сохраненные жизни мы и будем награждать», — сказал он, и ректор ко всеобщему удивлению идею поддержал.

— Курсант Альгар выйти из строя.

Аль принял в руки теплую фигуру вальшгаса. Тот мигнул алыми глазками, обвил хвостом запястье, и Шестой настороженно посмотрел на награду. Награда ли это?

— У нас есть и худший результат. За нарушение техник безопасности, устава академии и моих распоряжений команде курсанта Альгара объявляется дисциплинарное взыскание с отработкой двадцати дежурств.

Кажется, с сочувствием на Аля посмотрели все, даже сам ректор, но на наказании настоял опять же Четвертый, не забывший ничего: ни побега Майры с Франтехом, ни их разборок с ульхами, ни принесенную чужому государству клятву о неразглашении.

— У меня все. Да пребудет с вами огонь!

Строй курсантов отозвался дружным приветствием, смявшимся о толпу промолчавших гостей. «А вот с этим Четвертому надо будет что-то делать», — подумал Аль. Пора учиться уважать другие стихии и уважать Асмас. У Лифганы же получилось, чем они хуже⁈ Хватит быть страшилкой для остальных стран.

После окончания речи ректора плац наполнился оживленным гулом. Гвардия Шестого высочества отреагировала возмущенным: как можно было и наградить, и наказать одновременно?

«Тонкости держания масс в подчинении», — сказал бы Третий.

Но большинство волновало другое.

— Альгар, мы на тебя рассчитываем. Ты же их сделаешь на следующий год? Победа должна быть за нами!

Аль и рад был бы победить или хотя бы поучаствовать, но брошенный в сторону Майры взгляд убедил в реальности худших своих подозрений.

— По воле огня, — пообещал он, стиснув зубы, курсантам. Внутренности пекло от раздражения и хотелось срочно кого-нибудь сжечь. Например, того рыжего, который сейчас смешил Майру.