Совенок. Путь к трону. Пятая часть

Эпилог 2

— Ну ма-а-ам, — протянул Аль, глянул на Четвертого, ища поддержки у брата, но тот сделал вид, что не замечает умоляющих взглядов, — какие шерстяные носки на испытаниях? Смеешься?

— Ничего, никто тебе в ботинки заглядывать не станет, а в пещерах ужасно холодно, уж поверь мне, — твердо стояла на своем Юля, протягивая сыну связанные заботливой бабушкой шерстяные носки, — и ошпаренных меньше, чем обмороженных, поэтому надевай. Станет жарко — снимешь и выкинешь. Я разрешаю.

— И будут мои носки валяться где-нибудь в углу, пока их не найдет следующий испытуемый, — горестно констатировал Аль. Он, можно сказать, корону уже примеряет, а его носки заставляют надевать. Вот как палубы драить, рыбу чистить — так взрослый и самостоятельный, а как без носков в пещеры на испытания — так сразу маленький⁈

— И чего так переживать? — проворчал он, садясь на банкетку. — Сама в этих пещерах регулярно бываешь.

— Бываю, но на пару часов, — указала Юля, — а ты можешь там и пару дней проторчать. Все, разговор закончен.

Аль со вздохом подчинился. Понятно, что мама переживает, вот и уцепилась за малейшую возможность облегчить испытание. Связь с Алем она вынуждена будет заблокировать. Если что случится — помочь не сможет, оттого и волнуется. И не она одна…

Он хлопнул себя по карману, где лежал рисунок от двойняшек — на удачу. Дернул за вплетенную в волосы бусину — подарок побратима. Покрутил браслет, сплетенный из каких-то особых волокон — ребята постарались. Артефакты были запрещены, но амулеты дозволялись. Майра ограничилась поцелуем, сказав, что никакие амулеты ему не нужны — справится сам.

— Если ты не готов, — начал было Четвертый, смотря с тревогой на младшего брата, но Аль мотнул головой:

— Не надо, я справлюсь.

— Хорошо, — кивнул Фильярг, принимая решение Шестого: — Тогда идем, все собрались, — и он накинул на плечи серый плащ. Аль одернул алую тунику — сегодня он единственный будет в алом — традиция. Обнял маму. Чмокнул малыша в пухлую щеку и ушел за братом.

В Привратном зале всегда было вымораживающе тихо и мрачно. Аль поежился, оглядывая черные стены, такой же матово-черный пол и уходящий в темень потолок. Световики тоже чувствовали себя здесь неуютно и жались ближе к людям. Их тусклый свет подрагивал, словно живой и, казалось, он впитывается, поглощаясь, окружающей тьмой. По крайней мере на стенах не появлялось ни отблеска, даже если световик пролетал близко к ним, а еще здесь не было теней.

Аль обернулся проверить, но с прошлого раза ничего не изменилось — вокруг него шел ровный, без единой тени, круг тусклого света от висевшего рядом световика, отчего силуэты собравшихся в зале людей казались вырезанными из бумаги. Голоса здесь звучали едва различимым шепотом — громко говорить дозволялось лишь о стихии.

— Вставший на путь огня, готов ли ты принять свою судьбу? — грохотом разнеслось по залу. Световики затрепетали, и света стало еще меньше. Аль ощутил, как внутри морозом колется волнение. Страха не было. Слишком много всего он пережил за последнее время, чтобы бояться остаться один на один с самим собой или встретиться с огнем.

— Готов! — крикнул в ответ Аль. Эха не было, и ему показалось, что окружающая тьма жадно впитала его слова. На мгновенье он испугался, что его не услышали, но бумажные силуэты задвигались. Аль точно знал — где-то здесь его братья, дяди и отец. Женщины в зал не допускались, да и сам ритуал совершеннолетия проходили лишь мужчины.

К нему приблизились двое в серых плащах.

— Протяни руку, — проговорил первый, и Аль по голосу узнал Харта.

В ладонь пушистым дождем посыпался пепел.

— Помни, твоя жизнь может превратиться в ничто, если отступишь.

— Или потерять свет, если ее поглотит страх, — сверху, приминая пепел, легли черные угли.

— Пусть твои помыслы будут чисты, как эта вода, — на ладонь, смывая пепел и угли, полилась вода из кувшина.

— А твои намерения стойки, как это железо, — в руку лег старый, в простых потертых кожаных ножнах нож.

Аль сжал пальцы. С ума сойти. Тот самый. «Последний шанс». Это нож держали в руках многие поколения королевской семьи. Если стихия решит, что он недостоин, будет испытывать, держать дни в темноте без еды и воды, он должен будет разрезать ладонь, выпустить огонь из крови, чтобы показать свою решимость.

— Иди, — стоявшая впереди фигура отошла, открывая проход.

— Огонь с тобой, — поклонилась вторая, и по залу, вторя, понеслось дружное:

— Огонь с тобой.

Аль тоже поклонился, прицепил нож к поясу и зашагал по залу ко входу в Священные пещеры. Его подмывало оглянуться, но он сдержался, лишь чуть помедлил, прежде чем шагнуть в черное нутро прохода — световик остался позади, печально мигнув напоследок.

Через пару шагов Аль остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Кожу, как это всегда бывало в пещерах, обожгло близким присутствием стихии. Он стиснул зубы, заставляя себя отвлечься. Ему нужно вниз, в центр, к источнику. Если он сорвется и начнет брать энергию здесь, внизу его просто разорвет.

Аль выдохнул, задышал так, как учили, вбирая в себя царящую вокруг стылую тишину и сделал осторожный шаг вперед. Отполированный тысячами прошедших здесь асмасцев пол шел вниз под уклон и идти было легко. Где-то там, на верхних уровнях, остался мост Доверия, но сегодня ему надо попасть в самое сердце пещер. Туда, где он еще ни разу не был.

Говорили, что досконально пещеры не знает никто — такими разветвленными они были, а еще говорили, что каждому пещеры показывают что-то свое. Аль надеялся, что его путь не будет слишком долог. Тут действительно было жутко холодно, и он зябко передернул плечами — церемониальная туника была тонкой, а вот ногам было тепло.

— Наконец-то, — сбоку дохнуло жаром, темнота скралась, наполнилась серо-желтыми, побежавшими вперед, тенями. — Долго же тебя пришлось ждать.

Аль запнулся от неожиданности, а еще от столь несправедливого обвинения. Он и так на целый год раньше ритуал проходит.

— Ассара достала своим нытьем, — и стихия очень похоже передразнила: — Дай мальчику вырасти, успеешь еще замучить его своими уроками.

— Она права, — мягко зашелестело сбоку и по стенам поскакали голубые искорки, пахнуло прохладой, — ты кого угодно замучаешь.

— Не начинай, — попросил огонь. — И оделась бы, бесстыдница.

Аль ощутил, как у него краснеет лицо, а кончики ушей начинают пылать. Шею аж свело от усилий смотреть только вперед.

— Зануда, — звенящий смех рассыпался по проходу, — мальчик уже вырос. У него и невеста есть, да, дорогой?

«Дорогой» согласно кивнул, кончики ушей уже не просто горели, но еще и дико чесались.

— Слушайте, мне ритуал надо пройти, можете не мешать? — взмолился Аль, ощущая, как один бок у него поджаривается, а второй леденеет и не получается поймать то самое единение с собой, которое требуется достичь во время ритуала.

От разразившегося хохота по стенам запрыгали золотые искры, следом со звенящим смехом неслись голубые. Алю казалось, что они устроили догонялки друг с другом. Он моргнул, пытаясь прогнать мельтешащую впереди ало-желто-голубую круговерть.

— Ну насмешил. «Не мешать», ха-ха.

— Милый мальчик.

— И не говори. Милый. Когда короной не швыряется.

— Я много раз извинился, — возмутился Аль. Остановился, огляделся. Его огненное величество смотрел на него с насмешкой — это лицо Аль каждый день в зеркале видел, а вода… Нет, она изобразила накидку, но сделала ее полупрозрачной. Так что Аль постарался быстрее отвести взгляд от светящегося голубым светом тела, дабы не потерять мысль.

— Что там с ритуалом? — спросил он, уже понимая, что наставления старших можно забыть.

— Да кому он нужен? — небрежно отмахнулся огненный Аль. — Ползать в темноте, разговаривать сам с собой, шарахаться от видений и пугаться своих же кошмаров. Скукота.

— Мы и без твоих истязаний договоримся, — и вода кокетливо повела обнаженным плечиком.

— Ты же твердо решил стать королем и начать обучение? — лицо огненной стихии вдруг поплыло и на Аля глянул отец.

Юноша сглотнул, в горле пересохло, а голова начала кружиться.

— Готов, — он постарался, чтобы голос звучал твердо.

— Ну вот и все, считай, ты взрослый, — хлопнул его по плечу огненный Аль, — ритуал прошел. Начинаем учебу.

— Взрослым он станет не от твоих уроков, — томно протянула вода, потянулась, изгибаясь телом, — если хочешь, я могу показать…

— Только посмей! — огонь рванул во все стороны, Аля впечатало в стену, он едва успел выставить щит, наплевав на правила: никакой магии во время ритуала. С этими двумя правила все равно не работают. Вода зашипела, окуталась паром, опала с плеском на пол, поползла водяными струйками, огибая огонь и закручиваясь в лассо.

— Хватит! — заорал Аль, с ужасом представляя, что будет, если эти двое сцепятся в узком коридоре. — Вы оба во мне. Хватит ссориться. Я сам буду решать, чему учиться, а чему нет!

Огонь вырос, собравшись в человеческую фигуру, глянул одобрительно, рядом поднималась, скручиваясь из ручейков, вода.

— Молодец, малец, характер имеется. Сработаемся.

— Но если нужна будет помощь с девушками, — вода глянула так, что Аль смущенно отвел глаза, — обращайся.

И она рухнула вниз потоком воды, мгновенно исчезнув из коридора.

— Это тоже часть проверки? — мрачно спросил Аль, вытирая мокрое лицо и ощущая, как от смущения оно до сих пор горит.

— Нет, это она всерьез, — подмигнул вдруг огненный Аль, ухмыльнулся: — Важный же вопрос, особенно для королевства. О продолжении рода слышал?

— Хватит, — простонал Аль, закрывая лицо руками.

— Как скажешь. Тогда к источнику, дабы не нарушать традиции, а потом я тебе пару мест покажу. Любимых. Будешь сам туда перемещаться, когда позову.

— Да! — выдохнул Харт, когда на небе полыхнула гигантская огненная корона — знак избранного короля.

— Он все-таки сделал это! — натянуто улыбнулся Фильярг.

— А грозился ждать до совершеннолетия Восьмого, — с облегчением выдохнул его величество.

— Я же говорил, огонь к Шестому неравнодушен. Он с ним возится, как ни с одним из нас, — проговорил Второй, не скрывая зависти.

— Потому и выбрал его, — согласился Первый.

— Что же… Все по плану, — оглядел братьев и отца Харт.

— Объявляй указ, Шестой теперь у нас кронпринц, — план был знаком присутствующим, но его величество решил проговорить все еще раз, — будем исполнять волю огня. Для сомневающихся, соблюдем традицию — вы соберетесь вместе на ритуале совершеннолетия Восьмого, чтобы огонь подтвердил свой выбор. Последней же волей перед моим отречением станет отмена брака с восьмью женами.

Рельгар давно решил, что груз этого решения ляжет на его плечи, а не на плечи сына.

— Все-таки он сделал это, — император в раздражении отбросил в сторону доклад. Этот мальчишка сломал такой отличный план. Он уже и людей подобрал, чтобы вошли в доверие к принцу, а тут… защита огня. Стихию невозможно обмануть. У нее тысячелетний опыт интриг. Она не допустит, чтобы ее избранником манипулировали.

— Какие будут указания? — осведомился секретарь.

— Как обычно — присматривать, — вздохнул император. А там… Может, Цветтара и права. Асмас вырос до того, чтобы стать, если не равным империи, то близким к тому. А с равным можно уже и дружить.

Юля смотрела на полыхающую в небе корону и чувствовала, как слезы текут по щекам. Ее мальчик. Ее Совенок. Еще не король, но уже кронпринц. В глазах окружающих это почти одно и тоже. А ведь когда-то он был тем, кого собирались выгнать из страны, вычеркнуть из списков принцев. Тогда ей удалось не дать сломать ему судьбу, и она улыбнулась, ощущая, как сердце переполняет гордость за сына.

Пусть Девятиликий будет милостив к нему, огонь не даст в обиду, ну а она всегда будет рядом.

Конец.

Февраль 2024 года.

Дорогие мои, я беру перерыв на редактуру и отдых, а потом начну следующую книгу уже о малышах. Надеюсь, все сложится.