Совенок. Путь к трону. Пятая часть

Эпилог 1

Праздник Зимы, дворец Третьего тэората

— Тихо! — Цыбаки внезапно резко изменил курс, втолкнул Аля в нишу за статую и застыл, прилипнув к стене, еще и рожу скорчил страшную, мол, только попробуй выдать. Аль осторожно выглянул. Округлил глаза. Покосился на друга. Не выдержал и сделал вид, что чихает. Цыбаки гневно зашипел, обхватил Шестого за шею. От мертвой хватки друга Аль передумал и чихать, и шутить.

— Пепел тебе в рот, чуть не задушил! — он недовольно потер шею, глянул вслед удаляющейся паре. Н-да… Ее высочество умеет удивлять. Он вспомнил босоногую девчонку на палубе, сравнил с тем, что увидел и покачал головой — два разных человека, разве что глаза те же: ярко-синие, точно морская глубина. Принцесса превратилась… в принцессу: в нежно-голубом платье с идеально-белой кожей, сложной прической и застывшими капельками воды на коже. Она даже двигалась иначе, не шла — плыла, внимательно прислушиваясь к тому, что ей говорил Пятый. А еще ее высочество вполне искренне улыбалась. Аль уловил эту улыбку на губах, как и провожавший девушку флер восхищенных взглядов, на которые та совершенно не обращала внимание.

— Почему! — с отчаяньем воскликнул Цыбаки, впечатав кулак в стену. Проползавший мимо призрачный вальшгас укоризненно покачал головой, махнул хвостом и пополз дальше, держа в пасти коробку конфет.

Зря Аль надеялся, что за полгода чувства друга пройдут и он увлечется кем-то другим — Цыбаки оказался по-глупому упрям. Он заказал портрет Цветтары, повесил его над кроватью и любовался им каждый день.

Предвидя проблемы, Шестой уговаривал такийца остаться дома и не ехать с ним на зимние праздники в Асмас, однако Цыбаки уперся — они даже поссорились. В конце Аль плюнул, хочет страдать — пусть потом не жалуется.

— Чем он лучше меня⁈ — Цыбаки выскочил из ниши, разозлено посмотрел вслед Пятому, свирепо дернул себя за косички. — На поединок вызову. На волне прокачу.

Аль закатил глаза. Начинается. Все, как он боялся. Цыбаки сорвется и наговорит сгоряча гадостей, Пятый ответит. Они сцепятся, ибо взбешенный такиец жаждет крови. В итоге виноват окажется Аль. Третий точно не упустит случая выговорить за друга: был рядом, не остановил, не нашел нужных слов.

После лета Аль себя выставленным на всеобщее обозрение ощущал. Каждый поступок под прицелом, каждое слово с оценкой. А после — детальный разбор с указанием промашек. Причем, братья сменялись на чтениях нотаций, а ему отдыха никто не давал. Цыбаки в чем-то был прав — в вопросах воспитания братьев у него слишком много.

Еще и капитаны восприняли их побег личным оскорблением. Аль передернул плечами, запретив себе вспоминать о возвращении в Такию. Три недели на рыбацком судне! Самая грязная работа. Без выходных. Шторм — не повод не работать. Кто свалился за борт — догоняет судно самостоятельно. Порезался — сам дурак. Он тогда так провонял рыбой — до сих пор ее видеть не может, не то что есть.

— Почему он⁈ — тоже разозлился Аль, стукнул Цыбаки в плечо — тот отлетел к стене, впечатался. Пространство рядом заволновалось, но Шестой сделал знак безмолвным — не вмешиваться. Поблагодарил кивком, когда те развернули на входе шумную компанию гостей, и коридор опустел. — Может потому, что это он, рискуя жизнью, поехал в империю и простоял целый день на коленях в тронном зале, добиваясь аудиенции с разгневанным императором? Или потому, что ему удалось убедить императора оставить Цветтару учиться там, где она хочет? Он даже яд выпил, который ему налили, демонстрируя стойкость. И не стал просить противоядие. Вот ты бы выпил за нее яд, а?

— Яд? Я? — взгляд Цыбаки заметался.

— Ты даже сейчас решить не можешь, так с чего ей смотреть в твою сторону? — Аль устало взглянул на друга и попросил: — Заканчивай жечь костер на пустом месте. Даже Пятый не станет ничего требовать от Цветтары, ибо она не властна выбирать себе мужа. Подумай о том, что ему сейчас хуже, чем тебе. Ты хотя бы знаешь, что ей не нравишься.

Цыбаки задумчиво нахмурился, вздохнул и признался:

— Ты прав. Я не думал о том, что даже у твоего брата мало шансов лечь с ней на один курс. Но ведь это несправедливо!

— Жизнь мало справедлива, если ты еще не понял, — усмехнулся Аль. Он не стал говорить другу то, что они обсуждали с Третьим — пригласить родителей принцессы в Асмас. Если отец Цветтары одобрит кандидатуру Пятого, у них появится крохотный шанс устроить счастье брата. Харт сомневался, надо ли Арвэлу взваливать на свои плечи управление империей, но Аль был уверен — осилит. Брат лучший дипломат из всех, кого Шестой знал. К тому же это отличный шанс заручиться на пару сотен лет дружбы с Первозданной империей. Не стоит его упускать.

Аль с усмешкой подумал, что начинает думать не только о себе, друзьях, маме и малышах, а о чем-то большем, например, о стране. О том, какой она будет через сотню лет под его правлением. Что он сможет сделать, в чем ошибется и чего достигнет.

— Вот вы где! — его ухватили за руку, развернули и он задохнулся, словно получил удар под дых — Майра была прекрасна: в блестящем золото-пепельном бальном платье, с взрослой высокой прической и легкой косметикой на лице. Глядя в такие родные карие глаза, он ощутил, как губы сами расплываются в улыбке. — Поссорились? — нахмурилась девушка, бросив взгляд на такийца.

— Мужчины не ссорятся, — разулыбался Цыбаки, — мужчины решают проблемы, красавица.

Он сдернул с косички блестящую бусинку, протянул девушке:

— С праздником.

Аль стиснул зубы, остро глянул на друга, ощущая сильное желание решить те самые мужские «проблемы», причем прямо сейчас.

— Не вздумай брать, — предупредил он Майру, — не отвяжется потом, пока все ноги на танцах не оттопчет.

— Я прекрасно танцую, — оскорбился Цыбаки, — и это от чистого сердца. Без умысла. Я же знаю — она твоя.

— А я знаю, в каких случаях вы дарите бусины, — многозначительно ответил Аль, обхватил Майру за плечи: — Пошли, дядя Сережа обещал сюрприз в Белой гостиной устроить.

— А я? — обиженно завопили за спиной.

Аль остановился. Три недели на рыбацком судне практически породнили их, а шторм заставил в полной мере осознать, что такое поддержка друга и насколько его рука, протянутая в нужный момент, может спасти жизнь.

— А ты, если только вечером на твоей голове останется ровно сорок три бусины и ни одной меньше.

— Ты становишься занудлив в этих стенах, — проворчал Цыбаки, обнимая его за плечи с другой стороны, — но я люблю тебя и таким.

Майра фыркнула:

— Балабол.

Белая гостиная встретила их запахом настоящей елки. Аль остановился, неверяще принюхался.

— Как? — спросил пораженно.

— Видишь ли, племяш, особые люди требуют особого подхода, — подмигнул ему Сергей. — Мы поговорили с вашим контролером, обсудили проблему и договорились, что от одного живого дерева проблемы не будет. А после праздников я его так же в кадке заберу домой. Высажу у ограды в саду и надпись поставлю: «Главная королевская елка Асмаса».

— С чего это она главная? — поинтересовался Цыбаки, с недоверием разглядывая колючую красавицу. Скорчил рожу своему кривому отражению в стеклянном шаре, тронул нитку бус.

— С того, что единственная, — усмехнулся Аль. Вдохнул запах смолы, иголок и улыбнулся. Пусть этот праздник станет прощанием с детством, он ни о чем не жалеет. Взрослая жизнь его больше не пугала, ведь рядом друзья, братья, Майра, отец и мама. С их поддержкой он готов даже в Священные пещеры отправиться и принять свою судьбу — стать королем Асмаса. Прям, как эта елка. Единственным.