Ступень Четвертая. Часть первая

Глава 20

Почему-то я думал, что Светлана поприсутствует при разговоре с императором, но нет, она сразу, как мы приехали, попрощалась и ушла. Выглядела она на редкость замученной, похоже, спать этой ночью ей почти не пришлось. Ефремов тоже отсеялся, отправив меня в императорскую приемную в сопровождении одного из своих подчиненных, который оказался на редкость немногословен и испарился, стоило нам дойти. Это могло означать только одно — император хотел поговорить со мной так, чтобы больше никто не знал о чем.

Но принял он меня не сразу. Несмотря на утро, он уже с кем-то беседовал, а еще двое ожидали своей очереди на разговор с самым значимым человеком страны. Меня задержка не расстроила, напротив — позволила собраться с мыслями и решить, что говорить. А еще — дала возможность обдумать то, что я узнал от Дамиана. Я не мог исключить вероятности, что он если не откровенно врет, то искажает какие-то факты, но в отношении потери части личности он точно был откровенен, слишком уж с большим удовольствием вываливал на меня свои знания. Наверняка проштудировал всю доступную литературу о перемещении душ, чтобы знать, чего можно от меня ожидать и насколько меня изменило переселение. Получалось, что изменило. Вставал вопрос, без чего я остался. Только ли без определенных знаний или от меня отвалились еще и некоторые особенности? Я сейчас даже в худшем положении, чем старшая Ермолина, которая хотя бы имела представление о том, чего лишилась. Я даже этого не знал. Мне казалось, что в моих знаниях не было пробелов. Но если Дамиан говорил правду, то что-то должно было рассеяться безвозвратно. Я вспомнил рисунок в записях Накреха, из-за которого я согласился пойти на договор с Дамианом. Не для этого ли Накрех создал Моруса — чтобы сохранить знания в полном объеме? Но где гарантии, что память о создании знания не пропадет при переносе? Тогда дневники — страховка? Нельзя же забыть сразу и то и другое?

В голове царил полнейший сумбур, который не рассеялся к тому времени, когда меня пригласили в кабинет к императору. Императорскую защиту от прослушивания в этот раз не нарушали никакие вражеские заклинания, поэтому свою дополнительно я ставить не стал. Незачем обижать императора недоверием.

— Что происходит в школе в общем, и в частности, что у тебя случилось с Сысоевым? — спросил император.

— Похоже, Ваше Императорское Величество, что его пытались устранить, выставив виновником меня. Я отправил его в стазис, но не уверен, что кто-то сможет ему помочь, если стазис развеять.

— И что за заклинание на него отправили, что ты не знаешь противодействия? — заинтересовался он.

Меня бы повеселило мнение о моем могуществе, если бы оно не было высказано по такому поводу.

— Не заклинание, проклятие. Тип воздействия, для которого нужен либо контакт с проклинаемым, либо его частица. Лучше всего кровь.

Император на меня вытаращился с немалым удивлением.

— О подобном слышу впервые, — признал он. — Это какие-то специальные волховские техники?

— Я бы не назвал их волховскими, Ваше Императорское Величество.

— Почему? Прикрываешь своего учителя? Артефакты напавших на Светлану магов очень похожи на твои. Они тоже сделаны волхвами? У них нет единства, не так ли? Или они все выступают против нас?

Я вздохнул. Похоже, придется выкладывать прямо сейчас.

— Ваше Императорское Величество, прежде чем я начну вам рассказывать очень важные сведения, хочу получить с вас клятву, что никто из моего клана не пострадает от того, что вы сейчас узнаете.

— Ярослав, как я могу дать такую клятву, если даже не догадываюсь, что они сделали?

— Они не сделали ничего, но вы можете посчитать, что опасен я, а они об этом знали.

— То есть ты сейчас хочешь рассказать что-то важное о себе?

— Не совсем о себе, о другом человеке. Но без пояснения о себе не обойтись.

— Ты сделал что-то противоречащее закону?

Так-то я, конечно, сделал много чего противоречащего закону, но появление в этом мире от меня не зависело.

— Не в этом дело, Ваше Императорское Величество. Когда я вам расскажу все, вы поймете, что просто на этот вопрос не ответить.

— Насколько важно то, что ты мне хочешь рассказать?

— Я бы сказал, дело государственной важности. Речь идет о безопасности вашей семьи. Я догадываюсь, зачем хотели похитить Светлану и чем это грозит ей и вам.

— И чем же? — скептически спросил император.

— Я расскажу вам только после вашей клятвы, Ваше Императорское Величество. — Слишком много в истории было случаев, когда за провинность главы клана уничтожали весь клан.

— И серьезная провинность?

— Решать вам, Ваше Императорское Величество. Одно могу сказать, вам не понравится то, что вы услышите.

— Ну и жук ты, как говорит про тебя Дмитрий Максимович, — неожиданно усмехнулся император. — Знаешь, Ярослав, я почему-то не верю, что ты сделал или задумал что-то плохое, поэтому клятву дам, но только в отношении конкретно тех грехов, что были накоплены твоим кланом и тобой на этот день. За все сделанное дальше отвечать будете по всей строгости.

Обозначив свою позицию, император тут же дал клятву не причинять вреда моим людям за, так сказать, старые грехи, после чего уставился на меня уже безо всяких улыбок и сказал:

— Я слушаю тебя, Ярослав.

— Наверное, нужно начать с того, что я не совсем Ярослав. Вы знаете о существовании других миров, Ваше Императорское Величество?

— Существует такая гипотеза, — чуть снисходительно ответил он. — Которую до сих пор не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть.

— Я — зримое подтверждение справедливости этой гипотезы. В своем мире я был почти закончившим обучение учеником лучшего мага, но влез в дворцовые интриги и меня убили.

— Ярослав, ты перечитал книг фэнтези? — с явной насмешкой спросил император.

— Пожалуйста, Ваше Императорское Величество, не перебивайте, пока я не закончу, — довольно жестко сказал я. — Возможно, вам это кажется выдумкой, но это не так. Мой учитель предполагал возможность моей смерти и изобразил на мне руну, которая бы позволила моей душе не уйти в Воронку перерождений, а попасть в другое тело. Руна была придумана много лет тому назад магом Накрехом, ее особенностью является то, что она переносит душу либо в того, на кого маг смотрит перед смертью, либо в пустое тело этого мира. Фактически ко времени моего попадания сюда Ярослав был убит. Как маг он ничего из себя не представлял и не стал бы никем. Это на случай если вы захотите обвинить меня в его смерти.

— Рассказ интересен, не скрою, — с изрядной долей скепсиса сказал император. — Нет, я не буду обвинять тебя ни в чьей смерти, если это для тебя важно.

— Важно. Мне не хотелось бы, чтобы между нами оставались недоговоренности, Ваше Императорское Величество. Магия — это орудие созидания, разрушение возможно только для защиты. Это мой жизненный принцип, от которого я никогда не отходил. К этому времени я как раз закончил бы обучение и считался бы состоявшимся перспективным магом с уклоном на артефакторику. Но жизнь распорядилась иначе, и мне пришлось начинать с нуля. Знания у меня были с собой, и то я не уверен, что все, но вот возможностей и сил не было.

— То есть учитель-волхв у тебя был в том мире?

С лица императора не сходило выражение скепсиса. Кажется, он посчитал, что я выгораживаю волхвов и вру. Крепко же им запал в душу Варсонофий, если они не могут поверить в то, что его никогда не было. Нужно было его делать не столь колоритным. А еще лучше — не делать вообще, слишком много проблем от этой выдуманной личности.

— У меня не было учителя волхва ни в этом, ни в том мире. Здесь пришлось все развивать практически с нуля. Мне казалось, что моя жизнь налаживается, но тут же она преподнесла неприятный сюрприз. Маг, который придумал эту руну, был очень талантлив и не совсем нормален. В моем бывшем мире его удалось убить ценой огромных жертв. Но его душа улетела сюда, и теперь Накрех здесь, в этом мире, занимается тем, чем он привык в том: весьма негуманными экспериментами над людьми. — Я создал иллюзию страницы, которой меня зацепил Дамиан. — Я помню, как вас заинтересовали символы, найденные в лаборатории Вишневских. Видите, что здесь точно такие же?

— Что это?

Император нахмурился. Наверняка встречал эти символы не только у Вишневских, но мне сейчас вряд ли об этом расскажет.

— Это страница из дневника Накреха из того мира. Я уверен, что и химеры, и Морус — результат его экспериментов.

— Ярослав, не хочу тебя обижать, но это всего лишь иллюзия, которые я сам могу делать пачками. Это конечно, интересно, но…

Он развел руками, намекая на свою занятость и нежелание выслушивать детские бредни. Это были совсем не те сложности, на которые я рассчитывал, когда собирался ему все рассказать.

— Я понял, Ваше Императорское Величество, что вы мне не верите. Но давайте чисто гипотетически представим, что вы сможете противопоставить такому магу, как Накрех, если даже его создание чуть вас не угробило.

Император поморщился. Вспоминать о собственной слабости ему было неприятно, а я буквально ткнул носом.

— Такую крупную тварь сюда в любом случае не пронесут, а против мелочи достаточно будет моего ментального щита. Я удовлетворил твое любопытство, Ярослав? Прости, но я довольно занятой человек, чтобы размышлять о том, чего не может быть.

— Я не хотел бы вас обижать, Ваше императорское Величество, но ваш щит пробью даже я, — не стал я миндальничать. — А ваши ментальные заклинания не пробивают мою защиту. Да-да, не смотрите на меня так, я знаю, что вы пытались на меня воздействовать, когда разговаривали после соревнований, но моя защита поглотила вашу магию, а вы этого даже не заметили. Накрех переселился в этот мир примерно сто лет назад, а значит, за это время совершил уже несколько перемещений в новые тела, убивая старые. Я предполагаю, что предыдущим вместилищем был Соколов, квартиру которого я купил. Там, кстати, тоже обнаружились записи такими же закорючками.

— И откуда информация про сто лет?

— Эта информация от вашего, в некотором роде, коллеги, императора того мира. Мы с ним общаемся, как это ни странно после того, как он меня убил.

— И как вы с ним общаетесь? — скептически спросил он. — В твоей голове?

— Не совсем. — Я усмехнулся. — Техника называется снохождение. Хотите, я вас ей обучу? Правда, таким образом можно связываться только с теми, с кем когда-то контактировал.

— А хочу, — неожиданно ответил император. Похоже, он начал сомневаться и пока до конца не определился, как относиться к моим словам. — Если можно, прямо сейчас.

Обучить императора новой технике оказалось посложнее, чем любого из моих учеников. Нет, дело не в его возрасте, а в том, что я не слишком хороший учитель, если мне не помогает ученическая клятва в контакте с обучаемым. И я уже почти отчаялся и собрался предложить ему ученичество, хотя и подозревал, что император оскорбится, как внезапно случился прорыв и мы провалились в снохождение.

— Здесь все можно изменять в соответствии со своими желаниями. И можно говорить, не опасаясь, что тебя услышит кто-то посторонний.

Я говорил и показательно менял пространство вокруг себя, которое из серого невыразительного не пойми чегоо превратилось в берег реки в солнечный день.

— Надо же, я тебе не верил, Ярослав, — с напряжением в голосе сказал император. — Как отсюда выйти?

— Тянетесь к себе в реале, Ваше Императорское Величество.

Как только я ответил, император сразу исчез, пришлось выходить и мне.

— Интересная техника, — задумчиво протянул он. — Говоришь, так можно связаться с любым и никто не подслушает?

— Только с тем, с кем лично общался. В противном случае нужен проводник. Когда обучались целители, проводники были и с той стороны, и с нашей. То есть я приводил обучаемого, а учителя приводили с той стороны один из тех, с кем я поддерживал отношения.

— И со многими ты поддерживаешь отношения, Ярослав?

Я открыт было рот, чтобы ответить, и внезапно меня озарило: я не мог в прошлой жизни общаться только с тремя магами, но я больше никого не помню и до этого мига даже не считал это ненормальным. Получается, для меня остались только те, к кому я испытывал сильные чувства? А остальные исчезли из моей памяти, как неважное? Как там сказал Дамиан? Маг превращается в ходячую функцию, практически теряя личность. Сейчас я предпочел бы забыть любое заклинание, но вспомнить хоть кого-то еще из близких мне людей. Я уверен, они были. Просто не могли не быть.

— Сейчас я общаюсь только с императором, Ваше Императорское Величество. И то, очень редко. Тот мир больше не мой. Меня с ним почти ничего не связывает.

— Почти?

— Честно признаюсь. Осталось только желание отомстить Дамиану за смерть учителя, Ваше Императорское Величество. Но тут у меня руки связаны клятвой на ближайшие двадцать пять лет.

— Неужели человека можно достать и в другом мире? — удивился он.

— Я пока не знаю, как это сделаю. Мой учитель утверждал, что возвращение невозможно, но сильный маг может дотянуться и издалека, правда, с большой потерей маны.

— То есть ты хочешь его убить и продолжаешь общаться?

— Он тоже хочет меня убить, но полезен. Большинство того, что знаю о Накрехе, я знаю от него. Накрех очень опасен.

— И насколько достоверна информация, которую выдает тот император? Я так понимаю, что подтвердить ее никто не может?

В его голосе наконец появилась заинтересованность, но я не понимал, к чему она относится: к гипотетическому коллеге из другого мира или к информации об опасном маге.

— Можно попробовать поговорить с самим Дамианом. Именно попытаться. Как я уже говорил, отношения между нами сложные, и мы не всегда отвечаем друг другу.

— Насколько опасно такое общение? — сразу ухватил суть император.

— Теоретически магу можно нанести вред в снохождении. Поэтому, если во время этой практики к вам вдруг вывалится кто-то незнакомый, уходите сразу, не пытайтесь с ним разговаривать. Но конкретно в разговоре с Дамианом, вам не грозит ничего. Он слабее меня. Недооценивать его, конечно, не стоит, но пока он во время наших встреч не пытался превратить их в финальную битву.

— Пожалуй, мне было бы интересно с ним встретиться, — признал император.

Как говорится, желание императора — закон, поэтому я тут же связался с бывшим приятелем. Дамиан ответил сразу. Наверняка рассчитывал на Марту, а вместо нее увидел незнакомого мужика, отчего его и без того не слишком привлекательную физиономию дополнительно перекосило. Я внезапно подумал, что за нашего императора хотя бы не стыдно, а из Дамиана ничего приличного даже Айлинг не сделал.

— Мальгус, кого ты приволок? — сварливо, как древняя старуха, спросил Дамиан. — Мы не договаривались на встречу с кем попало.

— Это не кто попало, это лицо, равное тебе по статусу, Его Императорское Величество Иван Михайлович Туманов.

— Не скажу, что мне приятно это знакомство, — не смягчился Дамиан, которого явно беспокоило то, что против него сейчас двое. — Толку от этого знакомства, если пользу оно не принесет. Ни торговли, ни обмена магами. Хотя… — он задумчиво пожевал губами. — Обмен знаниями тоже возможен.

— Именно поэтому мы здесь. Боюсь, Его Императорское Величество не слишком верит в угрозу от Накреха.

— Как вытеснит его из собственного тела, так сразу поверит, только поздно будет.

— С чего вы это взяли, Дамиан? — подал голос император.

Чувствовал он себя не в своей тарелке, держался скованно и чуть за мной.

— С того, что он пытался этот финт у нас проделать, но не преуспел. У нас хотел силовой захват провести, а у вас, похоже выработал другой план, что логично с учетом особенности руны, — с четко выверенной снисходительностью ответил Дамиан. — Он будет придвигаться к вам, пока не займет либо ваше тело, либо тело вашего наследника.

— Почему же он этого не сделал за прошедшие сто лет?

— Скорее всего, первоначально он попал в тело без магии, что его уже сразу затормозило, потому что руну недостаточно на себе нарисовать, ее нужно напитать маной. А ману не-маг может добыть только из накопителя, а это очень большие потери при использовании.

— Положим, первые лет десять он запитывал руну добытыми накопителями. Но затем его ничего не сдерживало.

— Слишком часто менять тело нельзя, душа может не выдержать и распасться. А пребывание в одном теле хотя бы несколько лет позволяет ей укрепиться. Грубо говоря, если сравнить душу с куском ткани, то при перемещении от нее отрывается кусок и на его место ставится заплатка. — Дамиан вдохновенно размахивал руками, показывая навыки дипломированной швеи, показывающей свою работу. — Но ее нужно не просто приложить, ее нужно пришить так, чтобы она не отлетела, а желательно еще и перекрасить в цвет общего куска, проверить другие швы, чтобы в самый ответственный момент, при переселении, душа не разорвалась. Но я уверен, что он и без того нашел себе развлечения. Любимое занятие Накреха — соединять несоединяемое, а у части его химер даже человеческое мышление оставалось. — Он помрачнел и выдал: — Что-то я с вами разговорился. Информация — большая ценность, а я вам вываливаю ее за просто так. В следующий раз, Мальгус, приходи только с платой. Ты знаешь, чего я хочу.