Ступень Четвертая. Часть первая

Глава 21

В кабинете стояла тишина. Император сидел, прикрыв глаза, и о чем-то размышлял. Кажется, я только что серьезно повлиял на его представления о возможностях магии и эти расширенные возможности его пугают.

— Ярослав, а сколько тебе лет? — неожиданно спросил император, резко открыв глаза и уставившись на меня гипнотическим немигающим взглядом.

Без ментальных заклинаний в этот раз он обошелся, но и обычного взгляда хватало, чтобы почувствовать себя не в своей тарелке. Императорский взгляд давил физически, напоминая, что передо мной не обычный человек, и в их семье есть свои техники.

— Почти шестнадцать.

Он усмехнулся.

— Нет, на самом деле. Тебе, как… Мальгусу? Так же называл тебя Дамиан?

По отношению к коллеге не прозвучало и минимального пиетета, но это понятно: не с воспитанием моего бывшего приятеля вызывать у кого-то уважение. Страх — да, но только у подданных.

— Когда мне отрубили голову по приказу Дамиана, мне было двадцать пять.

— Я думал, больше.

— Почему, Ваше Императорское Величество?

— Твой, как ты говоришь, бывший приятель выглядит значительно старше.

Это было не совсем так, поскольку Дамиан поначалу поддерживал форму более молодого и подтянутого, которую сбросил, как только понял, что Марты нет и не будет.

— Он не так давно попал под очень серьезное проклятие. Мог не выжить, его с трудом вытянули, — пояснил я. — Дамиан меня старше, но ненамного.

— Магия потрепала?

— Скорее жизнь. Он всегда стремился к образу жизни, недопустимому для мага. Его отец сдерживал, пока был жив.

Я отвечал на вопросы, но мне не давала покоя мысль: а что, если часть моих воспоминаний ложные? Пришились из того, что оставалось от Ярослава, и мимикрировались под мои собственные. Возможно, Дамиан был не столь плох, а я не столь хорош и порядочен по отношению к нему? Но отвращения он от этого меньше не вызывал. И его методы по отношению к Айлингу и Илинель лучше от этого не становились.

— Казнили тебя за что?

— Дамиан совершил удачное покушение на отца, захватил власть, но поскольку убийство надо было на кого-то повесить, счел мою кандидатуру самой удачной. Сам бы он со мной не справился, заблокировать мою магию вызвалась моя любовница, у которой, как выяснилось, были планы основанные на помощи Дамиана. — Я криво усмехнулся, припомнив, во что ей вылились эти планы. Хорошо хоть, в живых осталась, остальное почти все потеряла. — Как он сказал потом, у правителей друзей не бывает, только инструменты.

— И ты после этого не прекратил с ним общаться? — удивился император.

— Сначала я был очень слаб и не мог закрыться ни от кого, — пояснил я. — А потом начал получать от этого общения выгоду для клана. Целителей мне готовили целители Дамиана. Вам, Ваше Императорское Величество, наверняка тоже приходится общаться с людьми, которые вызывают у вас отвращение, но от которых можно получить нечто полезное для страны. У меня, разумеется, не такие масштабы, но так я и не император.

— А хотел бы? — заинтересовался он.

— Упаси боже, — честно ответил я. — Мне и клана много хотя, конечно, большая часть работы уже делегирована специалистам, но времени управление все равно требует. Мне нравится создавать артефакты, а власть не нравится. Создание клана было вынужденной мерой, чтобы не попасть в зависимость от Мальцевых или Лазаревых. А все остальное как-то само поналипало.

Я развел руками действительно удивившись насколько изменилось мое положение к этому моменту. Император неожиданно захохотал.

— Хотел бы я, чтобы ко мне все само налипало с такой же скоростью, как к тебе.

— Доля удачи, конечно, тоже есть, — признал я.

— Твой бывший приятель очень неприятный тип, — неожиданно сказал император.

По-моему, сейчас он решал, что со мной делать. Насколько я опасен для этой страны. И насколько мой менталитет отличается от привычного ему.

— При желании он может казаться очень приятным, Ваше Императорское Величество. Просто у него желания не было. Как я говорил, мы с ним друг друга не очень жалуем. Он перенес отношение ко мне на вас.

Он опять задумался. В этот раз не прикрывая глаза, а рассматривая собственные руки.

— Это правда, то, что сказал Дамиан о потери части себя при переносе?

— С большой вероятностью да.

— То есть ты знаешь, чего лишился?

— Предполагаю. Памяти о личностных отношениях. Я практически никого не помню из того мира. Но понял это не так давно, так что если я еще чего-то лишился, то тоже могу вспомнить только при попытке использования.

Я задумался, не будет ли полного набора в том блоке, что отложил для меня учитель. Наверняка он знал про утерю части знаний, если уж Дамиан оказался в курсе. Хотя Дамиан наверняка больше изучал в ракурсе, не прилетит ли кто-то с подобным заклинанием вселяться в императорскую тушку. Об этом подумал и мой собеседник.

— Насколько сложен ритуал?

— Какой ритуал?

— По перемещению души в другое тело.

— Я не знаю. Это делал учитель, — пояснил я. — Знаю только, как выглядит руна, но ее недостаточно просто нанести, надо еще правильно напитать.

— То есть ты этого не знаешь?

— Не знаю. И руны на мне нет. Можете посмотреть.

Император махнул рукой и бросил:

— Мы уже выяснили, что ты сильнее меня в некоторых вопросах. Так что даже если руна есть, ты можешь закрыть ее иллюзией так, что никто не увидит.

— Такие не закрываются иллюзиями. Разве вы не знаете?

— Те, что знаю я, можно прекрасно спрятать. Насколько отличается уровень использования магии у нас и у вас?

— Некорректный вопрос, потому что этот мир теперь мой в большей степени, чем тот, Ваше Императорское Величество. Но да, там маги более умелы в использовании магии, как вы можете видеть что по нашим целителям, что по моим артефактам. Но я не показатель умения, Ваше Императорское Величество, потому что учитель говорил, что у меня уникальные способности к этому делу. По другим областям я знаю много, но уникальным специалистом не являлся. Из явных преимуществ этого мира — более развитая техника, которая закрывает очень много того, чего нет у вас в магии, а заодно доступна простым людям.

Император кивнул, показывая, что принимает мой ответ.

— Ты можешь обучить меня всему, что знаешь? — неожиданно спросил он.

— Теоретически, Ваше Императорское Величество. И только в случае, если вы дадите ученическую клятву.

— Я? — он рассмеялся. — Ну и нахал же ты, Ярослав.

— При всей кажущейся забавности, Ваше Императорское Величество, этого требует обучение, потому что дает учителю серьезные возможности обучать с нормальной скоростью и показывать изнутри, как это делается.

— Ты же понимаешь, что я не могу дать никому подобную клятву?

— Почему, Ваше Императорское Величество? Она теряет силы с момента, когда вы будете считать окончившим обучение. — Я замолчал, поскольку сообразил, что императору окончить обучение не грозит, потому что все ритуалы Ступени он не выдержит, а значит, останется среди тех, кого называют «вечными учениками». — В любом случае без ученической клятвы обучение сильно растянется, а часть знаний я вообще не смогу передать.

— Прискорбно, — заметил он и тут же перевел разговор: — Значит, ты считаешь, что предыдущим вместилищем был Соколов?

— Да. Поэтому очень хотелось бы узнать, к кому он ездил перед смертью, Ваше императорское Величество. Я дал поручение нашим безопасникам, но у вас возможностей больше.

Император вытащил сделанную мной трубку и набрал Ефремова.

— Дмитрий Максимович, мне нужна полная информация по покойному Соколову, но так, чтобы никто, кроме вас, об этом не знал.

Он отключил трубку и опять посмотрел на меня этак задумчиво прищурившись.

— Ярослав, я хочу услышать от тебя клятву, что ты ищешь этого Накреха не для того, чтобы к нему присоединиться. Я знаю, что магу нежелательно давать слишком много клятв, но этого требует безопасность страны.

— Я не просто не хочу к нему присоединяться, я хочу его остановить, Ваше Императорское Величество. У меня тут образовалось слишком много близких людей, чтобы я за них не переживал.

— Я тебе верю, но…

Но клятву тем не менее император из меня выбил до появления Ефремова, который пришел довольно быстро и жестом фокусника извлек флешку из внутреннего кармана.

— Лично скопировал из архива все, что было, Ваше Императорское Величество, — отрапортовал он.

— Благодарю вас Дмитрий Максимович, можете быть свободны.

— Я хотел уточнить по Ермолиной, Ваше Императорское Величество, — бодро ответил Ефремов, и не подумавший покинуть кабинет.

— А что по ней уточнять? Наказание для нее определит глава клана, потому что она нарушила его приказ.

— Этого бы не случилось, если бы она знала, что у нее в руках. Возможно, Ярослав был прав, когда предлагал частично ввести в курс дела свою пятерку.

— Это снимает с Ермолиной вину? В любом случае в школе «Крылья Феникса» она учиться не будет, — жестко сказал император. — Мне не нужна рядом с дочерью неуправляемая личность. Мы с вами, Дмитрий Максимович, чуть позже посидим, подумаем, кем ее можно заменить.

Мне показалось, что сейчас это говорится для меня, поскольку у них наверняка уже была на примете кандидатура. Единственное, что радовало — это точно не Диана Мальцева, но сама по себе неопределенность была неприятна. Не хотелось бы получить под бок подругу Мальцевой или того хуже — чьего-нибудь шпиона. Кроме того, Полину следовало держать на глазах, чтобы она опять чего-нибудь не устроила. В другой школе будут свои Сысоевы, от которых ее защищать будет некому. И которым могут быть очень интересны ее умения. Перевести ее, что ли, на домашнее обучение, если уж с дружбой со Светланой у них не сложилось? Мне кажется, эту идею одобрит и Серый, и Постников — разом снимается столько проблем. Все-таки Полина в клане — как мина замедленного действия, никогда не знаешь рванет или не рванет.

Да и не только Полина, ее сестра тоже была в зоне риска, хотя предъявить ей в последнее время было нечего. Серый неожиданно решился и поставил ее, нет, не во главе алхимической лаборатории, а во главе сети по торговле зельями. Сеть состояла из двух магазинов, но Серый утверждал, что это только начало и вскоре она расползется по всему городу.

Ефремов наконец ушел из кабинета, а я спросил:

— Ваше Императорское Величество, вы ведь наверняка уже решили, кем замените Полину Ермолину?

— Хочешь за нее попросить?

— Разве что чтобы она осталась числящейся в «Крыльях» и могла сдать у них экзамены. В ее случае домашнее обучение предпочтительней. Ни секретов клана не выдаст, ни чужих маяков не пронесет.

— Логично, — согласился император.

— Но вы так и не ответили, кем ее замените.

— Мы с Дмитрием Максимовичем пока окончательно не определились, — ответил он. — Слишком много факторов надо было учитывать. Теперь вон твое иномирное происхождение добавилось. — Он вздохнул. — Лучше бы ты действительно был учеником волхва, куда проще было бы. А теперь внезапно выяснилось, что у нас здесь иномирный маньяк, а волхвов нет вовсе.

— Почему нет? Со мной пытался связаться человек утверждавший, что он волхв Варсонофий. В смысле настоящий волхв Варсонофий из настоящего волховского сообщества. Обещал всестороннюю помощь и пропал.

— То есть волхвы все-таки существуют?

— Я бы сказал так. Существует по меньшей мере один человек, представляющийся волхвом.

— Ярослав, ты меня очень обяжешь, если передашь ему мою просьбу встретиться. Или хотя бы поговорить.

Он поднял телефон, намекая, каким образом могут произойти переговоры, а затем вставил флешку с соколовским досье и принялся изучать информацию.

— Когда Соколов погиб, он возвращался с приема у Мальцевых. Очень крупного приема, посвященного дню рождения Игната Мефодьевича.

— В идеале бы записи с него посмотреть, — намекнул я. — Ритуал не одноминутный. Нужно не просто вселиться, а еще считать память.

— Можно запустить фантом, — напомнил император. — Так что на записи я бы не рассчитывал, разве что на список приглашенных. Но записи, разумеется, будут просмотрены.

— И досье на каждого. Не изменилось ли поведение у кого из гостей или самого Мальцева. Хотя сам Мальцев вряд ли.

— Почему ты так думаешь?

— Больше потому, что он очень старый, то есть может просто умереть в любой момент, тогда переселение произойдет неконтролируемое, — пояснил я. — Но и на общение с ним я тоже опираюсь.

— Как раз от Мальцевых была прислана книга Вишневским, — напомнил император.

— Сам он отрицает, что что-то отправлял, и я склонен ему верить, — почти не задумываясь, ответил я. — И не потому, что Игнат Мефодьевич кажется мне кристально честным человеком, а потому что он не стал бы врать там, где очень легко проверить. Ведь очень легко проверить, кому Вишневские перевели деньги, не так ли, Ваше Императорское Величество? — спросил я, будучи уверенным, что они это уже сделали.