Глава 26

Двигались к блоку мы молча, и это дало мне возможность обдумывать, что не так с моей невидимостью. Раньше мне казалось, что она идеальна и обнаружить ее можно лишь поисковым заклинанием рядом с применяющим. Что-что, а поиск по ауре заглушить почти невозможно, и уж никак не невидимостью. Но тем не менее Накрех каким-то образом обнаружил ее на расстоянии. Это было неправильно. Это никак не встраивалось в картину моего мира как прошлого, так и нынешнего. Если его умения настолько превосходят мои, то зачем он пытался со мной договориться? Именно договориться — я был уверен в том, что он, не особо переживая, уберет любого, кто ему помешает. И не посмотрит на симпатии-антипатии. В симпатию я тоже не верил. Для таких, как Накрех, я — конкурент. И опять же, с высоким уровнем не вязались заклинания в квартире Соколова. Эти заклинания, пусть и были выше качеством, чем в среднем в этом мире, все равно не выдерживали конкуренции с моими. Из общего ряда выделялся только ключ от записей, на расшифровке которого я застопорился. И, пожалуй, заклинания на сейфе. Для столь знающего мага как Накрех, это как-то маловато.

И только прикоснувшись к двери блока, я сообразил: Накрех меня не видел, это я сглупил и не подстраховался, посчитав это излишним и нудным действием. Вот мне и наглядно доказали, к чему приводит лень. Наблюдатели заметили открывающуюся и закрывающуюся дверь моего блока и открывающуюся дверь склада с Сысоевым. Для умного человека этого достаточно, чтобы понять: кто-то развлекается с невидимостью. А для другого умного человека звонка Накреха достаточно, чтобы понять: за нами наблюдают круглосуточно, причем есть приказ докладывать обо всем. Недаром прошло какое-то время с момента открытия кладовки с Сысоевым — пока сообразили, пока доложили, пока сам Накрех сделал правильный вывод.

— Кто тебе звонил? — спросила Светлана, стоило за нами закрыться двери.

— Тот, кто на тебя охотится.

— Откуда у него такой телефон?

— Я пока не готов ответить на этот вопрос.

С учетом того, что Накрех не знает Варсонофия настоящего, получил мой противник трубку из других рук. При этом сам Варсонофий не дает о себе знать. Не случилось ли с ним чего? Кажется, император был не так уж не прав, когда предположил, что в волховских рядах нет единства. Только по факту разделяются они не на тех, кто хочет контактировать с официальными властями, и тех, кто не хочет, а на тех, кто имеет дело с противниками императора, и тех, кто этого не знает.

— Это кого-то из наших? — встревоженно спросил Тимофей.

— Нет, — коротко ответил я. — Ни с кем из наших ничего не случилось.

Пока не случилось. Потому что Накрех мне угрожал в том числе благополучием моего клана. А у меня, черт возьми, нет ни одной зацепки. Я не знаю, в кого он мог вселиться на мероприятии у Мальцева. Точно могу сказать только одно. Судя по записям с камер, которые мне показал император, Соколов оттуда ехал уже трупом, так как был под внешним управлением.

А это значит, что Накрех в кого-то вселился как раз тогда. Но вот вопрос, почему этот кто-то, а там наверняка было лицо уже близкое к императору, не выполнил план по переселениям. Что такого могло случиться, что он отложил столь тщательно лелеемую замену тела? Идеи были, но для того, чтобы понять, насколько они реальны, требовалась консультация Ефремова. Ему я и позвонил.

— Елисеев, ты на часы смотрел? — сразу спросил весьма недовольный генерал. — Ты там спать должен. И твоя пятерка тоже должна спать.

— А мы вместо этого ходили смотреть на Сысоева.

— Что-то высмотрели? — Похоже, Ефремов зевнул прямо в трубку, потому что конец фразы получился смазанным.

— Мы нет, а вот нас — да. Мне позвонил наш противник на трубку, которую я дал волхву.

— Неприятно, но хоть нет неопределенности. Значит, они против нас, — сразу решил Ефремов.

— Дмитрий Максимович, я не знаю, какими путями трубка попала к нашему врагу. Но точно не от того, кому я ее давал. Но я вам звоню по другому вопросу. Многие главы кланов дают клятву лично императору?

— Не очень. Это нужно сильно накосячить, чтобы обменять практически свободу на полное подчинение.

— Могу я получить список людей под такой клятвой среди тех, кто был на том приеме у Мальцева, информацию о котором вы передали при мне императору?

— Извини, Ярослав, но нет, — неожиданно твердо ответил Ефремов. — Только с разрешения императора. Надеюсь, его ты так поздно беспокоить не будешь? Список я подготовлю. С утра уточню, можно ли его тебе отправить.

— Ну хоть так, — согласился я.

— А что от тебя хотел тот, кто позвонил? — с напряжением в голосе спросил Ефремов.

— Чтобы я перестал путаться у него под ногами. Обозначил свои цели.

— Какие?

— Извините, но я об этом скажу только императору, — злорадно ответил я. — Вот если он разрешит, тогда все вам расскажу.

— Елисеев, Елисеев, — вздохнул Ефремов в трубку. — Забываешь, кто тебе все время помогает.

— Что вы, Дмитрий Максимович. Но понятие государственной тайны работает в обе стороны.

— Так я же и стою на страже государственной тайны, — напомнил он.

— Вы знаете не все, что знает император. И только ему решать, что именно должно дойти до вас, а что останется в секрете.

— Однако, Елисеев… Ты, часом, на мое место не метишь? — недовольно засопел он в трубку.

— Упаси боже, Дмитрий Максимович. Мне и своего много. Я надеюсь, что все это закончится быстро и мы с вами будем контактировать куда реже и только по приятным поводам.

— Например, прием в честь дня твоего рождения? — с явным намеком спросил он.

— Не уверен, что хочу его устраивать.

— Надо, Елисеев, надо.

Он добавил пару фраз о необходимости коммуникации с другими кланами, после чего попрощался и повесил трубку. А я попал под допрос моей пятерки.

— Насколько опасно для нас то, что сегодня случилось? — спросила Ангелина. — Я имею в виду, для наших планов.

— Я думаю, что наблюдатель не мог знать, сколько человек смотрело на Сысоева, поэтому действуй так, как вы договорились с Ефремовым, — решил я. — Хуже точно не будет, даже если я неправ по поводу наблюдателя.

— Но то, что что-то вообще видели со стороны… У меня это в голове не укладывается.

— Я тебе сразу говорил, что школьная защита — проницаема, — напомнил я. — Да за всеми нами постоянно наблюдают, поэтому учитывай это всегда. В безопасности вы только тут. Но я все равно добавлю еще пару слоев для надежности.

— А Императорская гвардия? — проблеяла Ангелина, до которой дошло, что ее перевод — вовсе не синекура, а довольно опасное задание. — Они же должны нас охранять?

— Они и охраняют, — ответила Светлана. — При необходимости появятся здесь в считаные мгновения. Но открыто им тут находиться нельзя.

— Сейчас нам ничего не угрожает. Предлагаю отправляться спать, — напомнил я про время. — Невыспавшийся школьник тупеет. А мы, как выяснилось, не только школьники, но и тайные агенты.

Немного атмосферу разрядить мне удалось, девушки выглядели не такими испуганными, когда уходили, Тимофей тоже отправился к себе, а Ден задержался и тихо сказал:

— Меня сильно беспокоит ситуация с трубкой. Ее нельзя отключить?

— Можно, — признал я. — Но непосредственно у базы. Только зачем? Информацию с нее никакую не получить, а вот проговориться преступник может.

— Разве что, — с большим сомнением согласился Ден. — Но Постникову не понравится, что одна из столь важных трубок — в чужих руках. Нужно блок самоуничтожения туда вставлять.

— Точно, нужно с ним поговорить, спасибо.

Я набрал Постникова и предупредил чтобы ни он, ни кто другой не отвечали на звонок от «волхва». Приеду к себе, закорочу звонок только на себя. Конечно, вряд ли Накрех сейчас захочет пообщаться с кем-то, кроме меня, но когда поймет, что нам с ним не по пути, примется за других.

А потом я стукнулся к Дамиану. Если кто-то может помочь в борьбе с Накрехом, так это он. Главное, чтобы он захотел это сделать. Идея, как его привлечь, у меня была. Осталось выяснить, сработает ли.

— Чего тебе? — недружелюбно спросил он. — Один явился? Надо же. А поинтересоваться у меня, хочу ли я знакомиться с кем попало?

— Это император кто попало? — удивился я. — Не думал, что ты столь низкого мнения о себе.

Он шумом выдохнул, демонстрируя презрение ко мне и к тому, кого я приводил.

— О себе я достаточно высокого мнения, но это не значит, что я готов на диалог с любым, кто скажет, что он тоже император. Я лицо уникальное, понял?

Я кивнул и создал под задницей кресло. Дамиан сел на любимого конька, а значит, будет долго распинаться о собственном величии и непохожести на других. В голову полезли непрошенные мысли о том, что из того, что я помню, — настоящее, а что — наведенное, но я от них постарался побыстрее отделаться, решив для себя, что нет такой гадости, на которую не способен мой бывший приятель. А значит, все плохое, что я про него помню, — правда. А вот хорошее, да, хорошее точно может быть наведенным.

— Чего хотел-то? — наконец спросил Дамиан, после того как в красках пояснил, чем отличается император от простого смертного. — Учти, для тебя лимит благотворительности исчерпан.

И замер с важным видом, как будто то, что он мне выдавал не было оплачено тем или иным способом. Отношение Дамиана нужно было менять. Для реализации моих планов он должен чувствовать себя просителем, а не благодетелем.

— Я хотел тебя предупредить, — лениво сказал я. — Но вижу, ты не нуждаешься в моих предупреждениях.

— Илинель? — напрягся он.

— Накрех.

— Фух, — выдохнул Дамиан. — Мальгус, я ж тебе уже сказал, больше это не наша проблема, а ваша.

— Ты слишком наивен, Дамиан. Я сегодня с ним разговаривал, и он рассказал о своих ближайших планах.

— И как они могут касаться меня? — скептически спросил он.

— А ты подумай, как они будут касаться тебя, если он вернется. Он не собирается отказываться от своих планов занять императорское место.

— Ха-ха-ха, — громко и выделяя каждый слог, сказал Дамиан. — Если бы он мог вернуться, то он бы уже вернулся. Руна не даст ему возможности вернуться сюда.

— Руна не даст, — согласился я. — А пространственный карман — даст.

— В каком смысле? — напрягся он.

— В том самом. Я открыл свой пространственный карман тут. Свой — это тот, который у меня был, когда я был еще Мальгусом во всех смыслах этого слова. А если я открываю его тут, то путем несложных манипуляций открою его и там.

— Сказки рассказываешь, Мальгус. Я в это поверю, только когда лично увижу тебя рядом, — насмешливо прищурился он.

— Я не идиот лезть к тебе, будучи под клятвой, — заметил я. — Для меня это чистой воды самоубийство. Я уже умирал однажды, и знаешь, мне это не понравилось. А к тому времени, как клятва перестанет меня ограничивать, смысла лезть к тебе не будет, потому что это будешь уже не ты.

Дамиан облизнул губы, как это у него бывало, когда он сильно нервничал, и я понял — попался. За себя он всегда боялся куда сильнее, чем за что-то еще. А тут прямая угроза не телу, но душе.

— Поклянись, что ты открыл свой старый карман, — неожиданно сказал он. — Только после этого я продолжу с тобой говорить.

— Вообще, этот разговор больше нужен тебе, — намекнул я. — Но так и быть.

От подтверждения того, что мне доступен мой старый пространственный карман, хуже мне не стало, а вот — Дамиану поплохело еще сильнее. Тоже понял, какую прекрасную перспективу перемещений между мирами открывает такая возможность.

— Хорошо, предположим, ты говоришь правду и Накрех собирается вернуться. Почему он это не сделал раньше?

Дамиан наконец создал сиденье и себе. Настроился на долгий разговор, и это хорошо.

— Поначалу у него было тело без магии, — начал фантазировать я. Дамиану мои фантазии не проверить, да и с высокой вероятностью не фантазии это, а то, что было на самом деле. — Сам понимаешь, без магии пространственный карман не открыть. На ритуал с руной еле наскреб к старости.

— Предположим, наскреб к старости. Но из мага-то он мог уже перенестись.

— Во-первых, вспомни, на какой ступени открывается пространственный карман. — Здесь я ходил по тонкой грани, потому что требуемого уровня целителей в этом мире не было, а с зельями проходить довольно проблемно. Не каждый бы рискнул. — А во-вторых, у местной императорской семьи очень интересные знания, связанные с менталом. Ну знаешь, по типу твоей Императорской книги заклинаний, обрезанный вариант которой ты мне выдал, но только Накрех хочет получить полный доступ к варианту этого мира.

Дамиан посерел даже в снохождении. Знает, что там не самые сохраняющие мир заклинания. Попади что-то подобное в руки маньяка типа Накреха — и от мира останутся одни руины, по которым будут бегать химеры.

— Вы должны этому воспрепятствовать, — выдавил он.

— Каким образом? Наш император рассматривает возможность просто передать знания при условии, что Накрех отсюда уйдет и больше никогда не появится.

— Вы там вообще сдурели? — взвился Дамиан. — Он же уйдет к нам! К нам, Мальгус. Накрех — преступник, который должен быть уничтожен. Вы его должны уничтожить.

— Мы даже не знаем, как он выглядит.

В Дамиане тут же проснулась подозрительность.

— Ты же говорил, что с ним разговаривал?

— Я с ним разговаривал по специальному парному артефакту, — пояснил я в понятных для Дамиана словах. Про технику ему придется пояснять куда дольше. — При этом мы друг друга не видим. Только слышим. Но голос можно изменить. Магия у нас и у вас отличается. А у меня, как ты знаешь, пропала часть знаний.

— Вы должны его ликвидировать, — заявил Дамиан. — Найти и ликвидировать. Это и в ваших интересах. Вдруг, получив знания, он не захочет уходить?

— Он говорил, что очень хочет отомстить тем, кто его убил. Когда я ему сказал, что от его убийц могло и костей не остаться, он сказал, что ему хватит и потомков. Он собрался добраться до потомков всех участников.

Скорее всего, предки Дамиана тоже там отметились, потому что император вид заимел очень бледный. Вся его напыщенность пропала, а глаза лихорадочно забегали.

— Мальгус, ты же понимаешь, что он вернется к вам.

— С чего бы? Мы обезопасимся клятвой.

— Он сменит пару тел, и клятва потеряет силу, даже если будет привязана к душе, а не к телу. Накрех — хитрый жук, он непременно даст такую клятву, которая ему выгодна. Он вернется, Мальгус, и убьет всех. Кстати, а почему он вообще с тобой откровенничал? Он не из тех, кто выдает свои планы кому попало.

— Так получилось, что сейчас я ему мешаю достичь цели. Стою на пути. Он посчитал, что выгодней будет договориться. И я даже склоняюсь согласиться, потому что смерть Айлинга в моей душе требует отмщения.

— Да сдался тебе этот старый маразматик, — раздраженно сказал Дамиан. — Он в конце окончательно сбрендил. И если бы я не разобрался с ним, он бы разобрался со мной рано или поздно. Он создавал хаос. Мальгус, я не знаю, что ты помнишь, а что нет, но уверяю тебя, Айлинг не дал бы тебе править. Он сеял хаос и ненависть. Из-за него я пошел против отца.

Врал ли он или говорил правду? Я бы не ответил с определенностью, потому что сейчас каждый из нас вел свою игру. Я сам врал процентов на восемьдесят, поэтому не исключал такого же подхода от собеседника. Я больше не считал его другом, а он меня таковым не считал никогда.

— Давай не будем ворошить прошлое.

— Я тебе это и предлагаю, — обрадовался Дамиан. — Вы закрываете вопрос с Накрехом у себя, а я вам подкидываю всю информацию по нему, которая найдется.

— То есть ты хочешь, чтобы мы убрали твоего врага просто так? — удивился я. — Опасного врага, между прочим, непредсказуемого.

— Ты опять решил из меня что-то вытащить? — возмутился он. — Мальгус, твои аппетиты растут. А я еще даже не проверил, возможно ли перемещение кого-то через пространственный карман.

— Проверяй, — согласился я. — Только не сразу на магах. Потому что без надлежащей защиты живое там погибает. Всего хорошего, Дамиан. Как решишь, чем заплатишь за спасение своей задницы, стукни, я подумаю и посоветуюсь с императором. С моим императором, с которым ты так хамски себя повел при вашей встрече.

Выйдя в реал, я сразу отправился спать. Сон себя сам не поспит, а действовать надо, имея на руках хоть какие-то козыри. Пока у меня нет ничего.

Загрузка...