Стурлур – место, где все началось

§3. Дворец Хана

Разойдясь с Прекхардом, оставшаяся часть отряда — Володус, Малдуст, Цедрус, Гром, Алатар и единственный уцелевший стражник Малдуста, истерлинг по имени Бэррон — благополучно добрались до стен дворца хана Юватхи.

Дворец занимал обширную территорию в другом конце Стурлура от его единственных врат. Между ними простиралась самая широкая улица напрямик. Стены дворца, включая его придворье, выстроенные по всему периметру, были украшены башнями с золотыми куполами, сверкающими на солнце. Само здание дворца величественно возвышалось над остальными, подчёркивая свою непреложную власть и могущество. На его вершине возвышался огромный купол из чистого золота, сверкающий столь ярко под лучами солнца, что издалека мог казаться вторым светилом, видимым с любой точки города.

Войти на территорию дворца можно было через главные ворота, точно также, как и в город. К счастью, эти врата, ведущие в подворье всегда были открыты для горожан, и даже в этот день, несмотря на хаос, творившийся в городе, они оставались распахнутыми. За воротами раскинулся просторный внутренний двор, примыкающий к фасаду дворца. Окружённый высокими каменными стенами, этот двор использовался для общественных мероприятий — от публичных казней до собраний. Пространство было настолько огромным, что могло вместить целую толпу.

Из-за доступности этого места хан не уделял особого внимания его благоустройству. Со временем двор утратил своё величие и стал напоминать обычную городскую площадь с несколькими торговыми палатками и неказистыми хозяйственными постройками, больше похожими на заброшенные сараи.

Алатар с группой укрылись у стены неподалеку от ворот. Перед ними, словно на ладони, раскинулся весь двор. У самого здания дворца возвышались широкие каменные ступени, ведущие к громадным воротам самого здания. На каменной площадке, расположенной перед воротами, могли свободно разместиться несколько десятков человек.

Сейчас на этой площадке стояли вожди племён истерлингов, приглашённые на совет. Среди них выделялся Улдор, глава племени Дракона, с которым Малдуст был связан последние тысячу лет. Вместе с ним присутствовали Великий змей Кхузаймах, верховный правитель Харада, и сам хан Юватха, правитель степных вариагов и Стурлура. Возле них находилась личная стража — змеиная гвардия Кхузаймаха, отборные воины Вастаки у истерлингов и гвардия вариагов у хана Юватхи.

Перед вождями властно расхаживал высокий черный нуменорец. Его статная фигура в рваном красном плаще и вычурном железном шлеме, напоминавшем корону, придавала ему ещё больше надменности. Он обращался к собравшимся вождям не как к могущественным лидерам Юга и Востока, а как к несмышленым мальчишкам.

«Что ты здесь устроил, Юватха? С каких пор ты решил, что вправе созывать подобные „советы“ без одобрения Темного Властелина? Неужели ты полагаешь, что Великое Око ослепло? Или думаешь, что у него не хватает времени следить за своими же землями? Ты глупец, хан, и за твою глупость сегодня кровью платит твой город», — произнес нуменорец низким, угрожающим тоном. Его властный голос разносился по двору, доходя до Алатара и его спутников.

«Я… я исполняю все свои обязательства перед Всевидящим Оком, нашим господином, нашим владыкой», — с дрожью в голосе ответил Юватха.

«Наши предки заключили союз с Сауроном тысячи лет назад. Мы, племя Дракона, верно храним эти традиции. Уже сотни лет его посланники не посещали Мистранд, но мы помним условия союза. Темный Властелин гарантировал неприкосновенность правителям, присягнувшим ему на верность. Ты не посмеешь поднять руку ни на Юватху, ни на кого-либо из присутствующих вождей», — смело воскликнул Улдор, вождь истерлингов. Он единственный не дрожал перед черным нуменорцем.

Улдор краем глаза заметил Малдуста, наблюдавшего за ним издалека. Их взгляды пересеклись, и вождь тонким жестом дал понять, что Малдусту не следует вмешиваться. Малдуст, хорошо знавший своего старого ученика, сначала колебался, но затем решил последовать совету и оставаться в тени.

Гром, даже со спины, узнал черного нуменорца. «Агандаур… Чудесно. Похоже, жизнь становится всё веселее,» — подумал он с сарказмом, вспоминая приказ о баллистах. Теперь его временные союзники из таверны были для него единственным шансом на спасение из Стурлура.

«Чего мы ждём? Где выход?» — прошептал Цедрус.

«Нас отделяет от него всего лишь несколько десятков элитных воинов и этот, чертов здоровяк», — ответил Гром, обращая особое внимание на того, кто отправил его в этот город.

«Ну и что? Проскользнём мимо них или перебьём», — уверенно ответил Цедрус, с лёгкой ноткой высокомерия.

«Ты смерти ищешь, „Цитрус“? Иди вперёд, а я с удовольствием посмотрю на твою глупую кончину в безопасном месте», — усмехнулся Гром, нарочно перековеркав его имя.

«Смотрите, вон там, на земле, лежит человек в синем балахоне, в точности, как у тебя, Алатар», — вдруг заметил Володус, указывая на бездыханное тело.

На дворе, помимо тела, на которое указал Володус, лежали десятки других безжизненных тел простых горожан, среди которых он также заметил торговца, с которым прибыл в город. Очевидно, многие надеялись на защиту своего правителя во время хаоса, что охватил город, но горькая истина была в том, что и он сам нуждался в защите не меньше остальных.

«Это Палландо», — тихо произнес Алатар.

«Он жив?» — с тревогой спросил Малдуст.

«Не уверен, похоже, не дышит», — ответил Володус, склонившись к телу.

Тем временем Агандаур, полностью проигнорировав слова Улдора, продолжил свою речь, обращаясь к остальным вождям:

«Вы все — жалкие марионетки. Ваша власть иллюзорна, а жизнь скоротечна. И на твоём примере я это докажу», — произнёс он, устремив свой презрительный взгляд на Великого хана Юватху.

После этих слов Юватха рухнул на колени, его дрожащая фигура вызывала отвращение у других вождей, привыкших видеть правителей равными себе. Казалось, что в этом унижении хан окончательно утратил своё достоинство. Но неожиданно внимание Агандаура переключилось на другого — Великого Змея Кхузаймаха, вождя Харада. Черный нуменорец указал мечом в его сторону, и, кивнув, велел змеиным стражам обнажить оружие. Подчинившись безмолвному приказу, стражи с холодной решимостью пронзили своего предводителя. Кхузаймах, истекая кровью, рухнул на колени, ещё живой, но тяжело раненый.

Правители южных и восточных земель не могли осмыслить случившееся. Что было более поразительным: внезапный гнев черного нуменорца, который внезапно обратился на Кхузаймаха вместо Юватхи, или то, что элитная личная стража Великого Змея предала его по одному лишь знаку Агандаура?

Из всех присутствующих только Улдор, вождь истерлингов, не испугался, а ощутил праведный гнев.

«Что ты себе позволяешь⁈ Наш народ не простит ни тебе, ни твоему господину этого предательства!» — в ярости выкрикнул Улдор.

«Народ?» — с едва заметной насмешкой и презрением повторил Агандаур. — «Люди верят в то, что видят, но часто ошибаются. Сегодня они увидели, как Великий Змей, приглашённый на мирный совет, привёл с собой не только змеиную гвардию, но и целый легион харадрим. Они также услышали и запомнят звук его боевого горна, разнесшегося по всему городу. История запомнит этот день как неудачную попытку подлого змея Кхузаймаха предательством расширить свою власть. Однако, благодаря доблестным вариагам, поддержке истерлингов и преданным „чести“ змеиным стражам, которые не могли вынести подлость своего вождя, этот заговор был предотвращён. Так вы будете рассказывать об этом дне своему народу. Так эти события войдут в летописи.»

Некоторые вожди сразу поняли смысл этих слов и приняли его, другие колебались, не решаясь возразить. Лишь Улдор продолжал пылать негодованием, ясно показывая, что не забудет и не простит произошедшего. Агандаур, посчитав, что один Улдор не представляет серьёзной угрозы, и что его смерть лишь усложнит ситуацию, продолжил игнорировать его.

Затем черный нуменорец перевёл взгляд на воина в чёрном балахоне, скрывающем его лицо.

«Хашшарий, покончи с ним» — приказал он.

Воин, до этого стоявший неподвижно, скрестив руки на груди, обнажил два изогнутых клинка, спрятанные под одеждой, и подошёл к истекающему кровью Кхузаймаху. Возложив клинки крестом на его плечи, он взглянул на Агандаура, ожидая подтверждения. Нуменорец едва заметно кивнул, и клинки Хашшария мгновенно разрубили шею предводителя Харада.

Голова Кхузаймаха с глухим звуком упала на землю, а его тело несколько раз дёрнулось в последних судорогах. Кровь хлынула из раны, окрашивая каменную площадку и ступени в алый цвет. Так завершилась жизнь Великого Змея, став трагическим и неожиданным финалом для того, кто был символом могущества южных земель.

Хашшарий сумел перехватить корону с головы Великого Змея, прежде чем она успела упасть на землю, и немедленно передал её Агандауру.

«Прекрасно, что среди харадрим все ещё есть достойные вожди, ценящие нерушимые узы союза», — произнёс Агандаур с усмешкой, подозвав к себе харадрим, покрытого разноцветными татуировками. Это был вождь племени укротителей муммакилов, которому он вручил корону Кхузаймаха. «Хараду нужен верховный вождь. Мы же не хотим погружать страну в хаос, только что объединившуюся после племенной вражды», — добавил он, хищная улыбка не сходила с его лица.

«А вы!» — произнёс Агандаур, проводя остриём меча в сторону каждого из вождей. — «Запомните: Великое Око всегда ближе, чем вы думаете. Надеюсь, пример змеиной гвардии не даст вам об этом забыть. Избавьтесь от этого тела», — он указал на обезглавленного Змея, — «и захватите синего мага, что лежит во дворе. У меня на него особые планы».

Агандаур, сопровождаемый вождями и их стражей, направился во дворец, куда также были отнесены тела Кхузаймаха и Палландо. Во внутреннем дворе остались лишь десяток пиратов Умбара и несколько потрёпанных боем черных нуменорцев.

Малдуст сурово посмотрел на Алатара и произнёс:

«Это то, чего ты добивался, мудрый волшебник? Надеюсь, гнев Саурона ограничится этим городом и не обрушится на земли моего народа! Иначе считай, что кровь всех убитых будет на твоих и твоего друга Палландо руках!»

Его слова были произнесены шёпотом, чтобы не привлечь внимание, но даже сквозь него можно было ощутить едва сдерживаемый гнев.

Алатар не скрывал своего смущения. Он принимал на себя всю тяжесть ответственности за то, что всё так обернулось.

Из различных уголков города доносились звуки битвы, смешанные с паническими криками горожан. Внутренний двор почти опустел после того, как правители и Агандаур покинули его. Ворота дворца выглядели намного крепче, чем главные городские.

Внезапно Грому пришла в голову идея.

«Они ушли, это наш шанс. Эй, фокусник», — обратился он к Володусу. «У меня есть план. Твои фокусы способны на большее, чем просто привлечение неприятностей?»

«Что ты имеешь в виду?» — спросил Володус, удивлённый.

«Внутри осталось много корсаров. Я не знаю, под чьим они командованием, но, если я смогу выдать себя за одного из них, возможно, мне удастся выманить их оттуда. Тогда нам останется лишь разобраться с остальными. Но для этого плана мне нужно выглядеть так, будто я чудом уцелел после боя», — изложил Гром.

«Могу ударить тебя по лицу, если нужно. Или… Хм…» — его глаза начали излучать зелёное свечение, и он медленно поднял руки. Из кончиков его пальцев начали вытекать язычки зелёного дыма, обвивая тело Грома. На одежде пирата появилась свежая кровь, а его лицо выглядело так, словно его жестоко избили. Однако всё это было лишь иллюзией, созданной магией Володуса. — «Думаю, получилось неплохо», — удовлетворённо заметил он.

«Замечательно, остается только сделать малое», — произнёс Гром. — «Ух, в последнее время мне часто приходится разыгрывать сценки», — подумал он, вспоминая, как вмешивался в конфликт между стражами вариагов и Володусом при их первой встрече.

«Тайный проход находится в одном из зданий на западной стороне», — заметил Алатар. — «Нам потребуется время, чтобы его найти, и я не знаю его точного местоположения».

«Почему ты не сказал об этом раньше? Но ладно, уже не важно», — отозвался Гром, выходя из укрытия. Он, притворяясь раненым, хромая, подошёл к одному из черных нуменорцев. — «Там… бой, на нас напали, моему отряду нужна помощь», — протянул он жалобным голосом.

Нуменорец обернулся и равнодушно взглянул сквозь щель забрала на Грома.

«И что? Мне плевать на ваше пиратское отродье. Делайте то, зачем вас наняли. Вы здесь сами по себе. Иди к своим и не отнимай моё время», — произнёс он с холодным презрением.

«М-да-а, вы мне еще по пути в Стурлур показались теми ещё ублюдками», — подумал Гром, вспоминая путь из Умбара в составе каравана.

Иллюзия, наложенная Володусом, выглядела убедительно. После неудачной попытки повлиять на нуменорца он подошёл к группе пиратов, стоявших у колодца, и произнёс:

«Мужики, там, в двух кварталах отсюда, наши попали в засаду, нам нужна помощь», — протянул он, изображая страдания.

Незнакомые корсары смущённо повернули головы в его сторону.

«А ты к чьей команде принадлежишь? Кого там атакуют?» — спросили они. Ни пираты, ни Гром не узнали друг друга.

«Эх, наверное, не стоило скрывать свою личность по пути сюда», — размышлял он про себя.

«Да твою ж налево… В задницу этот маскарад, лучше как в старые добрые», — с небольшим разочарованием, но с большим энтузиазмом подумал и решил Гром поступить иначе.

В этот момент он решил не продолжать игру и взять инициативу в свои руки. Отвечая на вопрос корсаров о том, «кого же там бьют?», он лаконично произнёс:

«Вас!»

Пират ловко метнул кинжал из-за пазухи, и лезвие вонзилось прямиком в глазницу одного из корсаров. Оно проникло глубоко, повредив глаз и пронзив мягкие ткани внутри черепа. Это была смертельная рана, и корсар мгновенно рухнул на землю.

«Что ж, признаюсь, у меня и не было надежды избежать боя», — произнёс Алатар, обнажая меч и держа в другой руке посох. Глаза синего мага наполнились синеватой энергией, и остальные спутники ощутили прилив решимости. — «В бой, друзья!» — с небывалой для своего старческого вида отвагой он ринулся вперёд.

Во внутренний двор уверенно ворвались союзники из таверны. Впереди, к черному нуменорцу, устремился страж Малдуста, вступив в схватку с ним и двумя пиратами, стоявшими рядом. Алатар последовал за ним. В двадцати метрах справа находились Малдуст и Володус, а Цедрус занял позицию между ними, соблюдая равное расстояние между союзниками. Один из черных нуменорцев забежал на деревянный подиум и укрылся за щитом, подавая знак другой группе пиратов атаковать Малдуста и Володуса. В ответ на это на него было направлено огненное заклинание старейшины истерлингов.

«Ого, я тоже так могу, старичок», — с задором произнёс Володус и метнул сгусток пламени в след. Огненные снаряды пронзили воздух, оставляя за собой ярко-красные хвосты, и с громким ударом ударили в щит и шлем черного нуменорца. При контакте с латами раздался свистящий звук, за которым последовал хлопок и треск пламени. Затем, вспыхнувшие бурые дымные облака начали кружиться вокруг нуменорца, окутывая его взгляд пылающими огнями. Щит вибрировал реакцией на удар. — нуменорец не упал и не отступил; он стойко впитал в себя огонь противников, словно стена, несмотря на ожоги под доспехом.

Остальные черные нуменорцы не спешили вступать в ближний бой, как одичалая толпа. Их дисциплина и умение требовали предварительно оценить обстановку и ударить скоординировано, как единая боевая единица. Даже опытные солдаты иногда теряют боевой дух, сражаясь лицом к лицу с черными нуменорцами, но на этот раз каждый устоял духом, даже Володус.

Цедрус обнажил изящный, изогнутый клинок эльфийской работы и был готов сразиться с любым из противников, но при этом не торопился приближаться первым.

Грому пришлось остаться вдалеке от своих товарищей и сразиться с двумя оставшимися корсарами в одиночку. Сначала ему было непросто противостоять тем, кто владел той же техникой боя, что и он, особенно на суше, а не на палубе. Но он быстро адаптировался к новым условиям, сначала разделавшись с одним из них, нанеся режущие удары клинками, и завершив проникающим уколом в шею. Второго ему удалось лишь ранить, и, истекая кровью, тот в панике скрылся в ближайшем ветхом здании.

В сторону Малдуста и Володуса уже почти подбежала группа из трёх пиратов. Веселый фокусник встретил их с сюрпризом.

«Эй, старик, смотри сюда и береги бороду», — обратился Володус к Малдусту, направив свои соединённые ладони к пиратам и растопырив пальцы. Из его ладоней вырвался конус пламени, который охватил и поджёг группу врагов. Пираты вспыхнули, и огонь моментально охватил их одежду и кожу. Они закричали от боли, пытаясь потушить пламя, но было уже поздно. Они падали и кувыркались, пытаясь отогнать огонь, но конус пламени быстро догонял их, пока они не превратились в живые факелы.

Один из них оказался настойчивее и не спешил так просто мириться со своей судьбой. Несмотря на то, что Володус мог бы легко покончить с ним, Цедрус метнул арбалетный болт, окончив терзания, которые причинял огонь.

«Если ты собираешься только казаться полезным, а не быть им на самом деле, то продолжай в том же духе, Цитрус,» — крикнул Володус, подчеркивая, что ему не требовалась помощь.

Алатар сражался бок о бок со стражем Малдуста против уже четырех противников: двух черных нуменорцев и двух пиратов из Умбара. Синий маг, выглядевший как пожилой старик, двигался с такой ловкостью, что равняться ему мог только опытный воин в самом расцвете своих сил. В ходе боя Алатар снес голову одному пирату и, размахивая мечом, порезал брюхо второму.

Тем временем третий нуменорец решил сразиться один на один с Цедрусом.

Гром, решив не преследовать убежавшего корсара, бросился на помощь Цедрусу. На пути он метнул еще один кинжал в уже сражавшегося с ним нуменорца.

Из пристройки, где скрылся раненный корсар, выбежала еще одна группа пиратов. Они решили побежать вслед за Громом, но страж-истерлинг с Алатаром невольно переключили их внимание.

Малдуст, увидев в купе кучу воинов, окруживших его стража, решил использовать мощное заклинание. Чародей понимал, что его волшебство затронет и его собственного воина. Несмотря на некоторое сомнение, он все-таки решился надеяться на его выносливость.

Из эпицентра области, в которой находился черный нуменорец, подбежавшая группа пиратов и Бэррона — так звали последнего выжившего стража Малдуста — раздался резкий и громкий звук. Он оглушил всех людей, попавших под воздействие заклинания, а затем этот звук откликнулся вибрирующим эхом изнутри каждого воина. Это эхо так и норовило буквально разорвать плоть, что и произошло с большей частью, включая воина-истерлинга. Их тела в миг разорвались от исходящих звуковых колебаний, забрызгав кровью и потрохами все вокруг. От воина истерлинга в кровавом месиве целиком уцелел только один глаз.

Цедрус вел поединок с переменным успехом: ни ему, ни его противнику не удавалось пробить доспехи. Оказалось, что под тканью Цедруса скрывалась вполне добротная броня.

Оказавшись в значительном меньшинстве, черным нуменорцам уже можно было не рассчитывать на победу. Но они все же, оправдывая свою грозную репутацию, сражались до конца…

В конечном итоге, совместными усилиями удалось одолеть всех противников. Бой был не из легких, но теперь, казалось бы, можно перевести дух. Но неожиданно из стороны дворца, с того самого места, где вероломно казнили Кхузаймаха, донесся звук хлопающих ладоней.

В пылу битвы никто из союзников не заметил, что за ходом боя наблюдали две фигуры. Первая была среднего роста и телосложения, одета в черный тканевый балахон с плащом; его лицо скрывала маска с капюшоном, а в руках он держал две изогнутые сабли. Это был тот самый воин, которого Агандаур назвал хашшарий и который отделил голову Великого Змея от его тела.

А вторая фигура выделялась своим внешним видом, гораздо сильнее. То был с виду человек, но больше по массе и ростом обычного, даже высокого человека. Кожа его была серой и раскрашена татуировками, которые сочетались с узорами от шрамов, которые по всей видимости были не от случайных порезов, а оставлены намеренно. Это, существо не носило доспехов, торс его был оголенный, а паховую наготу скрывала племенная юбка из неизвестных растений. На голове был также шлем, который вряд ли был предназначен для защиты, материал был непрочен и диковинно украшен какими-то перьями, скорее этот головной убор был больше символом, чем частью доспехов.

«Изумительный бой. Как же приятно наблюдать за теми, кто в этом ничтожном городе действительно умеет управляться с клинком» — Сказал хашшарий, медленно хлопая в ладоши в знак одобрения.

«Аргх» — раздался до этого сдерживающий рык, фигуры стоящей рядом. — «Что ты с ними церемонишься? Зачем мы вообще наблюдали за тем, как они перебьют наших?»

«О, мой, нетерпеливый друг, все очень просто. Я привык оценивать жертву и предоставлять ей иллюзию победы, прежде чем мой клинок прервет ее жалкую жизнь» — Ответил хашшарий, сдерживающим и терпеливым тоном.

«Это еще, что за клоуны?» — спросил Володус.

«Осторожнее, тот воин в черной одежде, гораздо опаснее, чем может показаться на первый взгляд» — Предостерег Алатар.

«Ну тогда с него и начнем!» — Сказал Цедрус и после своих слов выстрелил из своего ручного арбалета в сторону хашшария. Арбалетный болт летел точно в цель, но в момент, когда он должен был вонзиться в тело воина, тот буквально растворился у всех на глазах оставив на прежнем месте едва заметные облака темного дыма.

Пока в это мгновение наблюдавшие за этим Алатар и его спутники пребывали в изумлении от трюка хашшария, его грозного вида союзник в ярости бросился рывком в направлении синего мага. На его пути стоял Гром, намеревавшийся сделать подсечку. Когда мчавшееся полуголое существо сблизилось с Громом, тот попытался выполнил резкий рывок и ложным выпадом направить клинки в голень, но дикий соперник и до этого бежавший, казалось бы, из-за всех сил, вдруг резко ускорился и силой сбил Грома с ног. Гром потерял равновесие и упал на землю не успевший среагировать на его ускорение.

Свирепый серокожий воин с яростными ударами обрушился на Алатара. Его выпады были грубыми, а сила, с которой наносились удары была нечеловеческой и Алатар с трудом отражал его удары.

Малдуст и Володус были готовы обрушить на этого монстра свои огненные заклинания, но в тот момент, когда вот-вот с их кончиков пальцев сошел бы огонь, словно из тени на них обрушилась фигура хашшария. Движения воина в черной одежде были мастерски отточены. Одним ударом он нарушал защиту противника, а вторым молниеносно наносил удар, который не смог бы парировать, даже самый умелый боец. Хашшарий клинками наносил удар по посохам волшебников, а затем бил либо эфесом, либо ногой с разворота. Как только Володус и Малдуст после пары пропущенных ударов намеревались ответить противнику, тот вновь растворился на глазах оставив за собой едва уловимый дымок.

Цедрус отложив арбалет, обнажил свой утонченный клинок и направился на выручку Алатару. Гром в это же время, придя в себя от толчка, ловко вскочил на ноги и последовал примеру Цедруса.

Даже втроем против этого необычного противника, справиться, казалось, будет сложно. Без доспехов, используя грубые удары, подставляющийся под самые простые выпады он совсем не задумывался о защите и, кроме этого, пользуясь численным превосходством Гром и Цедрус успешно поражали своими клинками цель.

Порезы на голом теле открыли сильно кровоточащие раны, но казалось будто противник от этого становится только свирепее. А сами раны, от которых обычный человек уже наверняка бы потерял способность и дух к бою, через какое-то время на глазах будто затягивались регенерируя, снижая потерю крови.

Малдуст и Володус стоявшие в десяти метрах от своих товарищей, хотели бы помочь своими способностями, но приходили в себя, после неожиданной атаки хашшария. Ожидая очередной внезапной атаки, в этот раз они были готовы встретить его своей боевой магией.

В этот раз хашшарий показался вблизи Цедруса между ним и Алатаром. Его атака была такой же внезапной и мастерской, как и в случае с волшебниками. Удар по защите и последующий фатальный удар клинком в сердце лишил бы жизни Цедруса, если б не его доспехи, скрывавшиеся под тканью. Хашшарий наблюдавший до этого за ходом предыдущего боя, знал, что у него под тканью броня, но он не ожидал, что она будет настолько крепкой.

Цедрус ответил на угрозу шквалом изощренных ударов своим клинком и хашшарий успешно их парировал. невероятная ловкость и рефлексы хашшария, против нетипичного стиля боя Цедруса для местных земель не смогли превзойти друг друга, и этот раунд противники сыграли в ничью.

Алатар, сосредоточивший всё своё внимание на серокожем воине, использовал свои способности, чтобы ментально усилить рефлексы и реакцию своих товарищей. Это делало его уязвимым для неожиданного удара с фланга. Хашшарий, обменявшись несколькими ударами с Цедрусом, быстро это заметил. После очередного парирования, хашшарий резко ударил Цедруса ногой, пошатнув его и заставив отступить на несколько шагов. В тот же миг, обнажив короткий клинок, он быстрым и размашистым ударом нанёс серьёзное ранение Алатару. Завершив маневр, хашшарий снова исчез, словно растворился в воздухе.

Гром, осознав, что его осторожные удары малоэффективны против этого свирепого противника, решился применить ту же грубую силу, которой размахивал его соперник. Он нанёс сокрушительный рубящий удар клинком сверху вниз, целясь в спину дикаря, и всадил лезвие настолько глубоко, что оно, казалось, достигло ключицы. Однако, к своему изумлению, Гром увидел, что это существо выдержало как этот удар, так и предыдущие. Тем не менее, его атака отвлекла внимание врага от Алатара и переключила на себя.

Заметив, что хашшарий теперь сосредоточился на их союзниках, Малдуст и Володус поспешили на помощь. Их огненные снаряды, выпущенные на бегу, не всегда достигали цели, но как минимум заставляли противников сосредоточиться на защите.

Хашшарий вновь исчез так же внезапно, как и появился, а затем снова вынырнул из теней между Володусом и Малдустом. Повторив свой коварный приём, он сумел вывести из строя обоих волшебников, оставив их без сознания.

Цедрус, понимая, что битва принимает критический оборот, решился на крайний шаг, который он обычно избегал использовать без крайней необходимости. Воткнув свой клинок в землю, он освободил руку, снял кожаную перчатку и оголил запястье, к которому был прикреплён изящный сосуд на тонких ремешках. Прошептав молитву на неизвестном языке, Цедрус поднял ладонь вверх, и сосуд наполнился ярким белым светом.

Ослепительное сияние разлилось вокруг, проникая в самую суть каждого, кто находился поблизости. Свет согревал сердца союзников, вселяя в них решимость и силы, а врагам причинял невыносимую боль, словно прожигал их души. Под воздействием этого магического света хашшарий и его таинственный союзник упали на одно колено, корчась от жжения в груди. Однако этого было недостаточно, чтобы сломить их окончательно, и бой продолжался.

Ранение, которое хашшарий нанёс Алатару, заставило синего мага отступить на несколько шагов. Обессиленный и охваченный болью, он опёрся на свой меч, чтобы удержаться на ногах.

Тем временем, пока дикарь приходил в себя после воздействия магического света, Гром успел восстановить дыхание и подготовиться к новой схватке. Он видел, как противник, несмотря на ранения, готовился к очередной атаке, намереваясь отомстить за полученный удар. Несмотря на тяжёлые раны, удары этого дикаря оставались столь же мощными и опасными. Грому удалось чудом избежать смертельных попаданий, хотя каждое движение было на грани жизни и смерти.

Цедрус продолжал обмениваться ударами с хашшарием, но ни один из них не мог достичь решающего успеха. Цедрус не мог найти слабых мест в его искусной технике, а молниеносные рефлексы противника всякий раз спасали его от ударов. В то же время хашшарий, несмотря на свою ловкость, не мог пробить доспехи, скрытые под тёмной тканью Цедруса.

Битва между Громом и серокожим дикарём шла явно не в пользу пирата. Даже несмотря на многочисленные раны, его противник не ослабевал, становясь всё яростнее и свирепее с каждым ударом. Когда силы уже почти оставили Грома, и рука, сжимавшая клинок, готова была выпустить его, он вдруг увидел, как из груди дикаря вынырнуло лезвие меча Алатара. Лицо дикаря исказилось от боли, а меч, проткнув его насквозь, вышел так же стремительно, как и вошёл. Следом, горизонтальный взмах клинка Алатара отсёк голову дикаря.

Когда обезглавленное тело рухнуло на землю, Гром увидел стоящего позади Алатара, охваченного магической энергией. Его глаза светились насыщенным синим светом, а вокруг тела струились дымчатые языки магического пламени. Протянув руку Грому, который изнеможённо опустился на землю, Алатар произнёс мощным голосом, в котором не осталось и следа былой старческой слабости:

«Не время умирать!»

Хашшарий, окружённый с трёх сторон, несмотря на свои умения и скорость, не смог избежать всех ударов. Алатар рассёк ему связку на левой ноге, затем Гром, продолжив атаку, оставил на его груди глубокие раны, и завершил всё Цедрус, изящным взмахом клинка перерезав горло противнику. Хашшарий рухнул на землю, истекая кровью.

Гром, обессиленный после изнурительного поединка, держался за вывихнутое плечо. Один из ударов дикаря, такой мощный, что он не смог его безопасно парировать, вывел из строя его сустав. Напротив него стоял Цедрус, немного запыхавшийся, но почти не пострадавший, благодаря своей прочной броне. Он видел, как Гром, корчась от боли, держался за плечо. Было очевидно, что пират не мог вправить его самостоятельно, и, учитывая, что опасность миновала, мог рассчитывать на помощь Цедруса. Однако тот больше беспокоился о том, что удар хашшария оставил дыру в его балахоне.

«Вот мерзавец, прорвал мне одежду. Придётся потратить время на починку», — проворчал Цедрус и принялся аккуратно подворачивать ткань, чтобы скрыть повреждение.

Гром смотрел на него в недоумении, не понимая, то ли это было проявление природной рассеянности, то ли нарциссизма. Махнув на него рукой, пират направился к побитым волшебникам, решив помочь им прийти в сознание, поскольку на Цедруса рассчитывать было бесполезно.

Малдуст и Володус уже немного пришли в себя после удара, который отправил их в нокаут. Оба выглядели слегка потрясёнными — нападение оказалось не из лёгких.

«Ну и слабак ты, старик, как так легко рухнул?» — сказал Володус, поднимаясь на ноги. — «Похоже, Малдуст, что ты уже достиг того возраста, когда сама земля под ногами намекает, что пора тебе на покой», — ехидно добавил он.

«Что⁈ Ах ты, мелкий цирковой фокусник, сейчас я тебе покажу, кто тут старик!» — вспылил Малдуст, вскочив на ноги и, не раздумывая, отвесил Володусу по лбу своим посохом.

Однако вместо того, чтобы рассердиться, Володус только расплылся в проказливой улыбке и продолжил:

«Малдуст, давайте будем честны, вас разозлили не мои слова, а ваши собственные возрастные недуги. Тремор, склероз, недержание газов — с таким букетом сложно сохранять бодрость и боевой настрой, это я понимаю. Но если уж нам придётся снова быть вместе в бою, прошу вас хотя бы контролировать своё… ну, скажем, не слишком приятное недержание. Потому что это может стать настоящей проблемой на поле битвы», — сказал он, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, но с трудом удерживая смех.

Малдуст побагровел от гнева и возмущения. Он даже запнулся, прежде чем смог найти слова для ответа: «Что ты за чушь несёшь, ты! Подлец! Извинись немедленно!»

Подошедший Гром, видя их перепалку, хмыкнул: «Веселитесь, я смотрю несмотря на то, что вас чуть не убили? Хватит уже спорить и помогите мне вправить плечо. А то этот денди больше озабочен своим нарядом», — сказал он, указывая на Цедруса.

Малдуст, не унимаясь, обратился к Володусу: «Ты слышал, что этот проходимец говорит? Наглость!»

Тем не менее, Малдуст взялся помогать Грому. Осмотрев его плечо, он убедился, что это всего лишь вывих, а не перелом.

«Сначала сядь на что-то устойчивое, сними верхнюю одежду и расслабься», — приказал Малдуст.

Когда Гром последовал его указаниям, Малдуст аккуратно взял его за плечо.

«Эй, хочу, чтобы ты был в курсе, я люблю молодых девушек, и хотя я не против экспериментов в жизни… Ого, это что, холод?» — Гром почувствовал, как по его плечу распространился холодок, словно кто-то приложил кусок льда.

«Не уподобляйся этому мерзкому перверту. Ты не Володус», — спокойно отозвался Малдуст, игнорируя шутки.

Ледяная энергия, исходившая от руки Малдуста, окутала плечо Грома тонким слоем мерцающего инея. Искорки замёрзших кристаллов поблёскивали на его коже, создавая завораживающий эффект — словно его плечо окутала прозрачная ледяная пелена. Постепенно лед начал таять, оставляя за собой охлаждённую поверхность кожи, снимая боль и готовя тело к последующей процедуре.

«Отдохни минут пятнадцать, дай себе время восстановиться. Вывих — вещь серьёзная, не стоит относиться к этому легкомысленно», — сказал Малдуст, давая Грому время на передышку.

Когда Гром был готов, Малдуст осторожно начал вправлять плечо, применяя точное давление и аккуратные манипуляции. У старейшины истерлингов было достаточно знаний, чтобы провести эту процедуру без риска. Постепенно он увеличивал давление, пока не почувствовал, как сустав вернулся на своё место. Боль начала стихать, и Гром вздохнул с облегчением. Малдуст некоторое время ещё поддерживал плечо, проверяя его стабильность, затем посоветовал несколько простых упражнений для укрепления мышцы и предотвращения повторного смещения.

«Ты настоящий кремень!» — восхищённо заметил Малдуст, увидев, как стойко Гром перенёс процедуру.

«В жизни приходилось переживать вещи и похуже. Спасибо за помощь, оказывается маг в таких делах — полезная штука», — с благодарностью отозвался Гром.

Тем временем, Володус, махнув рукой на ворчание Малдуста, отошёл в сторону, осматривая поле боя. На внутреннем дворе догорали тела сожжённых им пиратов, а рядом лежали поверженные чёрные нуменорцы, их мечи привлекли внимание Володуса. Собрав оружие и повесив его на пояс, он не заметил, как его трофеи стали напоминать нечто вроде юбки, но это его ничуть не смущало.

Игнорируя то, как Цедрус в очередной раз озабоченно осматривал свою одежду, Володус направился к телу хашшария. «А ведь у тебя была возможность убить нас с Малдустом», — подумал он, вспомнив внезапную атаку хашшария. «Ну, не воспользовался шансом — тебе же хуже», — с этой мыслью Володус, усмехнувшись, решил справить малую нужду на поверженного врага.

Закончив свои дела, Володус заметил, что всё это время Алатар стоял к ним спиной, устремив взгляд в сторону дворца, туда, куда Агандаур унес тело Палландо. От синего мага по-прежнему исходило лёгкое свечение, но он был погружён в глубокие раздумья.

«Алатар, всё ли в порядке?» — спросил Володус, заметив его состояние.

Аура вокруг Алатара начала угасать, и прежде, чем ответить, волшебник невольно согнулся под грузом боли и усталости. Однако он сумел устоять на ногах.

«Агх… Я жив… Просто немного истощён, но всё будет хорошо. Нам нужно поспешить — этот двор не будет пустовать долго. Если я всё правильно помню, в одном из этих заброшенных зданий есть скрытый вход в сеть подземных туннелей. Эти тайные проходы были построены предками нынешнего хана давным-давно, в те времена, когда Стурлур был переполнен рабами, и восстания вспыхивали одно за другим. Ханы предусмотрели возможность незаметного бегства через эти туннели, хотя они не ведут за пределы города, а всего лишь к главным воротам. Тем не менее, это было сделано специально, чтобы враги, узнавшие о туннелях, не могли использовать их для проникновения в город», — сказал Алатар, стараясь скрыть боль от раны.

«То есть, если я правильно понял, эти проходы разбросаны по всему городу?» — уточнил Володус.

«Да. Восстание могло начаться в любой момент и в любой точке города, поэтому пути отступления были предусмотрены повсюду. Думаю, ты собираешься спросить, почему мы ищем проход здесь, рискуя тем, что приближаемся к тому, кто стоит за всем этим хаосом. Всё просто: я не знаю, где находятся остальные туннели. Уже сотни лет рабы не представляют угрозы для ханов, их число в городе заметно уменьшилось, и необходимость в этих путях давно отпала. Вполне возможно, что сам хан Юватха даже не знает об их существовании», — продолжил Алатар.

«Ладно, давайте прекратим терять время и найдём этот чертов проход. Как ты сам сказал, времени у нас мало, и этот двор долго пустовать не будет», — закомандовал Гром в своей привычной капитанской манере. — «Цедрус, ты с нами?» — спросил он, повернувшись к нему.

Цедрус в этот момент стоял на одном колене, внимательно осматривая мёртвого хашшария. От тела этого воина, который смог вывести из строя двух магов, веяло злом, и ещё кое-чем, благодаря Володусу. Сдерживая отвращение, Цедрус заметил амулет, скрывавшийся под одеждой врага. Это и был источник зловещей ауры. Один из символов на амулете был особенно узнаваем — всевидящее Великое Око Саурона. «Этот воин явно был не просто солдатом», — подумал Цедрус и оставил амулет при себе.

На вопрос Грома он ответил коротким взглядом, затем поднялся и, молча, последовал за остальными.

Спустя примерно двадцать минут поисков, компания наконец наткнулась на здание, в котором скрывался тайный проход. Как и остальные здания вокруг, оно было заброшено и пусто. Пыль и затхлость окутывали этот немыслимый огромный сарай с каменным полом, который выглядел как голый фундамент. Тем не менее, тень подозрения в том, что это не просто сарай, падала от одинокого тканевого полотна, натянутого в самом конце комнаты.

Под этим полотном оказалась скрыта плита площадью в пару метров, по периметру которой виднелись тёмные щели, из которых тянул лёгкий сквознячок.

«Похоже, это то, что мы искали. Теперь нам нужно понять, как сдвинуть эту плиту», — сказал Володус.

«Это проще простого», — отозвался Гром и попытался открыть преграду собственными силами. Полный решимости, он подошёл к здоровенной каменной плите и попытался поддеть её пальцами. Однако его руки оказались слишком громоздкими и неуклюжими, чтобы надёжно ухватиться за плиту. Каждое его усилие лишь вызывало смех — пальцы скользили по поверхности плиты, не находя опоры, и отскакивали обратно. Эта комичная попытка Грома поднять плиту выглядела смешно и бесполезно.

«Вы просто будете таращиться, или, может быть, поможете⁈» — возмутился Гром, пытаясь справиться в одиночку, в то время как остальные лишь молча наблюдали. Но даже совместные усилия Малдуста и Володуса не увенчались успехом — плита оставалась неподвижной.

«Как же вы смешны», — заявил Цедрус, прислонившись к стене и скрестив руки. — «Очевидно, что здесь следует воспользоваться рычагом. Да, сразу видно, что вы лишены всякой мудрости».

Цедрус нашёл длинную деревянную доску и просунул один конец в щель между плитой и каменным полом. Прилагая усилия, Цедрус, Гром, Володус и Малдуст внезапно завалились друг на друга, так как доска не выдержала и сломалась пополам.

«Гениально, просто гениально! Ты — настоящее олицетворение мудрости, Цедрус!» — с сарказмом пробормотал Володус, поднимаясь и отряхиваясь от пыли.

«Всё бы получилось, если бы вы так сильно не давили на доску! Плита почти поддалась», — настаивал Цедрус.

«Боюсь, что одним рычагом тут не обойтись. Неизвестно, как выглядело это место в прошлом, но внутренний двор не всегда был в таком состоянии, как сейчас. И эта постройка, вероятно, тоже не всегда была пустым складом для сбора пыли», — сказал Алатар. Его голос изменился, былая бодрость исчезла, и стало заметно, что ему трудно и больно говорить.

«С тобой всё в порядке, Алатар?» — с тревогой спросил Малдуст, заметив его состояние.

«Не тревожься. Мне просто нужен отдых, вот и всё. Нам нужно как можно скорее найти способ открыть проход. Я рискну предположить, что здесь скрыт какой-то механизм», — с трудом произнёс Алатар. Во время боя во дворе никто не обратил на это внимание, но решимость, с которой действовали его товарищи, не была спонтанной. Это было результатом намеренного влияния Алатара, который незримо направлял свою магическую энергию, чтобы укрепить боевой дух и уверенность своих союзников. После того, как хашшарий ранил его, синему магу пришлось воспользоваться способностями, к которым он не прибегал много лет, чтобы изменить исход сражения. Всё это истощило волшебника и требовало восстановления, но времени терять было нельзя.

«Какой ещё механизм может быть скрыт? Мы стоим среди полуразрушенного пустого склада с голыми деревянными стенами», — сказал Гром, недоумевая.

Прежде чем Алатар смог ответить, он сдержал вздох от боли. «Как я уже говорил, это место не всегда было таким. Осмотритесь внимательнее — возможно, что-то ещё скрывается от наших глаз».

«А может, ты просто взмахнёшь своим посохом и обрушишь эту проклятую плиту?» — предложил Гром, поднимая брови.

«Не уверен, что у меня хватит сил на это», — ответил Алатар с ноткой сожаления.

«Ну а вы?» — обратился Гром к Володусу и Малдусту. — «Вы тоже волшебники, как я заметил. Может, вы что-нибудь придумаете, или нам снова придется полагаться на мудрость Цедруса?» — указал он на фигуру в темном плаще, которая в это время рисовала что-то на пыльном полу.

«Ха! Максимум, на что способен этот дед, — это наколдовать утренний калач», — заметил Володус, указывая на Малдуста.

Слова Володуса вызвали у Малдуста ярость, и даже белки его глаз покраснели от злости. От неожиданности очередного язвительного выпада он замялся, не зная, что ответить. «А ты… А ты… Ты идиот, Володус! Что я тебе вообще сделал, что ты продолжаешь меня оскорблять?»

«Оскорблять? Как ты мог подумать об этом? Я просто здраво оцениваю наши возможности и делюсь своими размышлениями, чтобы мы могли вместе найти решение нашей проблемы», — ответил Володус серьезным тоном, хотя под пышными черными усами и бородой пряталась довольная улыбка. Ему было истинное удовольствие наблюдать за реакцией Малдуста на его колкости.

«Да что ты говоришь? А сам-то? А? Вот что ты можешь своими фокусами?» — не успокаивался Малдуст.

«Ну, для начала я бы привел твою неряшливую бороду в порядок», — произнес Володус, поднимая руки и делая магический жест. В этот момент его глаза засверкали зеленоватым светом, и магическая энергия потекла в длинную, взъерошенную седую бороду Малдуста. Под воздействием магии борода приобрела гладкость и послушность, каждый волосок выровнялся и принял идеальную форму. Цвет седины стал более ярким и блестящим, придавая бороде элегантный вид.

Малдуст старался не выдать своего одобрения и сделал вид, что не обращает внимания на преобразившийся облик своей бороды. «Тоже мне, магия», — пробормотал он, отвернувшись от Володуса и сделав шаг к другому концу здания, чтобы осмотреть его. В этот момент Володус намеренно наступил на подол халата Малдуста, заставив его резко отступить и потерять равновесие.

Малдуст едва не упал назад, врезавшись в деревянную стену и пробив её. Деревянные доски треснули и разлетелись вокруг, и Малдуст оказался внутри разрушенного отверстия, покрытый пылью и обломками. Его глаза расширились от удивления, а лицо исказилось от боли и смущения. Оказалось, что стена здания была общей с соседней постройкой, в которой хранились различные хозяйственные вещи и полки с непримечательными книгами.

«Ну всё! Мне это надоело! Это уже переходит все границы!» — разъярённый Малдуст был готов взорваться, его глаза вспыхнули оранжевым пламенем, и он намеревался направить жгучий огонь на Володуса.

Громкий треск, вызванный проломом стены, привлек внимание всех присутствующих. «Погодите, похоже, что когда-то эти постройки были единым целым. Возможно, мы найдём способ открыть проход из того места», — сказал Алатар, пытаясь успокоить Малдуста.

Малдуст, покрытый пылью, встал на ноги и отряхнулся. Сделав глубокий вдох, он попытался усмирить свою злость. Резко, без слов, он повернулся и начал осматривать комнату соседнего здания в поисках подозрительных предметов. Остальные также присоединились к исследованию, за исключением Цедруса, который предпочел остаться в одиночестве, развлекая себя рисованием изящных и загадочных узоров на пыльном полу.

В комнате, где предметы были разбросаны и местами сложены, царил толстый слой пыли, свидетельствующий о том, что здесь давно никого не было. В какой-то момент Малдуст заметил на книжной полке, что рядом с одной из книг слой пыли был заметно тоньше. «Ага, вот оно,» — подумал он и резко потянул за корешок книги, будучи уверенным, что это скрытый рычаг. Однако книга оказалась просто книгой, и от неожиданности Малдуст снова неуклюже отступил назад, споткнулся об хлам на полу и врезался в одну из полок, заваленную разнообразным хламом.

Сила удара была такова, что полка не выдержала и обрушилась, унося с собой всё своё содержимое. Малдуст снова оказался на полу, окружённый обломками. Володус, уже наполнив свои легкие воздухом, успел произнести лишь несколько слов, когда Малдуст грозным тоном произнёс: «Не смей!»

«Как скажешь, как скажешь. Думаю, тут все и так всё понимают без лишних слов», — ответил Володус, разводя руки в стороны.

Малдуст осознал, что злиться не на кого, кроме себя. «Я был уверен, что эта книга — скрытый рычаг», — попытался он оправдать свою неудачу.

«Похоже, тот, кто проектировал эти „тайные пути“ для ханов, мыслит столь же стереотипно, как и ты, Малдуст. Потому что рычаг находится как раз за той книгой, которую ты так злостно выдернул. Скажи, у себя там, в землях истерлингов, ты с такой же импульсивностью отбирал сладости у детей?» — сказал Володус и активировал рычаг.

«Что за чепуха, Володус? Какие дети?» — недоумевал и злился Малдуст.

«Просто так», — весело ответил Володус.

Рычаг опустился, и со стороны, где оставался Цедрус, раздался его голос: «Эй, я не знаю, что вы там сделали, но я услышал, как под плитой что-то щелкнуло». Простой механизм, препятствовавший смещению плиты при первой попытке, был деактивирован. Теперь, используя рычаг, плиту, перекрывающую один из тайных проходов в туннели, было несложно отодвинуть.

Все стали по очереди спускаться в образовавшийся проход. Первым пошёл Гром, за ним последовал Малдуст. Внимание оставшихся в здании привлек шум с улицы — доносились чьи-то голоса и топот ног. Четко слышался ржание коня, прежде чем он умчался, оставив лишь глухой звук копыт о сухую землю.

«Нам жутко повезло, что кто бы там ни был, оказался на улице сейчас, а не раньше. Мы здесь задержались», — сказал Володус, пролезая в проём.

«Давай, Цедрус, не стоит задерживаться и искушать судьбу. Мы не знаем, чьи это голоса», — предупредил Алатар.

«Вы правы, Алатар», — Цедрус немного наклонился, выражая уважение синему магу, который пропускал его вперёд.

Последним в проход полез Алатар. «Оставлять проход открытым — неразумно», — подумал он. Приложив остатки сил, он заставил плиту сдвинуться на место с помощью магии. Это было несложное заклинание, но оно отняло у Алатара почти все силы; он с трудом держался на ногах, но, следуя за остальными, никто не заметил его состояния.

Грому пришлось вести отряд в почти полной темноте, прокладывая путь на ощупь в узком пещерном коридоре, за которым следовали остальные. Давление стен и потолка создавали ощущение стесненности, а воздух был насыщен запахом влаги и земли. Коридор был настолько узким, что каждый шаг требовал осторожности, чтобы не задеть стены или не споткнуться о неровности пола. Неясно было, почему Володус или Малдуст не соизволили использовать свои огненные чары, чтобы облегчить себе путь.

В какой-то момент Гром осмелился немного ускорить шаг: проход вел только вперед, и он был уверен, что так и будет продолжаться. Сквозняк ощущался сильнее, и уверенность в том, что выход где-то близко, только возрастала. Однако вдруг на пути отряда возникла преграда — закрытая деревянная дверь. Гром, неожиданно для себя, врезался головой в эту дверь с такой силой, что его ошеломило. За ним, не успев среагировать, друг за другом налетели все остальные, так как резкая остановка и темнота не оставили им времени на реакцию. В этот момент по пещере раздался громкий звук столкновения голов, сопровождаемый недовольными восклицаниями удивления и боли. Все оказались в неловком положении, с головами, болтавшимися в воздухе после неожиданного удара.

«Что у вас там происходит, какого… Кхм… Мы остановились⁈» — крикнул вперед Цедрус.

«Ай, тут чертова дверь перекрыла проход!» — ответил Гром, пытаясь привести в порядок ушибленное место.

«А ты что, дальше своего носа не видишь?» — продолжил Цедрус.

«Если ты не заметил, гений, здесь темнее, чем в твоей…» — не успел закончить фразу, как коридор осветил яркий свет от горящего пламени. Глаза, успевшие привыкнуть к темноте, не сразу адаптировались к яркости. Горящая рука Володуса осветила пространство вокруг. Когда Гром привык к свету, он уставился на Володуса с удивлением и возмущением, словно тот продолжал вести диалог с Цедрусом.

«Почему ты не сделал этого раньше⁈ Аргх, зачем я отправился в этот проклятый город и вынужден спасать свою жизнь в компании идиотов?» — жаловался Гром, теряя терпение от странностей, позволявшихся некоторыми членами отряда. Этот момент довел его до точки кипения. — «Свети давай!»

Володус лишь весело улыбался и, изо всех сил стараясь со своей позиции, пытался осветить путь для Грома. Протиснуться вперед было возможно, но затруднительно. Володус предпочел остаться за Малдусом, освещая пространство перед Громом насколько это было возможно.

Толкнув дверь, Гром услышал небольшой стук металла о металл. Заперто. На эмоциях он попытался выбить плечом дверь, но безуспешно; плечо, которое только что вправил Малдуст, снова напомнило о себе резкой болью. К счастью, обошлось без травмы. «Ладно, посмотрим, что тут удастся сделать», — подумал он. Гром не был экспертом в скрывании замков, и в подобных ситуациях всегда справлялась его подруга во время их пиратских приключений. В этот раз же обстоятельства — тусклое освещение, отсутствие отмычек и постоянные мысли о том, что его окружают идиоты — довели Грома до нервного срыва. «Проклятье, тут замок! Я не могу его вскрыть при таком свете, к тому же у меня нет отмычек!» — воскликнул он.

Из хвоста отряда раздался громкий демонстративный вздох. «Ох, механизмы — это ко мне. Что там за сверхсложный замок?» — произнес Цедрус надменным тоном, стараясь протиснуться в узком коридоре, сначала между Володусом, затем Малдусом, почти застревая на самых узких участках. В конце концов, Цедрус добрался до Грома с гордостью на лице, которая все еще скрывалась под маской, но глаза его говорили сами за себя.

«Ну и что здесь?» — Цедрус наклонился к замку с интонацией усталого знатока. — «Здесь нужен свет поярче», — сделал он «экспертное» заключение.

«Да ты что? Правда? Может, ты еще расскажешь нам, что дверь открывает какой-нибудь ключ?» — саркастически язвил Гром, усталый от заносчивости Цедруса.

«Пока что нам нужен только свет. Малдуст, ты ближе к Володусу, зажги пламя, не говори только, что не умеешь», — сказал Цедрус.

«Нет!» — резко отрезал Малдуст. — «Вы смеетесь надо мной! Я ничего делать не буду!»

«Но это же в наших общих интересах, Малдуст! И никто не смеется над тобой, с чего ты взял?» — ответил Цедрус.

«Вот этот ярмарочный фокусник», — указал Малдуст на Володуса, — «он уже надоел выставлять меня дураком перед вами. Пусть извинится, иначе я ничего делать не буду. Мне все равно, будем стоять здесь, пока весь Стурлур не обрушится нам на головы.»

«А, уважаемый Малдуст. Вы здесь самый могущественный волшебник, а я — легковерный хулиган», — произнес Володус с притворной почтительностью. — «Простите за дерзость. Будьте так добры, помогите нашим друзьям справиться с дверью, и мы двинемся дальше».

Малдуст снова выполнил трюк, и его рука запылала огнем.

«Вот! так лучше! И впредь помни, что я уважаемый старейшина истерлингов, который воспитал не одно поколение вождей», — произнес он величественным тоном, освещая пространство для Цедруса.

Цедрус посмотрел на замок, а затем медленно перевел взгляд на Грома, рассматривая его с пренебрежением.

«Подойди-ка сюда. Этот хитроумный замок оказался тебе не по силам?» — произнес он, указывая пальцем на кольцевую дверную ручку, припаянную к засову на двери. Достаточно было просто потянуть вниз за кольцо, чтобы металлический засов приподнялся и вышел из паза.

«Не понимаю, я что, растение? Как я мог не заметить этого?» — подумал Гром про себя. — «Открыл? Молодец. Идем дальше, нечего время терять».

Окруженные мрачной тишиной, отряд вышел за дверь и оказался в просторном коридоре. Стены, изначально каменистые и грубые, теперь несли на себе следы истории предков степных вариагов.

Коридор разветвлялся на множество узких троп, ведущих в неизвестном направлении. По одной из таких троп они, очевидно, пришли сюда. Это место было лишено света; единственным его источником служили пылающие ладони волшебников. Свет от их рук рассеивал темноту, создавая игры теней и отражений на стенах. Вдоль периметра коридора стояли жаровни с лежащей в них смолой. Осознав, что их усилия недостаточны, чтобы осветить каждый уголок этого места, Малдуст и Володус поспешили зажечь жаровни. Очертания пещерных рельефов и каменных выступов, отраженные в пляшущих отблесках огня, создавали иллюзию живых сил, пробуждающихся в темноте.

«Поразительно! Этот стиль… Вариаги уже сотни лет его не используют», — заметил Малдуст, указывая на стены. Мозаика, выгравированная и поистершая временем, не встречалась нигде в городе. Строители степных вариагов отошли от этой замысловатости в угоду практичности, и если позволяли себе подобное изящество, то только внутри дворцов или храмов. Но во всем Стурлуре, что один, что второй были единственными в своем роде.

«Да, красиво, но мы не на экскурсии здесь. Нам нужно уходить», — послышался голос Цедруса.

«Первая по-настоящему светлая мысль за сегодня от тебя», — подхватил Гром. — «Алатар, ты привел нас в эти тоннели. Из этого коридора несколько направлений ведут непонятно куда. Какой из них наш?»

Гром обернулся к Алатару, который все это время оставался позади и молчал. Губа пирата дрогнула от удивления, когда он заметил, что Алатар, опустив голову, прижался к стене в полулежащем состоянии.

Гром сразу же подбежал к синему магу и позвал остальных. Алатар был жив, но очень слаб. На его одежде отчетливо выделялось пятно крови от раны, которую он до этого скрывал. Объединив усилия, они оказали ему помощь, и даже Володус на этот раз сохранил серьезное выражение лица, не осыпая Малдуста колкими замечаниями.

Алатара положили в удобное положение рядом с жаровней, чтобы ему было теплее. Он был в сознании, в его глазах иногда мерцало синеватое свечение. Ему дали попить свежей воды из бурдюка и немного времени, чтобы прийти в себя. Через некоторое время нависшую тишину нарушил его голос:

«Спасибо вам… Простите, что не сказал раньше. Нам… нельзя было медлить. Со мной все будет в порядке. Здесь… не самое уютное место, но, уверен, на какое-то время мы в безопасности. Давайте переведем дух прежде, чем идти дальше. Я знаю дорогу».

Несмотря на ужасный вид и слегка дрожащий тембр, голос Алатара все еще внушал уверенность. В этом темном коридоре, среди пылающих жаровен, дарующих тепло, действительно было безопаснее, чем на поверхности в Стурлуре, где по-прежнему продолжалась резня. Остальным тоже не помешал бы краткий отдых. С момента покидания таверны не было ни единого момента, чтобы перевести дух, и поэтому, учитывая обстоятельства, они приняли общее решение сделать недолгую передышку.