Стурлур – место, где все началось

§2. Жаркая пустыня

Когда песчаная буря утихла, над горизонтом только начинало подниматься солнце. Прекхард, Гром, Володус и Малдуст провели всю ночь без сна, непрестанно разгребая осевший песок, который угрожал поглотить их целиком. Они обрадовались, увидев, что теперь могут различать объекты на расстоянии, и поспешно поднялись на ноги, осматриваясь вокруг.

«Фух, ну что ж, ещё пару часов мы поживем», — многозначительно произнёс Гром.

«Не стоит медлить», — ворчливо ответил Малдуст, отряхивая песок с шляпы. — «Надеюсь, буря остановила наших недоброжелателей, но я не был бы в этом столь уверенным».

«Старик со своей дурацкой шляпой прав», — добавил Володус. — «Предлагаю какое-то время двигаться на юг. Если всадники будут нас искать, то, вероятно, подумают, что мы направляемся к дороге, а не углубляемся в пустыню».

«Звучит разумно, если бы не одно „но“: у нас почти нет еды и воды, чтобы задерживаться здесь», — заметил Гром.

«Нет, нет, нет! Я уберёг вас от бури, но на этом наши пути снова расходятся. Вы можете идти, как хотите, а я направляюсь в Харад», — твёрдо заявил Прекхард.

«Я, конечно, не знаток пустыни, — ответил Малдуст, — но на своём веку изучил множество карт. И я уверен, что даже по основным дорогам до границы с Харадом тебе потребуется не один день».

«Мне всё равно! Мой вождь, Великий Змей, нуждается во мне!» — уверенно заверил Прекхард. На эти слова Малдуст и Гром переглянулись, а Володус, тоже осведомлённый о судьбе вождя Прекхарда, был настолько не заинтересован в разговоре, что предпочёл заняться ковырянием в носу.

«Прекхард, я понимаю твои чувства», — произнёс Гром. — «Но давай рассуждать здраво. Если мы выйдем на дорогу, нас ждёт верная смерть. На открытом пространстве степи нас сразу заметят и схватят всадники, которые, возможно, еще продолжают нас преследовать. Если ты пойдёшь один, без еды, через пустыню в сторону своей родины, твой путь займёт недели, если тебя не поймают раньше те же всадники. Предлагаю тебе на время забыть о чувстве долга и продолжить путь вместе с нами. Давайте углубимся немного на юг, переждём, пока всё успокоится, и вернёмся на дорогу. В конце концов, нам с тобой по пути, ведь я тоже собираюсь как можно скорее вернуться в Умбар».

«Ты так говоришь, потому что я единственный, кто способен ориентироваться и выживать в этих песках», — с недоверием ответил Прекхард.

«Не без этого, но разве это не в наших общих интересах?» — прямо и откровенно произнёс Гром.

Закончив свои занимательные занятия, Володус незаметно вытер длинную козюлю об шляпу Малдуста, тот, к счастью, не заметил его подлости. Затем Володус обратился к остальным:

«Друзья, вам не кажется, что нас стало меньше?»

Все озадаченно переглянулись, а потом хором воскликнули:

«Цедрус!»

Совместными усилиями они смогли откопать тело своего товарища, которого засыпало песком. Песок полностью покрывал его лицо и тело, создавая впечатление, что он стал частью самой пустыни. Дыхательные пути Цедруса были забиты песком, а его рот плотно запечатан пылью.

Несмотря на ужасную картину, Цедрусу всё же удалось каким-то чудом пробить себе в лёгкие крупицы кислорода и остаться в живых. Прекхард взял его и начал трясти, словно тряпичную куклу, надеясь избавиться от песка. Однако это не дало желаемого результата, и тогда остальные присоединились к нему, помогая очистить тело от пыли и песка.

В суете и неразберихе Гром не устоял перед искушением, присущим ему с давних пор, и решил проверить карманы Цедруса. Пират обнаружил кошелёк с монетами и несколько блестящих безделушек.

Когда, наконец, Цедруса освободили от песка, он всё ещё оставался без сознания после травмы, полученной в Стурлуре. Несмотря на попытки Прекхарда привести его в чувство, похлопывая по щекам, Цедрус не приходил в себя. В конце концов, Прекхард снова закинул его на плечо и сказал:

«Ладно, пусть будет так, пока что. Но имейте в виду: при первой же возможности я…» — Прежде чем харадрим закончил свою фразу, ее с долей насмешки оборвал Гром. — «да-да, отправишься в Харад»

По мере углубления на юг пустыни, Малдуст приблизился к Грому и шепнул ему на ухо:

«Ты же понимаешь, что ему придётся рассказать, что на самом деле произошло с его вождём?»

Гром повернулся к Малдусту и заметил, что с его шляпы свисает козявка, оставленная Володусом. Гром перевёл взгляд с козявки на Малдуста и обратно, затем ответил:

«А… Да. Как только я перестану ощущать дыхание всадников, преследующих нас сзади. Ты ведь знаешь, какой импульсивный и непредсказуемый Прекхард. Ради нашего блага, пусть он пока остаётся в неведении.»

«В этом есть смысл, конечно…» — произнёс Малдуст, поглаживая свою бороду. — «Но лучше бы нам не заигрывать с ложью. В конечном итоге от неё больше хлопот, чем пользы».

Он заметил, как Гром часто бросает взгляд на его шляпу. Это льстило Майару, и он подумал, что её необычный вид привлекает Грома. «Да, моя шляпа единственная в своём роде, во всём Средиземье такую не сыщешь», — с улыбкой подумал он про себя.

Ещё до того, как песчаная буря окончательно утихла, Малантур отдал приказ отряду выступать. Дополнительная провизия, отправленная из Стурлура, прибыла раньше, чем ветер перестал поднимать песок.

Шани чувствовала себя совершенно измотанной. Ей удалось поспать всего пару часов, и то в неудобной позе верхом на лошади. Усталость и недосып вызывали у неё ужасное раздражение.

Дуф, напротив, держался более уверенно, хотя и ему не довелось отдохнуть после недавних событий. Все члены отряда Малантура были недовольны решением командира отправиться в путь, не дождавшись окончания бури. Они даже не успели как следует отдохнуть перед дорогой.

Новые верховые животные выражали своё недовольство песком не так явно, как лошади, но управлять ими было не легче. Раздражающий песок летел им в ноздри, и они упорно отказывались подчиняться седокам.

Однако никто не осмелился открыто выразить своё недовольство, и всадникам в конечном итоге удалось усмирить непокорных животных. Хотя видимость для всадников значительно улучшилась по сравнению с ночью, всё ещё не осевший песок, поднятый ветром, мешал им правильно ориентироваться. Невозможно было понять, в каком именно направлении они движутся, и нельзя было надеяться, что буря оставит хоть какие-либо следы перемещения беглецов.

Благодаря этим обстоятельствам герои, спасавшиеся от хаоса в Стурлуре и преследуемые всадниками, получили достаточно времени, чтобы беспрепятственно продвигаться дальше на юг, какое-то время.

Как и предсказывал Володус, Малантур повёл свой отряд на север через пустыню, в сторону дороги. Когда, наконец, товарищи, сплочённые общими неприятностями, смогли сориентироваться, солнце уже встало высоко и нещадно палило. Песок раскалился до такой степени, что его жар ощущался даже сквозь сапоги. Прекхард остановился, чтобы перевести дух:

«Все! Хватит, я уже устал тащить его на себе. Кроме того, я голоден, как собака, и ужасно хочу пить!» — произнёс он сиплым, немного шепелявым голосом, из-за пересохшего рта и бросил Цедруса на песок.

«Согласен, последний раз мы нормально ели ещё до всего этого в Стурлуре,» — добавил Гром, изнывая от жажды. Его рука дрожала от желания осушить бурдюк, но он поборол искушение и сделал лишь несколько глотков. — «Но мы так и не нашли еды, пока бежали из города.»

«А вот тут ты ошибаешься,» — с воодушевлением произнёс Прекхард, вынимая три чёрствые хлебные корки, которые он захватил со стола в одном из жилых домов, когда встретил Грома и Малдуста.

«Невероятно, хвала тебе, Прекхард, мы спасены,» — с явной иронией сказал Володус, с подавленным настроением. После этих слов он плюхнулся на раскалённый песок, не обращая внимания на его жар.

Все они испытывали сильную жажду, больше, чем голод, и понимали, что воду нужно экономить. Из города им удалось взять с собой совсем немного, но у каждого имелся хотя бы один бурдюк с водой. Этого было крайне недостаточно для выживания в пустыне.

Герои столкнулись с тем, что даже черствые и сухие хлебные корки, которые обычно трудно разжевать, стали практически несъедобными из-за невероятной сухости во рту, напоминавшей раскалённый песок. Но это была единственная еда, доступная им.

Прекхард, Малдуст и Гром разделили между собой эти сухари и пытались разжевать. Володус сидел в стороне, не сильно расстроенный тем, что ему ничего не досталось.

Внезапно Прекхард, сидевший рядом с Громом, вытащил кинжал из его пояса и с резким движением вонзил его в песок.

«Какого черта⁈» — воскликнул Гром.

Кинжал вонзился в песок, и на мгновение что-то зашевелилось, подняв лёгкую рябь на поверхности. Прекхард замер, выжидая несколько секунд, чтобы удостовериться, что движение под песком прекратилось. Затем он начал откидывать песок в стороны и откопал мёртвую змею; удар кинжала пришёлся ей прямо в голову.

Гром резко вскочил, не столько из страха, сколько из осторожности, осознавая, что это создание могло быть не единственным.

«Успокойся, пират. Такие змеи охотятся в одиночку,» — устало произнёс Прекхард и приступил к разделке тела змеи. Сначала он отрубил ей голову, затем сделал небольшой надрез. Южанин надавил на определённые места и наклонил змею над своей головой. Из места, где раньше была голова, начала активно капать кровь большими каплями. Таким образом, Прекхард сумел сделать несколько глотков змеиной крови.

«Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь,» — сказал Малдуст, глядя на Прекхарда.

Вывернув змею на изнанку, Прекхард начал аккуратно выкусывать её мясо в определённых местах. «Это, конечно, не подарит мне день жизни, но пару глотков свежей воды сэкономит,» — ответил он.

Гром отрицательно махнул головой и выдал: «В бездну! Мы похороним себя в этих песках, если не вернёмся обратно. У нас нет еды, и мы пьём лишь по несколько глотков в день под палящим солнцем. В перспективе быть зарубленным всадником и вот этим! Я бы, пожалуй, предпочёл ту смерть, которая пришла бы ко мне быстрее.»

«Не спеши хоронить себя, умбарец. Судьба любит разворачивать жизнь в противоположную сторону в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь. И в час, когда лениво и праздно довольствуешься земными благами, и в час, когда кажется, что надежды на спасение нет,» — произнёс Малдуст, обращаясь к Грому, и закурил трубку.

«Ого, а ты, я смотрю, порой и мудрые слова произносить можешь,» — ответил Гром, задумавшись над его словами. — «Знаешь, я не мудрец, и мне вряд ли суждено дожить до преклонных лет и отрастить хотя бы половину длины твоей бороды, но кое-что разумное я тебе скажу: курить в данной ситуации — гиблая затея. Воды у нас — кот наплакал. Ты же сам себе могилу роешь,» — пытался дать дельный совет Гром Малдусту.

Волшебник, выдыхая причудливые неестественные клубы дыма, засмеялся в ответ и добавил: «Ха-ха, я скорее умру, если у меня закончится запас моего табака, который я, между прочим, сам выращивал. С ним может сравниться разве что знаменитый лонгботомский табак, да-а…» — Малдуст искренне наслаждался горьким вкусом раскуренного табака.

«Как скажешь,» — ответил Гром, вздохнув. Его взгляд упал на безжизненное тело Цедруса, лежащего на песке, и он вспомнил, что, обыскивая его карманы, его пальцы наткнулись на что-то ещё, помимо украденного. Мысли Грома стали смутными: «А вдруг…»

«Слушайте, давайте обыщем нашего друга, которого тащим за собой. Может, у него в карманах завалялось что-то съедобное,» — добавил он.

Скорее из любопытства, чем в надежде что-то найти, Прекхард, сидевший ближе всех к Цедрусу, начал тщательно осматривать его карманы и вывернул их. Вскоре он наткнулся на свёрток, завёрнутый в серую ткань, а внутри обнаружил целые куски хлеба, имеющего форму листьев и выглядящего свежевыпеченным. На ощупь хлеб был мягким, словно не утратил своей свежести.

«Ничего себе! А я тут змеей давлюсь!» — удивлённо воскликнул Прекхард, тут же откусив огромный кусок. Глаза южанина расширились от удивления и восторга. «М-м-м, как же это вкусно! Он такой мягкий и свежий, словно его только что испекли!»

Воодушевлённые находкой в карманах Цедруса, те, кто был в сознании, начали делить его провизию и наслаждались этим необычным хлебом.

«Этот хлеб… Он какой-то неестественный. Слишком сытный… И… Он никак не мог сохранить такую свежесть так долго…» — пробормотал Малдуст, ещё не до конца разжёвывая.

«А я знаю, что это,» — сказал Володус, откусив небольшой кусочек и убрав остаток в свою торбу. — «Это эльфийский походный хлеб, они называют его лембас. Эти хлебцы обладают огромной питательностью и практически не теряют свои вкусовые качества. Поэтому зря вы накинулись на них и почти все сожрали за раз. От их переедания частенько пучит, так что советую не сидеть рядом с Малдустом. Полагаю, его газы будут самыми едкими и токсичными,» — добавил он, оживившись.

«Да, мои газы могут быть неприятными, как и у любого другого живого существа. А если это тебя так заботит, советую укутаться с головой в свой нелепый плащ и наслаждаться собственными испарениями, если, конечно, ты не улетучишься вместе с ними,» — ворчливо ответил Малдуст.

«Хо-хо-хо. Малдуст пошутил, давайте похлопаем в честь его остроумия,» — саркастически прокомментировал Володус. Похоже, ему больше нравилось высмеивать других, и он с трудом переносил насмешки в свой адрес.

«А никого не удивляет, что у нашего Цедруса в закромах завалялся эльфийский хлеб?» — вдруг спросил Прекхард. Он ничего не знал об эльфах; до его земель не доходили даже легенды об этих существax, поэтому слово «эльфы» для него было пустым звуком. Всматриваясь в лицо Цедруса, укутанное тюрбаном, он заметил, что черты его лица удивительно правильные, а кожа нежная.

Преодолеть любопытство и не попытаться получше рассмотреть иноземца Прекхард не смог. Он снял с Цедруса тюрбан, и под ним обнаружились прямые шелковистые волосы блондинистого цвета, доходившие до плеч.

Глаза Прекхарда игриво запрыгали из стороны в сторону, и на его лице появилась смущенная улыбка. — «Ребята, а Цедрус у нас — девушка!» — с неподдельным восторгом воскликнул он.

Малдуст слегка стукнул его по макушке и ответил: «Не говори глупостей, Прекхард. Очевидно, что Цедрус — мужчина. Все эльфы от природы обладают необычайно красивой внешностью. Для многих народов эльфийские мужчины кажутся даже женственными, что ты сейчас и продемонстрировал».

«Ай, ладно, ладно, мужчина так мужчина», — с сомнением произнёс Прекхард, потирая затылок. Затем добавил тихо под нос: «Хотя, как по мне, он и баба красивая».

«Ладно, отдохнули немного, поели. Теперь предлагаю двигаться дальше. Пройдём ещё на юг, пока не стемнеет, а потом, думаю, можно будет повернуть назад. Надеюсь, к тому времени всадники решат, что мы погибли», — сказал Прекхард, вставая на ноги и закидывая Цедруса на плечо так, чтобы тот лицом прижался к его спине. Харадримец придерживал Цедруса за поясницу, порой украдкой поглядывая на его ягодицы и якобы невзначай приспуская руку. Похоже, Прекхард всё же не поверил Малдусту.

«Погоди, не спеши», — остановил его Гром, оценивая запас воды в своем бурдюке и обнаружив, что осталось меньше четверти. — «Мы уже, считай, в дне пути от границы, где начиналась эта пустыня. Если отойдём ещё глубже, назад уже не вернёмся. Возможно, благодаря этому эльфийскому хлебу мы не умрём от голода, но вот от жажды он нас не спасёт».

«Не беспокойся об этом, мой народ умеет добывать влагу даже в таких местах», — уверял Прекхард.

«Что же ты придумал, Прекхард? Мы все вместе сходим по-маленькому в шляпу Малдуста, которая как раз на ведро похожа?» — спросил Володус с иронией.

Малдуст вновь покраснел, но, выдохнув, произнёс: «Володус, я понимаю, что своим юмором ты стараешься поддержать всем хорошее настроение, но ты уже переходишь границы. Ты ведёшь себя не по-товарищески. Если продолжишь в том же духе, то не можешь считать меня другом или товарищем».

«Все-все, не плачь, и так воды нет», — отступил Володус.

Тем не менее, группа доверилась Прекхарду и продолжила путь по раскалённой пустыне на юг. Они шли изо всех сил, несмотря на сильное головокружение от палящего солнца и жажду. Так они двигались до наступления темноты.

Когда стемнело, путники спустились вниз и оказались в низине между барханами. С высоты эти песчаные холмы казались огромными, и это действительно было так, но склоны их были довольно пологими. В низине дул порывистый и уже прохладный ветер.

Воды для обратного пути явно не хватало. Осознавая это, Прекхард отдал распоряжение, чтобы каждый выкопал небольшую яму глубиной и шириной не менее метра. Уставшие, но надеясь на то, что Прекхард знает, о чем говорит, все принялись за работу.

Когда дело было завершено, Прекхард собрал у всех бурдюки и расположил их вертикально на дне ям с открытым горлышком. Затем он достал из своей походной сумки различные принадлежности, среди которых были рулон плотной ткани, колышки и четыре металлических шарика.

Остальные с любопытством наблюдали за действиями Прекхарда. Он начал с того, что разрезал рулон ткани пополам и сложил каждый кусок в несколько слоев. Затем растянул навес над одной из ям, закрепил ткань колышками и поместил в центр навеса увесистый металлический шарик, который, конусом, вдавил ткань в направлении бурдюка внизу, прямо к его горлышку. После этого Прекхард дополнительно забил колышки и насыпал по периметру ткани сверху песок, чтобы предотвратить попадание воздуха в яму.

«Так…» — озадаченно почесал затылок Прекхард. — «У меня не хватает колышков и ткани», — добавил он, закончив работу над второй ямой. «Нужно чем-то накрыть остальные. Плотная ткань, наподобие той, что я использовал, будет кстати».

Гром посмотрел на Володуса и напомнил ему о шелковой вуали, которую озорной волшебник вначале подарил Грому за помощь на рынке, а затем попросил вернуть, осознав ее ценность.

«Нет, ты что, это же память о моей бабушке!» — ответил Володус, уклоняясь от просьбы.

«Ой, я тебя умоляю, серьезно⁈» — с недоумением воскликнул Гром, прекрасно понимая, что Володус просто валяет дурака. Он стал настаивать на том, чтобы ради общего блага они воспользовались тем, что было под рукой. В конце концов, Володус неохотно согласился.

Третья ямка была накрыта дорогой и редкой шелковой вуалью.

«Эх, не знаю, подойдет ли это, но ради общего блага…» — пробормотал Малдуст, небрежно отрывая от своего балахона часть ткани.

Чтобы заменить недостающие колышки, герои использовали кинжалы, которых всё равно не хватало. Поэтому, помимо насыпи песка по периметру ямы, вес которого явно не мог удержать съезжающую ткань, на песок также положили различные тяжёлые предметы. Гром даже добавил несколько самоцветов, намекая на то, что, если они пропадут, кто-то может проснуться с перерезанным горлом.

Приспособления для сбора воды были готовы, и Прекхард заверил, что к утру они принесут результаты. Однако теперь стояла задача решить проблему ночной прохлады. Холодный ночной ветер уже начал пронизывать до дрожи.

Прекхард предложил совместно выкопать яму побольше, чтобы вся группа могла разместиться в ней. Не обошлось без шуток со стороны Володуса о том, что они, наконец, решили выкопать могилу для Малдуста. Тем не менее, совместными усилиями они быстро справились с задачей.

Следуя совету Прекхарда, они соорудили песчаный вал по периметру неглубокой ямы. Это позволило им теснее прижаться друг к другу, сохранять тепло и защищаться от порывов ветра.

Благодаря взаимопомощи и, в первую очередь, знаниям Прекхарда о выживании в пустыне, они смогли пережить эту ночь.

К утру устройства для сбора влаги доказали свою эффективность. Ёмкости не были заполнены до краёв, но воды в них явно прибавилось. Более того, удалось извлечь ещё больше влаги, когда они выжали всю влагу из тканей.

Шёлковая вуаль, обладая особыми свойствами, впитала и удержала значительно больше влаги, чем остальные ткани. Конечно, теперь она стоила гораздо дешевле, но зато принесла огромную пользу отряду.