Стурлур – место, где все началось

§3. Последний рывок

Огонь жаровен все еще спасал от влаги и сырости, царивших в коридорах заброшенных туннелей, но запас смолы в них постепенно иссякал. Выражение лица Алатара свидетельствовало о его глубоких раздумьях, он явно колебался. Володус, после того как Малдуст и Гром ушли на разведку, предпочел расслабиться у одной из жаровен и задремал. Цедрус же шагал из стороны в сторону с выдержанной осанкой.

Вдруг Алатар прервал свои размышления и обратился к Цедрусу:

«Я чувствую тревожное преображение в тебе, мой друг. С тех пор, как мы спустились сюда, с тобой витает какое-то зло».

Рука Цедруса инстинктивно нащупала амулет, который он забрал у поверженного незнакомца в темном балахоне, ранившего Алатара.

«Думаю, я знаю причину. Я тоже ощущаю зловещую ауру от этого предмета. Неудивительно, учитывая, чей символ на нём выгравирован», — ответил Цедрус, демонстрируя Алатару амулет.

«Ох… Конечно. Кто, как не хашшарий, способен так двигаться и исчезать в тенях…» — тревожно произнес волшебник.

«Кто такой хашшарий?» — с интересом спросил Цедрус.

«Не кто, а кто такие… Хашшарии — это древний культ фанатиков, созданный Сауроном как личный и тайный орден убийц. Они его соглядатаи, шпионы, убийцы. Они невероятно скрытны, настолько, что даже в его подчинённых землях многие считают их мифом. Но мифом настолько устрашающим, что одно его упоминание заставляет многих даже не сомневаться в власти Саурона. Они опасные противники, как ты можешь убедиться на моём примере, ха-ха…» — закончил свой рассказ Алатар болезненным смешком.

«И мы сразили одного из них!» — гордо произнёс Цедрус.

«Цедрус… Я вижу, в твоей душе тяжёлый груз, бремя ответственности лежит на твоих плечах. Ты жаждешь признания, оправдания или прощения. Путь, который ты выбрал для своей цели, доблестный и храбрый, и уже заслуживает уважения хотя бы за то, что ты на него решился. Но я хочу напомнить тебе историю о твоих далеких сородичах, которых погубило именно то чувство, которому ты очень часто даёшь волю — гордость», — сказал Алатар, его тон звучал по-отечески, он искренне тревожился о судьбе Цедруса.

«Дайте угадаю, вы хотите рассказать мне историю о Феаноре? Я не безумец, мне не уготована его судьба или судьба его наследников», — перебил его Цедрус.

«О нет, безумие не было его слабостью, а именно гордость и тщеславие погубили его и его род. Вы… Ты… Потомок первых детей… И твое предназначение, как и твоих предков — быть примером добродетели тем, кто пришёл после вас. Помни об этом, Цедрус, не позволяй низменным побуждениям управлять твоими действиями».

«Ваши слова, Алатар, многое для меня значат. Обещаю, я не забуду вашего напутствия», — сказал Цедрус.

«Надеюсь. Хочу сказать тебе ещё кое-что, мой друг. Я верю, что наша судьба во многом зависит от нас самих, но также на неё влияет сила, неподвластная нашему пониманию, а, возможно, и воля. Встреча всех этих разношерстных и противоречивых личностей в той таверне — не случайность. Все они шли разными путями, настолько различными, что между ними не могло быть ничего общего до этого момента. Для чего и почему, я не знаю. Но ваши судьбы отныне переплетены и ведут к чему-то… Чему-то значимому, я уверен. Ваша судьба, я уверен, куда более значима, чем моя собственная. Ты должен это знать». — Слова Алатара перешли на шепот: — «Володус и Малдуст, как и я, майары, насколько я могу судить. Они позабыли о своей сущности, но я узнал их, я помню. Я прошу тебя, друг мой, помочь найти им то, что они ищут. Итильдин, о котором спрашивал Малдуст, можно найти, идя далеко на юг, через пустыню, пока не появится зелёный горизонт».

Цедрус пытался осмыслить слова Алатара. Майары, они же айнур — первозданные творения Бога Эру, первородные духи этого мира. Могущественнейшие создания. Цедрус знал, что орден истари из семи магов — это майары в облике старцев. Конечно, в Средиземье могли быть и другие айнур, которые давно отбросили своё божественное существование и искали свой путь. Но такие айнур либо утратили свою божественную искру, полностью растворившись в формах, которые приняли по прибытию в Средиземье, либо напрочь забыли о своём прошлом. Появление сразу двух потерянных майаров в одном месте вряд ли можно назвать случайностью. Осознавая всю значимость сказанных Алатаром слов, Цедрус принял их к сведению.

Неизвестно, услышал ли Володус слова Алатара. Делал ли он вид, что дремал, или подслушивал — в любом случае, явного знака не подал. Лишь хитрая улыбка не сходила с его уст, даже во сне.

Гром и Малдуст вернулись, сопровождая Прекхарда.

— О, какая приятная неожиданность, вся честна́я компания на месте, вроде бы. А нет, вижу, одного всё же потеряли, как его звали? Того истерлинга, — задорно поприветствовал вернувшийся Прекхард.

— Его звали Бэррон. Прояви уважение к усопшему, южанин, — раздраженно произнес Малдуст, ударив посохом по голове Прекхарда.

— Ай, я разве не проявляю уважение? Хороший воин был, жаль, что погиб. Ну что, куда дальше-то? — продолжил Прекхард.

— Это нам скажет наш проводник и спаситель. Надеюсь, вы вспомнили, куда нам сворачивать, потому что блуждать такими темпами мы будем долго, — с почтением обратился Гром к Алатару.

Алатар встал, вздохнув спокойно. Затем закрыл глаза. На несколько секунд повисла тишина. Внезапно его глаза распахнулись, и они ярко сияли синим светом, более ярким, чем огни жаровен. Раздался уверенный и стойкий голос волшебника:

— Я принял решение… — Свет его глаз слепил яркостью, если в них вглядываться. Яркость глаз скрывала удивление Алатара. — Ваш путь лежит в той стороне, но мой — в обратной.

— Что значит «в обратной»? Вы что, возвращаетесь? Вы с ума сошли? — обратился Гром.

— Наши пути расходятся, дорогой путник из Умбара. Не беспокойся, я уверен, что вашими совместными усилиями вы преодолеете все преграды, стоящие у вас на пути, и без моей помощи. Впрочем, совсем уж без поддержки я вас не оставлю! — внушительным голосом сказал Алатар и поднял свой посох. Его оружие ярко засияло цветом его глаз, и Алатар ударил посохом об землю. По всему коридору завихрилась магическая энергия; благословенные вихри окутали тела каждого спутника, даруя неестественное избавление от усталости, голода и страха. Рана на груди Прекхарда затянулась, и боль утихла. — Последнее, что я могу сделать для вас, мои друзья, — это направить тебя, Малдуст, в сторону, где ты отыщешь Итильдин. Ближайшее место лежит далеко на юге, где заканчиваются пески и начинается зеленый горизонт. Володус, я не знаю, зачем ты искал моего брата Палландо, но сердце подсказывает мне, что и свои ответы ты найдёшь там же, где и Малдуст, — закончил Алатар.

Гром, Володус, Прекхард и Малдуст почтительно склонили головы перед могучим волшебником. Цедрус добавил:

— Может, мне отправиться с вами? Возможно, вам пригодится моя помощь, Алатар?

— Ты окажешь мне помощь, если не забудешь и выполните мою просьбу, Цедрус! Не теряйте времени, друзья, хаос в Стурлуре ещё не утих, — сказал на прощание Алатар, обнажив свой клинок и направляясь обратно в сторону, откуда они все пришли, во дворец.

— Ну что ж, не будем терять больше времени. Алатар сделал для нас больше, чем мы заслуживаем. Давайте уже покинем этот город! — с уверенностью призвал Гром.

Воодушевлённая группа двинулась в проход, который указал им Алатар. Путь был недолгим, и вскоре они оказались на поверхности в незнакомом квартале. Шум агонии города уже стихал, но воздух был густ от запаха свежей крови и смерти. Где-то вдалеке доносились звуки боя. Осторожно двигаясь по улицам, они вскоре поняли, что источник шума находится у главных ворот, их единственного выхода.

«Я проверю обстановку. Ждите здесь», — сказал Гром. Он осторожно приблизился к углу последнего здания, ведущего к главной улице, и, выглянув из-за него, оценил происходящее. Увиденное заставило его выругаться: «Твою мать…» Прямо в сломанных воротах, между двумя башнями, стоял грозный муммакил. На его спине возвышались бамбуковые башни, из которых харадримские лучники вели перестрелку.

На крышах соседних зданий, за укрытиями, засели лучники-вариаги, отчаянно сражающиеся против муммакила. Но их стрелы отскакивали от толстой шкуры гиганта, не причиняя ему вреда. В воздухе свистели стрелы, словно рой разъярённых ос, неся смерть и разрушение.

Одна из стрел харадримов попала в цель, и вариаг рухнул с крыши здания, его тело с глухим стуком упало на землю. Вдохновлённые успехом, лучники на спине муммакила усилили свой натиск. У ног огромного зверя лежали раздавленные тела тех, кто осмелился бросить вызов чудовищу.

Раздражённо сплюнув на землю, Гром ударил кулаком по стене и вернулся к своим спутникам. «Плохие новости, господа. На нашем пути стоит муммакил, и на его спине — лучники», — сообщил он с досадой.

«Да это же отличная новость!» — радостно воскликнул Прекхард, разворачивая свой красный плащ.

«Что ты задумал, Прекхард?» — с подозрением спросил Малдуст.

«Разворачиваю знамя», — ответил Прекхард, привязывая знамя своего легиона к наконечнику копья.

«О-о-о нет, погоди, Прекхард!» — в отчаянии попытался остановить его Гром, но было уже поздно.

«Эгей! Я Саркагон Прекхард де Аро!» — радостно выкрикнул Прекхард, высоко подняв своё знамя, так что его стало видно ещё до того, как он вышел из-за дома. Как только южанин с улыбкой шагнул на главную улицу, его тут же встретил град стрел — как от лучников Харада, так и от степных вариагов.

От неожиданности глаза Прекхарда чуть не вылетели из орбит, но он успел вовремя среагировать. Однако три стрелы всё же достигли цели, едва пробив его доспехи, оставив лишь тягостный дискомфорт.

«Не понял… это что, свои же по мне стреляют⁈» — недоумённо воскликнул Прекхард.

«Сейчас только мы — твои „свои“, Прекхард», — хмуро ответил Гром. — «Проклятье, ты лишил нас всякого преимущества. И что нам теперь делать?»

«Ох, уж точно не стоять на месте», — сказал Цедрус, и, стремительно рванув через улицу, скрылся у ближайшего здании. Ловко уклоняясь от стрел, он рисковал, но удача была на его стороне.

«Не хотелось бы с ним соглашаться, но он прав», — пробормотал Гром и, решившись, повторил манёвр, преодолев расстояние с таким же успехом.

«А-а… я не уверен, что так же ловок», — замешкавшись, сказал Малдуст.

«Смотри и учись, старый хрыч», — усмехнулся Володус. Стукнув пару раз пяткой о пятку, его сапоги засияли зелёным светом, и он с неестественной скоростью промчался через дорогу, присоединившись к Грому и Цедрусу. Обернувшись к Малдусту, он насмешливо помахал ему, словно прощаясь.

«Выпендрежник», — пробормотал Малдуст. В этот момент вариаги перегруппировались и сместились на соседнее здание, поставив Прекхарда и Малдуста на открытой линии огня.

«Прячься за мной, Малдуст, я прикрою тебя от стрел», — решительно произнёс Прекхард, принимая на себя всё больше вражеских снарядов. В его щит уже вонзилось десяток стрел, некоторые пробили уязвимые места доспехов, но славный воин, превозмогая боль, стоял на месте.

Тем временем Малдуст заметил лестницу, ведущую на крышу здания рядом с ними, и, не дождавшись слов Прекхарда, рванул наверх. На крыше вариаги, увлечённые перестрелкой с харадрим, не заметили, как к ним подкрался волшебник. Воспользовавшись неожиданностью, Малдуст обрушил на них поток огня, сбросив их вниз. Заняв их позицию, он надёжно укрылся за парапетом, временно обретя безопасность.

Гром, оглянувшись, заметил, что Прекхард всё ещё стоит под вражескими стрелами. «Прекхард полудурок, ты что, смерти ищешь⁈ Найди укрытие!» — крикнул он.

Южанин обернулся, ожидая увидеть за собой Малдуста, но, поняв, что всё это время защищал пустое место, поспешил к лестнице и взобрался наверх.

«И что дальше?» — спросил Гром, переведя дыхание.

«Веселиться, конечно!» — с озорством в голосе ответил Володус. Ловко оттолкнувшись от стен двух соседних зданий, он взмыл на крышу. Оказавшись наверху перед ошарашенными вариагами, он фыркнул: «О, да вы, ребята, явно давно не мылись». Воины обменялись удивлёнными взглядами, но тут же ощутили, как по их телам поползли полчища блох, злобно кусая их повсюду.

«Тут водой уже не поможешь — только огнём», — весело заметил Володус. Растопырив ладони, он превратил свои пальцы в факелы, и, сделав шаг вперёд, обрушил на врагов потоки пламени. Яркий огненный конус охватил стоящих перед ним вариагов, вынуждая их спасаться бегством, спрыгивая с крыши вниз.

Тем временем, Гром с трудом забрался на крышу и, отдышавшись, восхищённо сказал: «Впечатляет. А теперь предлагаю воспользоваться вон теми штуками». Он указал на баллисты, которые однажды приказал уничтожить Агандаур. «Не думал, что в итоге буду рад, что не выполнил задание», — подумал про себя Гром.

«Понял тебя!» — с азартом крикнул Володус и помчался по крышам в сторону городской стены. Огонь продолжал литься из его рук, создавая стену пламени между ним и врагами. Всякий, кто пытался пробиться сквозь этот огненный барьер, либо обжигался, либо падал, обгоревший, на землю.

Гром, следуя за Володусом, добивал тех, кто остался. Его клинки рассекали не только тела противников, но и ещё не остывшие языки пламени. Те немногие, кто осмеливался дать отпор, быстро осознавали всю тщетность своих усилий.

Тем временем, Цедрус, решив не привлекать к себе внимания, осторожно заглянул в окно здания, где он стоял. Внутри он заметил группу стражников-вариагов, прячущихся от лучников. Они явно не решались выйти навстречу муммакилу.

Цедрус, воспользовавшись моментом, прицелился из ручного арбалета и выстрелил через окно, нацелившись в шею одного из стражников. Однако болт лишь слегка задел его, не причинив серьёзной раны. Тем не менее, Цедрус выдал своё местоположение, спровоцировав четвёрку стражников броситься к окну.

Заметив это, Прекхард обратился к Малдусту: «Смотри, что этот кретин вытворяет! Надо помочь ему. Прикрой меня!» Не дожидаясь ответа, Прекхард спрыгнул с крыши и помчался на помощь Цедрусу. Малдуст, глядя на спину друга, тихо пробормотал: «Нет, важнее разобраться с этим монстром, что перекрыл нам выход».

Он бросил взгляд на величественного муммакила и принял решение. Подняв руку, Малдуст начал формировать огненный сгусток. Тот всё увеличивался, пока не достиг размера кулака. Прицелившись, маг метнул огонь в полотнище, натянутое на одной из башенок на спине муммакила. Сначала пламя не взялось, но после нескольких попаданий ткань воспламенилась. Огонь быстро охватил сухой тростник, из которого были сделаны башенки.

Муммакил начал метаться из стороны в сторону, пытаясь сбить пламя о каменные стены башен, на вершинах которых стояли баллисты. Погонщик изо всех сил старался удержать контроль над огромным зверем, но тот становился всё более неуправляемым.

Харадрим, спрятавшиеся в тесных башенках на спине муммакила, не желая сгореть заживо, начали отчаянно покидать свои укрытия. Одни спрыгивали на землю, другие пытались перебраться на стены. Тем, кто прыгнул на землю, повезло меньше — некоторые сломали себе ноги.

Тем временем Володус и Гром, добравшись до одной из башен, где стояла баллиста, поспешили её зарядить. Но в этот момент муммакил, разъярённый огнём, врезался в основание башни. От сильного удара часть каменной кладки обрушилась, и Володус, стоящий на краю башни, потерял равновесие. Камни посыпались вниз, и он едва не рухнул следом, но Гром вовремя схватил его за руку.

Лишившись своей обычной беззаботной улыбки, Володус в тот момент осознал, насколько не хочет умирать. Чувствуя, как крепкая рука Грома удерживает его от падения, он мысленно поблагодарил судьбу за этот шанс. Когда Гром вытащил его обратно на башню, волшебник коротко кивнул ему с благодарностью и вновь сосредоточился на зарядке баллисты.

Тем временем Прекхард и Цедрус отчаянно сражались против четверых вариагов. Щит Прекхарда уже был сильно изрублен и вот-вот мог развалиться. Цедрус, хоть и был защищён более прочными доспехами, после множества ударов чувствовал, как его кости трещат от вражеских ударов.

Погонщик, пытавшийся удержать контроль над обезумевшим муммакилом, в конце концов не справился. Зверь с ревом рванул вперёд, сметая всё на своём пути. Видя, как громадина несётся через улицы, несколько вариагов, прятавшихся в домах, увидели шанс на спасение и бросились к открытым воротам города.

К несчастью, Малдуст оказался прямо на пути разъярённого зверя. Муммакил с лёгкостью снес здание своими бивнями, и огромные камни рухнули, подняв облако пыли. Судьба мага оказалась неясной — его фигуру невозможно было разглядеть в хаосе обломков.

В этот момент муммакил, не разбирая дороги, наступил прямо на одного из вариагов, сражавшихся с Прекхардом. Ещё мгновение назад перед южанином стоял враг, а теперь его место заняла окровавленная лапа гигантского зверя. Цедрус тем временем успел одолеть одного из своих противников, а двое оставшихся, потрясённые гибелью товарища, бросили оружие и побежали к воротам, пытаясь спастись.

Прекхард, заметив, как рухнуло здание, где был Малдуст, воскликнул: «Проклятье, кажется, нашему старику нужна помощь!»

Цедрус лишь холодно ответил: «Забудь о нём, он, вероятно, мёртв. Нам нужно бежать, пока путь свободен. Это наш шанс!»

Тем временем, когда муммакил оказался на достаточном расстоянии от башни, Гром и Володус, не теряя времени, приступили к выстрелу из баллисты. Теперь цель была в пределах досягаемости.

Гром, прицелившись, подготовился к выстрелу, а Володус сосредоточенно произнёс заклинание на незнакомом языке. Его глаза на миг вспыхнули зелёным огнём, и стальной болт, заряжённый в баллисту, начал светиться изнутри. Магия оживила снаряд, его поверхность искрилась и мерцала, как будто внутри разгоралось невидимое пламя. Постепенно болт раскалился до красна.

Когда снаряд, усиленный заклинанием, вылетел с ужасающей скоростью, он поразил свою цель — муммакила. Болт глубоко вонзился в плоть зверя, вызвав новый рев боли. Теперь в его глазах читалась не паника, а неукротимая ярость. Муммакил развернулся в сторону башни, откуда прилетел раскалённый болт, и решительно направился разрушить её вместе с грозной баллистой.

Тем временем, когда пыль от разрушенного здания, в котором, казалось, погиб Малдуст, осела, Прекхард с облегчением увидел, что старик выжил. Он, прихрамывая, поднялся на ноги, переполненный яростью.

«Ну всё! Гореть тебе в аду!» — с ненавистью воскликнул Малдуст. Он начал вращать руками, создавая огненный круг перед собой. Внутри этого круга засверкали таинственные руны, пылающие жарким пламенем. Внезапно из огненного круга вырвались обжигающие лучи, которые устремились к муммакилу.

Пока Малдуст готовился завершить своё заклинание, зверь почти достиг башни, на которой находились Володус и Гром. Благодаря их слаженной работе они успели перезарядить баллисту. Хотя Володус не успел заговорить новый снаряд, Гром метко выстрелил, и болт вонзился прямо в глаз чудовища. Ошеломлённый муммакил изменил направление и врезался в соседнюю башню, которая обрушилась под его тяжестью.

Тем временем палящие лучи Малдуста поразили зверя. Охваченный жгучей болью, муммакил сотрясся от жара, который усиливался с каждым мгновением. Кожа зверя начала сходить слоями под воздействием пламени, и он, собрав последние силы, с яростью двинулся в сторону Малдуста, готовясь раздавить его своими бивнями.

Малдуст, уверенный в своей победе, стоял на месте, наблюдая за агонией чудовища. Он едва успел сказать «ой», когда осознал, что разъярённое животное мчится прямо на него. Но в последний момент Прекхард вовремя подоспел и сбил Малдуста с ног, спасая его от смертельного удара бивнями, которые пронеслись над ними.

Однако, как только они попытались встать, мощные лапы муммакила отбросили их в разные стороны. Цедрус, оказавшийся на пути бешеного зверя, был сбит с ног с такой силой, что потерял сознание.

Ещё один болт вонзился в тело муммакила, и теперь три огромных снаряда торчали из его израненного тела: один застрял в бедре, другой пробил глаз, а третий почти достиг сердца, пронзив грудину. Однако даже такие смертельные раны не свалили зверя с ног.

Малдуст, изнеможённый и едва держащийся на ногах, собрал последние силы для решающего удара. Вытянув указательный палец, он выпустил луч некротической энергии, направив его прямо в обезумевшее существо. Ядовитая энергия начала кружиться вокруг туловища муммакила, его кожа побледнела, а из ран вместо крови стал сочиться гной. Тело чудовища быстро иссохло, словно вся жизненная сила покидала его, и вот уже безжизненная туша рухнула на землю. Теперь муммакил напоминал скелет, обтянутый кожей.

«Ха-ха-ха! Да! Мы это сделали! Ха-ха! Я, пожалуй, недооценил вас, господа!» — ликующе воскликнул Гром, спускаясь с башни вместе с Володусом.

«Да уж, даже наш старичок оказался полезен!» — добавил Володус с лукавой улыбкой, подмигнув Малдусту.

Малдуст выглядел измотанным, его глаз нервно подёргивался. Он бросил взгляд на Володуса, словно собираясь ответить, но вместо этого только махнул рукой, проигнорировав сарказм.

«Ну что, никто не против, если мы уберёмся из этого города?» — предложил Прекхард.

«Согласен!» — отозвался Гром и, прищурившись, посмотрел в сторону дворца, видневшегося в конце главной улицы. Вдруг он нахмурился: «Чёрт, кажется, рано обрадовались. Всадники скачут сюда!»

«От них в степи не убежать», — сухо заметил Малдуст.

«Тогда побежим в пустыню. До неё успеем добраться, если поспешим», — ответил Прекхард, оглядываясь. Он указал на Цедруса, лежащего без сознания: «Но что делать с ним?»

«Он жив? Впрочем, разберёмся потом. Бросать его не стоит, он тоже был полезен», — сказал Гром.

«Как скажешь!» — ответил Прекхард, поднимая Цедруса на плечо. Гром ожидал, что они понесут его вместе, но Прекхард, видимо, не сомневался в своих силах.

Не теряя времени, группа устремилась в сторону пустыни, которая граничила со степью. Южный ветер иногда приносил песок даже в город, так что они надеялись, что смогут скрыться в этих пустынных просторах. Они не знали точно, преследуют ли их всадники, но дорога на юг шла в обход основных путей, и сгущающаяся тьма ночи играла им на руку, помогая скрыться из виду.