Стурлур – место, где все началось

§3. Погоня продолжалась

Из-за поспешных и необдуманных приказов Малантура отряд потерял много времени. Сначала они были дезориентированы всё ещё бушующей бурей, а затем отправились по пустыне на северо-запад, предполагая, что преследуемые ими люди движутся именно в этом направлении. Логика их действий была понятна: из пустыни вели только две дороги, которые могли привести к цивилизации. Одна дорога вела на север, к Стурлуру, а другая — на северо-запад, к границам земли харадрим.

Дальше на восток простиралась степь, принадлежащая владениям Кханда, которая упиралась в горную гряду, доступную лишь немногим. Степные жители не осваивали эти земли, а те, кто жил по ту сторону гор, не имели никаких дел с соседями. На юг от этих мест раскинулась бескрайняя пустыня, и карты того времени заканчивались на её границе. Никто не знал, существует ли край песков в той стороне. Лишь некоторые путешественники, которых считали эксцентричными и не воспринимали всерьёз, говорили о зелёном горизонте за краем пустыни. Они упоминали о деревьях, джунглях или лесах, но реальны ли эти места, или это всего лишь миражи, никто не мог сказать.

Те, кто решался проверить эти слухи и отправлялся исследовать пустыню, никогда не возвращались. Люди полагали, что их путь завершился в бескрайних песках. Осознав, что если беглецы действительно направились на северо-запад, его люди уже должны были бы обнаружить их следы или самих их, Малантур приказал небольшому отряду вернуться и продолжить поиски на случай, если кто-то появится из пустыни. Большую часть своих людей он направил на юг, сделав небольшой крюк и возглавив отряд лично.

Наконец, Малантур заметил нечто, что едва нарушало однообразие пустынного пейзажа. Он предположил, что это и есть тот след, который летящий песок стремился скрыть под своей пылью. В этот раз командир черных нуменорцев решил разделить оставшихся людей на три примерно равных отряда, чтобы расширить область поиска и двигаться в одном направлении. Отряды должны были периодически пересекаться в условленном месте для обмена новостями.

Малантур заметил, что Шани постоянно держится рядом с Дуфом, часто оглядываясь на других всадников и отвлекаясь от погони. Поэтому он решил разделить эту пару и отправить их в разные отряды. Частично это было вызвано его личной неприязнью к ним, а частично — желанием избавиться от одного из них. Он полагал, что в другом отряде гному не будут помогать и следить за ним, и, учитывая, что Дуф плохо держится в седле, надеялся, что тот отстанет от отряда и погибнет в песках.

Также командир черных нуменорцев понимал, что ему нужен способный человек, который мог бы возглавить третий отряд. Его собственные бойцы были отличными солдатами, но лишь один из них обладал достаточной компетенцией для руководства отрядом. Вариагам же он не доверял так же сильно, как и Шани. Однако, несмотря на свои предубеждения, он решил поручить руководство одним из отрядов наёмнице, признавая ее таланты. Это могло стать для Шани ключом к спасению, если бы её снова не разлучили с Дуфом.

Предвкушая завершение погони, Малантур ожидал, что они вот-вот настигнут тех, за кем гонятся. Он горел желанием выслужиться перед Агандауром, и именно поэтому Шани так легко удалось подтолкнуть его к этой погоне у баррикады.

Проснувшись и потягиваясь, встречая рассвет, Володус произнёс:

«Слава всем богам, что уберегли нас от вони Малдуста! Мы пережили эту ночь, несмотря на то, что вынуждены были провести её в такой близости к нему».

«Как же ты меня достал, окаянный! Дождёшься ты от меня, я тебе твой остроумный язык, знаешь куда, засуну!» — вспылил Малдуст. Утро началось для него в хорошем настроении благодаря сытному лембасу, голод больше не мучил, и даже жажда не омрачала его душевного состояния, пока Володус снова не начал свои остроты.

«Лучше закупорь пробкой то же самое место, в которое ты нацелил мой язык у себя, пердун старый», — ответил Володус и разразился хохотом, наблюдая за тем, как вновь разозлился Малдуст.

Глаза волшебника в его чудной шляпе вспыхнули, он был готов поразить надоедливого Володуса своей магией.

«Ха-ха-ха! Ты ведь понимаешь, что всё, что мы делали вчера — копали ямы, собирали бурдюки и ткани — это было лишь для того, чтобы отвлечь тебя, Малдуст? На самом деле, мы действительно использовали твою шляпу как ведро ночью. Ха-ха-ха!» — Володус едва мог сдержать смех и катался по песку от хохота.

Слова Володуса смутили Малдуста. Он так дорожил своей шляпой, что снял её, чтобы проверить, не повредил ли её Володус, пока все спали. Тщательно осмотрев поверхность шляпы, он заметил небольшое засохшее пятно, где когда-то висела козявка, оставленная шаловливым фокусником. Пятно было уже давно высохшим, и Малдуст с усердием стер оставшийся налёт, не подозревая о его происхождении. Затем он перевернул шляпу и заглянул внутрь. На первый взгляд всё выглядело в порядке. На ощупь тоже. Однако от шляпы исходил лёгкий кисловатый запах, но это, казалось, было нормально.

Изучение своего имущества отвлекло Малдуста от намерений по отношению к Володусу, и за это время он даже остыл.

«Ох, с виду мудрые волшебники, особенно Малдуст, а ведут себя как дети малые», — вздохнул Гром, утоляя жажду водой, которую они добыли благодаря советам Прекхарда.

«Та да-а. Адекватностью наши старцы не обделены», — ответил Прекхард.

«Ой, а сам-то! Тоже пример добродетели», — сказал Гром, бросив взгляд на южанина, вспоминая, как тот намеревался сначала убить Агара, а потом отрезать ему уши.

«О чем это ты?» — спросил Прекхард.

«Не бери в голову. Хотел сказать, что приятно удивлен. Твои познания о том, как выживать в пустыне, возможно, спасли нам всем жизнь, как и твоё решение остаться с нами», — ответил Гром. После этих слов у пирата в груди засвербела совесть: он вспомнил, что соврал Прекхарду о его вожде.

«Да, ладно. В одной лодке оказались, так ведь говорят у вас в море, да? В том, которое не из песка? Ха-ха», — сказал Прекхард.

«Хах, да… Так у нас могут сказать. Послушай, Прекхард, я хотел рассказать тебе правду о Великом Змее…» — начал было откровенничать Гром, с тактичной усмешкой, но его внимание привлекли тени на песке, отбрасываемые пустынным барханом за их спиной.

«Какую ещё правду?» — недоумённо, но с большим интересом спросил Прекхард.

Гром пристально вгляделся в тень, отбрасываемую барханом, и адреналин захлестнул его, когда он осознал, что тень отбрасывают не только песчаные дюны, но и четыре фигуры, стоящие на их вершине. Это означало, что эти существа видят всю группу. «Проклятье, они не отстали от нас!» — вскрикнул Гром в смятении и, выхватив свою рапиру, повернулся лицом к тем, кто отбрасывал эти тени. Прекхард последовал его примеру.

Володус, всё ещё не до конца успокоившийся после смеха, быстро пришёл в себя, когда слова Грома привлекли его внимание к фигурам, смотрящим на них с вершины песчаного холма.

Малдуст вернул шляпу на голову и прикрыл глаза рукой от солнца, чтобы разглядеть тех, кто их настиг. На его взор предстали три чёрных нуменорца в тёмных латных доспехах. Их появление, в таких обстоятельствах, выглядело знакомым и крайне неприятным. Доспехи казались ещё более чёрными, чем обычно, особенно на фоне оранжевого песка и ясного неба.

Четвёртая фигура выделялась среди остальных отсутствием тяжёлых доспехов. Вместо них её голова была полностью покрыта тёмным тюрбаном, а тело скрыто под плащом того же цвета, завязанным несколькими узлами, который развевался на ветру. Из-под этого одеяния просматривалось что-то ещё, но с такого расстояния было невозможно определить, кожаный это доспех или нечто иное.

«Беглецы! Сложите оружие, и я обещаю, что перед смертью вы не будете страдать от боли», — донёсся до них голос, раздающийся из низины.

«Не самое соблазнительное предложение о сдаче в плен, что я когда-либо слышал!» — крикнул в ответ Гром.

Больше слов не последовало. Два чёрных нуменорца и та загадочная фигура молча начали спускаться с бархана, в то время как третий рыцарь остался наблюдать наверху.

Малдуст и Володус уже готовили свои огненные заклинания, когда Гром, заметив их намерения, попросил подождать:

«Погодите, если они не напали на нас сразу, возможно, удастся всё же договориться. К тому же, похоже, что они идут на переговоры, разве нет?»

«Спятил⁈ Ты не слышал их предложение? Не стоит передавать им инициативу. Это же рыцари с мечами в тяжёлых доспехах, а ты позволяешь им подойти к нам вплотную, когда мы можем обрушить на них огонь. Малдуст, не теряй времени!» — возбуждённо произнёс Прекхард, обращаясь к майарам.

«Да стойте вы! В нашем состоянии мы не готовы к бою. Мы еле стоим на ногах от жажды», — настаивал Гром. Его слова возымели действие на волшебников; они начали понимать их смысл.

«Я предпочёл бы умереть в бою, нежели быть взятым в плен или предательски заколотым», — заявил Прекхард. Однако, видя, что остальные предпочитают действовать осторожно, он решил не проявлять неуместную храбрость.

«Обычно я предлагаю сдаться только один раз. Но вы меня впечатлили тем, что сделали с муммакилом, и поэтому я позволю вам подумать ещё раз!» — сурово повторил голос. Несмотря на строгость и решительность, тон его был высок, что указывало на весьма юный возраст говорившего.

Подойдя достаточно близко, чтобы Гром смог разглядеть, что под тёмными складками плаща скрывается кожаный тренч, какой обычно носят капитаны пиратов и в который был одет он сам, тот не выдержал и произнёс:

«С какого капитана ты снял этот плащ, юнец⁈»

Из-под тюрбана, что покрывал голову фигуры, виднелся лишь локон чёрных волос и карие глаза, которые широко распахнулись, признав Грома.

Но лишь глаза выдали удивление. Этой реакции не заметил ни Гром, ни его соратники, ни, тем более, чёрные нуменорцы, которые шагали по бокам фигуры, почти вплотную. Она, облачённая в пиратский кожаный плащ, оставалась неподвижной и не выдавала своих истинных эмоций и намерений.

Никто не обратил внимания, как фигура выхватила из-под рукава изящный стилет. К всеобщему удивлению, она молниеносно вонзила его в уязвимое место на доспехе чёрного нуменорца — прямо в шею, мгновенно лишив его жизни.

Ошеломление, вызванное неожиданным поворотом событий, позволило фигуре повторить свой трюк со вторым рыцарем, стоявшим рядом. Алая кровь хлынула из шеи рыцаря, растекаясь по чёрному доспеху и обагрила раскалённый песок. Она разливалась по земле, смешиваясь с пылью, и превращалась в тёмно-бордовую массу.

Таинственная фигура обнажила меч. На мгновение Грому показалось, что он видел этот клинок раньше, но времени на размышления не было. Фигура развернулась в сторону того места, откуда пришла.

Чёрный нуменорец, оставшийся наблюдать за происходящим, уже принял боевую стойку и укрылся за щитом. Он был один.

«Берегитесь стрел!» — произнесла фигура и стремительно помчалась наверх по склону.

«Каких ещё стрел?» — только и успел произнести Гром, как почти десяток смертоносных снарядов устремились в его сторону и в сторону его друзей, выпущенные навесом с спины оставшегося в живых чёрного нуменорца.

Только одна из стрел задела Володуса по касательной, причинив больше вреда его рукаву одежды, чем ему самому. Рядом с Цедрусом, который всё ещё оставался без сознания, в песок вонзились сразу три стрелы. Везению эльфа можно было позавидовать: несмотря на тяжёлый и долгий путь, в котором он всё ещё оставался жив, теперь каждая из стрел упала в сантиметре от него, но не поразила его самого.

Успели сделать ещё два залпа, прежде чем все смогли приблизиться к склону холма, так что тем, кто стрелял навесом, стало совсем неудобно продолжать вести огонь.

За это время Малдуст и Володус, продвигаясь вперёд, выпустили в рыцаря, укрывающегося за щитом, в общей сложности двенадцать обжигающих лучей. Большая часть лучей попала в щит рыцаря, очевидно, не причинив ему вреда, но некоторые из них, вероятно, оставили болезненные ожоги.

Возможно, Малдуст немного нервничал или страдал от жажды больше остальных, потому что большинство выпущенных им огненных лучей пролетело мимо цели. Один из них был направлен так неудачно, что попал в плечо неожиданного союзника, оставив зияющую дыру, обнажившую кожу и вызвавшую неприятный ожог.

На прилетевший снаряд, неожиданно поразивший его с той стороны, с какой фигура явно не ожидала удара, незнакомец отреагировал рефлекторно. Он мастерски метнул кинжал в направлении Малдуста, не с намерением убить старика, а чтобы чётко дать понять, что, если тот не будет целиться лучше и допустит подобную оплошность вновь, следующий кинжал попадёт в гораздо более уязвимое место.

В этот момент Малдуст уже укорял себя за свою ошибку. Он хотел предупредить незнакомца об опасности и извиниться, когда увидел, как один из его лучей летит по кривой траектории и вот-вот поразит его. Но ему не удалось ни крикнуть, ни попросить прощения.

Кинжал, который метнул незнакомцем, прошёл лезвием по штанам Малдуста в области паха, разрезав ткань и оставив заметную прореху. Теперь штаны старика бросались в глаза сильнее, чем его чудная шляпа. Что ж, хотя бы Малдуст мог радоваться тому, что пока это не заметил Володус, который наблюдал за тем, как Гром и Прекхард карабкаются по склону, стремясь сразиться с чёрным рыцарем, и решил отступить туда, где лежал Цедрус.

Володус продолжал атаковать противника огненными снарядами, надеясь попасть в цель. Но чёрный нуменорец укрывался за щитом, не позволяя себе серьёзно пострадать.

Незнакомец с поразительной лёгкостью взобрался на вершину бархана и оказался всего в нескольких метрах от чёрного нуменорца. Гром и Прекхард, находившиеся ниже, видели, как в незнакомца выпустили несколько стрел. Стрелы просвистели мимо, когда тот с грацией кошки пригнулся, уклоняясь от них. Затем он скрылся, спустившись по холму с другой стороны.

Когда Гром и Прекхард добрались до вершины, они вступили в бой с чёрным нуменорцем. Уставшие и измождённые, они испытывали трудности в сражении даже вдвоём. Чёрный нуменорец выбрал оборонительную тактику, удерживая Грома и Прекхарда на той стороне, с которой они поднялись, не позволяя им сдвинуться с места. Это позволяло ему защищаться от непрерывных огненных лучей, которые метали Володус, и одновременно закрывать Грома и Прекхарда от стрел, которые могли выпустить вариаги.

Теперь Гром и Прекхард заметили, что незнакомец не просто исчез за холмом. Он спустился, чтобы быстро расправиться с отрядом из семи вариагов, вооружённых степными луками. Вариаги были спешены, а их животные мирно стояли в стороне на расстоянии нескольких десятков метров.

Незнакомец быстро расправился с тремя лучниками и сразился с четвёртым, который пытался защититься саблей. Остальные трое спешили перегруппироваться на фланг, взбираясь по бархану, чтобы прийти на помощь латнику в бою.

Удары пирата и харадримца были усталыми и не могли пробить защиту противника. Однако и сам противник, предпочитая обороняться, не смог нанести серьёзных ран в ответ. Малдуст, удручённый происходящим, решил вновь применить тёмное заклинание. Подойдя ближе к врагу, он осознал, что его меткость сегодня оставляет желать лучшего. Старик выбрал момент, выставил руки вперёд, и между ним и чёрным нуменорцем образовалась связующая нить в форме ядовитого зелёного луча. Некротическая энергия стремилась сокрушить противника, преодолевая сопротивление его организма. Но враг, пока что, выдерживал и эту атаку.

Вдруг раздался пронзительный свист, и один из верблюдов стремительно бросился к незнакомцу, который только что одержал победу над четвёртым противником. Вскочив на верховое животное, незнакомец бросился в погоню за оставшимися лучниками, которые успели сменить позицию и прицелиться. Однако Володус помешал им успешно произвести выстрелы, направив по одному огненному лучу в каждого из них.

Благодаря на настырности и численному преимуществу, Прекхард и Гром нащупали уязвимое место в обороне чёрного нуменорца. им удалось нанести ему несмертельные ранения. Этого оказалось достаточно, чтобы тело противника перестало сопротивляться магии Малдуста.

Прекхард и Гром заметили, как белки глаз чёрного нуменорца, видневшиеся в проёме забрала, стали такими красными, что казалось, будто вся белизна исчезла под их напором. Кожа воина начала чернеть, а из его глаз потекла кровь. Из-под шлема хлынула тёмная жидкость, похожая на кровь, но более густая и вязкая. Её было так много, что стало очевидно: она течёт не только из глаз, но и изо рта и носа.

Скоро эта жидкость начала сочиться из всех щелей доспеха, пока латы не рухнули на землю, словно пустые оболочки. Они вязли в луже отвратительной густой тёмной жидкости, в которую превратилось тело чёрного нуменорца.

Справиться с оставшимися врагами оказалось несложно, и вскоре угроза миновала. Наконец, можно было вздохнуть с облегчением и поговорить с незнакомцем, который, судя по всему, неожиданно спас им жизнь.

Гром вложил рапиру в ножны и, склонившись с благодарностью, обратился к незнакомцу, который уже спешился и направлялся к нему:

«Спасибо за неожиданную помощь, собрат. Ты, на удивление, мастерски владеешь своим оружием. Может, объяснишь теперь, что произошло?»

Уверенно приближаясь к Грому, незнакомец на ходу сорвал с себя тюрбан, открыв длинные, прямые чёрные волосы, доходившие до груди. Гром, не сдерживая эмоций, воскликнул:

«Шани⁈»

Не теряя ни мгновения и без единого слова, Шани крепко схватила Грома за грудки, притянув к себе. Их губы встретились в страстном поцелуе. Эмоции, охватившие обоих, сложно было описать словами. В буре смешанных переживаний для каждого из них в данный момент преобладала великая радость — радость того, что они оба живы и снова встретились, несмотря на все трудности, окружающие их.

После трагических событий, произошедших с его командой, Гром провёл много месяцев в скитаниях. Его угнетало, что Шани, как ему казалось, просто исчезла из Умбара. Он думал, что она ушла ещё до того, как в Умбаре узнали о его смерти. Но это лишь усугубляло его страдания. Гром боялся, что последнее, что она подумала о нём, — это то, что он бросил её, отправившись в очередной рейд без неё.

Тем не менее, Гром не раз навещал их любимое уединённое место в надежде, что, узнав о его предполагаемой гибели, Шани придёт туда хотя бы раз. Тогда он смог бы объяснить ей правду. Но Шани так и не появлялась, и Гром начал думать, что она слишком быстро забыла о нём.

Шани же переживала страшную утрату. Она искренне любила Грома и считала его родственной душой. С ним ей было легко и свободно, ведь он разделял те ценности, которые она ценила превыше всего. Смириться с новостью о его гибели было нелегко, но она слишком ценила своё время и была реалисткой, чтобы предаваться сентиментальным размышлениям. Вместо этого она сосредоточилась на своих делах.

Сохранив старый пиратский плащ Грома, Шани организовала собственный отряд наёмников, состоящий преимущественно из опытных пиратов. Затянувшийся поцелуй не мог компенсировать ту разлуку и те переживания, которые обоим пришлось испытать за это время, сколько бы он ни длился. Но этот кратковременный момент, позволил им обоим укрыться от всех тех неприятностей, что обрушились им на голову.

Когда Шани, наконец, отстранилась от губ Грома, он открыл рот, собираясь что-то сказать, но только успел выдохнуть воздух, как резкая боль в паху заставила его упасть на колено.

«Это тебе за мой корабль, любимый!» — произнесла Шани, ударив его по уязвимому месту.

«Я тоже рад тебя видеть, Шани», — с трудом произнес Гром.

В этот момент к ним подскочил Малдуст. Он не видел поцелуя и был приятно удивлён, обнаружив, что незнакомец оказался очень привлекательной молодой женщиной.

Малдуст взглянул на Шани с хитрой улыбкой и сказал: «О, так это ваши прекрасные глаза заставили меня заплутать в своих заклинаниях! С первых минут нашей встречи я понял, что такие очаровательные глаза могут принадлежать лишь такой красивой даме, как вы, миледи».

«Ой, ну что вы, спасибо за комплимент. Мне даже как-то неловко стало за свою бурную реакцию на вашу оплошность», — ответила Шани, указав на своё плечо.

«Ох, да бросьте, вы меня едва задели», — парировал Малдуст с непривычным для него игривым взглядом.

Неловкость, нараставшая внутри Шани, развеял Гром, который, немного отдышавшись, встал на ноги и резко произнес: «Угомони и спрячь своего великого змея, старик!»

Малдуст опустил взгляд и заметил, что его штаны пострадали гораздо сильнее, чем он думал.

«Я даже не знаю, чему больше удивляться: тому, что ты жив, тому, что ты здесь, или тому, что вам удалось сразить муммакила на выходе из города. Это ведь ваша заслуга, не так ли?» — спросила Шани.

«Хах, да, мне пришлось немного повозиться с ним», — горделиво ответил Гром, разминая шею и пытаясь приписать себе эту победу.

«Тебе, значит? Ну-ну. Расскажешь это портовым кокоткам, которые любят тешить себя небылицами, развесив уши. Я-то поняла, когда увидела тело этого монстра, что он пал от воздействия магии», — проницательно заметила Шани.

«На самом деле, Малдуст просто добил его. Основной вклад внёс я, вместе с Володусом», — поспешил оправдаться Гром. «Кстати, познакомься: сначала я воспринимал это сборище как городских сумасшедших, но все они успели изменить моё мнение. Признаюсь, мы все здесь обязаны друг другу жизнями».

«Меня зовут Саркагон Прекхард де Аро! Я последний выживший воин доблестного легиона Великого змея Кхузаймаха», — гордо представился харадрим.

«О, соболезную по поводу судьбы вашего легиона и вашего вождя», — ответила Шани. Прекхарда смутили её соболезнования о вожде, но он предпочёл не углубляться в детали.

«А я — Малдуст, старейшина истерлингов из племени Дракона. Под моим наставничеством выросло не одно поколение вождей этого славного племени», — попытался пафосно представить себя волшебник, повернувшись почти спиной к Шани, чтобы скрыть свои порванные штаны.

«Я слышала о вас… Признаться, честно, до конца считала вас просто легендой. В нашем мире редко кому удаётся встретить человека, который добился успехов в освоении магии. Это большая честь для меня», — произнесла Шани.

«Да-да, а вон там внизу ещё один маг, его зовут Володус. А рядом с ним лежит, ты не поверишь, настоящий эльф», — обратил внимание Шани Гром.

«Вау! Я бы определённо осталась, чтобы узнать все подробности, если бы не вспомнила, что вам, дуралеям, всё ещё угрожает опасность. Этот отряд не единственный, кто гонится за вами; ещё по меньшей мере два десятка рыцарей рассчитывают вас настичь. Вам действительно повезло, что именно я наткнулась на вас», — напомнила Шани.

«Проклятье, это дурные новости…» — произнес Гром.

«К счастью, у вас есть время, чтобы скрыться. Берите верблюдов и провизию из моего отряда. Вижу, вы каким-то образом прошли так далеко на своих двоих, но не понимаю, как надеялись вернуться обратно. Я же поспешу и постараюсь направить черных нуменорцев по ложному следу», — произнесла Шани, свистнув, чтобы позвать своего верблюда с двумя горбами.

«Подожди, я не отпущу тебя одну!» — сказал Гром, схватив её за руку.

«Не глупи. Ко мне и так будут вопросы, когда я вернусь без своих людей, а если вернусь с тобой, даже в качестве пленника, нет гарантии, что тебя не убьют на месте», — ответила Шани, взобравшись на верблюда.

«Но как ты собираешься водить их за нос? И вообще, какого черта ты здесь делаешь и как оказалась?» — засыпал её вопросами Гром.

«Во-первых, милый, я надеюсь, ты не забыл, что я гений импровизации. А во-вторых, остальные вопросы нужно было задавать раньше. Советую вам как можно скорее покинуть эту пустыню! Увидимся в Умбаре, Гром», — донесся её голос, когда она ускакала вдаль.

Радость и воодушевление от того, что её возлюбленный жив, мгновенно развеяли усталость и уныние Шани. Она была уверена, что её хитрость и красноречие помогут выиграть время для Грома и его новых друзей. Как всегда, она решила действовать по обстоятельствам и решать проблемы по мере их возникновения, оставив размышления о том, что делать дальше и как спасти Дуфа и сбежать самой, на потом.