Стурлур – место, где все началось

§2. Любопытству сопутствует риск

Отряд латников уверенно направлялся к храму, где группа пиратов неторопливо грузила награбленные сокровища на повозки, уже изрядно перегруженные. Сокровища включали в себя разнообразные браслеты, кольца, серьги и ожерелья, а также кубки, тарелки, вазы и подсвечники. Среди них выделялось ритуальное оружие вариагов, украшенное драгоценными металлами и камнями. Мечи, кинжалы, щиты и копья были особенно заметны, а композитные луки, некогда смертоносные орудия, теперь служили лишь ценным декором.

Но самые ценные трофеи были связаны с культурой Кханда. Ковры, расшитые яркими узорами, рассказывали о древних героях и богах местного степного народа. Эти сказания и легенды постепенно теряли свою культурную значимость под давлением влияния Саурона, который затмевал собой всё, что было дорого народу Кханда. Культурные реликвии дополняли разнообразные музыкальные инструменты, изготовленные из редких пород дерева и украшенные перламутром и слоновой костью.

«Хотелось бы знать, что эта делегация не по нашу душу» — мрачно произнес Дуф, обращая внимание на движущийся в их сторону отряд, и перекинул очередную веревку, чтобы укрепить гору драгоценностей на повозке.

«Что-то мне подсказывает, твоя надежда тщетна. Похоже, мы немного отстали от графика. Агандаур дал мне три часа на наши дела, а затем потребовал, чтобы я явилась во дворец хана» — ответила Шани.

«И что ему от тебя нужно? Меня тревожит его активное внимание к тебе, особенно после того, как я узнал, что ты рыскала в его шатре несколько дней назад» — сказал Дуф.

«Это меня тоже беспокоит. Поскорее бы покинуть этот город. Но сейчас стоит разобраться с этими ребятами, оставь это мне, Дуф. А ты позаботься о наших трофеях. Задерживаться здесь не будем, двинем при первой возможности» — заявила Шани, направляясь навстречу латникам.

Отряд черных нуменорцев возглавлял высокий рыцарь, выделяющийся среди остальных сложной и изысканной формой шлема, а также щитом с дополнительными выпирающими ребрами жесткости.

«Малантур, даже с опущенным забралом я узнаю твою походку. Чем обязана такой чести? Ты ведь не за моей душой движешься?» — произнесла Шани, приближаясь.

Офицер черных нуменорцев приподнял сжатый кулак, и отряд резко остановился в один такт.

«Наемница… У Темной Гвардии нет имен, пора бы тебе это запомнить» — раздался мрачный голос черного нуменорца.

«Вы ведь не рождаетесь в этих доспехах. Впрочем, не мое дело, если ты распрощался со своим именем» — ответила Шани.

«До меня дошли слухи, наемница, что ты захватила множество пленных, в разы больше, чем твой отряд. Но я смотрю на вашу добычу и не вижу среди нее ни одного взятого раба» — продолжил он.

«Наша добыча — не твое дело» — произнесла Шани.

«Советую дважды подумать, прежде чем дерзить черному нуменорцу» — угрожающе произнес рыцарь, его рука опустилась на рукоять меча.

«О, я часто думаю, и тебе советую, это полезное занятие. Может быть, если бы третий сын Халлакара хоть изредка уделял этому время, он сохранил бы свое имя и расположение своего отца» — сказала Шани с легкой усмешкой.

«Откуда ты…» — вырвался удивленно дрожащий голос рыцаря, прежде чем он эмоционально обнажил свой клинок и приблизился к Шани. — «Не знаю, какими прелестями ты расположила к себе Агандаура, но догадываюсь. Учти, портовая подстилка, его благосклонность к таким, как ты, не вечна, а твою дерзость я запомню, поверь!»

Черный рыцарь начал обходить невозмутимую Шани, пытаясь запугать ее своими словами и обнаженным оружием. В этот момент к ним спешил Дуф, на плече которого шипела черная кошка, направленная в сторону нуменорца.

«Все в порядке, Шани? Этот железный дровосек доставляет тебе неприятности?» — спросил Дуф.

После его слов отряд черных нуменорцев, до этого стоявший неподвижно, резко принял боевую стойку, выставив щиты вперед и готовясь обнажить клинки.

«Угомони своего бородатого мальчика, наемница. У меня нет настроения убивать карликов», — произнес нуменорец.

«Все в порядке, Дуф, не кипятись» — поспешила успокоить друга Шани.

«Агандаур ждет тебя во дворце в течение 15 минут. В твоих интересах угодить ему, чтобы сохранить благосклонность. Иначе следующая наша встреча тебе не понравится!» — черный нуменорец жестом приказал отряду развернуться и выдвинуться обратно, оставив Шани за спиной.

«Можно я забью его нелепую черепушку в его латный панцирь, как гвоздь, прежде чем мы покинем этот город?» — спросил Дуф.

«Хах, я подумаю над этим после встречи с Агандауром. Послушай, Дуф, распорядись, чтобы Маркус доставил наше добро в Умбар, он знает, где расположены наши хранилища. Пусть с ним отправится весь отряд. Я не желаю задерживать наших людей в этом городе. Я же отправлюсь во дворец, а после встречи сразу же догоню вас. И еще, оставьте пленникам, которых мы собрали в храме, дополнительную еду и велите им забаррикадироваться. Лучше на пару дней. Нам рабы ни к чему, а их это, возможно, спасет» — распорядилась Шани.

«Погоди, я не понял, а что делать мне?» — спросил Дуф.

«Хах, я решила предоставить тебе альтернативу: ты можешь отправиться с Маркусом или подождать меня у дворца.»

«Тоже мне альтернатива, ты же знаешь, какой вариант я выберу.»

«Ну, тут свои тонкости. Я не знаю, насколько задержусь, а бочку эля с собой таскать не намерена.»

«Вот блин, тогда я поспешу наполнить свою флягу. Увидимся у дворца, Шани!» — Дуф стремительно направился к повозкам, к самому ценному для себя сокровищу.

Шани свистом подозвала к себе одну из не запряженных лошадей и помчалась во дворец.

Прибыв во внутренний дворец, Шани застала лакеев Агандаура, которые с суетой раздавали указания наемникам и передавали сообщения офицерам черных нуменорцев. Всадники то и дело скакали из дворца и обратно, неся новые распоряжения. Шани заметила одного из знакомых слуг и решила узнать обстановку.

«Привет, ты ведь Валандил, верно?» — спросила она с дружелюбной улыбкой.

«Здравствуйте, госпожа. Да, это большая честь, что вы запомнили мое имя» — ответил стройный юноша с черными кудрями.

«Как можно забыть такие кудряшки? Расскажи-ка мне, что тут происходит? Суеты как-то слишком много для обычного дня» — с интересом спросила Шани.

«Простите, госпожа, но я не уверен, что мне позволено делиться этим…» — замялся Валандил.

Слезая с лошади, Шани подошла к нему ближе и тихо прошептала:

«Ну что ты, у близких друзей могут быть свои секреты, не так ли?» — кокетливо улыбнулась она.

«А… мы близки?» — ещё больше смутился Валандил.

«Кто знает? Всё начинается с доверия, верно? Так что же тут произошло?» — не отступала Шани.

«Ну… В общем, как вы знаете, черные нуменорцы давно оцепили этот квартал. Они обезопасили внутренние территории, чтобы никто посторонний не мог пробраться. Но кто-то всё-таки проник. Прямо здесь, во дворе, спустя недолгое время после того, как господин подавил бунт, произошла резня. Несколько наших людей погибли, а нападавшие бесследно исчезли. Следы вели вон в то здание, но они оборвались, как будто они испарились. Мы обыскали всё вдоль и поперек, но так ничего и не нашли. Никто не решается доложить об этом господину, поэтому пытаемся найти виновников здесь, в квартале. Уйти далеко они не могли», — прошептал юноша, оглядываясь.

«Интересно. Спасибо, этот секретик я сохраню» — подмигнув, ответила Шани и направилась к трём фигурам возле ступеней дворца, которые о чем-то горячо спорили.

«Говорю же, это не бой, а обычная драка! Эти пираты явно что-то не поделили в пьяном угаре. Посмотри на расположение тел и следы на песке. Никто так не двигается, когда дерётся на мечах» — говорил один из них.

«А с чего ты взял, что виновник — обычный солдат? В мире полно мастеров редких стилей боя!» — возразил другой.

«И что бы такому мастеру делать здесь, да ещё и сейчас?» — усомнился третий.

Шани подошла ближе и вмешалась:

«Обсуждаете улики, господа? Как продвигается расследование?»

«А ты ещё кто такая? Какое тебе дело до того, что мы обсуждаем?» — недовольно спросил один из воинов.

«Агандаур недоволен вашей медлительностью и потому привлек настоящих профессионалов» — ответила Шани с высокомерной ноткой в голосе.

«Да как ты смеешь обращаться к нашему господину по одному лишь имени⁈» — возмутился другой.

«Подожди, я слышал, что господин нанял особых наемников. Не удивительно, что некоторые из них лишены должного такта» — вмешался третий.

«Ладно, „профессионал“, раз уж ты здесь — расскажи, что говорят эти следы. Тут лежали три трупа пиратов: один убит метательным кинжалом в глаз, двое других — мечом. Предположительно, это рапира или скимитар, оружие, которым пользуются пираты. Лично я считаю, что они сами зарезали друг друга в пьяной драке. К тем, кого мы ищем, это не имеет отношения» — пояснил первый.

«Почему ты так думаешь?» — спросила Шани.

«Обрати внимание на следы ног. Полная неразбериха, словно они тут водили хоровод. Может, и правда, кто-то не поделил бутылку рома.»

«Это ни о чем не говорит! Ты видел, как сражался тот парень в балахоне, который сопровождал господина? Он не стоял на месте — двигался как тень, то тут, то там» — вмешался другой собеседник.

«Если бы это сделал он, всё было бы понятно. Но зачем ему убивать наших наемников? И кто потом убил его самого?» — возразил третий.

«Дайте мне изучить следы» — сдержанно произнесла Шани, устав от их болтовни и принялась за осмотр.

Следы, которые Шани принялась изучать, принадлежали тем самым трем пиратам, что пали от руки Грома. Увидев оставленные ими следы, Шани мгновенно узнала характерные финты корсарского танца.

«Любопытно, кто же этот смелый пират, что осмелился резать своих под носом у Агандаура? И зачем, в конце концов?» — задумалась она, обдумывая сложившуюся ситуацию. После минуты раздумий, она произнесла вслух: «Теперь мне всё стало предельно ясно, господа. Ваш вердикт был совершенно верен: эти пьяницы дрались между собой, вероятно, не поделили добычу или зацепились словами, что часто бывает в нашем обществе».

«Я так и знал! Мы только время потеряли. Пойдём лучше ещё раз осмотрим округу. Не верю я, что они смогли уйти из подворья» — сказал один из них.

Шани была определённо заинтересована в происходящих событиях. Загадочный и ловкий корсар с отрядом товарищей устроили резню и при этом никого не потеряли из своих. Шани, привыкшая всегда знать больше, чем другие, ощущала беспокойство от этой новой тайны. Недостаток информации казался ей равносильным отсутствию контроля над ситуацией. Разозлить Агандаура ожиданием — дело рискованное, но упускать возможность узнать больше о незнакомцах она не хотела. С этими мыслями она направилась в здание, о котором говорил Валандил, где, по всей видимости, оборвались следы.

Внутри здания, через которое группа из таверны попала в старинные туннели, уже не было так пыльно. Помещение обыскали столько раз, что даже на стенах едва оставалось пыли. Определить, кому принадлежат следы, и понять, где они обрываются, стало невозможно.

У скрытой плиты, ведущей в тайный проход, мирно спала серая кошка. Шани подошла к ней и погладила за ушком. Кошка замурчала и игриво вытянулась, подставляя брюшко.

«М-м-м, ещё, ещё, погладь меня, мне так редко дарят ласку» — пролепетала она.

«Люди бывают злыми, и чем богаче, тем злее. Лучше бы тебе перебраться в район подешевле, там бы тебя не гоняли» — ответила Шани.

«Мрр, не-ет. На рынке много еды, но и котов полно, они не любят делиться, а драться я не хочу. Где ходят люди в грязной одежде, там еды мало, хоть и делятся часто, но она не вкусная. Тут я обычно одна, никто не гладит, зато покушать легко найти» — ответила кошка.

«Ха-ха, не мне тебя учить кошачьей жизни. Скажи-ка лучше, подруга, не видела ли ты чего-нибудь необычного? Или, может, чувствуешь что-то?» — спросила Шани.

«Хмм, мрр… Видела? Нет, всё как обычно: люди бегают туда-сюда, тыкают друг в друга железками, сегодня гораздо чаще, чем обычно. А вот ощущения… Да, здесь, где я сплю, мне снится такой сладкий сон, земля подо мной приятно вибрирует. Сладко спать, мне очень нравится» — отвечала кошка.

«Вибрации? Странно, я ничего не чувствую…» — подумала про себя Шани. Она вспомнила, что животные, особенно кошки, способны улавливать мистическую энергию, скрытую от человеческого восприятия. В Средиземье крайне редко встречаются люди, посвященные в такие глубокие тайны, и тех, кто умеет ими манипулировать, ещё меньше. Обдумывая, кто мог оставить здесь такой след, она пришла к выводу: «Орден истари, конечно же… Эти смутьяны-синие маги уже не первое столетие сеют смятение. И этот совет Юватхи — я должна была догадаться, что они замешаны».

Проведя рукой по ровному полу рядом с кошкой, Шани ощутила едва уловимый сквознячок. Но откуда ему взяться? Пол выглядел как сплошной камень. Направив ладонь к сквозняку, Шани почувствовала щель сантиметра в два. «Иллюзия, хитрый трюк, господин волшебник».

Соблазн отправиться дальше был велик. Но Агандаур ждал. С другой стороны, Шани не была ему ничем обязана. Её наемники уже должны были отправиться в Умбар, а сама она не раз скрывалась от сильных мира сего так же внезапно, как и появлялась. «Ах, Дуф… Я не могу подставить его под удар. Этот гном до самой смерти будет ждать моего возвращения у дворца, а если я свалю сейчас, Агандаур непременно отыграется на нём. Эх, придётся возвращаться,» — подумала Шани. Но не только Дуф стал причиной, побудившей её повернуть назад. Сам Агандаур был фигурой, хранившей множество секретов. Поверхностная информация, добытая Шани из его шатра, намекала на то, что он сам, возможно, представляет собой более серьёзную угрозу, чем сами синие маги.

Отбросив мысли о синих магах и решив скрыть свои подозрения относительно них от Агандаура, Шани поспешила в сторону дворца.

Основные ворота во дворец охраняли черные нуменорцы, и, когда командир стражи узнал о наемнице, он сразу же узнал Шани. Ее провели под конвоем двух гвардейцев в тронный зал Великого хана, где на троне властно восседал Агандаур.

Трон Великого хана занимал центральное место в просторном зале. Он был изготовлен из черного дерева и украшен золотом и серебром. На спинке трона были изображены символы власти и могущества народа Кханда. Вершина спинки выделялась основным символом — золотым кнутом, инкрустированным драгоценными камнями и гравировкой, изображающей сцены из жизни степных вариагов. Рукоять кнута была выполнена в форме головы дракона, символизировавшего мудрость и силу, а хвост заканчивался головой коня, олицетворявшего удачу и скорость. Этот символ некогда был гербом самого могущественного племени степных вариагов, из которого Великие Ханы традиционно избирались на этот высочайший титул.

Подлокотники трона были мастерски и детализировано выполнены в форме голов лошадей. Пол зала был устлан коврами ручной работы, на которых были изображены различные сцены: охота, сражения, праздники и эксплуатация рабского труда. Освещение зала было мягким и приглушенным, создавая атмосферу таинственности и загадки. Вдоль стен стояли высокие канделябры с горящими свечами, отбрасывающими нежный свет на всё пространство зала.

Перед троном находился небольшой подиум, на котором обычно располагались два стражника, исполнявшие роль личных телохранителей Великого Хана. В данный момент эти места пустовали, за исключением одного. Там, где традиционно стоял один из телохранителей, была высокая двухметровая клетка, выполненная из прочного железа. Однако больше всего привлекали внимание не толстые железные прутья, а четыре сверкающие горизонтальные молнии, непрерывно пульсирующие вокруг её окружности. Эти молнии были параллельны друг другу и создавали впечатление, будто они танцуют в воздухе, не касаясь земли.

Каждая молния сверкала настолько ярко, что казалось, будто она освещает весь тронный зал. Их свет отражался от железных прутьев клетки, создавая завораживающую игру теней и света. Это зрелище могло показаться приятным, если бы не пленник, содержащийся внутри клетки. Это был глубокий старик с такой длинной бородой, что её концы касались его пальцев. Он был одет в синий балахон и, судя по всему, пребывал в бессознательном состоянии, левитируя в воздухе.

Властно восседающий на троне, Агандаур произнес не менее властным голосом, который отразился эхом по всему залу:

«Оставьте нас».

Два гвардейца, проводившие Шани, немедленно покинули помещение.

«Благодарю вас за ваше благородное сопровождение, милорды. Вы великолепные собеседники», — саркастически поклонившись, произнесла Шани им в след.

В огромном зале остались лишь Агандаур, Шани и бессознательный пленник. Неловкое молчание нарушил Агандаур:

«Тебе знакома история местного народа, наемница? Этих… степных вариагов?» — пренебрежительно спросил он.

«Что-то слышала, что-то читала», — спокойно ответила Шани.

«Ты много книг прочитала за свою недолгую жизнь, не так ли? Ты, должно быть, большое исключение среди себе подобных. Портовая воительница, хах. Сомневаюсь, что среди твоей доблестной компании найдется хоть троица, способная осилить какой-либо текст».

«Среди наемников можно найти людей разных мастей, и многие из них обучены грамоте», — возразила она.

«Но ты стала наемницей сравнительно недавно, насколько мне известно. До недавнего времени ты состояла в обществе пиратов. Плавала с каким-то молодым капитаном» — продолжал Агандаур, размеренно.

«Вы… весьма хорошо осведомлены о моем прошлом. Это несоизмеримая честь для простой наемницы быть удостоенной столь пристального внимания от такой высокой фигуры, как вы, господин» — сдержано ответила Шани.

«Предпочитаю владеть информацией — это позволяет контролировать ситуацию, — ехидно заметил Агандаур, позволив себе подобие улыбки»

Губа Шани невольно дернулась. Эту фразу она часто использовала сама. «Совпадение или он намеренно меня провоцирует?» — подумала она про себя, прежде чем, собравшись, ответила спокойно:

«Это весьма практично и объясняет вашу осведомленность».

Откинувшись на спинку трона, Агандаур продолжил:

«Ну так что ты можешь рассказать о истории вариагов? Давай, поделись их славным прошлым».

«Ну… Их история развивалась вполне естественно для их местности. Огромные степные просторы, населенные разрозненными племенами, объединенными общей культурой, языком и кочевым образом жизни. Несмотря на отдаленность друг от друга, благодаря общим стоянкам, поддерживалась связь одного племени с другим. Они часто объединялись для великих походов, опустошая и разоряя территории соседей. Больше всего от их набегов страдало некогда существовавшее королевство Нурн, но и предки истерлингов также испытали на себе их разорительные действия» — увлеченно рассказывала Шани, пока не запнулась, чтобы оценить вовлеченность Агандаура в её рассказ. Ей показалось, что он не слушает её, а смотрит как-то мимо.

— Продолжай, — невозмутимо сказал Агандаур, не меняя положения.

— Ам… В конечном итоге, из-за увеличения числа рабов после набегов возник вопрос об их экономической целесообразности, — начала Шани, чувствуя, что может продолжать свой рассказ. — Обычно они поступали так: предлагали выкуп за пленных, держа их в неволе, пока родственники или друзья не соберут достаточно средств. Но с каждым разом пленных становилось всё больше, выкупить всех не удавалось, а использовать их труд в степном хозяйстве было невозможно — они ничего не знали об этом. Со временем племена договорились выделить одну из своих стоянок для постоянного содержания рабов. Харад стал основным торговым партнером Кханда — там рабочие руки были нужны, а в армии рабам находилось применение. Спрос на рабов рос, и вариаги не упускали возможности пополнять их ряды. Стурлур, стоянка для пленных, стал важным местом. Но когда в степях были найдены залежи серебра, вариаги сами стали нуждаться в рабочей силе. Стурлур вырос и превратился в город, хотя и оставался, по сути, резервацией. Баррикады заменили на стены, а племя, что постоянно находилось там, стало владельцем фактической столицы и единственного города их народа.

Шани с головой погрузилась в рассказ, и лишь теперь поняла, что давно не вела интеллектуальных бесед. Её изголодавшаяся по таким разговорам душа слишком увлеклась историей, забыв о том, что она всего лишь наёмница в глазах окружающих. И тут до неё дошло: Агандаура интересовала не сколько история, как она сама.

«Да, история степных вариагов — это не история великих завоевателей. Это просто налётчики, воры и работорговцы. Однако одно племя сумело всех объединить под своей властью. Скажи мне, на чём основана эта власть?» — внезапно спросил Агандаур.

«Я думаю… на насилии? На силе?» — неуверенно ответила Шани.

«Ха! И где их сила? Горстки моих людей и немного наёмников хватило, чтобы сокрушить их так называемую столицу. Нет, девочка. Власть этих никчёмных степняков основана на жадности и алчности. Все те ханы, что ныне называют себя великими, — это предводители того самого племени, что некогда захватило Стурлур. Но что это им дало? Силу? Армию? Тайные знания? Нет. Они просто монополизировали работорговлю. Бесполезным золотом и серебром они объединили свой народ. На этих же чувствах играл Саурон» — объяснял Агандаур, с лёгким презрением.

«Вы хотите сказать, что власть Великого хана ненадёжна?» — осторожно спросила Шани.

«Именно. Истинная власть основывается на личной силе. Только тот, кто сам сильнее и могущественнее окружающих, может претендовать на высшую власть. Могущество, основанное на личной мощи, — самая надёжная гарантия власти», — говорил Агандаур с явным интересом.

«Как у Темного Властелина Саурона, верно?» — догадалась Шани.

«Могущество Саурона строится на иллюзии страха. Это действенно, спору нет. Но свою личную силу он утратил после Войны Последнего Союза» — сухо ответил Агандаур.

«Звучит так, будто вы сомневаетесь в могуществе нашего Господина» — проницательно заметила Шани.

«Нисколечко», — с усмешкой ответил Агандаур, позволив себе лёгкий оттенок улыбки, играющий в уголках губ.

«Я слышала, что Темный Властелин открывает своим самым доверенным слугам тайны мироздания, позволяя им изучать и контролировать то, что многие называют магией. Лично я никогда не видела подобных сил. Это ведь то, о чем я говорю, не так ли?» — обратилась Шани, указывая на клетку с пульсирующими молниями, стараясь изменить опасную тему.

«Саурон редко делится опасными секретами, которые могут стать оружием в руках амбициозных личностей. Но да, когда-то мне были открыты некоторые тайны, и меня обучили подчинять себе гром и молнию, чтобы сокрушать врагов», — поведал Агандаур, демонстрируя в руке сгусток электрического разряда, переливающегося в его латной перчатке. — «Это всего лишь предосторожность, чтобы наш гость не решился покинуть нас преждевременно, если решит наложить на себя руки», — добавил он, указывая на клетку.

Шани начала испытывать страх от необычной откровенности Агандаура. Его слова и мысли, а также тот факт, что он не упоминает Темного Властелина по титулу, лишь усиливали её подозрения о том, что он ведёт опасную игру. Ей очень хотелось узнать больше, но она понимала, что, если Агандаур откроет ей свои намерения, он не отпустит её.

«Что ж, беседа с вами оказалась гораздо приятнее, чем я ожидала. Приятно, знаете ли, после долгих разговоров о выпивке, крови и тавернах поговорить о более высоких вещах. Но хорошего понемногу, иначе быстро привыкаешь. Моя команда выполнила свою цель, мы помогли вам взять город, свою долю мы уже получили, на большее претендовать не станем. Так что, с вашего позволения, я бы предпочла вернуться к своим людям», — быстро закончила Шани, стремясь покинуть тронный зал. Но, стоило ей отвернуться, как она услышала ответ:

«Да, твои люди выполнили свою роль, но твоя только начинается», — властно произнёс Агандаур.

Шани, с трудом сдерживая эмоции, закрыла глаза от напряжения. Затем, собравшись с силами, она заставила себя мило улыбнуться и обернуться со словами:

«Что вы имеете в виду, господин Агандаур?»

Предводитель черных нуменорцев медленно встал с трона и начал приближаться к Шани шаг за шагом.

«Хватит ломать комедию. Ты достаточно умна, чтобы понять истинную природу власти и способы её получения. Харад, Кханд, Истерлинги… Их правители всего лишь пешки и жалкие марионетки. Но те земли, откуда ты родом, достойны истинного правителя», — продолжал Агандаур, в то время как Шани, размахивая руками и отрицательно мотая головой, пыталась отстраниться от его слов. — «Я бы предпочёл, чтобы ты приняла мою сторону добровольно, Бер…» — резкий шум за закрытыми дверями тронного зала прервал его речь.

«Что за шум? — удивленно спросил Агандаур, застыв в пяти метрах от Шани, протянув к ней руку и уставив взгляд на закрытую дверь за её спиной».

Шани недоуменно повернула голову в ту же сторону. За дверью раздавались громкие стуки, всё нарастающие, перемешанные с глухим звоном стали и едва уловимыми предсмертными вздохами. Затем наступило краткое затишье, после которого двери внезапно разлетелись в щепки от мощного взрыва. Шани едва успела отвернуться, чтобы мелкие осколки не задели её лицо, а Агандаур, невозмутимо, заслонил открытый подбородок рукой.