Стурлур – место, где все началось

§6. Не всегда мудрость приходит с годами

Гром прекрасно видел, как древесная плоть настигла макушки Цедруса. Пират видел, как Цедрус, оглушённый и лишённый сознания, медленно опускался ко дну. Рана на его макушке, рассечённая от удара, оставляла алый след крови, который, подобно красной ленте, вертикально колыхалась подымаясь ввысь. Эльфийская кираса, тяжёлая и сверкающая, как зеркало, тянула его вниз.

Гром осознавал, что судьба эльфа полностью зависит от его выбора. Он мог бы нырнуть за ним и вытащить его на поверхность, но возникал вопрос: стоило ли это его усилий? Цедрус, руководствуясь неясными рассуждениями, спровоцировал древнее существо, которое могло погубить их всех и едва не убило. Заносчивость эльфа давно вызывала у Грома раздражение, но сейчас это высокомерие стало смертельным риском для всех. Он, глядя на то, как Цедрус уже достиг дна, задумался: «А стоит ли его спасать?»

Цедрус лежал без сознания, обняв подводные камни. Вода искажала его облик, придавая ему призрачный вид. Кровь, струящаяся из рассеченной раны на макушке, образовывала темное облако, которое медленно расплывалось вокруг эльфа, словно тень, размывающая границу реальности.

Кираса Цедруса отражала звездный свет, пробивавшийся сквозь водную гладь, не позволяя его телу скрыться в плотной воде на фоне темного дна. Под ним камни выглядели резкими и угловатыми, контрастируя с его изящным телом, словно сама природа подчеркивала разницу между жизнью и смертью. Гром ощущал, как вокруг нарастает напряжение: каждое мгновение, проведенное Цедрусом на дне, приближало пирата к той мысли, что эльф может сгинуть навсегда.

Вода была холодной и плотной, и Гром понимал, что его время истекает. Снизу, на фоне серых и зеленоватых оттенков, Цедрус выглядел как затерянный в бездне, неведомый и незащищенный, оставленный на произвол судьбы. Гром продолжал смотреть на эту картину, и в его душе разгорался внутренний конфликт — стоит ли спасать того, кто уже погрузился в темные глубины, либо позволить этому высокомерию уйти в небытие.

В конце концов, Гром, охваченный импульсивным порывом, извивался в воде, испытывая внутреннее негодование от принятого решения. Пересиливая свою злобу к Цедрусу, он нырнул глубже, намереваясь вытащить этого «мудреца» на берег.

Вынырнув на западном берегу водоема, Гром облегченно вздохнул, заметив, что Цедрус все еще жив, хоть и сильно наглотался воды. Понимая, что время играет против них, он быстро опустился на колени рядом с эльфом.

Схватив Цедруса за плечи, Гром аккуратно приподнял его голову, чтобы вода могла свободно вытекать из его легких. С каждым толчком, который он делал, из уст Цедруса вырывались струйки воды, смешанные с воздухом, как будто тело эльфа сопротивлялось и боролось за жизнь.

Как только Гром убедился, что легкие Цедруса освобождены от воды, он осторожно положил его на берег, стараясь не причинить вреда. Эльф по-прежнему не приходил в сознание, его глаза оставались закрытыми, а лицо было бледным, но Гром чувствовал, что опасность миновала. Внутри него росло ощущение, что, несмотря на потерю сознания, жизнь Цедруса теперь в безопасности, и он сможет вернуться к ним, как только отдохнет.

Поднявшись на ноги, Гром заметил, как из кустов вышел южанин:

«Прекхард! Рад, что ты жив и на ногах. Где Малдуст? Он справился с этим энтом?» — крикнул Гром, его голос напоминал смесь тревоги и облегчения, смешанную с нотками надежды.

«Я наблюдал, как это дерево стремительно бежало по поверхности воды, словно по земле, направляясь прямо на старика. Он обрушивал на него огненные лучи, которые, превратившись в полете в лед, застигли дерево на пути, но оно все равно рухнуло прямо на него», — ответил Прекхард, указывая на северный берег водоема, где развернулись эти события.

«Вот же зараза, побежали скорее туда, надеюсь старик живой» — с тревогой в голосе воскликнул Гром и, собрав все силы, бросился к северному берегу.

В то же время Прекхард, бросив хитрый взгляд на бессознательного Цедруса, проигнорировал призыв Грома и устремился к эльфу. Гром был полностью сосредоточен на обледеневшем теле энтицы и тревожился о судьбе Малдуста, что не заметил, как Прекхард пронесся мимо него в противоположном направлении.

Гром мгновенно заметил Малдуста, зажатого под обледеневшим бревном, которое покрывала ледяная корка. Волшебник не подавал признаков жизни, и Гром понимал, что, чтобы узнать, жив ли он, необходимо освободить его от тяжести древнего существа.

С усилием он схватился за край бревна, но его руки немедленно ощутили холод, проникающий сквозь кожаные перчатки. Крепкая древесина была тяжелой и неподатливой, а Гром, напрягая все силы, пытался приподнять её. Каждый раз, когда он тянул, пальцы немели от холода, а дыхание вырывалось в облачках пара, обнажая холодный воздух вокруг.

Гром надеялся, что Прекхард вскоре подойдет на помощь, но, обернувшись, обнаружил, что друга рядом нет. Он продолжал бороться с бревном, терпя пронизывающий холод, и ощущал, как отчаяние охватывает его. Мысли о том, что Малдуст может находиться в опасности, подстегивали его усилия, но, несмотря на все старания, они оказались напрасными. Без поддержки со стороны Прекхарда вытащить волшебника из-под тяжести дерева было невозможно.

«Прекхард, раздери тебя собаки! Где ты ходишь⁈» — громко выкрикнул Гром, аккуратно опуская бревно в его первоначальное положение. После он обернулся и увидел, как на другом берегу, Прекхард решил обнести Цедруса. Возмущению Грома не было предела. Южанин решил обнести их товарища в открытую, наплевав на то, что Малдуст возможно, погибает или уже погиб. — «Прекхард! Ты совсем охренел⁈ Что ты творишь, тут Малдуст подыхает!» — гневно закричал он, его голос напоминал рев грозы, полон ярости и недоумения.

Прекхард так был поглощен поисками в карманах Цедруса, что намеренно игнорировал крики Грома. Он лишь пробормотал под нос что-то неразборчивое, вроде: «Да-да, сейчас-сейчас, поможем-поможем».

Сперва его рука потянулась к гномьему мечу — тому самому, из-за которого они с Цедрусом поспорили в последний раз. Забрав меч, он продолжил обыскивать, и его пальцы вскоре наткнулись на гладкий, сверкающий аквамарин, глубоко спрятанный в одном из карманов. С явным удовольствием он вытащил драгоценный камень и, не колеблясь, положил его себе в сумку, чувствуя, как жадность переполняет его.

Гром, не в силах сдержать нарастающее раздражение, в ярости метнул метательный кинжал, прицеливаясь в прочную металлическую пластину, крепившуюся к лопатке Прекхарда. Кинжал, обвиваясь в воздухе, со свистом прорезал пространство, его лезвие направлялось точно в цель. Гром надеялся, что резкий звук удара и ощущение острия на коже заставят южанина хоть на мгновение отвлечься от своих действий и обратить внимание на неотложные дела. Этот рискованный шаг был вызван не столько желанием навредить, сколько необходимостью привлечь внимание, чтобы наконец донести до Прекхарда серьезность ситуации.

Кинжал с громким ударом врезался в металлическую пластину на спине Прекхарда и отскочил, с глухим звоном упав в траву рядом с ним. В этот момент южанин, полностью поглощенный азартом от обысков, как раз бросил аквамарин в свою сумку. Не осознав, что произошло, он лишь обернулся в сторону звука и увидел кинжал, блестящий на солнце. В его воображении это было еще одно увлекательное приобретение, и он, не раздумывая, наклонился, чтобы поднять его.

Когда даже это не обратило внимание Прекхарда на Грома, пират утратил на собой всякий контроль. Второй кинжал, он не побоялся метнуть в спину Прекхарда, не взирая на риск причинить ему летальную рану. Второй кинжал, который с точностью вонзился в спину Прекхарда, пробил доспехи, но не причинил серьезного вреда. Кинжал с глухим звуком вонзился в плоть, оставив поверхностную рану, которая, хоть и болезненная, не угрожала жизни южанина. Прекхард, не проявив ни капли страха, невозмутимо дотянулся к торчащему лезвию, ощупал его, а затем, с безразличием, бросил в сторону к своим другим «добычам».

Прекхард, наконец-то решивший подойти к Грому, с безмятежным выражением лица спросил: «Ну что там с Малдустом?» Это невозмутимое обращение не добавило эмоций Грома, его нервы уже были накалены до предела. Сосредоточив всю свою ярость в одном мощном движении, он врезал кулаком в челюсть южанина.

Удар был настолько силен, что Прекхард, не успев отреагировать, потерял равновесие и полетел назад, сбивая с ног пару камней. Его голова ударилась о землю, и он мгновенно потерял сознание. Гром стоял над ним, тяжело дыша, ощущая, как ярость медленно уступает место облегчению. В глазах его плясали огни, когда он смотрел на Прекхарда в нокауте, осознавая, что, возможно, это было единственным способом вернуть харадрим к реальности.

Теперь Гром оставался единственным кто пребывал в сознании на своих ногах и в здравом рассудке, потому что, глядя на то, как Володус танцует на едине с собой по-прежнему голышом, давало пирату ясное понимание в дальнейшем он мог положиться только на себя.

Тихая и безмятежная поляна с прудом, укрытая густой кроной листвы и усыпанная светом звезд, была единственным источником покоя в этот час. Но что делать дальше? Как выбраться отсюда, как не сойти с ума и остаться в живых? Обессиленный и подавленный, Гром упал на землю, желая лишь закрыть глаза. Он мечтал о том, что, открыв их, обнаружит, что все это лишь кошмарный сон. Вместо мрачных мыслей, окружающих его сейчас, он представлял себе, как бороздит морские просторы на «Ночной кошке», а в капитанской каюте наедине с Шани строит планы о беззаботной жизни на далеком острове, когда придет время.

Однако, открыв глаза, Гром вновь столкнулся с жестокой реальностью, которая предвещала для него и оставшихся в живых спутников еще долгий и трудный путь…