Суровые испытания тайги

Медвежья свадьба

Работая в Новосибирском предприятии в должности бригадира, а затем начальника партии, мне часто приходилось выполнять геодезические измерения на пунктах триангуляции, которые строил Николай Григорьевич Гриценко. У него был отработан свой строительный, точнее архитектурный, почерк. Ни один десяток лет посвятил он возведений этих красавцев. Ему обычно давали строить самые высокие знаки, соответственно они были и самые опасные, высотою в десятиэтажное, а иногда и пятнадцатиэтажное здание. Всё это возводилось вручную. В тайге, на вершинах гор, поднимались один за другим новенькие, сверкающие деревянные гигантские геодезические знаки.

Мне приходилось с Николаем встречаться на различных совещаниях, на технической учёбе, однажды случайная встреча состоялась даже в тайге. Он мне в тот раз так и не дорассказал о медвежьей свадебной процессии, которую ему довелось увидеть и прочувствовать до седины волос на голове, чуть-чуть его труп в тот раз не оказался растерзанным, мог бы угодить на брачное медвежье застолье.

Недавно мне передали воспоминания о Н.Г. Гриценко, которые сумела сохранить в своей памяти Валентина Ивановна Замятина. Ей пришлось много лет работать в таёжных полевых условиях, приходилось видеть уйму всяких приключений, но этот случай, по её словам, заслуживает особого внимания.

Получив задание, бригада строителей геодезических знаков под руководством Н.Г. Гриценко прибыла в высокогорный, таёжный район Алтая. Объект находился в зоне государственного заповедника — в краю непуганых зверей. В таёжной деревне Фыкалка начинался маршрут вьючного каравана. Лошадей завьючили тяжёлым оборудованием, продуктами, инструментами. Караван медленно продвигался по крутой горной, извилистой тропе, проложенной по берегу реки Белая. Бригада двигалась молча. Шли к Маральему озеру, недалеко от него, на вершине горы, должны построить геодезический пункт триангуляции. Впереди шёл бригадир, он часто открывал полевую сумку, вглядывался в топографическую карту, сверяя путь движения. Снизу доносился шум перекатов бушующей горной реки. Всё отчётливее стали попадаться медвежьи следы, Николай шёл молча, не говоря об этом даже своему десятнику, который следовал с лошадью за ним.

К месту стоянки, к Маральему озеру, пришли поздно вечером. Расседлали лошадей, установили палатки, разожгли костёр. Поужинав, все рано улеглись спать, дневной переход подъёма в горы оказался очень тяжёлым.

Рано утром Николай ушёл в разведку, тропа закончилась, нужно отрекогносцировать подход к вершине горы, на которой предстояло построить знак. Бригадир так проделывал всегда, потому что с огромными вьюками на лошадях не пройти без предварительной прокладки маршрута. С собой геодезист взял топор, полевую сумку с картой и бинокль. Хотел подготовить путь хотя бы на ближайшие пару километров. Он шёл, отмечая по карте свой путь и делая двухсторонние затёсы топором на стволах деревьев, чтобы легче продвигаться каравану навьюченных лошадей и чтобы не сбиться с маршрута, кроме того Николай срубал кусты и поросль, мешающую в движении.

В течение часа бригадир продвигался в сторону горы, делая метки, оглядывался, всматриваясь в видимые затёсы, поглощённый работой он уходил всё дальше и дальше. Начинался крутой подъем, геодезист избегал крутизну методом лавирования, зная, что лошади не смогут осилить отвесный подъем, поэтому приходилось продумывать зигзагообразный путь.

Вдруг Николай почувствовал, что его кто-то преследует, идёт по его следам. Он остановился, стал прислушиваться в течение нескольких минут, тишина стояла абсолютная, начал всматриваться в кустарниковую поросль, но никого не обнаружил. На душе становилось тревожно. Он понимал, что запланированный объем пути он давно уже сделал, пора возвращаться в лагерь, но наступила какая-то настороженность для возвращения. Он решил продолжить движение вперёд, тем более лесная зона скоро должна закончиться и начнется каменистый подъём. С негодованием он присматривался ко всем кустам, мимо которых проходил, поднимаясь в гору, продолжал делать затёсы, громко стал стучать топором по стволам деревьев. Встревоженный близостью невидимого спутника, он ускорил шаги, решил скорее миновать лесную зону, тем более, показались просветы.

И вдруг снизу раздался оглушительный рёв медведя, полный угрозы и вызова, далеко разносившийся среди безмолвной таёжной тишины. Только теперь Николай пожалел, что не взял карабин, посчитал, что он будет мешать делать затёсы да и груз лишний. Николай решил ускорить шаги, скорее выбраться из густых зарослей. Внизу вновь раздался оглушительный гортанный рёв. По спине побежали мурашки, сердце замерло, он стал прислушиваться к малейшему скрипу. Впереди предстал открытый каменистый склон. За многие годы экспедиционной жизни Николаю приходилось сталкиваться с медведями, но всегда всё обходилось мирным путём. Медведь обычно старается не встречаться с человеком, он владеет прекрасным чутьём и уклоняется от встречи.

Уйдя на небольшое расстояние от леса, Николай стал смотреть в бинокль, осматривая кромку леса, переходящую в редколесье и вдруг он увидел вышедшего из леса огромного тёмно-бурого медведя. За ним вышли ещё три медведя. Геодезист понял — это процессия медвежьей свадьбы. Николай, очевидно, нарушил их брачное уединение. В этот период они уходят в самые дремучие места, скрываясь от посторонних глаз, и вдруг в этом таинственном месте появился человек совсем некстати.

Николай понимал, что эта встреча для него смертельно опасная и даже карабин в таком случае ему едва ли бы помог. «Неужели смерть меня настигнет на этой горе?» — говорил себе Николай. Такого страха он никогда не испытывал. Положение было безвыходным.

Разъярённые медведи двигались быстро и бесшумно в сторону одинокого Николая. Глаза их сверкали холодным блеском, а из открытых пастей торчали белые клыки.

Впереди высилась снежная гора, испещрённая промоинами, расщелинами по всему северному склону. Геодезист решил продвигаться к обледеневшей вершине, назад путь отрезан. Он пытался бежать, не хватало сил и дыхания. Стая уверенно приближалась к человеку, увеличивая скорость, злобно рыча и фыркая. Положение становилось критическим. Четыре громадины находились совсем близко. Гибель становилась неизбежной.

Николай вспомнил про спички, снял шапку, вытащил из неё вату, поджег её и бросил горящую шапку в сторону брачной процессии. Медведи начали обнюхивать, а затем проявили недовольство к едкому запаху и приступили её разрывать. Геодезист увидел приостановку преследования, воспользовался их замешательством и стал продвигаться к снежным расщелинам. Медведи, разорвав шапку, вновь направились в сторону Николая. Теперь он снял фуфайку, зажег её и швырнул хищникам. Очевидно, им очень не нравился тлеющий дым, они осторожно терзали горящую одежду и с фуфайкой провозились сравнительно долго, тем самым отвлеклись от погони. Николай успевал в это время уходить всё дальше и выше. Он выбирал самые крутые места, создавая неудобства им для подъёма.

Изорвав фуфайку, они с большим усердием устремились к человеку. Николай снял рубашку, майку, зажег их и бросил, каждая дымящая вещь задерживала их хоть на какое-то мгновение, оттягивая на некоторые минуты от растерзания. А в эти минуты Николай успевал оторваться от свадебной свиты на несколько очередных метров. Затем геодезист бросил кирзовые сапоги и портянки, но без дымного эффекта медведи отвлеклись совсем на короткое время. Они подступали совсем вплотную. Николай сбросил с себя брюки, запалил их и швырнул в стаю. Раздался злобный недовольный рёв. Они начали терзать последнюю одёжку, тем самым отвлеклись от погони. Николай за это время успел добраться до ледникового гребня вершины, перевалил на другую сторону и бросился вниз.

Разъяренные медведи шли по следу человека, преследуя его, затем приблизились совсем на близкое расстояние, и вдруг человек исчез, их охватило бешенство. Среди голых скал и снежных уступов было вновь пустынно.

Бригадир бежал вниз по крутому склону. Неожиданно он почувствовал, что летит вниз, увлекая снежную лавину, которая гигантской стеной обрушилась и устремилась в бездну. Наконец он открыл глаза, несколько мгновений лежал неподвижно, с трудом соображая, где он находится. Николай испытывал тяжесть и только теперь понял, что засыпан огромным слоем снега со льдом и с щебнем. Вспомнил о своём полёте, боялся пошевелиться, опасаясь, что переломал руки и ноги. Через некоторое время удалось высвободить руки из снежной массы, они были исцарапаны до крови, но двигались нормально, затем он начал разгребать снег с туловища и с ног. Не давала покоя ноющая боль в голове, очевидно, был сильный удар по голове.

Находясь в глубокой снежной расщелине, геодезист осознал, что он находится вдали от медвежьей своры, здесь, в узком ущелье, они его не обнаружат. Спасла его от растерзания природная стихия, снежный обвал. Хотя он подолгу прислушивался, зловещие звуки не доходили. Разбушевавшаяся звериная орда осталась по ту сторону горы, у них продолжается свадебный обряд, они успокоились, что человек исчез и не является помехой для их свадебного шествия и интимных отношений.

От холода и нервного состояния Николая бросило в дрожь. Находясь в одних плавках, только сейчас он почувствовал леденящее состояние. Ноги подчинялись с большим трудом, он начал карабкаться, поднимаясь вверх к вершине, цепляясь руками и ногами за снежные и каменистые выступы. Он долго пробирался к вершине, а перед глазами постоянно всплывала медвежья погоня, он невольно оглядывался и, успокоившись, поднимался вверх.

Поднявшись на вершину, Николай долго смотрел в сторону своей разбросанной одежды и присматривался к кустам и лесной зоне, убедившись, что медведи окончательно исчезли, исполнять свой задуманный ритуал, геодезист отправился к своему лагерю. Сапоги остались почти не испорченными, кое-что осталось от брюк и фуфайки. Становилось совсем холодно, поэтому Николай натягивал на себя даже небольшие обрывки от изодранной одежды, чтобы обогреть голое исцарапанное тело хотя бы чуть-чуть.

Бригадир шёл быстро, чтобы согреться, это ему удавалось.

В лагерь Николай возвратился поздно вечером. Бригада находилась в недоумении. Их бригадир высокий, стройный крепкого телосложения облачился в одежду первобытного человека. Бригадир рассказал, как он попал на медвежью свадьбу и как ему повезло, что оборвался и погрузился в снежный обвал.

Рабочие обнаружили, что у бригадира на лице появилось непроизвольное нервное подёргивание мышц у левого глаза, но этот нервный тик через несколько дней исчез. Бригада с тревогой восприняла сообщение о медвежьей свадьбе, ведь завтра предстояло подняться на эту вершину и построить геодезический знак. В маршрут на эту гору двинулись очень осторожно, бригадир шёл впереди по затёсам, держа в руках карабин, замыкали караван два рабочих, они шли с ружьями, заряженными пулями. С медведями встретиться не пришлось, очевидно, они удалились в более таинственные дремучие заросли.

С тех пор Николай в одиночку из лагеря никогда не уходил, а если уходил, то обязательно брал с собой карабин.

Полевой сезон закончился благополучно, и все живые и здоровые возвратились домой в г. Новосибирск, только у Николая осталась седая прядь на голове на всю оставшуюся жизнь.