Суровые испытания тайги

У нас родился мальчик

На полевые работы в Тофаларию мы с помощником прилетели с большим запозданием. В апреле и мае нам пришлось выполнить огромнейший объем топографо-геодезических работ на автомашине в Хакасских степях, а в конце мая вырвались в Верхние Гутары. В этом полевом сезоне с помощником мне повезло. Приехал на производственную практику из института студент, которого направили ко мне в бригаду. Александр уже имел определенный жизненный опыт, после окончания школы он отслужил в армии два года в топографическом отряде, а затем пять лет учёбы в институте, притом каждый год на лето выезжал работать в экспедиции.

В Хакасии нам не везло на рабочих, дважды пришлось увольнять, поэтому договорились в тайгу рабочих не брать. Решили подобрать физически крепкого оленевода с караваном оленей и работать таким усечённым составом. Саша был крепкого телосложения, поэтому мы рассчитывали на свои силы.

В Верхних Гутарах председатель колхоза нас не обрадовал, что сумеет подобрать нам физически крепкого оленевода. Он объяснил, что уж очень мы поздно прилетели, всех оленеводов и оленей поразобрали разные экспедиции и туристы. Остался один оленевод с оленями, объяснил, что тофы все выносливые и все прекрасно приспособлены к таёжным условиям скитальческой жизни. Председатель сетовал, что в колхозе совсем некому работать. Большая часть молодёжи, уехавшая учиться в города, после учёбы не возвратилась. Некоторые юноши приехали, но пристрастились к выпивке и превратились в алкоголиков. В это время в кабинет вошла небольшого роста, хрупкая девушка, она скромно поздоровалась. Председатель представил нам её:

— Это ваш оленевод, Ирина Болхоева, ей двадцать лет, заканчивает ветеринарный техникум в Иркутске. Выросла она на оленьем стойбище. Блестяще владеет снайперским мастерством.

Мы с помощником поникли, готовясь встретить крепкого, бывалого таёжника. Я смотрел на девушку в коротеньком ситцевом сарафане, плотно облегающем её изящную фигуру, на её смуглое лицо со слегка раскосыми глазами и думал: ей бы с её внешностью украшать приёмную большого начальника, а она в тайгу с оленями на съедение комарам, портить нежное личико, превращать его в грубое обветренное лицо с гнойными коростами.

После затянувшейся паузы девушка обратилась к председателю:

— Когда и куда подавать оленей?

Я пояснил девушке, что мы отправляемся в тайгу в очень сложные горные районы на четыре, а может, на пять месяцев. Она одобрительно кивнула головой. Я знал, что тофы немногословный народ. Мы попросили девушку пригнать оленей завтра в семь часов утра в сёдлах к нашей палатке, установленной на аэродроме. Девушка понимающе качнула головой и, попрощавшись, ушла. Мы с Александром не предполагали, что в такой небывало сложный маршрут на перевалы Саянских хребтов придётся идти с такой пигалицей, но понимали, что другого варианта у нас нет. Весь вечер мы сортировали и раскладывали продукты и снаряжение, учитывая, что груз нужно равномерно распределить на двенадцать оленей. Обычно тринадцатый олень верховой, он всегда самый крупный.

Утром оленевод привела оленей с задержкой более чем на час. На первый раз я не стал её отчитывать, а завернул обшлаг рукава куртки и стал вглядываться в часы, девушка уловила этот момент и ответила, что один олень неожиданно заболел, поэтому потребовалось время для его замены. Она появилась в таёжной одежде, поверх была накинута безрукавка из рысьей шкуры, из-за спины торчало дуло двустволки. Мы с помощником выставляли из палатки рюкзаки, спальные мешки, инструменты, а Ирина стала завьючивать все упаковки на оленей. Я обратил внимание, что она это делает очень умело, спокойно, без излишней суеты. На первое завьючивание всегда уходит много времени. На каждого оленя нужно подбирать две сумины на перевес через седло одинакового веса и закреплять груз надёжно с учетом, что вьюки постоянно задевают в маршруте о стволы деревьев и кустарника.

Закончив вьючить оленей, я объяснил, что нам предстоит продвигаться строго на запад без троп, придётся пересечь много ручьев и рек до избушки, которая находится в северной части Агульского озера. Девушка очень убедительно сказала: «Я там бывала, маршрут знаю». И она направилась в сторону высоких гор, заросших густыми деревьями. Мы с помощником молча переглянулись, услышав такое заявление, и последовали за караваном гружёных оленей, но я украдкой стал контролировать с помощью компаса, иногда скрытно заглядывал на карту. Вообще, всегда в маршрутах впереди шёл я, ориентируясь по карте или по аэрофотоснимкам, а здесь как-то получилось, что инициативу взяла оленевод. Я догадался, что она когда-то ходила в маршруты с туристами, а у них оленеводы выполняют функцию проводника.

На Агульском озере часто бывают туристы, оно по размерам очень внушительное, самое большое в этом регионе Саянских хребтов. Растянулось с севера на юг на пятнадцать километров и ширина в средней части достигает трех километров. От юго-западного берега начинаются отвесные скальные выступы, которые тянутся до самого пика под названием Грандиозный.

Первый ночлег был предопределён обилием кормов для оленей на берегу небольшой живописной речушки. Обычно в бригадах, если имеется женщина, то берут две палатки в маршрут, мы, вылетая из экспедиции, на такой вариант совсем не рассчитывали, поэтому у нас имелась четырёхместная палатка. Оленевод к этому отнеслась вполне нормально. Спали все в одной палатке. Постепенно в процессе работы все шероховатости исчезли.

Обычно мы с помощником уходили на два-три дня в горы, занимаясь обследованием и измерительными работами, а оленевод с оленями оставалась у палатки. Чаще всего спускались с гор вечером, ужин был всегда готов. Часто девушка радовала нас приготовлением из свежего мяса. Иногда ей удавалось настрелять рябчиков или глухаря, дважды застрелила кабаргу. К концу лета она пристрелила на солончаках изюбра, наделала колбасы и наготовила разных национальных мясных блюд.

Однажды мы задержались на горе, спускались очень поздно. Пришлось преодолевать горную реку в полумраке по упавшему дереву с одного берега на другой. Я прошёл удачно, а Александр оборвался и оказался в ледяной воде. Берега обрывистые, высота не позволяла выбраться, барахтаясь с теодолитом за спиной ему пришлось плыть вниз до песчаного берега. От переохлаждения Саша заболел очень серьёзно. Поднялась температура, появился судорожный с хрипом кашель. Ирина настаивала вывезти Александра в посёлок, но он категорически отказался. Девушка сказала, что самим вылечить эту болезнь можно только бобровым жиром. Она напомнила мне, что месяц назад мы проходили одну заболоченную заводь, в которой она заметила, что там живут бобры. Я вспомнил про большое количество осиновых пней, тогда я удивился, что спилены они были кем-то странным конусом, а оленевод объяснила, что это перегрызли деревья бобры. Некоторые осиновые пни доходили в диаметре до двадцати сантиметров. Хатки бобров настроены из хвороста в виде юрт, некоторые достигали трёх метров, в диаметре шесть-восемь метров, выглядели, словно хижины. Тогда я подумал, что мы наткнулись на какое-то дикое поселение трущобных людей. Этих хижин было огромное количество, больших и маленьких, сосредоточены они были рядом с кромкой воды по берегу огромной заводи. Это единственное место в Тофаларии, где водились бобры. Ирина стала собираться в поход в поселение бобров. Я находился в сложном состоянии. Одной идти ей опасно и больного оставлять одного нельзя. Оленевод мне рассказала, что она привыкла ходить по тайге в одиночку. Объяснила, что охотники ходят только по одному. Она забрала своего головного оленя и ушла.

Ирина возвратилась на третий день поздно вечером. На олене был завьючен застреленный бобр. Он весил почти тридцать килограммов и длиною был около метра. Оленевод торопилась добраться засветло, поэтому даже не ободрала его. Вечером на костре она натопила жир и этой горячей жидкостью стала поить Александра. Жирная жидкость оказалась противной, но девушка оказалась очень настойчивой, увидев, что Саша хотел схитрить, вылить жидкость из кружки на землю, она его пристыдила:

— Я ходила за тридевять земель добывать этого зверя, а Вы хотели обмануть меня и вылить лечебную жидкость на землю.

После этого Александр смирился и стал выполнять её указания. День и ночь Ирина не отходила от больного и всё таки добилась своего. Дело пошло на поправку. На лечение ушло две недели. На некоторые близкие вершины я стал уходить один. Полевой сезон затягивался. Болезнь Александра выбила нас из графика завершения работ. В лесу появился первый снег. Первые числа октября ознаменовались завершением полевых работ. Вдруг заболела Ирина. Предстояло подняться на ближайшую вершину и проделать последние измерения. Я ушёл в горы, а с больной оставил Сашу. На горе меня прихватил снег, пришлось выжидать пять дней, наконец погода прояснилась, и мне удалось проделать последние измерения. Поздно вечером я возвращался с торжествующим настроением, что полевой сезон завершён и завтра рано утром можно двинутся в село. Для себя я уже планировал свёртывание работ. В посёлке предстояло рассчитать Ирину, она за лето заработала большую сумму денег, а мы с помощником полетим на самолёте Ан-2 в экспедицию.

Подходя к нашей стоянке, я услышал странные звуки. Я остановился. Прислушался. Звуки прекратились. У костра суетился Александр, он сновал в палатку и обратно. На палках сушилось большое количество белых матерчатых тряпок. На таганке висели вёдра с кипящей водой. Увидев меня, помощник воскликнул: «У нас родился мальчик!» Я опешил, ничего не мог понять. Взглянул в сторону стада наших оленей, но среди жвачных животных никакого оленёнка не увидел. Александр вновь протараторил: «У нас родился мальчик», и показал на палатку. В это время в палатке раздался громкий детский плач, который я несколько раз слышал, подходя к стоянке. Я в недоумении сидел на теодолитном ящике и не мог понять, откуда мог появиться младенец?

Я попросил Сашу сесть и рассказать мне, откуда взялся малыш? Оказалось, Ирина забеременела ещё во время учебы в Иркутске. К нам на работу поступила, когда была беременность два месяца. Ребёнка ожидала в декабре, но родился семимесячный, четыре дня назад. Саша помогал принимать роды. Наделал пелёнки, изорвав матерчатые полога, прокипятил их. Ирина и мальчик чувствуют себя хорошо.

С выездом пришлось немного задержаться. Для вывоза Ирины с ребёнком пришлось рядом связать самых крупных двух оленей и из спальных мешков сделали удобную постель. В маршруте приходилось часто останавливаться, но добрались до посёлка нормально.

В Гутарах Александр сообщил мне, что в экспедицию он не полетит, остаётся здесь. Они с Ириной решили пожениться. Саша сказал мне, что лучше женщины ему не найти, он сильно её полюбил.

На аэродроме провожали меня они втроём. Ирина обняла меня, поцеловала и, всхлипывая, стала плакать.

Первые годы мы переписывались. Они вначале уехали в Новосибирск, а после окончания института Александр распределился на строительство Братской ГЭС. В дальнейшем у них родились две дочери. Получилась крепкая хорошая семья.