Своё место

Глава 16, Ритуал

Кастиан

Ночь выдалась скверная. Быстрая регенерация не означает отсутствие боли. Даже несмотря на помощь Илейры и обезболивающую настойку, раны болели так, что о нормальном сне не шло и речи. Всю ночь я, то проваливался в тревожное забытье, где меня поджидали кошмары, то мерзкое липкое состояние где-то между сном и явью. Из-за этого утром был совершенно разбитым. Это при том, что мне на отдых требовалось меньше времени, чем тем же людям.

Путь в академию помнился мне чередой мутных образов. Более-менее в себя я пришёл только в собственной комнате, пытаясь осознать привиделась мне Илейра или она плод воспаленного сознания? К сожалению или счастью она оказалось реальной.

Сначала немного шокировала просьбой раздеться. Мне казалось, такие как она, невинные нежные человеческие девушки из простого народа, отличаются болезненной скромностью и целомудрием. Оказалось, не все. Во время работы, Илейра была максимально сосредоточена и действовала со знанием дела. Лишь потом словно осознала, что находится наедине с почти обнажённым парнем и вспомнила о смущении.

Эта её помощь, которую она буквально заставила меня принять… Сначала я даже разозлился. Зачем лезет, куда не звали? Потом здравый смысл возобладал над глупой гордыней и эмоциями, позволяя отдаться умелым манипуляциям. Только благодаря им, минувшая ночь была тяжёлой, а не адской, как ожидалось. Дед многому её научил.

Затем, к собственному изумлению, я заметив, как она резко побледнела и будто сжалась, вызвал её на откровенность. Выслушал рассказ, больше смахивающий на исповедь. Что сказать… Не просто пришлось девчонке. В слишком короткий срок, вся жизнь перевернулась. Пришлось столкнуться с подлостью, жестокостью и множеством чужих пороков, от которых её оберегал дед. В краткий срок она разочаровалась в элите собственного общества, частью которого стала без всякого желания. И мужчинах, чьё поведение заставило Илейру думать, что с ней что-то не так. Невольно проникся сочувствием к этой маленькой, но сильной девушке. Попытался неумело, как мог, поддержать.

А ещё внезапно захотел и дальше видеть её рядом. Как товарища. Друга. Человека, с которым можно поговорить. Пусть даже к ней прилагались её друзья. Может и с ними удастся поладить?

Что это? Устал от одиночества? Или так сказалось предательство отца?

Сколько бы я не обдумывал случившееся, как бы не искал оправдания, интуиция и знание повадок моих недоброжелателей говорили одно — на такое пойти мог только он. Мой отец. В академию он не сунется. Если я достаточно его знаю, в ближайшее время мне вовсе не о чем переживать. Он затаится. Временно отступит. Чтобы потом выждать удобный момент и нанести удар наверняка.

Не думать! Это слишком… больно. Лучше о чём угодно другом. Например, об Илейре и том, как вести себя сегодня.

Да что, собственно, думать? Я не ветреная девица, чтобы сначала говорить одно, а потом идти на попятный. Попробовать сдружиться с новым человеком? Подпустить ближе, чем привык? Почему и нет? Это будет, во многом новый, довольно волнительный опыт. Даже если я разочаруюсь в своём решении и Илейре, никто не мешает мне вернуться к прежней жизни, а именно сторониться окружающих, не подпуская их близко.

Когда я оказался в столовой, Илейра и её друзья уже сидели за одним из столов, о чём-то оживлённо беседуя. После короткого раздумья, забрал свою порцию еды и направился к ним.

— Доброе утро, — произнёс я, присаживаясь рядом с Илейрой.

Голос звучал привычно глухо, но люди почему-то часто пугались этого. Данную привычку — говорить приглушённым низким голосом, выработал ещё в юности. Когда осознал, что даже среди ровесников мой голос, ну чисто эльфийский колокольчик. В окружении шоденов с их звучными баритонами, он казался особенно неуместным. Привлекал ненужное внимание, потому я намеренно приучил себя говорить тихо и чуть шипяще.

Вот и сейчас, стоило мне открыть рот, как на меня уставились три пары глаз, с абсолютно разным выражением.

— Доброе, — чирикнула Илейра. — Присаживайся.

Она, определённо была мне рада. Оказывается, это приятно.

— Привет, — настороженно бросила орчанка.

Как её? Джали, вроде. В отличии от Илейры, она смотрела настороженно. Словно, ожидала подвоха. Стоило мне сесть, как её лицо вытянулось в немалом удивлении.

Их приятель, имени которого я не запомнил, в ответ опять звучно икнул. Парнишка смотрел на меня с таким ужасом, что я невольно поморщился. Ну как так можно? Кто растил эту нежную ромашку, которая собственной тени боится? Какой из него некромант? Он же от одного вида чьих-нибудь костей в обморок грохнется.

— Джали, Десмир, — взяла слово Илейра, — с этого дня Кастиан будет частью нашей компании. Вы же не против, правда? Он очень славный. Вы сами это поймёте, когда узнаете его получше.

— Хм, посмотрим, — проговорила Джали с ощутимым сомнением.

— Ик! — всё, что послышалось от Десмира.

Я им не больно-то нравился. Решению Илейры позвать меня к ним они тоже не обрадовались, но и протестовать не стали. Точнее, не стала Джали. Парнишка, как мне кажется, при любом раскладе не раскроет рта. Слишком боится.

Покончив с завтраком они решили прогуляться. Осень всё настойчивее заявляла о себе, но пока ещё погода радовала последним теплом. Меня тоже пригласили составить компанию. Посомневавшись, решил согласиться. Устал сидеть в четырёх стенах, выбираясь на прогулки исключительно в гордом одиночестве. В конце концов, если я хочу понять, что такое быть частью группы, не стоит чуть что прятаться в свою нору.

Когда отошли, Илейра начала объяснять своим друзьям причины молчания о родстве с герцогом. В столовой она это делать отказалась из-за обилия лишних ушей. Я всё это слышал вчера, потому не участвовал в беседе. С одной стороны, я её понимал. Она жаждала независимости. Доказать себе и миру, что чего-то стоит сама по себе. И абсолютно не желала быть часть местного высшего общества, играть по их правилам. С другой…

— Зря ты так, — выдал я сам того не ожидая.

— Прости? — обернулась ко мне Илейра удивлённо.

— Говорю зря воспринимаешь ситуацию настолько в штыки, — повторил я и наткнулся на хмурый взгляд. — Мне понятно твоё стремление к независимости, желание быть собой и чего-то добиться. Как дочь герцога ты имеешь гораздо больше возможностей на это. Теперь ты не никто, а целая маркиза. Это сила. Ты можешь постоять как за себя, так и за близкого человека и никто тебе слова не скажет. Нужно во всём искать свою плюсы, а не концентрироваться на минусах.

— Вот! — воскликнула Джали. — Даже шо… Кастиан, со мной согласен! Сколько можно повторять — всё не так плохо. Теперь ты маркиза и об этом все знают. Это привлекает внимание, которое тебе так не нравится. Но никто ведь не может тебя заставить общаться с неприятными тебе людьми. Или делать что-то, чего тебе не хочется. Как дочь столь влиятельного человека, ты можешь делать почти всё, что только хочешь. Не хочешь играть в принятые в этом обществе игры? И не надо! Будь собой. Им придётся смириться и проглотить, даже если что-то не по нутру. Связываться с герцогом дураков нет, а если такой найдётся, ему же хуже!

— Именно — связываться с герцогом! — вспылила Илейра. — А мне хочется, чтобы считались именно со мной! Не потому что я чья-то дочь, потому что сама по себе чего-то стою!

— Так добивайся, — отозвалась Джали. — Просто сейчас это стало чуть легче.

— Они правы, — внезапно подал голос Десмир. — Быть дочерью герцога куда лучше, чем никем. Это сила и возможности. А то, что иногда приходится всё же общаться с аристократами соблюдая их правила… Не так велика цена за полученные блага. Особенно с учётом безумия на которое пошёл герцог, чтобы ты наконец приняла его фамилию и дала ему шанс.

— Сама поражаюсь его поступку, — вздохнула Илейра. — Непонимаю…

— Он тебя любит, — произнёс я тихо.

А по сердцу снова полоснули острые когти тоски и обиды. Начал расползаться яд разочарования в душе. Пришлось сжать зубы, и прикрыть глаза, чтобы отогнать гнетающие мысли.

— Я тоже так думаю, — поддержала Джали. — Так что переставай киснуть и попробуй посмотреть на всё под другим углом.

— Вы не понимаете! — всплеснула Илейра руками.

— Куда уж нам, — буркнул Десмир. — Мы…

Парнишка резко замолчал. Причиной была полянка, на которую мы вышли. Точнее то, что мы там нашли…

Не раз я выбирал этот пятачок земли с ровным ландшафтом и густой растительностью по краям, для тренировок. Вон, даже бревно, которое притащил, чтобы складывать туда одежду, месте. Сейчас место моего уединения было не узнать.

Траву словно испарило. А на голой земле была начертана гексаграмма, заполненная знакомыми шоденскими рунами. А в её центре находилось обнажённое тело девушки, на котором так же были вырезаны руны. Её кровь пропитала землю. Лицо искажено от чудовищной муки.

— Кровавый ритуал для получения силы, — прошептал я, опознав увиденное.

Мерзкий звук ударил по слуху, заставляя поморщиться и вызывая инстинктивное желание зажать уши руками. Громкий, пронзительный и удивительно гадкий визг. Вопреки логическим ожиданиям, это не Илейра сорвалась от ужаса. Это вопил Десмир. Хотя… это как раз-таки логично.

— Заткнись ты уже! — не выдержала Джали, отвешивая приятелю подзатыльник, от которого тот чуть не влетел в гесаграмму. Взвизгнув, шарахнулся прочь, но наконец перестал издеваться над окружающими.

— Говоришь, кровавый ритуал? — прищурилась Джали.

— Да, — сглотнул я. — У нас так казнят самых страшных приговорённых к смерти преступников, — в меня впились сразу три напряжённых взгляда, — Это не я! Я всего лишь знаю теорию, как и любой представитель нашей расы!

Стало как-то холодно. Неужели только из-за того, что знаю о данном ритуале, меня сразу сочли кровавым монстром?

— Это и так понятно, — пробурчала беззлобно Джали, удивив меня этим.

Илейра тоже смотрела без страха или обвинения. Только Десмир, как и раньше таращился с ужасом. Но ему для этого и повода не нужно.

— Надо сообщить ректору, — тихо произнесла Илейра.

Возразить ей было нечего, и мы устремились в обратный путь. Вот вам и погуляли! Чует моё сердце, это только начало «радостей» данного дня.

Но самое худшее, улегшаяся за несколько дней тревога, после подслушанного в библиотеке разговора, снова накрыла с головой. Верный своему решению, я каждый последующий день присматривался и даже принюхивался к любому встречному студенту, преподавателю и даже слуге. Ничего. Никаких особых ощущений, запахов или особенностей поведения. Самые обычные люди и нелюди.

Но ведь труп есть! И убили несчастную одним из самых жестоких, но энегрговыгодных способов. Другой шоден на территории? Сомнительно. В балахонах или без, мы выделяемся. А с учётом, сколько тут сильных магов, никакая личина не спасёт.

Могли ли наш ритуал провести те неизвестные из библиотеки? Недавно, я бы сказал: это невозможно. Сейчас я уже ни в чём не уверен. Тревожно на душе. Муторно. Будто грядёт что-то гадкое, но нет ни малейшего понимания что, и откуда ждать неприятностей.

Илейра

Сидя в своей новой комнате я пыталась понять, как всё до этого дошло. Собственная жизнь мне казалась бурной рекой, а я в ней щепка, которую несёт бурным течением.

Вчера у ректора нам пришлось просидеть почти два часа. Новый ректор, пришедший на смену Коргану, внимательно нас выслушал. В процессе хмурился, а после велел сидеть в приёмной и ждать, тогда как сам куда-то ушёл.

Надо признать, Эдман Доленс был суровым мужчиной, которому можно было дать лет сорок. Сколько ему было на самом деле неясно, ведь маги могут долго сохранять молодость. После проверки, устроенной безопасниками, которая вскрыла множество неприятных инцидентов и сильно проредила преподавательский состав, ректор Доленс принялся управлять академией железной рукой. Он не менял установленных правил, но теперь их приходилось всем соблюдать. Никакого глумления багатеньких деток над слабыми и безродными. Никакого — делай, что душе угодно и ничего за это не будет, родители всё решат. За взятку и получатель, и тот, кто её даёт рисковали распрощаться с академией.

Нашей элите это не нравилось. Им пришлось серьёзно поступиться привычками и желаниями, и вообще — страх и ужас! — начать учиться. Ведь теперь их социальный статус или толщина родительского кошелька не спасали, преподаватели боялись брать деньги и поддержки вышестоящего руководства не было, потому плохие оценки посыпались на вчерашних отличников, как крупа из прохудившегося мешка. Чтобы не вылететь с позором, им пришлось сесть за учебники.

К тому же, ректор Доленс не обладал слащавой красотой Димса Коргана. Слишком брутальный и мрачный имел вид. Его было легко представить с мечом в руках где-нибудь на поле боя, тогда как ректорская мантия казалась на нём несколько чужеродной. Местные красотки совсем не оценили такую смену руководителя. Никто не пускал на него слюни, что тоже не добавляло ему популярности.

Наше ожидание закончилось приходом людей из имперской службы безопасности. Меня, Джали и Десмира лишь опросили, тогда как Кастиана забрали с собой. Это заставляло нервничать. У меня не было никаких доказательств, но я была уверена, Кастиан не виноват. О чём и сообщила лорду Фернору, когда он вызвал меня для разговора.

— Откуда такая уверенность? — удивился он.

— Я просто… Просто знаю, — смешалась я. — Интуиция.

— Не переживай, Илейра, если парень невиновен, мы это узнаем, — попытался успокоить меня герцог. — Я хотел о другом с тобой поговорить…

Как оказалось, лорд Фернор был категорически не согласен с моим проживанием в бюджетном общежитии. Я его дочь и мне не подходит делить комнату с тремя другими девушками, будто я до сих пор обычная девчонка без роду и племени. Для него это был вопрос принципа, он не хотел, чтобы кто-то говорил, будто герцог экономит на своих детях. Если про Шаона все знали — он наказан, то я…

Результатом нашего спора стал мой переезд в элитное общежитие в комнату для тех, кто «попроще». То есть, для богачей, кто не мог себе позволить оплатить целые хоромы, но был в состоянии заплатить за отдельную комнату соединённую с другой комнатой общей гостиной. При таком раскладе студент получал личную жилплощадь, а ванную приходилось делить с единственным соседом. Не говоря о том, что размер помещений и обстановка были куда солиднее, чем в бюджетном общежитии.

Моей соседкой стала Джали. Герцог совсем не возражал против такого расклада и был готов оплатить проживание нас обеих, если это было залогом моего согласия. Джали дала добро, только после клятвы, что она не окажется у меня или герцога в должниках. Пусть она и пыталась это скрыть, но была рада переезду. С соседками она ладила не лучше моего.

Новая комната оказалась оформлена в бледно-лавандовых и бежевых тонах. Огромная мягкая кровать, вместительный шкаф. Столик для женских мелочей и конечно же стол для занятий. Два мягких кресла у настоящего камина и пушистый ковёр. Больше всего мне нравилось огромное окно, дающее так много света. Конечно, комната была излишне роскошной, тогда как я не привыкла к излишествам, но она понравилась мне с первого взгляда. Такая уютная.

И ванную теперь приходилось делить только с Джали, а она не любитель сидеть там часами. Бытовой аспект жизни обещал определённо стать приятнее. Может, ребята не так уж и неправы, и не стоит все перемены воспринимать в негативном свете? А ведь скоро должна прийти одежда из магазина «У Селены»… На мои возражения, герцог заявил, уже всё оплачено, если я откажусь вещи придётся выбросить или раздать бедным. Пришлось согласиться. Мне не слишком нравилась ситуация, но… ладно, сейчас это меньшая из проблем.

Куда больше меня беспокоил обнаруженный труп. Выглядело всё крайне жутко. Страшно представить, что довелось пережить несчастной перед смертью, какие муки ей пришлось вынести. Спину в тот момент как инеем осыпало. Почему-то вспомнился тот день, когда я пыталась почувствовать магию вокруг себя. Тот момент, когда почувствовала нечто жуткое. Будто саму смерть.

Могло ли нечто подобное происходить на территории академии ранее? Могла ли я ощутить последствия такого вот, чудовищного ритуала? Или это было нечто иное? Ничего не знаю. Оттого становится ещё более страшно. Мне казалось академия неприступная территория, где бояться стоит только козней зарвавшихся золотых деток. Всё оказалось куда хуже. Либо кто-то посторонний нашёл способ проникать на территорию академии, либо убийца по-прежнему где-то рядом. В пользу второй версии уверенно говорило то, что лезть в кишащее магами пространство для свершение кровавого ритуала нереальная опасная глупость. Всё то же самое можно сделать подальше от носителей дара, без лишнего риска. Ну, или я чего-то не понимаю.

Страшно. Собственные размышления не добавляли спокойствия. Только усугубляли тревогу. Я пыталась думать о чём-то нейтральном. Жаль, получалось плохо.

На фоне этих волнений, даже назойливое внимание окружающих стало казаться мелкой раздражающей неприятностью. Как и думала, на следующее после бала утро, я проснулась знаменитой. Все те, кто недавно с упоением травил меня и наслаждался последствиями этой травли, внезапно возжелали моего общества. Стоило выйти из комнаты, как меня забросали приветствиями и комплиментами моему образу на балу. Слухи здесь разносятся быстрее пожара.

Мои друзья стали для меня неким щитом от жаждущих стать другом дочери герцога Эрвейского. Присутствие Кастиана остудило пыл даже самых настырных. Они смотрели, но не решались подходить, пока он был поблизости. Жаль, стоило остаться одной, как снова рядом обнаруживался кто-то с готовой и насквозь лживой лестью.

Мысль, что Кастиан решил начать общение из-за обнаружившегося родства со вторым человеком империи, отбросила, как нелепую. Он не был подданным империи, ему было совершенно плевать на титулы местных обитателей.

Только вот пообщаться в новом дружеском статусе нам толком не удалось. Забрали его в воскресенье и только сегодня после занятий он вернулся в академию. Подойти не решилась. От его закутанной в балахон фигуры распространялась аура раздражения, усталости и нежелания кого-либо видеть. Я не могла его за это судить. Очевидно, общение с безопасниками не может быть приятным. Тем более, столь продолжительное.

О нюансах этого общения мне рассказал герцог Эрвейский. Вчера Кастиана пробовали допрашивать подчинённые герцога, но ничего особенного не добились. Он подтвердил, что знает ритуал. Как и всякий шоден изучал его в теории. Даже пояснил о его составляющих, что помнил, но свою причастность отрицал категорически. Как бы подчинённым лорда Фернора не хотелось закрыть дело побыстрее, ничего у них не вышло.

В отличии от подчинённых, сам герцог был заинтересован в правде. В академии училось сразу двое его детей, и он не хотел, чтобы рядом с ними находился кровавый убийца балующийся опасными ритуалами. Тогда он решился допросить Кастиана при помощи редчайшего артефакта — камня истины.

Проблема использования данного артефакта заключалась в том, что он требовал колоссальных затрат магической энергии, а задать можно было только три вопроса. Дальнейшие попытки докопаться до правды грозили выгоранием, а то и безумием, как задающему вопросы, так и отвечающему на них. Артефакт тянул энергию и силы из обоих. Одно хорошо, солгать при его применении не было никаких шансов. Любая попытка лжи даже в мыслях, отзывалась чудовищной болью во всём теле, а глупое упорство могло и убить.

В общем, использовали его редко, в силу ряда неприятных последствий и проблем, и только когда остро нуждались в установлении истины. Например, если вопрос касался государственной безопасности. Правда, лорд Фернор пользуясь полномочиями и огромным запасом собственных магических сил, использовал артефакт, чтобы узнать виноват ли самый подходящий на эту роль кандидат. Он сам поведал мне о нюансах использования артефакта и выглядел таким измождённым, а что должно быть с Кастианом и представить страшно.

— Могу тебя успокоить, — вздохнул герцог, — Этот Кастиан не виноват в убийстве несчастной.

Вздох ощутимого облегчения сорвался сам собой. Одно дело верить интуиции, другое получить точное подтверждение.

— Зато он повинен в смерти четверых неподалёку от Итаниса, — произнёс лорд Фернор.

У меня аж дыхание перехватило от его слов, заставляя уставиться на лорда огромными непонимающими глазами.

— Вчера утром в наше управление поступил сигнал из итаниского отдела правопорядка. Рыбаки из местной деревушки обнаружили четыре трупа. На всех присутствуют различные ранения, но причиной смерти послужили не они. Из них выпили душу. Поглотили её. Об этом свидетельствует совершенно красные от лопнувших капилляров глаза. Такое происходит, когда душу резко вырывают из тела, чтобы её пожрать. В последствии наши специалисты получив тела подтвердили данный факт. А после к нам попадает шоден, который как раз накануне вечером через Итанис возвращался из дома сюда. Раненый шоден, которому, как выяснилось, кто-то помог обработать раны, при том, что к лекарям или целителям он не обращался. Ответь честно, Илейра, это была ты?

— Да, — сорвалось с моих губ.

— Занимаясь такими ранами ты не подумала где и как он их получил? — продолжал герцог мрачно.

— Нет.

И ведь правда, я совсем не раздумывала откуда такие раны. Так привыкла, когда к дедушке приходили с самыми разными травмами и ранениями. Он помогал всем, никогда не спрашивая, что послужило причиной такого состояния. Вот и мне в голову не пришло размышлять особо над данной задачей. Так, мелькнуло что-то на задворках сознания, но я быстро отмахнулась от странных мыслей.

Оказывается, вот оно что. Скорее всего, эти четверо зачем-то напали на Кастина. Он, понимая, что не справляется пустил в ход своё самое грозное оружие данное природой — поглотил души жаждущих его убить. Осуждать его за это сложно. Но и от понимания, что «пожиратель душ» не просто жутковатое выражение, страшно. Эти сведения выбили меня из колеи. Заставили чувствовать себя растерянной и подавленной.

— Данная четвёрка напала на шодена и он убил их таким образом защищаясь, — подтвердил мои размышления лорд Фернор. — Он сам рассказал это, после того как подтвердил факт убийства этих… четверых. К тому же, нам не удаётся опознать никого из погибших. Это заставляет верить, все они не местные и пришли в империю с целью прибить парнишку. Почему? Он утверждает, что не знает. Как мне кажется попросту не хочет говорить. У него крайне непростое происхождение, у таких семей, как его, всегда полно врагов.

— Что не так с его семьёй? — спросила я, в очередной раз теряясь.

— А ты не знаешь? — удивился герцог. — Что вообще ты знаешь о существе, которое решила назвать другом?

Очередной вопрос, ответ на который привёл в смятение. Истина в том, что на самом деле я ничего не знаю о Кастиане. О его жизни, семье, вкусах, планах или мечтах. Он для меня закрытая книга с красочной обложкой. Почему-то мне всегда казалось, он хороший. Он не раз мне помогал. Даже жизнь спас. Могла ли я из-за этого стать настолько беспечной, чтобы игнорировать столь очевидные вопросы и довольствоваться своими ощущениями, не пытаясь заглянуть глубже? Пришлось со стыдом признать — могла. И сделала. Как была, так и осталась наивной дурочкой. Оставалось надеяться, моя интуиция не ошиблась несмотря на новые сведения.

— Кастиан Карсианэ — сын короля Шордарии Обрайдена Карсиане рождённый от любовницы-эльфийки, — снова шокировал меня лорд Фернор. — Конечно же, он не является наследником в силу происхождения, но отец его признал.

Ещё и принц. Прикрыв глаза покачала головой, чувствуя себя морально опустошённой.

Шоден, необщительный чужак способный превращаться в монстра, пожиратель душ и принц закрытой от мира страны. А ещё тот, кто способен погасить даже неконтролируемый выброс магии, спасая чужую жизнь. Не боится пойти против толпы и плюёт на её мнение. Тот, с кем неожиданно просто разговаривать, кому хочется доверять вопреки здравому смыслу. Всё это Кастиан. И я не знаю, абсолютно не понимаю, кто он такой. Какой он под всеми своими масками.

— Лорд Фернор, — произнесла я заглядывая в чёрные глаза мужчины, — возможно я во многом наивна и даже глупа, но Кастиан не мировое зло. Я так чувствую.

Замерев он несколько мгновений всматривался в моё лицо, затем стремительно побледнел и отшатнулся.

— Милосердные небеса! — выдохнул он. — Только не говори, что влюбилась в него! Ты не могла совершить такую глупость! Только не ты, Лейри!

Он был так напуган и шокирован своей догадкой, что даже слишком личное для меня «Лейри» решила проигнорировать.

— Что вы, — рассмеялась я вполне искренне. — Я не сумасшедшая и не собираюсь уподобляться тем дуракам, что крутятся вокруг представителей иных рас в надежде стать их супругами. Пусть я дикарка из леса, но отлично знаю — представители других видов не прочь закрутить необременительный роман с человеком и крайне редко, просто запредельно, вступают с людьми в законный брак. А Кастиан… Он мне нравится, но не как романтический интерес, а как друг. Как некая загадка и чело… тот, кто не раз меня выручал. Так что не беспокойтесь, лорд Фернор, никой влюблённости нет. Кастиан просто ещё один друг, которому я верю вот и всё.

— Надеюсь, это так, — прикрыл герцог устало глаза.

Он мне не больно-то поверил. Сомнение было крупными буквами написано на его лице. Возможно, он бы даже был рад запретить мне, как отец, общаться с Кастианом, да только недавно дал опрометчиво клятву так не поступать и придерживался её. Он беспокоился обо мне и это не раздражало, а наоборот согревало изнутри. Я не готова была назвать его отцом, но он определённо перестал мне быть чужим.

Я сказала герцогу чистую правду, я не была влюблена в Кастиана. Чувствовала к нему искреннюю симпатию. Доверяла вопреки фактам, а значит и здравому смыслу. Конечно, понимание его природы, которое стало значительно ближе, пугало. Было жутковато от осознания, что он в любую минуту может поглотить мою душу и нет никакой защиты от этого, но я верила, Кастиан так никогда не поступит. Он не злой, не жестокий, умеет ценить чужие жизни и ему не чужды понятия чести. Правда, как с ним общаться при встрече не знала. Ладно, подумаю об этом позже. Сейчас стоит переварить новую информацию и взять себя в руки.

Двое неизвестных вдали от чужих глаз и ушей

— Ритуал дал отличную подпитку «туману» — отчитывался мужчина, скрывая лицо в тени.

— Идиот! — ответил ему другой, на ком был плащь с глубоким капюшоном. — Твоя самодеятельность привлекла внимание безопасников!

— После их чистки поддерживать «туман» на должном уровне стало проблематично, — возразил первый. — В академии стало слишком благостно, слишком мало негативной энергетики.

— Ты должен был убрать за собой! — рыкнул второй.

— Не успел!

— Говорю же — идиот.

На несколько мгновений повисла тишина.

— Больше не смей рисковать, — снова заговорил тот, что в капюшоне. — Делай что хочешь, но не привлекай внимания. Ещё пара недель, может, месяц, и мы запустим первую ступень нашего действа. Если из-за тебя всё сорвётся, если безопасники что-то почуят, от тебя не останется даже памяти ни на одном уровне бытия. Ты меня понял?

— Понял, — сглотнул первый испуганно. — Больше таких ошибок не будет.

— Очень на это надеюсь. Потому что твоя следующая подобная ошибка станет для тебя последней. Мы не имеем права рисковать в шаге от воплощения всех наших планов.

Второй собеседник неслышно удалился, так и не снимая капюшона, а первый вышел на свет, вытирая холодный пот дрожащей рукой. Он снова ошибся. Всех подвёл. Больше это не повториться. Не сейчас, когда до всего, к чему они стремились годами, осталось так мало.