Своё место

Глава 31, Судьбоносный день

Кастиан

На свободу меня выпустили только четыре дня спустя. Невольно ощущал себя заключённым отсидевшим срок полученный по недоразумению.

Перед самым выходом на волю состоялся очередной разговор с отцом. Тяжёлый, неприятный. Почти скандал. Он упорно не желал принимать моего отказа вернуться на родину. Считал глупцом, который сам не знает, чего ему нужно. Пробовал даже угрожать.

— Мне надоело упрашивать тебя, как ребёнка, — шипел он. — Выбирай: возвращаешься домой и перестаёшь дёргать мне нервы, или я отлучаю тебя от рода и изгоняю из Шордарии.

Вот, значит, как. Услышать такое оказалось неожиданно… болезненно. Изначально я отлично понимал, отец доволен не будет, но не думал, что он может пожелать отречься от непутёвого сына в случае неповиновения. Только планов моих это не меняло.

— Так изгоняй, — отозвался я, поразившись холоду собственного голоса.

— Кастиан… — отец от моего ответа как-то растерялся.

Не ожидал подобного? Думал, я как в детстве и юношестве всё приму и на всё соглашусь, стоит надавить?

— Знаешь, отец, — заговорил я, — в детстве я наивно и глупо жаждал твоей любви, ведь я твой сын. Думал, ты, как отец, обязан меня любить по умолчанию. Даже когда из-за тебя погиб мой единственный друг, я тебя возненавидел, но одновременно продолжал любить. Оказалось, кровного родства мало, чтобы получить любовь родного отца. В подростковом возрасте, мне отчаянно хотелось доказать тебе, что я достоин. Не хуже остальных. Я старался, изо всех сил быть лучше, сильнее, умнее. Чтобы ты заметил меня, оценил мои усилия. Лишь когда я стал старше, повзрослел, ко мне пришло понимание — всё зря. Слишком мало у меня родовых сил, и внешне я чересчур отличаюсь от остальных, да и кровь моя никогда не станет чистой. Я понял, что бы я не делал, как бы не старался, этого всегда будет недостаточно. Тогда я принял решение, жить и стараться для себя. Но только покинув Шордарию и поступив в академию понял, что значит по-настоящему жить. Дышать полной грудью и чувствовать себя личностью, а не королевским полукровкой, которого признали из жалости и благородства. Так что можешь говорить и делать что угодно, отец, но я не вернусь обратно в твоё королевство и твой дворец.

— Попробовал вольницы и тебе это понравилось? — прищурился он. — Только вот наслаждаясь этой новой такой свободной и приятной жизнью, ты не знал множество проблем, с которыми сталкиваются обычные люди. Тебе незнакомо, что значит жить, экономя на всём или обитать в комнате, где кроме тебя живут другие. Ты привык жить на всём готовом, не знал никогда многих трудностей. Ради этой иллюзии ты готов отказаться от всех благ своего положения? Стать нищим и безродным?

— Можно подумать в твоём дворце я только и делал, что сорил деньгами и предавался удовольствиям, — усмешка сама исказила губы. — Да и тут мои траты были весьма скромными, по меркам богатых и родовитых. Лишишь меня имени своего рода и финансирования? Переживу. Обучение в академии отработаю, как и другие. Деньги всегда можно заработать. В Иклиноре не так много шоденов, думаю, я смогу договориться, чтобы за мои услуги мне приплачивали. Варианты можно найти всегда, было бы желание.

Ответом мне стали плотно сжатые губы, взгляд полный бессильной ярости и удручающая аура, расползающаяся от отца во все стороны. Не сказав больше ни слова, он покинул комнату, оставляя меня осознавать грядущие перемены в жизни.

Я всегда понимал, он правитель больше, чем родитель. В своё время размышляя о перспективах с Лейри даже предполагал совсем пугающие варианты. И всё же… Где-то в глубине души я до последнего надеялся, что отцовские чувства победят желание загнать меня в рамки своих правил. Он сможет меня если не понять, то принять моё право жить своим умом. Не вышло. Оттого было тоскливо. Лишь мысли, что завтра стану свободен, увижу Лейри, а скоро смогу назвать её своей женой спасали от хандры.

Отныне я сам по себе. Пусть немного страшно, но я справлюсь. Не имею права не справиться.

Тем удивительнее был утренний визит отца и его заявление, что я хоть и глупец первостепенный, но всё равно его сын. Он надеется, однажды я образумлюсь и вернусь домой. Ну а пока он оставит императору, точнее герцогу Эрвейскому, четверых наших сильных и опытных магов, чтобы меня больше не дёргали по вопросам, связанным с Мраком и не подталкивали к опасности.

Неужели даже мой отец начал понимать, что политика изоляции и невмешательства в дела большого мира, принятая нашими давними предками, нынче стала глупостью? Демоны вводят в игру новые правила и опасность грозит всему миру. Сейчас не время для принципов и старых обид.

Или данный поступок продиктован нежданной заботой и беспокойством обо мне? Он ведь всерьёз надеется, что однажды я вернусь, разочаровавшись в самостоятельной жизни. Какое же его скоро ждёт разочарование…

Но стоило мне выйти на улицу и вдохнуть морозный воздух свободы, как все лишние мысли вылетели из головы. Осталась только радость от возможности идти куда захочется и заниматься чем нравится.

***

Принять решение о собственном будущем и признаться себе откровенно в своих желаниях, было непросто. Ещё сложнее оказалось воплотить это в жизнь.

Первым делом после заключения я направился искать Лейри. Всё же прошло четыре дня. Для меня ничего не изменилась, но вдруг передумала она? Ведь от задуманного безумия и у неё могут возникнут неприятности.

Не передумала. Была рада меня видеть, а у меня всё внутри сладко сжималось от удовольствия снова её обнимать и целовать. Мысль, что скоро она станет окончательно моей, вовсе вызывала состояние близкое к эйфории.

Увы, сделать задуманное было не столь просто. После «Мёртвой ночи» учащихся не выпускали в город. Пусть Кертер кишел военными и магами, прочёсывающими каждый уголок чуть ли ни на метр в глубину, администрация при поддержке властей, не желали рисковать.

А мне нужно было в город. Очень нужно. Всё подготовить, как положено. Браслет обручальный, браслеты брачные, платье для Лейри, с жрецом договориться. Кроме того, не хотелось сразу после женитьбы возвращаться в академию и нарываться на неприятности. Значит необходимо место, где мы сможем побыть только вдвоём.

Пришлось идти на поклон к куратору. Ожидаемо получил отказ. Он меня выслушал, после чего заявил, что все мои срочные дела подождут. Не та сейчас обстановка, чтобы лишний раз рисковать. Я истратил весь свой запас красноречия, пытаясь пояснить куратору, что я шоден, а значит изначально защищённее многих. Могу почувствовать опасность раньше любого классического мага, и умею уничтожать тварей Мрака. Кроме того, я подданный другого королевства и закрывать меня здесь они права не имеют. Бесполезно. Профессор Мошвелли слышать ничего не желал.

Оставалось только нанести визит ректору. Разочарованный в беседе с куратором, я уже не возлагал на будущий разговор особых надежд. Попутно обдумывал варианты побега с территории академии и с унынием признавал — потом повторить точно не удастся. Значит улизнуть мы с Лейри должны сразу вдвоём. Вот тебе и подготовился, чтобы хоть что-то было как положено…

Когда мне удалось пробиться к ректору, слушая ответ на свою просьбу я испытывал лишь изумление.

— Студент Карсианэ, вы же понимаете, что если я дам вам разрешение покинуть территорию академии и об этом прознают другие учащиеся, тут грянет настоящий бунт? — осведомился спокойно Эдман Доленс сцепив пальцы на столе и пытливо всматриваясь в моё лицо. — Многие не довольны запретом на выход несмотря на недавнюю катастрофу. Мы едва успокоили их, когда были вынуждены дать возможность покидать академию тем студентам, кто потерял всех родных и должны срочно вступить в наследство. Теперь вот вы, всеми силами рвётесь наружу, потому что у вас «срочное и важное дело». Правда думаете, это объяснение удовлетворит остальных? Каждый здесь убеждён, что ему просто необходимо в город и это не терпит отлагательств.

Спокойные слова, отсутствие категорического отказа, заставляли меня ошарашено хлопать глазами. В голове было слишком много мыслей, пришлось срочно вычленять самое важное.

— Я умею быть незаметным, ректор Доленс, — отозвался я. — Никто ничего не узнает. Вы только дайте мне возможность выйти.

Несколько секунд он сверлил меня задумчивым взглядом, потом испустил тяжёлый и усталый вздох.

— Неужели ваше срочное дело не может подождать? — спросил он.

— Не может, — произнёс с максимальной уверенностью. — В каком-то смысле это дело жизни. Потом может оказаться поздно.

Возможно, я сгущаю краски, но не хочу проверять своё утверждение практикой. Кто знает, на что может пойти отец, желая взять меня под контроль? Да и Лейри… Это чистой воды эгоизм, но я боюсь она может передумать. Решить, что слишком рано и знаем мы друг друга недостаточно. Это, конечно, так, только я уверен, женитьба на ней — именно то, чего я хочу. Всем сердцем и душой.

— Будь на вашем месте кто-то другой, студент Карсианэ, я бы и слушать его не стал, — отозвался ректор. — Но я знаю о вашей роли в недавнем спасении нашего горда, именно поэтому иду вам навстречу. Не подведите меня.

Получив заветный пропуск в виде метки на ауре, которая исчезнет сразу, как только вернусь в академию, я приступил к делу. Сначала предупредил Лейри, что какое-то время буду отсутствовать. Она уже достаточно за меня переживала, чтобы снова заставлять её нервничать на пустом месте. Пришлось отговориться, что не могу сказать, какие у меня за дела. Шоденские заморочки.

Для выхода с территории выбрал участок в лесном массиве при академии, куда учащиеся даже летом редко забредают. Стоило мне оказаться за пределами защиты окружающей академию, как мне показалось, сам воздух стал слаще. Несколько дней в изоляции от мира заставили меня возненавидеть любые ограничения свободы. Даже запрет покидать академию, оказывается, сильно давил мне на психику.

Воплотить в жизнь планы оказалось сложнее, чем думалось. Слишком много людей погибло и пострадало «Мёртвой ночью», не мало покинуло Кертер после. Большинство магазинов и лавок стояли закрытыми, в оставшихся ассортимент не сильно радовал. Спустя несколько часов поисков, потратив порядком нервов и денег, я всё же приобрёл всё искомое.

Следом настал черед гостиницы. Тут тоже пришлось удавить внутреннюю жабу. Постоялые дворы и гостиницы тоже почти все не работали. Проще всего оказалось договориться с жрецом. Он сильно удивился, и даже обрадовался моему желанию. Понять его можно. Сейчас в храмы ходили в основном приподнести дар Богам, оплакать потерянных родных и попросить Богов о защите. Сплошное горе и траур. А тут вдруг свадьба. Праздник, лучик света, в этом тёмном омуте.

В академию вернулся, как уходил — через лес.

Оставшиеся до выходных дни пролетели в миг. За последнее время, полное тревог и потрясений, эти дни наполненные искристой радостью и предвкушением, были лучшими. Лейри мне даже призналась, что ей стыдно быть настолько счастливой, ведь вокруг так много горя. Пришлось убеждать её, какие это глупости. Никто не обязан запрещать себе радоваться, если у соседа беда. Наши родные и близкие живы и здоровы, мы вместе, всё хорошо. Мы имеем право улыбаться новому дню и друг другу.

Я всё же смог подарить ей помолвочный браслет. Было чуть неловко, ведь это не родовое украшение и даже не претендует на эксклюзивность и шик, но Лейри смотрела на него, как на чудо. Её глаза сияли ярче солнца, заставляя сердце колотиться в сумасшедшем ритме. Мы долго и самозабвенно целовались в тот вечер. После чего пришлось буквально отдирать себя от Лейри огромным усилием воли, повторяя себе — ещё не время. Осталось подождать совсем немного, и мы будем принадлежать друг другу.

Нашёлся отец её бывшей соседки, что привело Лейри в куда лучшее расположение духа. Десмир витал где-то в облаках, кидая мечтательные взгляды на одну из девчонок воздушниц. Только Джали была непривычно мрачна, но пояснять причины отказывалась. Лезть ей в душу никто не стал. Захочет, сама расскажет.

Наконец судьбоносный день наступил. Пути отхода мы заранее обсудили. Упрашивать ректора выпустить меня вместе Лейри мне и в голову не пришло. Одно дело я, совсем другое дочь человека, который сейчас, по сути, управляет всей империей. Её отсюда выпустят только после распоряжения герцога, и никак иначе.

Выбираться решили с помощью поставщиков продовольствия. Гружёная продуктами крытая телега прибывала в академию через день. Её тщательно осматривали на въезде и спокойно выпускали обратно. Нам это было только на руку. Дождавшись выгрузки продуктов, мы прокрались внутрь и спрятались за нагромождением ящиков. На нашу радость, люди привозящие продукты забрасывая обратно ящики и подносы не стремились рассматривать обстановку внутри телеги. Правда их небрежность чуть не стоила мне синяка на лице. Очередной ящик пролетел слишком близко.

Сложнее всего было ориентироваться в пространстве. Понять, когда можно уже покинуть наше транспортное средство и как сделать это не привлекая внимания.

У нас всё получилось. В одном из узких проулков, по которому телега катилась не спеша, наружу сначала выпрыгнул я, потом поймал Лейри. Отбежав в сторону, мы переглянулись и не сговариваясь рассмеялись. Это было волнительно, но весело. Ничего подобного мне ещё делать не приходилось. Лейри, похоже, тоже.

— Возможно, наша свадьба не самая роскошная, — смеялась она, — но точно запомнится до конца жизни. Да и чем тебе всё это не романтика?

— Я рад, если тебе нравится, — улыбнулся в ответ.

— Очень, — прошептала Лейри. — Это безумие, но я никогда ещё не чувствовала себя счастливее. Всё это похоже на сказку. Я не хочу, чтобы она заканчивалась.

— Это реальность, — тихо произнёс в ответ, растворяясь в весенней зелени чужих глаз.

Пришлось срочно призывать себя к порядку. Как бы не манили меня губы Лейри, у нас есть крайне важное дело. Нужно сосредоточиться на этом. Потом можно будет побыть счастливыми и безумными, а сейчас нужно идти. Времени осталось совсем немного. Жрец будет ждать через час с небольшим.

— Какая красота! — широко улыбнулась Лейри вертясь в купленном мною платье перед зеркалом в номере гостиницы. — Оно волшебное! Спасибо!

Облегчённый вдох сорвался сам собой. Ожидая её вердикта, я прилично волновался. Вспоминал наряд, в котором она была на балу. Осознавал, моему приобретению не тягаться с ним в роскоши. Да и размер, вдруг мой глазомер не столь хорош, как я думал?

Последнее время я вообще не узнавал сам себя. Когда дело касалось Лейри, привычная выдержка и прагматичность летели кмару под хвост. Общаясь с остальными, я оставался собой, несколько язвительным и довольно сдержанным и прогматичным типом, но когда рядом была Лейри, я превращался в какого-то восторженного юнца. Переживал и дергался по причинам, которые раньше вызывали лишь скептическую усмешку, такими глупыми казались. И самое удивительное — ничуть не жалел об этом.

Жрец, мужчина в годах, уже ждал нас. Основной зал был занят людьми, пребывающими в трауре. Нас провели в небольшое помещение, где триада Богов всё так же взирала на простых смертных.

Стоит упомянуть, мы решили не просто пожениться, а обвенчаться перед ликами Богов. Ходят слухи, иногда они благословляют такие браки, но то слухи. В любом случае, такой брак нельзя расторгнуть по желанию властьимущих. Записи о нём вносятся в священную книгу и являются неоспоримыми.

Жрец затянул песнь на древнем языке. Меня вдруг пробрал странный трепет. Неожиданно показалось, мы стоим не просто перед статуями Богов. Словно они вполне живые и смотрят на нас решая, достойны ли мы их милости. В широко распахнутых глазах Лейри отражались те же чувства.

Следуя ритуалу, мы по очереди подали жрецу левую руку, на которую он нанёс аккуратный порез, а после соединили ладони: моя снизу, её сверху. Жрец оплёл их ритуальной лентой и запел финальный куплет венчальной песни. Брачные браслеты уже ждали нас, ожидая разрешения обменяться ими и скрепить наш союз поцелуем.

Руке вдруг стало горячо, следом ослепила яркая вспышка. Когда зрение прояснилось, лента оплетающая наши руки осыпалась пеплом. Пожилой жрец взирал на нас с благоговением и слезами на глазах, словно стал свидетелем явления триады, как минимум. А мы озадаченно пялились на собственные запястья, где красовалась серебристая вязь из крошечных незнакомых рун.

— Не думал, что стану свидетелем данного чуда, — тихо и восхищённо произнёс жрец. — Учитель рассказывал, что видел подобное. Слышал, о таком говорили жрецы из провинциальных городов, но сам не чаял увидеть.

Замолчав он глубоко вздохнул, натянул на лицо выражение благостности.

— Дети, сегодня Боги снизошли до вас и благословили ваш союз, — выдал он восторженно. — Отныне ваш путь един и души связаны. Теперь вы супруги не только перед людьми, но и перед Богами. Гордитесь оказанной честью и берегите друг друга и вашу любовь. Да прибудет с вами милость Богов.

Брачные браслеты оказались не нужны. Вязь наших запястьях была совершенно бесценна, прямое божественное одобрение. Это ошеломляло, заставляло трепетать и вселяло в душу какое-то нереальное счастье.

— Ах, да, — опомнился жрец. — Жених можете поцеловать невесту.

Заглянул в глаза Лейри и почувствовал, как всё внутри замирает от любви и восторга. После давней истории с вдовой, я разуверился в любви. Перестал её ждать и не надеялся обрести. Эти чувства стали неожиданностью, переворачивающей весь привычный мир. Делающие его намного ярче и красочнее. Даря веру в себя, давая новую цель и путь в жизни. Я не знал, не верил, что возможно испытывать нечто подобное к другому человеку. Слишком невероятные чувства, о которых хотелось кричать на весь мир. Вместо этого я ограничился тем, что целуя мягкие губы жены, чуть отпустил свою шоденскую способность делиться с другими своими эмоциями, без словах признаваясь Лейри, как она мне дорога.

Отстранившись, она посмотрела на меня ошеломлённо. Глаза Лейри светились таким множеством эмоций, что у меня не получалось прочесть их все. Главное, я понимал — она не менее счастлива.

— Я тоже тебя люблю, Кас, — тихо произнесла Лейри.

Не стал говорить, что уже знаю это. Прочувствовал всей душой и сердцем. Притянул к себе снова целуя, вкладывая в нехитрое действо весь свой восторг от случившегося.

Моя. Навсегда. Сами Боги тому свидетели.

Как и я её. До последнего вздоха.

Илейра

Поверить в реальность происходящего никак не получалось. Мы живём в мире полном магии, но я в чудеса я не верила. Дедушка был слишком прогматичным, а начав жить самостоятельно я лишний раз убедилась, как он был прав. И тут вдруг…

Чудо. Настоящее. На него можно посмотреть, к нему возможно прикоснуться. Сами Боги благословили нашу любовь и желание подтвердить её брачным союзом. Хотелось смеяться и одновременно плакать. От счастья. От чувства нереальности происходящего.

А когда Кастиан скрепил наш брак поцелуем, меня накрыло такой лавиной чувств и эмоций, что я в них чудом не захлебнулась. Не сразу осознала, это не моё. Он когда-то рассказывал, как шодены могут делиться своими чувствами с другими…

Никогда он мне не говорил о любви. Слов было множество. Как нужна, что жизнь хочет со мной провести. Но в основном Кастиан предпочитал показывать своё отношение действиями и поступками. Глупо, но мы девушки любим ушами и у меня вопреки здравому смыслу нет-нет, да закрадывались сомнения. Сейчас их не осталось. Их смело ураганом чужих эмоций. Радости, восторга и ликования, приправленных страстью и трепетной нежностью. Яркой потребностью быть рядом, прикасаться, заботиться и оберегать, даже от себя самого.

Если это не любовь, то я не знаю, что это тогда такое.

Признание, на которое думала ещё долго не решусь, сорвалось с губ само. Так легко и естественно, как дыхание.

Люблю. Люблю его безумно. До крика, до боли. Потери гордости и чувства самосохранения. Любым. Моим заботливым и ласковым Кастианом и опасным безумным хищником. Просто люблю.

На пути обратно в гостиничный номер, который Кастиан снял для нас на эти сутки, Чувствовала себя опьянённой счастьем. Крепко сжимала его руку, шальная улыбка сама растягивала губы. Мне даже не было стыдно за это сейчас. Слишком хорошо. Сегодня я имею на это право. Сами боги подтвердили данный факт.

Взгляд сам собой притягивался брачным божественным татуировкам, оплетающим наши запястья. Такие красивые! Они словно слегка сияли, намекая на своё непростое происхождение. Подобного не ожидал никто. Желание Кастиана не просто пожениться, а повенчаться перед Богами меня удивило. Я была совсем не против, это его подобный обряд чуть ли не привязывал ко мне и империи. Отличие данного обряда в ритуале и том, что записи о нём заносятся в священную книгу. Заканчиваются он стандартно — обмен брачными браслетами и поцелуй. У нас всё пошло не так, нас одарили бесценным даром. Теперь никто в целом мире не сможет оспорить наш брак или заикнуться о его расторжении.

В номер мы заказали вина и различной вкусной еды. Кому-то может показаться это грустным, когда столь важное событие отмечается так скромно. По мне всё было идеально. Только я и Кастиан. Ничего лишнего и раздражающего.

Мы много говорили обо всём на свете. Начиная учёбой и происходящем сейчас в Иклиноре, заканчивая нами. Мечтали, строили планы на будущее.

Впервые я видела Кастиана таким открытым. Никогда он ещё не был столь откровенным. Не скрывая рассказывал о себе и своём прошлом. Он всегда был прямолинеен, но часто предпочитал отмолчаться, если ему не нравилась тема разговора. Сейчас ничего подобного не было. Его абсолютное доверие грело душу, я платила ему тем же — искренностью без утайки.

Время летело стремительно. Чем ближе становилась ночь, тем сильнее я нервничала. Хорошо понимала, что должно произойти сегодня. Это правильно и естественно. Кастиан теперь мой муж, он имеет право. К своему стыду, я боялась. Соглашаясь на замужество в последнюю очередь думала об этой стороне отношений.

— Лейри, всё хорошо? — моя растущая нервозность не укрылась от Кастиана.

— Да, — выдавила я улыбку. — Почему ты спрашиваешь?

— Пару часов назад ты выглядела совершенно счастливой, сейчас кажешься напряжённой, — пояснил он. — В чём дело? Расскажи. Мне-то можно.

Говоря всё это Кастиан подсел ко мне вплотную, взял за руки пытливо заглядывая в глаза. А я… почувствовала себя натянутой струной. Или приговорённой. Это должно случиться, я обязана принять свою судьбу. Сама же согласилась замуж выйти.

— Ты что, — нахмурился Кастиан, — меня боишься?

На его лице застыли изумление и… обида. Мне стало ещё больше стыдно. Что со мной не так? Откуда этот нелогичный страх? Я же люблю Кастиана. Желаю провести с ним свою жизнь. Так с чего так трушу столь естественных вещей?

— Нет, — попытался я оправдаться, — что ты.

Несколько секунд он хмуро и задумчиво всматривался в моё лицо, потом его собственное вытянулось в удивлении, а в глазах вспыхнуло озарение.

— Ты боишься ночи, — не вопрос, утверждение. — Не стоит, Лейри. Если ты не готова к подобному шагу, мы просто ляжем спать. Я не животное. Не принуждаю женщин к сексу против их желания. И раз нужно подождать, пока ты созреешь для близости, значит так тому и быть.

Какой же он… поразительный! Ну какой ещё парень согласится ждать, откажет себе вправе обладать собственной — на минуточку! — женой, только потому что она глупая сопливая дурочка, боящаяся интимной близости?

Горло стиснуло спазмом, на глаза навернулись слёзы. Я его просто не заслуживаю. Слишком слабая, эгоистичная, трусливая.

— Эй, — уже начал нервничать Кастиан, — всё хорошо. Успокойся. Выпей лучше ещё вина и перестань нервничать по пустякам. Я люблю тебя, Лейри и никогда сознательно не обижу.

Слов отчаянно не хватало и я его просто поцеловала. Потом всё же последовала его совету. Чуть пригубила вино, и принялась за воздушные пирожные. Кастиан снова рассказывал мне истории из своего прошлого. Смотрела не него и любовалась. Любила так, что щемило сердце. Собственный недавний страх показался невероятно глупым и ничтожным.

Вовлекла его в поцелуй и не желала отпускать. Кастиан не стразу осознал мои намерения. Поняв пытался задавать вопросы, но я не позволила. Ни к чему. Сейчас это лишнее. Мы теперь связаны божественной волей до конца жизни. Я хочу принадлежать ему, и чтобы он стал моим окончательно.

Вскоре всё лишнее осталось где-то там, во внешнем мире. Здесь были только мы. Поцелуи и прикосновения Кастиана, заставляющие мою кровь кипеть и отчаянно жаждать большего. Не осталось ни страхов, ни смущения. Даже оказавшись совершенно обнажённой, не подумала закрываться. Только цеплялась за Кастиана отчаянно, бесстыдные стоны сами срывались с губ из-за того, что он творил с моим телом губами и руками, пока мир не рассыпался миллионом ярких искр.

Не успела я прийти в себя, как низ живота прошило болью, заставляя вскрикнуть и сжать плечи мужа так, что наверняка останутся синяки. Когда я чуть привыкла к нему, Кастиан начал двигаться. Сначала медленно и осторожно, потом всё быстрее и быстрее. И пусть в этот раз мне не удалось достичь вершины наслаждения, но это всё равно оказалось совершенно особенным, волшебным опытом — чувствовать возлюбленного в себе, быть с ним единым целым.

Когда реальность вернулась, мы месте приняли душ. Я ожидала продолжение сексуальных игр, но Кастиан был удивительно сдержан и крайне нежен. На моё удивление пояснил, нужно время, прежде чем повторять подобный опыт. Ну, или посетить целителя. От второго варианта, я покраснев отказалась. Время так время. Тем более он прав, после нашего единения ощущения были чуть болезненными.

В постели, которую проворные слуги успели сменить, пока мы принимали душ, мы прижались к друг другу и продолжили мечтать о будущем. Это самый лучший день в моей жизни и самая волшебная ночь. Не знала, что можно быть настолько счастливой и любить так безумно.

Сказку омрачали тяжёлые мысли, даже сейчас крутящиеся на краю сознания. Неприятные, угнетающие.

— Что за думы снова не дают тебе покоя, жена моя? — спросил Кастиан почувствовал каким-то образом моё состояние.

— Боюсь будущего, — созналась я. — Не могу отделаться от ощущения, что всё это счастье — аванс перед будущими бедами, муж мой.

Думать о подобном не хотелось, как не получалось избавиться от этих мыслей. Не верилось мне, что демоны в обличии императора Гайрона и его приближённых решили исчезнуть навсегда. Хотелось верить, катастрофа в Кертере была финальным испытанием, но не получалось. Раз демоны Мрака решили выйти из подполья, показать истинные свои способности, то наверняка у них есть ещё какой-то план, как поработить наш мир. И было страшно от мысли, что скоро нам предстоит его узнать. Страшила мысль, что при следующей атаке я могу потерять кого-то из дорогих мне людей и нелюдей.

— Лейри, — произнёс Кастиан гипнотизируя меня своими невероятными глазами, — всё будет хорошо. Мы со всем справимся. Вместе. Вот увидишь.

— Всё равно…

— Перестань, сегодня наша первая брачная ночь. Ни к чему её портить такими разговорами.

— Ты прав, — улыбнулась я, усилием воли заталкивая мрачные думы подальше.

Сладкий поцелуй стал мне ответом. И как оказалось, потеря невинности вовсе не помеха удовольствию. Ведь есть множество способов доставить друг другу наслаждение без полноценного единения. Спустя время, разомлевшая и довольная, я засыпала тесно прижавшись к Кастиану забыв обо всех тревогах.