Сын Моржа и Куницы

ГЛАВА 7. Радужный танк и похлёбка из трёх мудрецов

— …Какие ваши доказательства! — отбивался Егор.

Он нёс плотно завёрнутую в листья лопуха саламандру. Листья дымились и обугливались. Ладонь припекало. Но сейчас была его очередь тащить огневичку.

Перекинул ношу в другую руку и прибавил шагу.

Рыжая девица скакала впереди, настороженно вертя головой. Седой наёмник держался рядом с Егором, хмуро поглядывая. И вот, предъявил:

— Слушай всеми ушами: пятый день. Пятый день, парень, мы в Переходе. Такого не бывает!

— А я тут причём? Кто дорогу знать должен — вы или я?

— Так-то мы, конечно. Но, парень, это первый раз за целый век. Никогда в Переходе дольше трёх дней не застревал.

— Наверное наш мир далёк от вашего.

— Нет, парень, не соскользнёшь. Я в твоём мире уже был. Три или четыре раза. За два дня всегда управлялся.

— Путята Супович, — обозлился Егор, ощущая как ладони прожариваются до шикарного extra rare. — Мне четырнадцать лет, я неделю назад не знал, что магия существует, первый раз в Переходе. Что вы от меня хотите? Каких объяснений?

— Хм, — пробормотала озадаченная рыжая, — магии нет? Слово есть, а магии нет?

— Жопа есть, а слова нет! — брякнул Егор, припомнив старый анекдот. Но сразу понял — грубо. — Извините…

— Погоди, погоди, — опешил седой. — Как жопы нет?

— Есть, есть! Отстаньте от меня!

Некоторое время бежали молча.

— Магии нет, а слово есть. Жопа есть, а слова нет. Как нет, есть же?! — Куней изогнулась, пытаясь на бегу углядеть свою пятую точку. Заключила: — Да вы там все на голову долбанутые.

— Не спорю, — вздохнул Егор. — Многие точно сбрендили. Вот я, например, сейчас в божественной норе, несу настоящую саламандру, завёрнутую в лопух и разговариваю с ёкаями, прямо как в аниме.

— А что такого? — сказали наёмники и переглянулись.

Рыжая поморщилась и добавила:

— Ёкаев не люблю, лживый народец.

— Ничего! — Егор сунул комок обугленных листьев рыжей. — Неси! Больше не вытерплю.

И ответил уже здоровяку:

— Чего удивительного, что мы в норе больше трёх дней? Не год же!

Седого передёрнуло.

— Да если бы и год. Ты вспомни деревню, они там лет двадцать жили! — не унимался Егор. — Ну, может, пятнадцать.

Седой побледнел.

Складывалось так, что парень действительно ни при чём, а это их команда облажалась. Не смогла выполнить простейшее задание: забрать щенка, даже не мага, а обычного простеца, и за шкирку приволочь к заказчику. А ещё растут шансы застрять здесь надолго, если не навсегда.

Средний-на-сером встряхнулся как собака, сбросив кусачие блохи-мысли.

Да не, ерунда какая-то! Не застрянут. Завтра же и вернутся в привычный мир.

…За такими мыслями незаметно и добежали.

Впереди дымилось и жарило.

Поглядели ещё разок в оставленную на месте оптическую чуду-юду.

— Я могу до островка по углям мотануться, — повела плечом Куней. — Выпущу хвосты, да и всё. И навык для скорости есть. Раз плюнуть!

— Не торопись, стрекоза. Навык у неё. — Сегодня седой много и упорно размышлял, гоняя валуны дум, и результат раздумий не радовал. Но и верить щенку не хотелось. — Хвосты уже выпускала, сколько силы потратила?

— Да ерунда! — Куней прошлась туда-сюда покачивая бёдрами и перебирая воздух перед грудью коготками. — Вернёмся, за полдня восстановлюсь.

— Вот и оно, что сначала вернуться надо, рыжая, — грустно заявил седой. — Не спеши тратить запас сил, здесь-то мы их не пополним.

— Ой, отвянь! Если мне воли не даёшь, давай, придумай другое.

Троица задумалась, рассматривая неодолимое препятствие.

Жар-река горела, дымила.

Пустяшная в родном мире проблема, здесь стала серьёзной. Там-то что? Обратился в среднюю форму, выпустил хвосты, да и прошёл как по проспекту в человеческом городе. Легко, играючи, книжку почитывая на ходу.

Но тут — даже безбашенная рыжая призадумалась: что если Мелвиг прав и они застряли надолго? Тут каждую каплю сил экономить надо, если выжить хочешь. Боги жадные, мелкой росинкой не поделятся.

Да и мальчишка! Довести, сдать на руки заказчику, получить расчёт. Значит — через огонь перетащить без урона здоровью.

Размышлял и Егор, не зная о мыслях остальных: как саламандру на новое место поселить и самому не сгореть. А то, позорище, девицу и седого убедил вернуться, а сам даже не подумал как дело провернуть.

На авось понадеялся. И зря. Авось и небось — спонсоры поражения, как отец говорит. И как-нибудь — свояк ихний, на морду одинаковый.

— Я видел ручей неподалёку, — соврал Егор.

Ручей действительно рядом протекал, но Егор не видел, а чувствовал. Вообще за последние дни в его жизни появилось так много нового, что он начал путаться. Никак не получалось остановиться, подумать, выводы сделать. Может и попробовать что из нового.

Всё на бегу, всё в спешке и потому накосяк.

Но ручей был, ломик не даст соврать.

— Что предлагаешь?

— Я думал окунуться, прямо с головой и одеждой, может воды куда набрать, и уж потом в огонь соваться.

— Окунуться, это неплохо, конечно. До того «берега» не сухой шашлык добежит, а варёная картошина. Всяко лучше, согласен. Но ноги себе сожжём, а подарков Живы у нас с собой больше нет. Один был и потратили. Дорогие они, парень, и не всякому продадут.

— Я понял. Тогда свернём, вы ж сами говорили что разницы нет?

— Вер-р-рно, говор-р-рил, — неожиданно для себя самого рыкнул седой. — А теперь каждый, прислушайтесь, куда вас тянет?

Егор закрыл глаза и прислушался. Ломик ворохался неуверенно, но всё же дернулся.

Прямо в огонь.

— Туда, — сказал Егор и вытянул руку к пламенной реке.

— Туда, — нахмурилась и кивнула Куней.

— Туда, — согласился седой. — Я не сверну. Нам дали понять… И лучше услышать.

— И что делать?

— Да, здоровяк, у тебя есть хорошие идеи?

— А нету, — оскалился тот, — думайте сами. И я вместе с вами.

— Очень у тебя условия сложные, здоровяк.

— Не у меня, у него. — Мелвиг ткнул пальцем в небо, где позли пара светлых серпов и одна кругленькая сытая луна. — Жить хочешь? Думай. Не надейся на городского, он ещё щенок щенком.

— Я не…

— Молчи парень. Просто молчи. И докажи, что ты городской!

— Ну, идеи есть, — осторожно признался Егор. — Одна.

— Одна. Идеи. Ладно, говори.

Егор потёр руки и начал:

— Вы ведь можете не только линзы делать и передавать другим. Щиты тоже?

— Ну так-то да, но зачем?

— Зеркальный щит сможете, чтобы тепло отражал? Как посеребренное зеркало?

Седой подёргал себя за кудрявую бороду. Идея неплоха, хоть и с червоточиной. Щенок пока не понял где, но… Но всё равно надо пробовать, направление богатое. Глядишь, в будущем против пламенников или жрецов сгодится. А если получится щиты менять под противника, то Острову на пользу пойдёт. Остров оценит.

Мелвиг уселся на землю и принялся творить. Вспоминал основы, зачерпывал из памяти базовые темы, ещё из островного училища. Подтягивал кабацкие разговоры, смутные воспоминания сражений, образы друзей, с которыми изредка обсуждали Искусство Народа.

Но дело шло туго.

Затея же непривычная.

Ведь зачем честному бойцу зеркальный щит? Ни самому поле боя увидеть, ни врага клыками напугать, ни доблесть окружающим показать. Тьфу, а не щит!

Но для нынешней ситуации идея годная.

И потому Мелвиг творил, раз за разом. Создавал, смотрел, сравнивал, каплей силы пробивал и взрывал. Изредка вглядывался в крошечный серебристый блин — хорошо ли отражает? Что, только ухо видно? Тоже неплохо, если отражение не двоится и не идёт радужными всполохами.

Ради экономии создавал щиты размером с монетку. Слушал краем уха как подопечный и напарница сюсюкают с огненной зверушкой, скармливая той сухую траву и уговаривая не сильно жарить. Вроде, уговорили.

И щит получился.

Не сразу, конечно. И ещё сложнее вышло создать целых три, и чтобы они не привязались к создателю, а можно было выдать союзникам. Тут помог опыт с линзой, Мелвиг вспомнил как менялась структура радужной чечевицы под влиянием рыжей и, как сумел, повторил.

Оказалось — удачно, с первого раза.

День глубоко за полдень перевалил, к вечеру склонялся, когда Мелвиг управился.

Создал три полусферических щита метра два в диаметре и позвал заигравшихся спутников. Куней прискакала, громко восторгаясь. Покрутилась вокруг щитов, улетела. Вернулась и швырнула под ноги несколько обломков гранита размером с большой кулак. Взяла один и двумя быстрыми, но сложными движениями расплавила камень, развернув его в ажурную вязь, в кружевной гранитный чехол. А тот за десяток минут надела на щит, подправив вязь и загнув нужные кружева.

А после чего рыжая схватила блестящую конструкцию и закружилась, ослепляя отражениями солнца. Прыгала, пригибалась, крутилась колесом, вертелась вихрем.

Серебро блистало, Мелвиг морщился, Егор вообще прикрыл глаза ладонью, удерживая другой рукой горячую ящерку.

Куней танцевала и хохотала.

— Фух! Отлично! — радостно заявила рыжая. — Дома тоже такую штуку сделаем!

— Зачем? Как пляжный зонтик, чтобы шкурка не загорела?

— А хотя бы! Придумаю зачем.

— Так, а теперь ты, — Мелвиг ткнул в мальчишку.

Егор взял в руки щит. Подвигал его туда и сюда. Щит шёл легко, будто из тонкой бумаги сделан, чувствовался вес каменной оплётки, но приемлемо. Не тормозил, не мешал. Казался очень сбалансированным, за счёт чего вся конструкция поворачивалась от малейшего усилия. Странно, но не чувствовалось ожидаемой парусности, от такого-то лопуха.

Егор напрягся, позвал ломик и крутанулся. Серебряная сфера запорхала вокруг, создавая почти полную сферу защиты.

— Во! Класс! — завопил Егор, прыгнул вперёд, выставив блескучую полусферу тараном. Сделал несколько движений, поднял над головой. Изделие Мелвига вышло очень отзывчивым. — Офигительно!

Мелвиг довольно щурился. И — ждал. Щенок должен осознать ошибку. Что за молодняк без ошибок? Но, выслушав еще четверть часа непрерывных восторгов, понял что сам обмишулился и решил поторопить.

— Щит готов. Как на охоту пойдёшь?

— Как? А вот! — Егор схватил в левую руку двухметровую полусферу. Нижним краем упираясь в землю, она накрывала с головой. Бросился к огненным полосам. Но с каждым шагом бег замедлялся, пока Егор не остановился в паре шагов от огня.

Щит — отлично прикрывал спереди и сбоку. Если выставить вперёд, то укроет с фронта и с боков тоже. А вот ноги… Ноги — нет, придется идти без защиты по углям и шлаку. Минута, другая — и ботинки сгорят.

Отойдя подальше от огня, Егор в задумчивости принялся бродить, осматриваясь. Надеялся, что решение найдётся, не может не найтись! Ведь такие классные щиты, надо только придумать как их применить.

— А ты можешь сделать лодку?

— Лодку? — поперхнулся седой. От щенка он ждал признания в беспомощности, а тут опять неожиданная идея. — Какую лодку?

— Такую же, зеркальную.

Наёмник выдохнул. Всё же щень остаётся безмозглой щенью.

— Парень, я тебе не пианино с опушки леса! У меня есть навыки, но навыка «Создать призрачную лодку» нет. Как-то не требовалось раньше. Я вообще сомневаюсь, что кто-то такой навык имеет.

— Пианино? А, ты про рояль! Рояль из кустов.

— Может и рояль, — проворчал седой. Фразу эту он пару раз слышал в мире Егора и запомнил плохо. Хоть и оказалось, что применил верно.

— Значит, лодку не можешь.

— Нет. Если мне надо пересечь реку, то я выпускаю крылья...

— У тебя есть крылья?!

— Есть. В нашем мире. А здесь... Здесь я такой же бескрылый как ты.

Стоящая неподалёку Куней молча покивала. В былые времена она изредка каталась на волке с крыльями. Ветер в лицо, громкие хлопки за спиной, падение с высоты, от которой так сладко замирает сердце…

Может стоит подумать насчёт ватаги с Мелвигом?

А Егор не унимался. Перевернул щит, залез внутрь как в тарелку и выглядывал, прикидывая какая часть тела будет защищена от жара. Каменное кружево трещало, но держало нахального пацана.

Седой хмыкнул и посоветовал:

— Сходи в лес, поищи там дерево потоньше, сруби и очисти от ветвей.

— И что?

— Попробуй сделать шест. — Мелвиг тоже повернул свой щит параллельно земле, выпуклостью вниз. — Чем тебе не лодка? Эй, рыжая, сможешь сделать дно покрепче?

— Вылезай! — Куней выдернула мальчишку из зеркальной супницы. — Иди за палкой.

А сама занялась его будущим транспортом, раскидав по дну каменные нити толще прежних, связав из них прочное основание, на котором можно стоять и не бояться что сломается.

Егор вернулся с кривоватым, но прочным стволом в полтора своих роста. Попробовал управлять «лодкой», смеша до колик спутников. По большей части просто крутился на месте, хотя иногда, применив ломик, удавалось проплыть по воздуху метров пять-десять в нужном направлении. Но каждый раз Егор с трудом удерживался, едва не вываливаясь на землю.

Судно требовало серьезного улучшайда — киля, клотика, юта, бака, бимсов, брамселей, шпангоутов и капитанского мостика, но рыжая возмутилась и отказалась. А может просто достигла предела своих возможностей, но признаваться не желала. Женщина!

Общим решением постановили, что идея с шестом хороша и перспективна, но учиться придётся долго и не здесь. Также приняли, что ради охлаждения и остойчивости стоит в лодку налить воды. Решение выполнили: оттащили лодочный щит к ручью, где уже настропалившийся Мелвиг создал пару щитов-вёдер и общими усилиями до половины наполнили серебряную ванну водой.

Отволокли потяжелевшее корыто ближе к пламенной переправе и сели отдохнуть. Егор предложил батончики. Саранча расхватала. Даже саламандра с интересом куснула и вроде осталась довольна.

— Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу, — продекламировал Егор смутно знакомое.

— А дальше?

— Дальше все умерли. Утонули.

— Жизненно. Но, парень, в следующий раз сочиняй повеселее.

— Утонуть нам не грозит, — встала на сторону подопечного рыжевласка. — Главное, чтобы из нас суп не сварился.

— Погоди, сейчас попробую, — седой запустил руку в воду. Через некоторое время от воды повалил пар и она покрылась ледком.

— Так, так, вот и открываются тайны, — весело заявила погибель тайн. — Кажется…

— Когда кажется, солью кругом сыпать надо.

— Ладно, ладно! — захихикала рыжая. — Зато я придумала как поедем.

— Я думал ветром толкать.

— Скучно! Я покажу как веселее.

Седой, подозревая страшное, всё же согласился. Силу было жаль до слёз.

И вскоре собрались.

Даже репетицию провели, вдоль огненного берега.

В серебристой супнице с ледяной водой Егор занял место слева, стучал зубами и держал запазухой горячую зверушку. Шест взял с собой, зверушку кормить. Рюкзак висел за спиной, затянутый на все ремни. Оставалась глупая надежда, что промокнет не всё.

Куней села в центре и, как и Егор, держала щит.

Седой же уперся в бортик щита, придерживая всю конструкцию своей силой. Толкнул, навалился, разогнался, вбивая ноги в землю, вздымая позади себя шлейф песка и пыли, бежал и толкал. И уже когда блистающий экипаж влетел в пламя, метнул себя. Плюхнулся у правого борта, обдав остальных ледяной волной и брызгами, мгновенно перехватил у рыжей щит.

А та вскочила и, завопив, метнула через щель меж двух щитов вытянувшуюся на два десятка метров плеть. Крючья зацепились за пылающую землю. Девица хекнула, напрягла силы, дёрнула. И невиданный экипаж покатил, полетел, раздвигая дым и жар.

Щёлкала плеть.

Супница набирала скорость.

— Куне-е-е-ей! — вопила возничий.

Мелвиг сцепил зубы.

Егор и саламандра дрожали.

…Затормозить не смогли.

Ведь когда хочешь тормозить, то тормозишь, верно? Выключаешь двигатель. Сбрасываешь пар. Опускаешь закрылки и выпускаешь парашюты аэрофинишёров. Клинишь колеса и сыплешь песок на рельсы. Выставляешь ноги, сдирая ботинки об асфальт. Переключаешь турбину на реверс. Бросаешь под колесо стальной башмак. Предпринимаешь какие-то усилия, блин. Наконец, когда ничего не помогло, закрыв глаза и сжимая ручки кресла, молишься богам всех тормозов.

Да что вы? Это мелко и скучно!

Точно не для погибели всех зануд!

И потому десантное судно выбросилось на пляж из валунов на полной скорости. Запнулось, перевернулось, взлетело, расплескивая на камни воду и вопящих пассажиров. Грохнулось сверху, накрыв тех, кому не повезло. Пошло юзом, поддав по пятой точке других. Шмальнуло по округе каменной шрапнелью. И, наконец, перевернулось ещё раз, шмякнув по башке третьих.

Успокоилось и замерло, выслушивая стоны и проклятья.

Ну, не только.

— Как я?! А! — вопила мокрая огневолосая курица и ковыляла в победной пляске. — Ну как я?! Крута?! Озверина же?! Молодец же, молодец?

Егор, охая, сел на задницу, ощупывая себя и не находя драгоценную ношу. Повертел головой и увидел что огневичка уже деловито грызёт шест. Камни вокруг неё исходили паром, на глазах светлея.

— Давно так не летал, — признался здоровяк, пересчитав пальцами зубы.

Егор на четвереньках пробрался к ящерице. Следовало торопиться, в таком аду выжить нелегко. Взял шест и понёс к центру каменной косы. Огневичка мотылялась на конце добычи, вцепившись зубами и лапами. Деревце занималось дымком.

В центре островка нашлось неплохое место, будто созданное для очага. Уютное, укрытое со всех сторон невысокими камнями. Порубив на части шест, Егор сложил из них в очаге солнышко, а в центр посадил саламандру. Та держала в лапах большую щепу и деловито её точила.

Егор присел рядом, казалось, что так было легче, не настолько жарило.

Подбежала огневичка, покрутилась под ногами и уронила золотой шарик. Вернулась в очаг, нашла другую щепку, затрещала огоньком.

— Яйцо? — спросил из-за спины наёмник.

— Похоже, — согласился Егор, пошевелил горячий шар пальцем. Тот был классической формы куриного яйца, только намного меньше перепелиного. Ну и цвет подкачал, золото что в лесу, что на камнях отлично видно, не спрячешь. Первая же сорока засорочит.

Подняв круглую золотинку, подложил саламандре. Та догрызла щепу, подскакала к Егору и уронила ещё один жёлтый сияющий шарик.

— Ух, какая штука! — восхитилась подсохшая рыжая.

— Да возьми ты его, — досадливо проворчал седой, морщась от жара. — Всё равно это ничего не значит.

Егор и подобрал. Золотой шар грел ладонь, почти обжигал, и вскоре занял своё место в рюкзаке среди местных трофеев. Наёмники бросали насмешливые взгляды на подопечного.

— Почему ничего не значит?

Куней хихикнула:

— Ты давно под кустики ходил? Вот то-то!

— А причем тут…

— Позже узнаешь.

— Так всегда.

— Так, болтуны, давайте поторопимся, если не хотим спечься. Тут даже дышать больно.

Седой приволок все три щита, сложенные друг в друга, как стопку тарелок.

— А, ну да! Сейчас Куней великолепная покажет вам…

И рыжая, отойдя к другому краю островка, бросила под ноги щит, прямо на угли. Наступила на край, оттолкнулась ногой от камней и со свистом полетела над пламенным морем, вопя и визжа, подпрыгивая на кочках и падая в огненные ямы.

В спину её подталкивал вихрь, созданный напарником.

— Эхехей, летит Куней!

Егору даже смотреть было жарко, как она, будто серфингист, мчится посреди раскаленных потоков воздуха и дыма. Егор на островке чувствовал себя скумбрией в коптильном шкафу, а что испытывала рыжая… нет, такого на себе испытать не хотелось.

— Ты, паря, не отставай, — прогудел седой и по примеру рыжей прыгнул в тарелку. — Опасно это. А то придётся тебя спасать как щенка неразумного.

И умчался, догоняя разумную напарницу, которая, не долетев до края огненной реки, взмахнула огненной плетью, развернулась и полетела навстречу.

Столкнулись, схватились за руки. Куней хохотала и щёлкала плетью, седой метал вихри. Их щиты закрутило вокруг общего центра, разогнало так, что щиты встали едва ли не вертикально и Егор видел лишь стробоскоп серебряных вспышек. И — расцепились; наёмников швырнуло друг от друга.

— Воздушные гимнасты, блин. Как дети! — припечатал Егор и немедленно позавидовал. Остро захотелось почувствовать себя ребёнком, а не суровым и серьёзным парнем, наследником семьи Метелица.

Поддавшись порыву, бросил щит в огонь, хорошенько оттолкнулся и поехал по углям, сжавшись в комок на дне. Дурак, конечно, но надеялся на ломик. А больше на кого? На обезумевших наёмников? Ломик не подвёл, хоть скорость большую набрать не удалось.

Щит дернуло. Прилетел вихрь, схватил и потащил прямо к дальнему берегу. Без выкрутасов и веселья.

Но Егор был не против. Сейчас бы прохлады и побольше. Ледяной ручей, реку, море! Дождя, ливня с грозой! А не вот этого всего шурх-шурх внутри печи-коптильни.

…Через час изрядно поджаренные путешественники доехали до леса. Там щиты пришлось отпустить, и так седой мрачнел на глазах, переживая за расход силы.

Расположились на опушке ельника.

Имеющая родство с огнём и потому меньше всех пострадавшая Куней усвистала в чащу. Седой, умудрившийся у самого берега огненной реки свалиться в угли, с кислой физиономией ворошил котомку. Наконец, нашёл баночку с противоожоговой мазью. Егор и Мелвиг скинули одежду и натёрлись мазью. После чего и так сидели голышом, на подушках из мха, обсыхали. Волшебному лекарству требовалось время чтобы впитаться.

Мелвиг повертел в руке пустую баночку, сунул в котомку и спросил:

— А вот с какого хвоста мы с огневицей связались? Зачем из деревни утащили?

— Так вы нам приказали, мы и послушались.

— Я?!

— Конечно! Помните, про уважение к местному хозяину говорили?

— Это дело было, верно.

— Вот, как вы и сказали, мы с Младшей-на-синем и уважили хозяина. Саламандру спасли? Спасли. Проявили уважение к её создателю.

— Ну, так-то да, но могли и там оставить.

— Да как же? Бросить живого зверя там, где он мог от голода погибнуть?! Вот мы и нашли место, где сам хозяин сможет её кормить. В той жаре она точно сыта будет.

Мелвиг надолго задумался.

— Ты, парень, не городской. Ты ещё хуже. И слово-то подобрать не могу.

— Столичный? — Егор наивно похлопал глазами. — Меня липецкие пацаны столичником звали.

— И чему ты радуешься?

— Да вот, миры вроде разные, а что-то общее есть.

— Общее есть, — согласился седой. — Щенки везде наглые.

Из леса вывалилась рыжая.

— Эй, смотрите что у меня есть!

Егор резко набросил на ноги штаны и слегка покраснел.

Охотница притащила здоровенный кус дикого мёда, завёрнутый в лопух. Видно было, что ломала руками, на сотах виднелись острые вмятины, по форме когтей.

Мелвиг оживился, оказался сладкоежкой, что там медведям!

Ну и разговорились, под сладкое-то.

— …У хорошей репутации есть и свои минусы, — бурчал седой, облизывая пальцы.

Куней согласно кивнула, энергично жуя.

— Да ладно? Репутация это ж всегда хорошо.

— Не всегда и не везде. Если все знают, что ты честный наёмник, то никто не пойдёт к тебе об особых условиях договариваться. Золота не отсыпят, самок… — метнул взгляд на Куней и поправился, — …женщин не приведут, мёда не нальют. К чему камень поить? Он не размякнет.

Нацелился на последний кусок сот, откусил половину и вернул остаток на лопух.

— Зато нанимают чаще?

— Ну так-то да, но всё честные люди. А у них редко мошна толста.

— Хотел бы бандитов каких в заказчики?

— Так-то нет, но… — с ноткой сожаления проворчал седой и проводил взглядом мёд, который захапала рыжая. — Но когда меня отмороженным числили, веселее было. Драки, погони! Самк… бабы! Да всё молодые и красивые.

— Деревья выше, пиво забористей, крокодилы длиннее? — подколола Куней.

— Тьфу ты, зараза! За детишками в другой мир точно не шастали.

Он задумался и вздрогнул.

— А крокодилы… Крокодилы были длиннее, это точно.

— Интересная, наверное, история?

— Да не очень. Мир жесток, парень, крови в нём много, как и желающих её пролить. Запомни, поможет выжить, если в капкан ногу сунешь.

Постепенно разговор сошёл на нет, а там и тучки набежали, обещая скорый дождь.

Потемнело. Туч нанесло столько, что ранний вечер помрачнел до полутьмы.

Ждать не стали, нашли хорошую пушистую ель на пригорке, устроились под ней. Наломали лапника с соседних ёлок, сложили лежанки, да и с боков от ветра и дождя прикрылись. Когда ливануло, укрытие уже было готово, Егор с Куней туда и спрятались.

А седой зачем-то остался снаружи. Сделал себе небольшой щит над головой и стоял, разглядывая неприветливый мир.

Дождь барабанил по радужному щиту над головой.

Мелвиг стоял молча, глубоко и размеренно дыша. Вдыхал, задерживал воздух внутри, медленно выпускал. На его лице оседала дождевая пыль, собиралась в крупные капли, которые скользили по щекам как слезы.

— Сила утекает, — прошептал седой. — Нехорошо.

Полыхнула молния.