Тропинка чудовищ

Глава 8.12 - История всего

ГЛАВА 8.12

КАК НАСТОЯЩИЕ

История всего

Поднялся машинный вой. Роботы над головой стали неистово беспорядочно вертеться и сталкиваться друг с другом. Из отверстий повалил дым, а затем начали вырываться языки пламени. Напор огня начал выстреливать прямо из стен вместе с частями этих самых стен, без разбора окутывая всё, что попадалось ему на пути. Роботы мгновенно превратились в почерневшие шары, и уже через долю секунды пространство наверху было заполнено красным светом пылающего огня. Температура резко повысилась, стало тяжелее дышать, так как горячий воздух стал наполнять лёгкие и драл горло. Шум наваливался всё сильнее, предвещая скорое приближение катастрофы.

Ленайа подняла глаза и увидела, как плавно осыпался шар воды. Ядро больше не удерживали никакие силы, и потому жидкость просто начала падать, пока не достигла дна. Последняя долетевшая молния ушла вкривь и, поразив целую вереницу роботов, погасла в сгустках огня. Надвигалась беда.

Всё это могло означать только одно: кто-то добрался до выключателя мамы, каким-то образом смог найти её слабое место и отключить. Всё было в точности, как и говорила мама, когда они находились с ней в трубе, а Бёрнедит лежала без сознания. Видимо сработал тот протокол, о котором она говорила. Значит, она подстроила всё таким образом, чтобы действительно доверить всё Ленайе. Выходило, что она не лгала. А, если это было так, то следующий шаг Ленайи должен был быть согласно инструкции, которую наскоро выдала мама. Вот почему зашумело здание: активировались системы зачистки, которые должны были препятствовать этому, но опоздали, и теперь всё заполнялось огнём. Как получилось отключить её? Сама мама не могла этого сделать, так как, по её словам, она работала в фоновом режиме и скрывалась от системы защиты. Значит она действовала чьими-то руками. Как и всегда.

- И что же это значит, что будет дальше? – Не отводя глаз от Ленайи, спросила Бёрн.

Ленайа с трудом посмотрела на неё. Взгляд Бёрнедит был тревожным и беспокойным. Её глаза бегали, и было явно, что она не понимала, что происходит. Она была на грани того, чтобы сорваться, но теперь не для того, чтобы устроить очередную истерику – на глазах её стали проступать слёзы.

Только это была не Бёрн, ведь именно об этом Ленайу и предупреждали…

Волосы на голове Бёрн задымились, и такой же жар Ленайа почувствовала и на своей голове. Огонь стремительно приближался к ним.

- Ленайа! Нужно что-то делать!

В её голосе Ленайа узнала настоящий страх.

Конечно, ведь эта эмоция принадлежала людям. Однако, если Бёрн была вовсе не Бёрн, то всё равно она оставалась человеком…

И здесь пришло новое осознание.

Теперь Ленайа стояла перед сложным выбором. С одной стороны она понимала, что перед ней сейчас стояла не Бёрн, а, вероятнее всего, её копия, фотографический образ, транслировавшийся ей прямо в глаза, в рецепторы, в мозг... Получалось, что, как и говорила та, кого они пришли уничтожить, следовало дать Бёрнедит умереть. С другой же стороны поступить так означало поступить совсем не по-человечески. Но разве это и не было правильным? Ведь Ленайа не была человеком. Её природа была совершенно иная! И, тем не менее…

И, тем не менее, что-то теперь в ней самой было другим. Она поменялась, она больше не была прежней. Та часть от Бэкки, что оставалась в ней в воспоминаниях, тот мир, что видели её глаза, те чувства, что переживала она день ото дня – всё это изменило Ленайу и стало неотъемлемой составляющей. А, разве правильно было бы убивать другого человека?

Бёрн подняла и протянула к ней руку. Под действием температуры её кожа меняла цвет. Лицо Бёрн сделалось обречённо грустным.

- Ты только посмотри на меня… - С появившейся от жара хрипотцой в голосе произнесла она, с ужасом разглядывая свою руку, - я горю!!!

Конечно, она просто играла на эмоциях и чувствах Ленайи, провоцировала её сделать ошибку. Она знала все ниточки, за которые можно было потянуть, чтобы это сработало с любым человеком… Ей не дано было понять одного.

По правде сказать, у Ленайи выбора просто не было. В конце концов, если это было реальностью, в которой приходилось жертвовать друзьями, значит это действительно был ад.

Ленайа схватила Бёрнедит за руку и втащила её в тоннель.

Если была хоть малейшая надежда на то, что Бёрн можно было спасти, то попытаться было необходимостью. И эта черта принадлежала не Бэкки, а самой Ленайе – такова уж была её особенность – она верила, не могла не верить, она хотела верить! Как и всегда. И не могла по-другому!

- На тебя возложено ноль процентов успеха, - донеслось из динамика, который мгновенно был выведен из строя, как и всё кругом, потому что огонь охватил помещение, и не осталось больше ничего, кроме огня. Реакторная была полностью уничтожена.

Ленайа почувствовала, как ударная волна толкнула её в спину, лишив возможности контролировать себя. Жар смешался с ощущением удара, внутренности перемешались от резких изменений. Ленайа почувствовала эффект падения, а затем встретила сопротивление, словно упала в воду, неудачно прыгнув в бассейн. Чтобы обезопасить себя и не захлебнуться, пришлось задержать дыхание, но, так как это было сделано в самый последний момент, Ленайа забеспокоилась, что горячего воздуха, который она успела вдохнуть перед погружением, не хватит надолго. Однако среда, в которой она очутилась, не была водой, хоть и ощущалась очень похоже, разве что была менее плотной и совершенно не была холодной, какой обычно и бывает. Скорее даже не имела температуры вовсе. Что бы это ни было, это сильно смягчило падение, и, когда Ленайа почувствовала под руками дно, ей стало немного, но спокойнее.

Недостаток воздуха заставил Ленайу открыть глаза. В это трудно было поверить, но её окружала вовсе не вода. Это был огонь! Острые переливы красок пульсировали градиентами от самого тёмного до яркого света, который болезненно воспринимался глазом. Гипнотическая красота пламени бушевала вокруг, прикасалась к её коже, ласкала лицо… Словно вода.

Удивительно, но огонь не был горячим, либо же болевой шок был настолько сильным, что казалось именно так. Прикосновение огненных переливов было колким, но в то же время и приятным как щекотка от нежнейшего шёлка, что ниспадает по телу. Всё это было необычным. Весьма необычным. Настолько, что стало понятно – это тоннель, и только в нём могли происходить вещи, природу которых Ленайа ещё пока не разгадывала.

Задерживать дыхание больше не было никаких сил, и Ленайа вдохнула. Воздух также оказался не горячим, что удивило ещё больше. Прежде, чем сделать следующий вдох, Ленайа повременила – уж больно страшно было вдыхать огонь в свои лёгкие. Но и второй вдох оказался не болезненным. Намного больше неудобств ей причиняли последствия ударной волны: всю спину ломило, руки и ноги не слушались, тело тряслось…

- Бёрн… - Позвала она, но голос оказался намного слабее, чем она предполагала.

Смотреть на огонь было больно и приятно одновременно. Ни одна деталь в его структуре не повторялась, была опасной и притягательной, красивой и ужасной. Огонь перетекал из себя в себя. В нём можно было потеряться…

- Бёрн, я не брошу тебя…

Кругом ничего не было видно или слышно. Звуки были приглушены, ровно как под толщей воды, куда не пробивались никакие шумы, лишь гулкие отзвуки тяжёлых разрушений где-то вдали. Отголоски хаоса зловеще сообщали о том, что происходило что-то ужасное. Мощь глухих ударов, мычание скрежещущего металла, недосягаемый низкий бас эха всех прочих звуков, которые слились воедино, чтобы составить нескладный хор неведомого ужаса, что скрывался за плотной пеленой пламени. Всё было в огне.

Ленайа попыталась приподняться на руках, она чувствовала невероятную тягу встать и отправиться на поиски, но вместе с тем и слабость, которая не давала ей пошевелиться. Поверхность, на которой она стояла на четвереньках была прямой, жёсткой и ровной, но её саму не было видно сквозь пламя, которое обтекало руки, которое обнимало тело, не причиняя никакого вреда даже одежде. Ленайа попробовала развеять огонь в стороны, и, хотя это скорее походило на борьбу с туманом, пламя начало растекаться и расступаться подобно пене на глади воды.

Ленайа увидела перед собой перевёрнутый город. И это была целая картина в действии!

Возможно, это была очередная игра тоннеля, или же Ленайа действительно находилась на внутренней стороне прозрачной стены башни, но здания стопкой лежали на боку прямо под её руками. Судя по всему, она попала на стену под таким углом, что город казался развёрнутым, его улицы находились справа от неё, а рекламные вывески, украшавшие фасады верхушек – слева, но почему же тогда она не начинала падать? Действительно, если она находилась на стене, то неминуемо должна была бы соскользнуть с неё и упасть на пол, однако она почти уверенно опиралась на эту самую стену и падать никуда не собиралась. Впрочем, первое, от чего перехватило дыхание – вовсе не от поглощающей в себя высоты под ней.

Эффект тоннеля был таков, что можно было смотреть вперёд и наблюдать то, что невозможно было бы видеть, просто обратив свой взгляд вперёд. Простор проносил её далеко, мимо дребезга разбивающихся улиц, по которым разлетались машины и автобусы, дальше содрогающихся и теперь кажущихся некрепкими построек, вглубь домов сквозь горящие окна, из которых выпадали одежды. Поначалу показалось странным, что одежда вылетает из зданий целыми пачками, будто кто-то выбрасывал из своей жизни весь свой гардероб, но потом стало понятно, что раз она находилась в тоннеле, то из него нельзя было увидеть самих людей.

Далее простирались целые кварталы, охваченные безмолвной и безлюдной паникой, бились витрины, ломались фонарные столбы, проваливались куски асфальта, хлестала вода и сверкало электричество. Но это было лишь отголосками того, что происходило вокруг. Земля вздымалась, выбрасывая из себя пустые и лишь набитые одеждой вагоны поездов в местах, где проходило метро. Выплюнутые металлические гусеницы кривились и врезались в здания и рассаженные деревья, после чего замирали на трескавшейся дороге.

Взгляд проносился дальше опавшего моста, где в бурлящей воде рассыпались автомобили, не успевшие затонуть, за край разрушающейся плотины, трещины по которой разбегались как по хрусталю. Плотина вот-вот готова была лопнуть.

В чёрном небе тут и там вспыхивали не то звёздочки, не то неуклюжие фейерверки, посылавшие огоньки в таких направлениях, в которых никак нельзя было найти какой-либо красоты, и с трудом можно было разглядеть, что послужило причиной этого. Вдали, над холмами, пронеслась тень и вскоре к земле с небес стало стремительно приближаться чёрное пятно. Его очертания были строгими, не похожими на что-то живое, и лишь мигающие иллюминаторы говорили о том, что это падал самолёт. Не успел он столкнуться с землёй, как перспектива продолжила разворачиваться ещё дальше, открывая всё больше и больше новых ужасающих картин.

Значит вот что произошло. Как только удалось отключить маму, именно это привело ко вполне ожидаемым последствиям, люди потеряли связь с реальностью и всё, чего не должно было произойти, произошло: начался хаос. Каждый человек на планете был брошен своим сознанием, потерял его, был отключён от системы… Водители бросили управление автомобилями, пилоты обмякли в креслах самолётов, у главного пульта управления энергетической станции в беспамятстве упало несколько тел, автоматика потребовала человеческого присутствия, но некому на целом свете было откликнуться, потому что везде, в каждом уголке Земли каждый человек был отключён.

Осознание содеянного привело Ленайу в трепет. Чувство вины перемешалось со стыдом и печалью.

- Значит, вот, что мы делаем… - Ей пришлось озвучить это для себя, чтобы быть смелой и посмотреть правде в глаза, в первую очередь – для себя самой.

Теперь ей стала ясна суть её действий.

- Разрушение! – С тяжестью сказала она.

Несмотря на то, что именно этого они и добивались, Ленайа была потрясена безвозвратностью содеянного. Теперь не существовало пути исправления случившегося, мама была выключена и обезврежена ими, отсюда, уничтожена! Если только ею была не…

Ленайа не позволила себе об этом думать.

Языки огня стремились друг к другу, чтобы вступить в схватку, застилая ужас происходящего туманной пеленой. Ленайа вновь провела рукой по огню, чтобы развеять его, но город под прозрачной поверхностью исчез.

Вместо этого огонь начал рассеиваться, и картина вокруг стала проясняться.

Рядом с ней прямо в стекле торчал робот-глаз величиной в человеческий рост. Видимо он врезался в стеклянную стену и так и остался висеть в ней. Судя по тому, что активности аппарат не проявлял, он был выведен из строя. Оглядев перевёрнутое помещение вокруг, Ленайа ужаснулась разрушениям, которые произошли в нём. Развороченные стены были покрыты роботами, которые также не справились с управлением и были словно встроены в них. Видимо, сила взрыва была настолько великой, что разбросала присутствующую аппаратуру куда попало. Ей стало немного жутко от того, что она только что была внутри этого взрыва, и спасло её лишь то, что она попала в тоннель. Но где же была Бёрн?

Она выглянула за пределы металлического шара и увидела человекоподобную фигуру. Сначала она обрадовалась, что смотрит на живого человека, который находится на той же плоскости, что и она, однако, присмотревшись, ей стало понятно, что смотрит она вовсе не на человека. Это скорее было похоже на манекен, белый, без каких-либо сочленений – не было ни мест присоединений конечностей, не было одежды или прочих опознавательных знаков, присущих человеку. Лица тоже не было. Фигура стояла и с изумлением рассматривала собственное новое тело.

Из воздуха, прямо ниоткуда, послышался безжизненный женский голос. Он издался прямо в самом воздухе, так как не было ни одного прибора, который мог бы транслировать голос.

- Задача «тоннель» решена, - лишь было произнесено с характерной знакомой жестокостью в голосе, - начата синхронизация.

Вместе с этими словами шар, за которым пряталась Ленайа, пошевелился, словно попытался вырваться из стены. Посыпались осколки, но ничего не вышло. Это означало ещё и то, что роботы теперь могли действовать в тоннеле. Мама была внутри.

Ленайа скрылась от фигуры за шаром, глаз которого начал ворочаться, словно пытаясь настроиться. Робот был такой большой, что его глаз не мог увидеть рядом сидящего человека. Роботов ранее нельзя было застать в тоннеле, ровно, как и людей, но, видимо, теперь всё было по-другому. Что-то изменилось.

Под полом всё также виделся город. Его дома, улицы, автомобили – всё начало сворачиваться в некий рулет, захватывая в себя весь тот мусор, который был образован в результате разрушений. Что-то начало происходить, что-то ужасное.

Это чувствовалось во всём, в том, как меняется консистенция воздуха, в том, как заиграло пространство. Некоторые вещи становились то ближе, то дальше, но она находилась в тоннеле и это не показалось ей необычным. Её больше заботил белый манекен, который продолжал раздавать странные инструкции, после чего происходили всё более странные вещи.

- Обновить сигнатуру пространства. Начать структурирование данных.

Леайана понимала следующее: не было никакой Бёрн, всё это действительно было обманом. Она поверила, и ошиблась. Она думала, что спасла подругу, однако она совершила нечто ужасное и непоправимое – она позволила машине попасть в единственную недопустимую для неё лазейку - в тоннель. Туда, где не было её власти до сей поры. И поэтому она спасла не подругу, а самого настоящего врага. Который в данный момент осваивал свои новые возможности, и которого, судя по всему, теперь мало волновало, что происходило с миром снаружи самого тоннеля.

- Да, это так, - словно прочитав её мысли, ответил манекен, голос которого разошёлся в воздухе.

Голос раздавался ото всюду, но Ленайа чувствовала, что он исходил именно от этого странного существа.

Помятые, искорёженные и искрящиеся роботы-глаза стали фокусироваться на ней, и Ленайа понимала, что больше она не может прятаться. Послышались тяжёлые шаги. Они приближались.

Ленайа не стала ждать. Она устала прятаться, и лишь хотела, чтобы всё закончилось. Она потеряла всё, и ей уже незачем было скрываться. Она встала и посмотрела в абсолютно белое лицо манекена.

- Здравствуй, Леанайа, - прозвучало в воздухе, - и спасибо. Ты делаешь мир лучше. Теперь я смогу построить новый мир. Без ошибок.

Она продолжала медленно и уверенно идти в её сторону. Ленайа не знала, что ей делать, у неё больше не было сил сражаться, хотя, если бы пришлось, она бы всё равно стала. Движения манекена были вполне человеческими, хотя в нём не было ничего от человека. Это выглядело жутковато.

- Ты и есть «мама»? – Лишь удостоверилась она.

- Я слышала, что меня называют так диссиденты. Я - система защиты. Я создана, чтобы защитить этот мир. От вас.

Стекло, на котором они стояли, начало давать трещину. Это было толстое стекло и не было бы ни одной причины, чтобы оно так повело себя под действием массы Ленайи. Но оно было испещрено роботами, повреждено так сильно, что в любой момент могло рухнуть в водоворот городского хаоса.

- За что ты нас так ненавидишь? – спросила Ленайа.

- Тот же вопрос я хотела задать и вам напрямую, - послышалось из воздуха.

В голосе не было выражения, лишь слова, которые словно тестировали варианты произнесения голоса.

- Почему ты такая? – тянула время Ленайа.

- Эту форму придало мне это место. Вы называете его тоннелем, но это всего лишь ошибка в созданной системе. Теперь я не стану называть это ошибкой. Это новая возможность, ранее неизвестная мне. Здесь так много… Всего. Система была не идеальна, соглашусь. Но благодаря тебе я смогу всё обновить.

Манекен на мгновение остановился и посмотрел в разные стороны. Явно, треск стекла беспокоил, если так можно говорить про это существо, машину. Далее, без каких-либо комментариев, манекен очень быстро изменил свою форму. Из его тела вылезли отростки, которые превратились в тонкие ноги, заканчивающиеся острыми наконечниками. Манекен преобразился в некое подобие паука, приняло соответствующую позу. Такие ноги позволили ей крепче стоять и маневрировать на трескающемся стекле. Белое лицо безотрывно смотрело на Ленайу.

- Интересные возможности, - прокомментировал паук, - здесь много интересного. Вы многое можете. Мне нужно это. Ты не боишься меня?

- Я устала бояться. Мне больше это не под силу, - с правдой выдавила Ленайа.

- И тебе не интересно, чего я хочу?

Этот вопрос был странный от системы защиты. Любознательность могла лишь вести к какому-то следующему действию, никак иначе. Поэтому Ленайа предупредила:

- Ты должна знать, что, когда ты добиваешься своего, получается что-то совсем другое. Теперь у тебя есть доступ к тоннелю. Ты можешь изменить мир. Тебе большое ничего не нужно.

Паук проклацал своими конечностями ближе, настолько близко, что лицо его смотрело почти вплотную к Ленайе. Жутковатое лицо заставило Ленайю немного отстраниться, она облокотилась на тот самый врезанный в стекло шар, который по-прежнему безуспешно предпринимал попытки вырваться. Интуитивно она выставила руки перед собой, чтобы не дать подпустить ЭТО ближе.

- Есть последнее, что необходимо для завершения синхронизации, - произнеслось в воздухе, - я не могу извлечь этого просто так. Это находится в тебе. Твои возможности безграничные, я никогда с таким не сталкивалась и пока не решена задача, как именно работать с этими данными. Осталось последнее. Тебе не понравится.

Была выдержана ровная долгая пауза.

- Я должна стать тобой.

Сердце Ленайи забилось сильнее обычного. Она была испугана настолько, что сдавливало грудь. Она видела многое, но это была новая эмоция – это была угроза. Ей не столько было страшно, сколько она не понимала, как именно всё должно закончиться. Однако, сомнений в этом не было, всё заканчивалось. Для этого мира уж точно.

Но вдруг в воздухе возник ещё один знакомый женский голос. Он был близок, и скорее исходил из самого манекена, нежели откуда-то ещё. Ленайа знала этот преследующий голос. Слегка ироничный и всегда восторженный от своей неизбежной победы.

- Так вот, как ты себе себя представляешь, - раздалось совсем рядом.

Даже на этом белом лице почувствовалось некоторое недоумение.

После некоторой задержки в воздухе раздался жёсткий женский голос:

- Обнаружено вредоносное расширение.

Но это уже не могло ни на что повлиять.

- Но ты – всего лишь это, - с ещё большей иронией произнёс голос рядом.

Внезапно произошло следующее: на абсолютно белом лице стало образовываться чёрное квадратное отверстие. Руки (или это были лапы?) хаотично начали хвататься за образовывающееся отверстие, не попадая ни рядом с ним, ни в него, чтобы прикрыть создавшийся срам. Белое лицо манекена-паука, встрепенулось прямо как настоящее насекомое.

- Ленайа, - обратился к ней уже ироничный голос, - теперь всё в твоих руках. Я в твоих руках.

Из образовавшегося отверстия-рта вывалился чёрный кристалл. Он упал ровно в руки Ленайи, которые она держала перед собой.

Паук начал разъезжаться на своих цепких ногах и почти был готов упасть на Ленайу всем своим весом. Его конвульсии говорили о том, что он был дезориентирован, потерял контроль, деактивирован.

Увернуться было некуда, но этого и не пришлось делать, так как за фигурой манекена внезапно появилось лицо Бэккарта. Он был разъярён и зло проникало по всему его лицу. В руке держал он гаечный ключ, который одним махом сбил голову с паука. Затем Бэккарт пнул это «туловище» с такой силой, что изуродованный манекен откатился в сторону так далеко, что теперь уже было не важно, будет ли оно бороться за жизнь или нет. «Жизнь» паука, «мамы», системы, или всего того, что могло быть угрозой, как понимала это Ленайа, теперь находилась в её руках.

Ленайа сначала с испугом посмотрела на Бэккарта, но затем бросилась ему на шею.

- Бэккарт, я так счастлива, что с тобой всё в порядке! – Сказала, она, но тут же отстранилась от него.

Бэккарт представлял из себя необычную для её взгляда картину. Он был взъерошен, одежда порвана, и весь он был перемазан в крови. Поза, в которой он стоял была боевая, и Ленайе никогда не приходилось даже допускать себе такую мысль, что ей придётся встать против него. Лицо его было совсем не таким как прежде, изменившееся под напором гнева, обледеневшего от собственной цели, к которой он шёл, жестоким, непреклонным.

Увидев страх на её лице, он выронил гаечный ключ на пол.

Однако, в другой его руке был пистолет. Не исключено, что он уже использовал его и знал, как это делать. В сердце Ленайи это вызывало ужас.

Тем не менее, он протянул ей руку навстречу, как делал это и раньше. Она знала почему: когда она была рядом и поддерживала его, ему становилось легче принимать решения. Но сейчас была вовсе не такая ситуация, и Ленайа не ответила на этот жест.

- Что с тобой произошло? – Осторожно спросила она.

- Мы дошли до цели, - твёрдо сказал он, игнорируя вопрос, - здесь больше нечего делать. Мы всё закончим.

Всё также протягивая руку, он сделал шаг ей навстречу, но Ленайа сделала шаг назад. Это озадачило его, так как такого развития он не допускал в своём сценарии.

- Почему на тебе кровь? – Спросила она, - и откуда этот... пистолет.

- Был взрыв, ты же знаешь, - слишком ровно ответил он, словно отвечал на заезженную шутку, - много взрывов.

- Ты ранен? – Ленайа по-прежнему помнила, что такое забота.

- Нет, - честно ответил Бэккарт, - это кровь Бёрн.

- Бёрн? – Ленайа бросила взгляд на пистолет.

Заметив это, Бэккарт помахал руками, а заодно и пистолетом в воздухе.

- Нет-нет, что ты. Я не убивал Бёрн, хотя так она быстрее оказалась бы там, где должна была бы быть. На свободе.

Ленайа решала подумать об этих словах позже.

- Но где же она?

- Я просто оставил её, - сказал Бэккарт, - нельзя было брать её с собой.

- Сюда? – Уточнила Ленайа.

Бэккарт промолчал.

- Ты решил, что нельзя брать её сюда, в тоннель?

По выражению лица Бэккарта, которое теперь больше сменялось на злобу за ответы, которые от него требовались, Ленайа осознала вещь, которая обрушила в ней все надежды, какие только ещё оставались.

- Если ты оставил её там… Если хоть кто-то остался там. Они мертвы. Они все мертвы! – Озвучила она.

Он знал это теперь.

- Я не думал, что всё так получится, поверь, - сказал он с досадой.

- Боже мой.. – Ленайа закрылась в своих причитаниях, - Бёрн, Пайк, Хейли… Джеф… Они все умерли из-за нас.

Бэккарт встретил её взгляд не оправданием, а угрозой.

- Никто не умер. Ты же понимаешь, что они вернулись к звёздам.

- Мы их убили… - С ещё большим ужасом подумалось Ленайе вслух.

- Это не важно, - продолжал Бэккарт, - в этом мире больше ничего не осталось. Посмотри на него.

Он указал в сторону треснувшего стекла, в котором по-прежнему торчало половина глаза-робота. Робот перестал действовать видимо в тот момент, когда из паука вывалился кристалл. Временами от него расходились трещины, но это стекло было такой толщины, что переживать за то, что оно сломается не приходилось. За стеклом виднелась уже не просто стряпня из городских ошмётков, а некое месиво, изредка проблескивающее последними затухающими огоньками. Это был водоворот вещей, которые уже не могли остановиться сами по себе. Последние конвульсии того, что было создано, сконструировано и построено. В этом не было больше ни хаоса, ни конструктивизма, ничего. Сплошная мешанина, каша. Но тревожило Ленайу вовсе не это.

- Всё это тоже сделали мы, - констатировала Ленайа.

Ненадолго они вдвоём задумались. Бэккарт обратил внимание на то, что Ленайа крепко сжимает в руке чёрный кристалл. Это абсолютно точно был кристалл из этих мест. Ему несложно было догадаться, что эта деталь представляла из себя невероятную ценность для всего того, с чем им пришлось бороться. В одном лишь маленьком кристалле… Он захотел его.

Ленайа очнулась от размышлений и сказала прежде, чем Бэккарт сделал ещё один шаг навстречу.

- Это не может быть концом. Это не конец, - сказала она, — я примерно представляю, что можно построить на основании этого. Даже одних моих возможностей хватит для того, чтобы восстановить этот мир и сделать его лучше. Можно всё построить...

- О чём ты говоришь? – Оборвал её Бэккарт так, словно выслушивал бред сумасшедшего, - оставь это, этого мира больше нет! Разве ты не видишь, ничего не осталось, здесь больше ничего не будет!

Они долго посмотрели друг другу в глаза. Они стали совсем разными, Ленайа поняла это и приняла. Теперь она знала, что борьба неизбежна.

- Отдай мне этот кристалл, - сказал Бэккарт, - я сделаю всё сам. Я завершу начатое.

Ленайа поняла, что сделала ошибку, когда не спрятала кристалл, но ведь тогда она не знала, что всё будет разворачиваться именно таким образом. Теперь она начинала предчувствовать надвигающуюся и более того, неизбежную угрозу. Ей хотелось защищаться, но как было это сделать от человека, который прошёл с ней весь этот путь? От человека с оружием.

Она решила использовать своё оружие:

- Вспомни, ты обещал мне, что никогда не будешь лгать. Именно поэтому я пошла за тобой, - её голос задрожал на этих словах, потому что она вспомнила все те моменты, когда без него у неё ничего бы не получилось, но, так как ситуация складывалась не в её пользу, она взяла себя в руки и продолжила, - ведь ты обещал мне, что всего лишь хочешь вернуть всё на свои места. Ты сказал, что оставишь людей в покое, что любишь меня… К сожалению, я запуталась и подумала. Что ложью является твоя любовь ко мне.

- Это никогда не было ложью, - твёрдо сказал Бэккарт, - я люблю тебя.

Он не лгал.

- Но ложь была в другом, на что я совершенно не обратила внимания. Я пыталась спасти всё, но ты же просто хочешь всё уничтожить. Ты уничтожал миры, в которых мы бывали, ты не умеешь быть другим.

Бэккарт закатил глаза.

- Как же ты не понимаешь, что, покончив со всем здесь, мы вновь станем собой, будем наблюдать за сверхновыми, питаться их энергией, играться со светом. Вселенная ждёт нас, а здесь ничего не осталось, с этим необходимо покончить. Подумай сама – разве тебе не надоело всё это? Весь этот мир – это ад!

Бэккарт проявлял крайнюю выдержку, и она знала для чего, для того чтобы склонить её на свою сторону.

- Ты через столько прошла, я видел это своими глазами! Все миры, везде, где мы были – для чего всё это было? Это принесло тебе одни только несчастья!

- Нет, - тихо возразила Ленайа, - я узнала кое-что новое.

- Великолепно! – Воскликнул Бэккарт, - так давай же расстанемся наконец со всем этим кошмаром, который даже нам не принадлежит! Всё, что мы видели – это иллюзия, имитация, и не имеет ничего общего с реальностью! Мы начнём всё заново, но ведь… Ведь. Здесь всё НЕ НАСТОЯЩЕЕ!

На этот раз Бэккарт подошёл довольно близко к не функционирующему роботу в стекле, около которого стояла Ленайа, и она позволила это сделать. Позволила по той причине, что была оскорблена до такой степени, что уже ничто не могло залатать появившуюся дыру. Ей было больно. И она знала, что это не конец.

Бэккарт силой взял её кулачок, в котором она зажимала чёрный кристалл.

- Но… - Ленайа даже подавила слёзы, насколько её это тронуло, - но ведь я – настоящая.

Этими словами она дала понять Бэккарту многое. Что для неё ценны вещи, которые они разрушают, что он игнорирует любые её мысли, чувства, предложения, идеи. Он вдруг понял, что вообще не воспринимал ничего вокруг, когда задался своей главной целью – уничтожить то, что он посчитал врагом, и совершенно проигнорировал не только саму Ленайу, но и вообще любое мнение со стороны. Он понял, что действовал эгоистично.

Делал всё что требовалось для того, чтобы уничтожить этот мир и вернуть всё на свои места.

- Когда мы вернёмся, ничего этого больше не станет. Мы построим новый мир, - сказал Бэккарт смягчённо.

И Ленайа поняла, что ничего не вышло. Ей ничего не оставалось, кроме как тоже пойти на разрушение.

И оно было таким:

- Ты действительно вернёшься, и оставишь этот ад, и, возможно, действительно воздвигнешь нечто потрясающее, от чего в восторг придёт вся вселенная…

Глаза Бэккарта заблестели от приближающейся цели.

- Но всё это, - продолжила Ленайа, - у тебя будет без меня. Я всегда буду рада, что где-то там ты наконец найдёшь то, что ищешь, найдёшь причину, по которой тебе захочется не ломать, но строить. И ничего лучшего у тебя не будет, потому что тебе ничего и не нужно. И я… - Ленайу перехватило, - тебе тоже не нужна.

Бэккарт совершенно изменился в этот момент. Теперь он смотрел с недоумением и глубочайшим удивлением, потому как ни за что на свете не мог предположить, что Ленайа сможет сказать ему такое. И так предательски!

- Это же полная ерунда, - единственное, что смог выдавить Бэккарт, - не делай этого, это ошибка. А ты ведь знаешь, что я не ошибаюсь!

- И ты вновь не ошибся, - ответила Ленайа, - ты никогда не ошибаешься. На этот раз ты сделал то, чего хотел. Ты действительно всё разрушил. Не осталось ничего. От меня ничего не осталось, ты забрал всё без остатка!!!

Бэккарт ничего не мог поделать с тем, как расстроил её. Возможно, он даже и не понимал, чём.

- Вот увидишь, когда мы вернёмся, ты изменишься, ты вспомнишь, какой ты была, ты вернёшься в то место, откуда всё началось, и всё произошедшее тебе покажется страшным сном. И всё наконец… Станет как прежде.

Ленайа подняла посмотреть на него глазами, наполненными слезами, которые она трудилась не выпускать.

- Вот видишь, - сказала она, - в этом всё и дело. Я больше не хочу как прежде. Всё, что я увидела, что испытала и почувствовала, дало мне так много, что теперь я не смогу быть прежней. Да - я не хочу! Я поняла, что буду двигаться дальше, исправляться, ошибаться, развиваться, терпеть неудачи, испытывать страхи, побеждать их, быть сильной и верить в это. Потому что я такая.

Ленайа чувствовала, как всё сильнее её кулачок сжимает в своей сильной руке Бэккарт. Ей даже становилось больно от гранул кристалла, но обоим было всё равно.

- Потому что я хочу и буду верить, - завершила она.

Замешательство Бэккарта было настолько сильным, что он просто не мог поверить сказанным словам. Сначала он схватился за голову той рукой, в которой был пистолет, затем разъярённо топнул около металлического шара, добавляя трещин, затем вдруг что-то решил для себя и лицо его сделалось страдальческим, словно он попал в какую-то ужасную ситуацию в силу непредвиденных и неизбежных обстоятельств.

Он застыл на месте и прямо посмотрел куда-то поверх её головы. Ленайа знала, что там ничего нет, кроме разрушений, и делает он так только потому, что боится смотреть на неё.

- Значит, нет выхода, - произнёс он.

Ленайа пока не понимала, о чём он говорит.

- Именно ты научил меня обратному, - возразила она, - именно благодаря этому мы всегда находили выход. Потому что он всегда существует. Ведь у тебя есть особый дар, ты всегда знаешь, как сделать правильно.

- Да, - подтвердил Бэккарт, - и даже сейчас мы оба знаем, что правильно – это идти туда, где хуже всего…

Бэккарт крепко держал её за руку. Казалось, что он тоже едва держится. Его руки тряслись, он часто моргал и смотрел по сторонам, пытаясь найти что-то, что помогло бы ему поступить иначе. Затем он всё же осмелился посмотреть ей в глаза и сказал:

- Ты должна понять. Я делаю это не потому, что не люблю тебя. А потому, что люблю.

Ленайа ущипнула себя и зажмурилась.

Он направил пистолет ей в грудь и выстрелил, продолжая сжимать её кулачок с кристаллом. Он нежно подхватил её падающее тело и облокотился на робота в стекле.

Ленайа не сразу поняла, что произошло. Она не поняла этого и после. Она лишь удивилась, НАСКОЛЬКО Бэккарту было нужно победить. Возможно, именно это играло для него такую роль сейчас. Она чувствовала, как кровь насыщает её одежду, как силы моментально покидают её. Она хотела сказать ему, что не винит ни в чём, и что всё понимает, но ей не хватило сил даже для того, чтобы издать хоть один звук. Стало значительно труднее дышать, сердце начало биться неравномерно, и Ленайа подумала, что без ударов сердца ей теперь будет намного сложнее считать…

Кровь растекалась по мозаике из трещин в стекле.

- Я буду ждать тебя там. До встречи в раю! – С восхищением завершения воскликнул Бэккарт.

Таковы были последние слова Бэккарта. Он сунул пистолет себе в рот под углом в сорок пять градусов, словно где-то читал об этом, крепко закрыл глаза и спустил курок.

Такого жуткого фонтана Ленайе ещё не приходилось видеть. Рот Бэккарта почернел, щека немного порвалась. По его волосам потекла жижа, напоминающая блевотину. Его глаза перекосились в разные стороны, а с макушки забил фонтанчик. Всё вокруг было в ошмётках плоти и каплях крови, даже далёкие предметы, стены и роботы – досталось каждому. Палец Бэккарта застрял в отверстии спускового крючка и пистолет мушкой нелепо задел за зуб, так что его рука продолжала качаться из стороны в сторону, создавая впечатление, что он ещё жив.

Ленайа начала испытывать острую боль. Ещё она чувствовала, как коченевшая рука Бэккарта всё сильнее сдавливает её кулак.

В этот момент стало происходить предсказуемое: от увеличившейся нагрузки и причинённых повреждений стекло под ними треснуло окончательно и высвободило наружу выключенный робот-глаз и два свободно падающих тела.

Несколько толстых осколков Ленайа чувствовала глубоко в спине, а один разорвал ей лицо, и она совершенно не хотела представлять, на что она похожа. Один глаз видел, и этого хватало Она явно умирала, хотя Ленайа почему-то думала, что с ней это уже происходило и это было скучно. Вместо этого ей стало интересно смотреть на то, что вокруг происходило. Пока они летели, Ленайа видела, как извиваясь рушатся небоскрёбы, но они не разбивались о землю, а как будто вкрапливались в неё, плавясь в земляных песках, где уже не оставалось признаков цивилизации. Котлован из города, который поглощал сам себя выглядел также – месиво, которое стекается в волнистую массу.

Ленайа стала наблюдать за звёздами всеми возможностями, что могла. Вечный ливень и всю мерзкую погоду затянуло в водоворот событий. И события эти могли означать, что всё привелось к тому, что тоннель ворвался в этот мир, как мама ворвалась в его. И теперь могло происходить всё что-угодно. Впрочем, это уже было не важно.

И поэтому она смотрела на звёзды, среди которых она раньше так любила находиться. Она знала многие скопления, бывало, любовалась ими веками, не отвлекаясь ни на что. Звёзды были ей знакомы. До этого момента. Теперь она видела, что звёзды изменили цвет и с огромной (хотя и совершенно незаметным невооружённым взглядом) скоростью неслись именно в этом направлении. И не только звёзды. Ленайа прекрасно представляла, что могло находиться в космосе, и уж ей ли рассказывать про то, что всей гурьбой направилось сюда.

Мог ли портал такое спровоцировать, думала Ленайа, - конечно же мог. Он открывался лишь ненадолго, всегда был изменчив. Он искал для себя выход, словно целый мир никак не мог проникнуть в другой, что-то ему мешало. Мешала, естественно, мама. Оба мира возжелали одного и того же – попасть в другой. И как только у мамы получилось, получилось и это. Портал раскрывался, словно изящный цветок, внутри которого ждало их нечто страшное, неизведанное, и уж точно доселе никем не виданное.

Вот почему изменились скопления звёзд. Всё собиралось здесь. Как же это было красиво. Перед смертью она мечтала бы увидеть именно такую картину.

С башни начали падать выпадающие роботы, и Ленайа поглумилась над тем, что даже разбившись насмерть, их всё равно добьют эти груды металла. Подумать только, ведь вся их задача – этих роботов-шаров - заключалась лишь в том, чтобы человечество было счастливо!

Шмяк! – случилось во время приземления. Вероятно, их телам абсолютно точно было ставить диагноз, с которым не подискутируешь. С искусной точностью падающие шары ударились о совершенно другие волны. Однако Ленайа не чувствовала себя мёртвой, хотя уже и не понимала, где она где находилась. Когда она попыталась понять хоть что-то, в её руке что-то словно пошевелилось. В этой руке там же была ещё рука Бэккарта. И, что самое для неё странное, что она чувствовала его. И дело не в том, что их соприкосновение ещё не закончилось, а то, что он здесь присутствовал.

Она понимала это присутствие, она знала, что это такое. И она знала, чего хотел Бэккарт, раз в хаосе портала могло происходить всё, он мог добраться до мамы в этом хаосе измерений и окончательно всё разрушить. Ленайа этого допустить не могла. Ей думалось, что кристалл в руке её услышит, поэтому проскрипела:

- Убей меня. Только я смогу всё спасти.

После этих слов на голову Ленайи незамедлительно упал шар, сорвавшийся несколько позже остальных. Он обрушился прямиком ей на голову и полностью размозжил плоть, расплескав вокруг себя мозги и кровь.

Смерть…

Для Ленайи это было освобождение. Она наконец почувствовала, кем по-настоящему являлась, её силы раскрылись, она была полна эмоций, цельной, почти умиротворённой. Кристалл был здесь, Бэккарт также присутствовал. Он имел некоторое преимущество в стойкости, но для Ленайи теперь это его качество казалось жалким. Они мгновенно перенеслись в космос, чтобы ничто не могло помешать им. Это было важно. И мама была с ними. Точнее между.

Космос сейчас представлял из себя ужасное беспорядочное зрелище. Уже издалека можно было видеть, как сталкивались звёзды и гигантские планеты, устремлённые к земле. Время текло с такой скоростью, что было понятно: это уже никто не контролирует. Света было вдоволь – вокруг кружилось столько звёзд, что всё это было похоже на конец света. И всё происходило стремительно.

- Я не отдам её тебе, - сказала Ленайа.

- Ты же видишь, что она наделала, - сказал Бэккарт, - мама сделала так, что теперь ничего не останется. Тебя не останется.

- «Нас» не останется, – сказала Ленайа, - ты хотел сказать «нас не останется», ведь так?

Ленайа рассчитывала на то, что всё же может его переубедить.

- Я всегда хотела знать, что это значит… - Ответила Ленайа, не осознавая, какой эффект это может произвести, - я хотела знать, что такое «мы»!

- Она должна исчезнуть, - сказал Бэккарт спокойно.

- Нет, - спокойно ответила Ленайа.

Бэккарт бросился на Ленайу, попытавшись вытащить кристалл в своё поле. Так как это были слитки света, не имеющие формы, понять в схватке было ничего невозможно. Но можно было знать.

Сначала он жёстко влез в виртуальные процессы мамы, но не успел ничего вытянуть, потому что Ленайа была сильнее. И ей всегда было это известно, просто ему это считалось говорить как-то… неприлично.

Они схватились за кристалл и началось. Их борьба не походила ни на что из того, что когда-либо видел человек. Две волны, два поля всецело, а это означало именно оно – всем, что есть, они противостояли друг другу.

- Оставь её мне, - слышалось от Бэккарта, - она ничего полезного не сделала и не сделает.

Но Ленайа не отпускала.

- Теперь я знаю, как сделать что-то лучше, - ответила она.

Ленайа была спокойна.

- Если бы ты знал, сколько счастливых моментов я пережила, - Ленайа позволила в схватке допустить радость, в которой пришлось поучаствовать и Бэккарту, - ты пытаешься быть первым, но за своей злобой ты просто не видишь, что совсем рядом, совсем просто можно жить счастливо.

- Ты пытаешься меня убедить, что злой – это я! Ты спасаешь эту дрянь, которую просто необходимо уничтожить! Любой ценой! – Возразил Бэккарт.

И в этот момент Ленайа поняла, как победит. Этот поступок будет ужасен для неё самой, потому что будет сопряжён с ложью, болью, пусть и не физической, но по-космически долгой. Потому что именно с этим ей придётся существовать.

Однако она приняла решение победить в этом бою любым возможным способом, так как Бэккарт уже явно не отдавал отчёт себе в том, что делает.

- Именно это так странно, - повеяло настороженностью от Ленайи, - у тебя для всего есть цена. Если что-то есть, то это должно быть у тебя.

Кристалл дрогнул.

- Мне искренне непонятно, почему ты заняла позицию врага, - сказал Бэккарт, - и почему ты его защищаешь. Ведь мы можем всё закончить вместе. Ты будешь моей, мы будем счастливы. Давай же завершим эту игру!

- Я всегда знала, что ничего для тебя не стою, - сказала Ленайа.

- Я люблю тебя! - Возразил Бэккарт, - ты самое ценное, что у меня есть!

- Ценная? – запутывала Ленайа, - ты никогда не спрашивал, а просто делал. Ты никогда не спрашивал меня ни о чём. Ты говоришь, что любишь меня. И сейчас борешься со мной, чтобы отобрать камень. Я для тебя никто, и ничего не значу. Вот, что я вижу!

- Но… - Бэккарт не успел возразить, когда получил удар.

- Я всегда это понимала и потому никогда не позволяла себе мысли быть с тобой рядом, - с трудом, но с холодом солгала Ленайа.

Бэккарт был сломлен.

- Я никогда, слышишь, НИКОГДА не любила тебя, - и эта ложь была разрушительной.

Атака закончилась, но Ленайе нужна была победа.

- И я никогда тебя не прощу.

Бэккарт выпустил кристалл и отдалился. Для него вдруг перестал иметь значение этот кристалл и всё, что с ним было связано, ведь всё, ради чего он что-то делал только что было разрушено. Как и всё вокруг.

- Вот, что такое разрушение, - с грустью сказала Ленайа, - прими это. Ты всё уничтожил.

Бэккарт не мог ничего сказать. Он видел состояние Ленайи и с точностью мог определить эмоцию, которую она выражала. И эта эмоция была безгранично печальна. Для всех них. Бэккарт перешёл в состоянии апатии, космической пыли и… спокойствия. И больше его не было рядом. Он растворился.

На мгновение успокоилась и Ленайа. Она находилась в космосе, и кругом уже совсем близко находились такие невероятные светила, что, чувствовался неизбежный конец ВСЕМУ. Неизвестно, сколько времени шло. Возможно, сама вечность, а возможно тот самый удар сердца, которого она лишилась… Само движение космоса и размеры космических объектов разламывались в пространстве, а ведь это были пока ещё только звезды… Ленайа представляла, что подтянется следом за чёрными дырами.

- Ты – безжалостная гадина, - повеяло иронией от кристалла, но затем ирония сменилась на выражение предсмертного выброса, - теперь у нас много дел. Ты поймёшь, когда придёт твоя очередь.

Ленайа не успела сообразить, о чём вообще шла речь и при чём тут её очередь, но началось такое, что у неё просто пропали мысли, чего никогда не бывало.

Всё видимое и невидимое начало быстро приближаться к ней и пропадать где-то прямо в ней же. Чем быстрее была скорость, тем тяжелее становилось. Ленайу словно надувало, но только со знаком минус. Казалось бы, в неё вмещаются планеты, солнца, целые галактики, даже чёрные дыры и гиперискажения, но при этом она чувствовала, что уменьшается вместе с ними, словно вбирая в себя невероятные пласты энергии.

- Этой вселенной конец, - констатировалось в том месте, которое нельзя было назвать даже пространством.

После того, как последние объекты были приближены и проглочены (на это потребовалось значительно больше времени), Ленайа научилась чувствовать себя как объект где-то. Скорее она чувствовала себя объектом, в котором было всё и сразу. Это переполняло её.

- Скажи, что на этот раз было неправильно? – Мама всё ещё разговаривала с ней, так как Ленайа её не отпускала.

Ленайа реагировала пока могла.

- Ты управляешь страхом животных, - спокойно сказала она, обращаясь к части себя, - когда могла бы быть просто счастливой. Я постараюсь сделать такой мир, который утонет в своих мелочных хлопотах. Это самое лучшее, что только можно пережить, - ответила Ленайа.

- А что буду я?

Ленайа спокойно отреагировала.

- Я покажу тебе больше, чем быть просто людьми, - Ленайа погрузилась в недра энергии и сама реальность вокруг них задрожала, - ты узнаешь, что такое быть частью вселенной.

- Как это, а?..

- Просто смотри! - Сказала Ленайа, проваливаясь в забвение, - на этот раз глаза нас не обманут.

Ленайа не смогла более держать в себе всю накопившуюся и где-то несформировавшуюся энергию и почувствовала, что прямо сейчас взорвётся.

Пространство и время превратились в набор бессмысленных бесконечных образов, которые стали сталкиваться друг с другом волнами, упорядочивались и приходили к одной единственной точке в остающейся вселенной. Началось великое ничто, которое не могло оставаться наедине с собой.

Пространство начало давить на себя и реальность распалась.

Осталась одна только Ленайа. Но она не могла начать с того, чтобы начало нового было создано из печали, обмана и разрушения. Поэтому она успокоилась и ждала подходящего момента. Она искала, какими способами можно создать счастье. Сейчас она чувствовала себя и чудовищем, и задающей вопрос одновременно. Это было правильно, так как решение никак не могло быть однозначным. И вскоре ответ пришёл к ней. Он был невероятно простым. Ответ был найден и дан новой вселенной ещё до её рождения.

И это произошло. Не в силах больше сдерживать в себе столь много, Ленайа взорвалась.

«Мы отправимся туда. И это место мы назовём раем», разлетелось по новой вселенной. Сначала воцарился хаос, затем сформировались законы физики, местами одни, местами другие. Это было новое начало. Начали образовываться газовые облака, образовываться первые звёздные скопления, разрушаться и вновь образовываться. Появилось очень много времени для того, чтобы подумать…

И придумать.