Ураган

Глава 32

Часом позже я сидела на контейнере в углу обсерватории и наблюдала, как красный цвет садящегося солнца отражается в море. Лукас, Джунипер и Кейдор стояли в центре комнаты, и Лукас с помощью инфовизора представлял записи на трех прозрачных стенах, что создавало странную иллюзию мерцающих букв, вставленных в стекло.

Чтобы усились нереальность сцены, тактическая группа Лукаса и Базз также принимали участие в совещании, но, избегая осложнений близости Внешки, были представлены только сияющими голограммами голов, передвигающимися в тускло освещенной комнате. Я как раз раздумывала, можно ли включить в обсерватории какие-то лампы, когда от двери во Внешку донесся порыв ветра. Вошел Адика и с надеждой посмотрел на Кейдора.

– Твоим людям удалось установить контакт с нелегальным беспилотником?

Кейдор покачал головой.

– Эмблин попробовала все коды, которые мы использовали в аппаратах за последние двадцать лет, но не получила ответа. Каков бы ни был изначальный контрольный код, Триив наверняка изменил его.

Адика вздохнул и посмотрел на Лукаса.

– Сэр, самолеты улетели на ночь на береговую патрульную базу, а ударная группа отнесла всю мебель подальше на пляж. Сейчас Рофэн собирает ее в кучу.

– Проверь, чтобы они не поджигали мебель, пока совсем не стемнеет, – распорядился Лукас.

– Да, сэр. – Адика вновь вышел на ледяной вечерний воздух.

Лукас изучил стены.

– Все согласны, что мы воссоздали временную последовательность нападений? От самых ранних слева до убийства Триива и атаки на нас справа.

Кейдор и Джунипер кивнули.

– Первое, что меня поражает – это их множество. Удивительно, что ни одна из ваших камер наблюдения не засекла цель, устанавливающую ловушку.

– Проблема в том, что люди на морской ферме растут с умением отключать и обходить наши устройства слежения, – с горечью заметил Кейдор. – Даже Джунипер признала во время эфира, что делала яйца с краской и разбивала беспилотники.

Джунипер вспыхнула.

– Я немного приврала насчет беспилотников. Я не повредила намеренно ни одного из них, поскольку Кейдору и адмиралу неловко докладывать в улей о множестве уничтоженных приборов, и к тому же, страдает репутация фермы. Но яйца с краской, правда, кидала.

– Это мне известно, – многозначительно сказал Кейдор. – Тебя я арестовал первой, когда вышел из лотереи главой службы безопасности фермы.

Мы уставились на него, а затем на Джунипер.

– Кейдор, если ты тогда только вышел из лотереи, то Джунипер было лет девять, – удивился Лукас.

– Восемь, и ее поймали с перепачканными краской руками, когда она раздавала друзьям девяносто четыре яйца, – уточнил Кейдор. – Вся ферма месяцами шутила по этому поводу.

Джунипер поежилась.

– Что такое «яйца с краской»? – спросила я.

Кейдор указал на Джунипер.

– Ты как эксперт объяснишь лучше.

Джунипер смущенно заговорила:

– Берете куриное яйцо, делаете в нем дырку, опустошаете, чтобы использовать содержимое позже, а внутрь наливаете краски. Затем закрываете дыру чем-то, вроде воска, переворачиваете и кладете в коробку, чтобы казалось, будто вы несете обычные яйца.

– А затем вместе с друзьями надеваете хеллоуинские маски, чтобы скрыть лица, и идете бросать яйца с краской в ближайшие камеры слежения. – Кейдор внезапно широко улыбнулся и подмигнул Джунипер. – Никому не говори, но и я в детстве бросил несколько яиц.

Я нахмурилась. Похоже, порча камер слежения очень напоминает подростковую езду на перилах эскалаторов в улье: против правил, но все это делают.

– Эмили раньше высказала правильную вещь, – заметил Лукас. – Мы сосредоточились на социальных различиях между фермой и ульем и волновались, как применить свои аналитические техники, но некоторые основные факты не меняются.

– Это было случайное замечание, сэр, – ответил голографический образ Эмили. – Вы действительно считаете его важным?

– Оно чрезвычайно важно, – подтвердил Лукас. – Люди на ферме, возможно, подвержены влиянию каких-то иных факторов, но все же представляют те же базовые архетипы личности, которые мы видим в улье. Возьмем, например, Перрана. Это классический случай человека с раздутым эго, не способного вынести, что другие добиваются большего, чем он. Остается лишь ждать, каким он станет в будущем.

Лукас помолчал.

– Поэтому я хочу, чтобы мои люди проанализировали это дело, опираясь на основные черты личности. Если мы сделаем предположения, неверные для фермы, Кейдор и Джунипер нас поправят.

– Как психолог я уже вижу нечто странное в вашей временной последовательности, сэр, – сказала Базз. – Цель начинает с длинной серии нападений, аккуратно замаскированных под убедительные несчастные случаи, резко переходит к убийству, на пару месяцев возвращается к тактике гораздо более откровенных ловушек, а затем совершает второе убийство. Это нетипичное развитие.

Рыжеволосая голографическая голова Халли метнулась к одной из стен.

– Переход к убийству, возможно, означает, что цель пережила ментальное нарушение, сэр, но это не сочетается с возвращением к использованию ловушек.

– Я согласен с вами обеими, – сказал Лукас. – У нас необычная временная линия. Метод, которым отравили матрас Зака, показывает, что преступник полностью контролирует свои действия. Давайте установим исходную точку, что цель не пострадала от ментального срыва.

Он постучал по своему инфовизору.

– Осторожность или ее отсутствие – базовая черта характера. Попытаемся пока оставить в стороне два убийства и ранжировать остальные нападения по уровню осторожности, проявленной целью при их совершении.

Два блока текста исчезли со стены, а рядом с другими появились ярко горящие числа.

– Вы думаете то же, что и я? – спросил Лукас.

Голографическое лицо Гидеона скривилось, подчеркивая глубокие линии на лбу.

– Да, сэр. Убийства отвлекали нас, но если не обращать на них внимания, все очевидно.

– Не объяснит ли кто-нибудь, о чем вы говорите? – с надеждой спросил Кейдор.

– У нас две цели, – ответил Лукас.

– Две? – Кейдор застонал. – Я думал, у нас и с одной проблем достаточно.

– Наличие двух целей затрудняло ваше расследование, – сказал Лукас. – Ваши методы глубоко зависят от таких вещей, как мотивы и алиби, и существование двух целей вас запутало.

Сейчас в голосе Лукаса звучал намек на тревогу.

– Мы уже занимались делами, в которых множественные цели работали вместе, но я никогда прежде не видел столь четко определенный последовательный рисунок происшествий. Осторожный человек несет ответственность за нападения до убийства Хейзел. Некто, гораздо более безрассудный, совершил вторую серию преступлений. Эти двое нигде не пересекаются.

– Сэр, в улье мы крайне редко видим последовательную картину происшествий, – быстро сказал Гидеон. – Нам помогают носачи, поэтому расследования не затягиваются до такой степени, чтобы одна цель начала копировать другую или намеренно перехватила у нее дело. Я сорок девять лет проработал в отряде Клер и видел подобное поведение лишь дважды.

Я моргнула. Я знала, что Гидеон работал в телепатических подразделениях, прежде чем присоединился к нашей тактической группе. Меган наняла его, чтобы он делился многолетним опытом под руководством поразительно юного командира.

Но я считала, что свой опыт Гидеон приобрел с одним из нынешних телепатов. И испытала шок, поняв, что он провел всю жизнь в отделе Клер, видел его закрытие после ее смерти, ушел и поддался уговорам работать на меня, когда тот же отдел открылся вновь через три года.

В утиль! Как чувствовал себя Гидеон, вернувшись на старое место и обнаружив, что его комнаты и коридоры полны чужаков, большинство из которых – восемнадцатилетние новички после лотереи? О чем думал, видя меня живущей в апартаментах Клер и выполняющей ее работу?

Я редко читала разумы членов тактической группы Лукаса. Не думаю, что я вообще заглядывала в голову Гидеона со времени обязательной проверки при приеме в отдел. Я не запомнила, что увидела тогда в его мыслях. Люди шли потоком, Меган в нескольких предложениях описывала прошлый опыт каждого, а я устраивала быструю двухминутную проверку разумов.

Но в одном я была уверена. При чтении разума Гидеон наверняка думал о будущем, а не о прошлом, поскольку мне не встретились никакие упоминания о Клер. Хотелось бы спросить его об этом сейчас, но надо дождаться лучшего времени…

Я заметила, что сейчас говорил Кейдор. Очевидно, я пропустила часть обсуждения и теперь, ощущая вину, заставила себя сосредоточиться.

– Мы исключили многих людей из списка подозреваемых на основании алиби на время одного из нападений, – сказал Кейдор. – Если за преступлениями стоят два человека, то эти алиби ничего не значат. Именно то нападение могла совершить другая цель.

– Теперь перейдем к двум убийствам. – Лукас постучал по инфовизору, и два пропавших куска записей появились вновь, подсвеченные зловещим красным цветом. – Методы убийств очень отличаются. Хейзел была отравлена, а Триива ударили по голове.

– Сэр, это может означать, что одна цель убила Хейзел, а другая – Триива, – сказала Эмили.

– Или что смерть Хейзел была спланирована заранее, а покушение на Триива устроено под влиянием импульса, – предположил Гидеон.

– Совершенно верно, – ответил Лукас. – Первая жертва, Хейзел, была пятидесятилетней школьной учительницей с импринтингом, которая жила в регионе Тропиков 1c7738. Она умерла, съев отравленное жаркое, и анализ показал, что яд положили всего за несколько минут до еды. Кажется невероятным, чтобы беспилотник влетел в ее дом и отравил еду, так что, очевидно, это сделал человек. Кейдор, ваши камеры слежения не показали ничего полезного?

– Хейзел жила рядом со школой, – сказал Кейдор. – Возле ее дома камеры не работали, потому что за день или два до этого дети бросили в них яйца с краской. С тех пор мы установили дополнительные приборы высоко на теплице, но в этом деле они уже не помогли.

Лукас вздохнул.

– Зачем кому-то убивать Хейзел?

Кейдор всплеснул руками с типичным выражением замешательства.

– Этим вопросом месяцами задавались все в службе безопасности. Хейзел преподавала в школе Тропиков тридцать лет, и все ученики ее обожали. Любой ребенок мог придти к Хейзел со своей проблемой и быть уверенным, что она сохранит его секреты и поможет всем, чем сумеет.

– У Хейзел были несложившиеся отношения? – спросил Лукас.

– Хейзел никогда не была замужем, сэр, – ответила Джунипер. – Пару раз она вступала в отношения, которые мирно завершились. Худшее, что сказал о ней кто-то из соседей – это что ей не стоило разрешать ученикам красить ее новый курятник. Они выбрали болезненно яркий оранжевый цвет.

– Что такое «курятник»? – спросила я.

– Место, где вы держите кур, – объяснила Джунипер. – Хейзел обожала своих кур.

Лукас кивнул.

– Кейдор, ты говорил, что запрашивал с береговой патрульной базы списки всех, кто звонил или отвечал на звонки жертв за несколько недель до их смерти.

– Да. Сейчас я их вам пришлю. – Кейдор постучал по инфовизору. – В списке Хейзел около девяноста человек.

Лукас поднял брови.

– Это большое количество людей.

– И я лично разговаривал с каждым из них, – добавил Кейдор. – Большинство звонков касалось заказа товаров для школы или подготовки к школьному празднованию Хеллоуина. Несколько раз звонили встревоженные матери. У одной была стеснительная дочь, которая боялась выступать на вечеринке, другую беспокоили издевательства одноклассника над дочерью, а сын третьей испытывал проблемы с чтением. Еще несколько разговоров относились к курам. Например, Хейзел обсуждала с ветеринаром больную курицу или ей предлагали взять к себе ненужных птиц. Кроме того, Хейзел регулярно перезванивалась с шестью родственниками, включая Эмблин.

– Кто-то из этих людей жаловался на Хейзел? – спросил Лукас.

Кейдор покачал головой.

– Похоже, всех очень радовало участие Хейзел в их заботах. Был один мелкий семейный спор об одолженной шляпе, но он едва ли выглядит мотивом для убийства.

Лукас добавил несколько записей к красному тексту о Хейзел на стене.

– Теперь я должен задать очевидный вопрос. Первая серия нападений с использованием ловушек прекратилась после смерти Хейзел. Они могли прекратиться, потому что именно Хейзел расставляла ловушки?

Кейдор и Джунипер взглянули на него с одинаковым оскорбленным видом.

– Я понимаю, что вы не примете это как доказательство, – страстно проговорил Кейдор. – Но я вырос в Тропиках, и Хейзел была моей учительницей. Она устраивала для своих классов интересные мероприятия, например, учила нас делать бумагу и плести корзины из ивы. Когда я надолго заболел, она бесконечно хлопотала, чтобы я мог продолжить учиться дома, а затем медленно увеличивала количество часов, которые я проводил в школе. Я никогда не забывал ее помощь и не могу поверить, чтобы она хоть кому-то попыталась навредить.

– На самом деле, я считаю это убедительным доказательством, – возразил Лукас. – Людям исключительно тяжело десятилетиями скрывать свою истинную натуру.

Он помолчал.

– Перейдем к жертве второго убийства. Триив, тридцать шесть лет, женат на Эстер, две дочери. Он жил в регионе Бухты, не имел импринтинга, но выполнял в Убежище множество ремонтных работ, включая починку поврежденных беспилотников. Была ли какая-нибудь связь между ним и Хейзел?

– Насколько мы можем сказать, они никогда не встречались, – сказал Кейдор.

Лукас уставился в свой инфовизор.

– Похоже, в списке собеседников Триива какая-то ошибка. В нем всего пять человек, включая тебя, Кейдор.

– Это не ошибка, – ответил тот. – В последние два месяца Триив жил и работал в шахте. Однажды утром он вернулся и через шесть часов был убит. За время отсутствия он звонил только Эстер, их десятилетней дочери Розе и своему другу Массену. Брат Эстер один раз говорил с ним по поводу сломанного обогревателя, который Триив обещал починить, и я звонил дважды, чтобы спросить, когда он собирается вернуться из шахты.

Лукас нахмурился.

– Тот факт, что Триив отсутствовал два месяца и был убит в день возвращения, кажется весьма значительным. Почему Триив работал в шахте?

– Устанавливал какую-то новую технику, – пояснил Кейдор.

– Кто направил Триива на эту работу? – спросил Лукас.

– Никто, – ответил Кейдор. – Люди с импринтингом занимают определенные посты и получают постоянный доход. Жители без импринтинга делают работу, которая осталась, и их доход меняется в зависимости от того, чем именно они занимались в определенный период. Инспектор шахт поместил в списке работ фермы объявление, что нуждается в человеке для установки машин, и Триив решил, что хочет за это взяться.

Кейдор взмахнул руками.

– До этого Триив работал только в регионе Бухты. Я встревожился, когда он неожиданно зашел в мой кабинет и сказал, что уезжает на два месяца. На тот момент у нас уже было шесть поврежденных дронов, требующих ремонта, а сейчас их больше дюжины…

Кейдор замолчал и покачал головой.

– Что же, теперь нам придется найти кого-то другого для ремонта беспилотников.

– Если Трииву требовалось починить для тебя множество аппаратов, почему он внезапно решил уехать и работать в шахте? – спросил Лукас.

– Полагаю, ему предложили премию, чтобы сманить на эту работу, – сказал Кейдор.

Джунипер рассмеялась.

– Ты явно никогда не встречал инспектора шахты Естина. Спроси любого в центре металлообработки, Кейдор, и тебе скажут, что летнее солнцестояние придет и уйдет тысячу раз, прежде чем Естин предложит кому-то премию.

– Значит, Триива сманили не вознаграждением, – подытожил Лукас. – Он приезжал домой, пока жил там?

– За эти два месяца Триив вовсе не возвращался домой, – ответила Джунипер. – Руду перевозят из шахты в центр обработки на транспортных самолетах, и люди болтали, что Триив ни разу не напросился в попутчики. В последний год его брак переживал не лучшие времена. Эстер забирала детей и месяцами жила у родителей. Все решили, что у них опять проблемы.

– Триив мог пешком дойти до дома? – спросил Лукас.

– Трив не прошел бы весь путь от шахты до фермы и летом, – отозвалась Джунипер. – Не говоря уж о зиме. И он определенно не мог доехать верхом. Триив боялся лошадей.

– Он предпочел на два месяца укрыться в шахте, так что, возможно, подозревал, что находится в опасности. – Лукас повернулся к Кейдору. – Триив приходил к тебе, прежде чем переехать в шахту. Если он думал об опасности, почему не попросил о помощи?

– Понятия не имею. Он мне не нравился – привычка отпускать ядовитые замечания делала его непопулярным у большинства людей – но я бы, конечно, помог, скажи он, что попал в беду.

– Какие ядовитые замечания отпускал Триив? – спросила я.

Кейдор застонал.

– Ехидничал, если они ошиблись, располнели, похудели, облысели или просто их постигла какая-то неудача. Уличить Триива было сложно, поскольку он аккуратно прикрывал эти фразы дружеской беседой. Если собеседники протестовали, Триив с раненым видом обвинял их в излишней чувствительности. Но все мы знали, что он намеренно причиняет боль. Невозможно случайно вести себя с такой бестактностью.

– Значит, Триив был непопулярным и неприятным человеком, но ты продолжал давать ему задания, – сказал Лукас.

– Для работы с дронами нам требовался лучший из возможных мастеров, а Триив обладал большим опытом и методичностью, – защищаясь, ответил Кейдор. – В любом случае, он не все время у нас трудился. Мы страдали от его общества лишь полчаса каждые пару недель, когда он приходил вернуть исправленные аппараты и забрать поврежденные, и на этот период большинство людей находили предлоги, чтобы уйти.

Мгновение стояла тишина. Лукас рассматривал записи на стене.

– Похоже, ни у кого не было причин убивать Хейзел, зато кто-то мог желать смерти Трииву.

– Если Триив развлекался, дразня людей, то его могли убить по причине, совершенно не связанной с другими нападениями, сэр, – заметил Гидеон.

Лукас покачал головой.

– Связь должна быть. Мы знаем, что по прибытии сюда за нами шпионил незаконный беспилотник. Похоже, для отравления матраса Зака также использовали подобный аппарат. Я думаю, Кейдор был прав, решив, что это нелегальный гибрид, изготовленный Триивом. Это напрямую связывает Триива, по крайней мере, с одной из целей, так что…

Лукас подошел к записям на левой стене.

– Триив мог оказаться целью, устроившей ранние нападения? Он обладал злобной натурой и любил причинять людям боль. Был высококвалифицированным мастером, так что мог расставить западни. Осторожный по природе, он маскировал свои ехидные замечания дружеским разговором, значит, был способен убедиться, что его ловушки похожи на убедительные несчастные случаи.

Голографическая голова Эмили подлетела к Лукасу.

– Это правдоподобно, сэр. Триив жил и работал в Бухте. Большая часть ранних нападений произошла там, и он мог использовать свой незаконный аппарат слежения, чтобы совершать атаки в других местах. Триив мог открыто запускать свой беспилотник, где хотел, потому что вокруг летало более тридцати таких же машин службы безопасности.

Лукас кивнул.

– Триив месяцами уходил от наказания, но потом умерла Хейзел. Триив прекратил нападения и отправился на работу в шахту. Вряд ли это совпадение. Мог Триив участвовать в убийстве Хейзел?

– Вряд ли такой осторожный человек, как он, рискнул бы пойти на убийство, – ответил Гидеон. – Гораздо вероятнее, что вторая, более безрассудная цель убила и Хейзел, и Триива.

– Возможно, Триив узнал что-то об убийце Хейзел, сэр, – сказала Халли. – И тот убрал Триива, чтобы устранить угрозу.

– Звучит правдоподобно, – согласился Лукас. – Но как мог Триив обнаружить что-то об убийце Хейзел? Похоже, единственное, что связывает Триива и Хейзел – это его друг Массен, отправленный в улей по подозрению в убийстве Хейзел.

– А мы знаем, что Массен не имел отношения к этому убийству, – хмуро продолжил Кейдор. – Носачи в улье подтвердили его невиновность.

– Почему вообще Триив дружил с Массеном? – спросил Лукас. – Наши записи называют Массена простым рабочим, живущим в Жниве, так что у них нет ничего общего.

– Массен, как и Триив, занимался ремонтом, – объяснил Кейдор. – На самом деле, много лет назад они работали вместе, но Массена поймали на воровстве в домах. После этого люди не доверяли ему проводить ремонт, и Трииву пришлось прекратить с ним сотрудничать. Массен плохо отреагировал на разрыв и устроил несколько драк с отказавшими ему людьми.

Лукас нахмурился.

– Что предприняла служба безопасности по поводу драк?

– Мы ничего не могли сделать. Несколько человек видели первую стычку и сказали, что первый удар нанес не Массен. Во второй драке участвовали брат Эстер и Триив, и Эстер уговорила брата не подавать официальную жалобу.

Кейдор беспомощно всплеснул руками.

– В конце концов, Массен переехал в Жниво, где занялся установкой оград, рытьем канав и другими простыми работами.

– Так почему Массена заподозрили в убийстве Хейзел? – спросил Лукас.

– Незадолго до смерти Хейзел Массен выкапывал канаву возле школы в Тропиках, – сказал Кедор. – В конце дня он оставил часть инструментов и ушел домой. Один из школьников нашел их и серьезно порезал ногу. Хейзел взбесилась и уволила Массена. Тем же вечером кто-то нашел остатки краски после работ в курятнике и написал большими оранжевыми буквами оскорбления на стенах дома Хейзел.

Кейдор покачал головой.

– Я догадался, что это сделал Массен, зашел поговорить с ним, и он признал свою вину. В наказание я заставил его перекрасить все наружные стены дома. Когда через несколько дней Хейзел отравили, я, естественно, подумал, что ее убил Массен, и включил его в первую группу подозреваемых, отправленных в улей. Все были в полном шоке, когда он вернулся из улья оправданным.

Лукас что-то записал.

– Завтра утром я хочу выяснить, как пропали отравляющие вещества, посетить места двух убийств и поговорить с женой Триива, Эстер, и его лучшим другом Массеном. Если мы правы и Триив был первой из двух целей, то или жена, или лучший друг, возможно, расскажут нам что-то полезное.

– Завтра утром? – сердито посмотрел Кейдор. – А сегодня мы больше ничего не можем сделать?

– Мы уже многое сделали, и я не собираюсь разгуливать по морской ферме в кромешной темноте, – сказал Лукас. – Не стоит проявлять такое нетерпение, если ты охотился за этой целью месяцами.

– Именно поэтому мне и не терпится. – Кейдор внезапно поднял руку и показал на пляж. – Что там происходит?

За стенами обсерватории стояла полная темнота, но на пляже вспыхнули оранжевые языки пламени. Я подошла к дальней стене и выглянула наружу через стекло, а Лукас встал рядом.

– Рофэн использует горючее, чтобы поджечь мебель, – сказал он.

– Почему вы хотите спалить всю эту мебель? – спросил Кейдор.

Лукас рассмеялся.

– Я закончил прямой эфир словами о метафорическом огне. Адмирал не хотел забирать эти вещи обратно, беспокоясь, что там могут оказаться еще ловушки. Я подумал, что будет вполне символично устроить настоящий костер и отправить послание нашей цели.

Он помолчал.

– Я организовал нам сопровождение из боевых самолетов, чтобы поразить жителей фермы. А еще для того, чтобы попытаться заставить цель прекратить нападения. Вместо этого, цель, похоже, сочла наше появление вызовом и ответила отравлением матраса. Этим костром я хочу бросить новый вызов и удерживать внимание цели, чтобы она не напала на кого-нибудь еще. яцччьх Надеюсь, цель его видит.

– Думаю, наш убийца заметит огонь, – согласился Кейдор. – Наверное, все на ферме его увидят.

Оранжевое пламя набирало высоту, охватывая штабеля мебели на пляже и посылая вверх фонтаны искр. Это написанное в небе послание говорило нашей цели, что мы ее загоним.